скачать книгу бесплатно
Муж был решительно настроен на переезд и начал тщательно готовиться. Собирал посылки с какими-то инструментами.
– Вась, зачем тебе инструмент? На работе все выдают. Оставь здесь.
– Здесь полно всего. Мне инструмент нужен везде. Ты же машинку свою за собой таскаешь.
– А это что за гуталин? – я взяла в руки баночку с каким-то черным кремом.
– Не трогай! Это графитовая смазка, страшный дефицит, ее нигде не достать. Она на вес золота.
– Ой, ладно, ладно, Плюшкин. Собирайся.
Я отстала от мужа и ушла на кухню. Вася в сердцах крикнул мне в след:
– Сама не забудь свои ниточки-иголочки.
Наверное, обиделся.
Пока родители были на юге, мы жили у бабушки. Муж целыми вечерами занимался ремонтом и наводил порядок во дворе и в саду. Бабушка смотрела на Васю с умилением, не могла нарадоваться на помощника. Ходила за ним хвостиком и приносила то квасок, то компотик. Правда, тайком от нас она грустила и горевала. Сядет на крылечко веранды, подопрет голову руками и тихонько вздыхает. Переживала, что останется одна. Пулька чувствовала бабушкино настроение, ложилась у ее ног калачиком и тоже вздыхала в знак солидарности.
– Бабушк, не грусти. Мы же будем приезжать к тебе в отпуск. Зима здесь короткая, это не Север. Не успеешь нам носков навязать, как лето настанет.
Бабушка засмеялась:
– И то правда, будет мне на зиму занятие.
Родители вернулись неожиданно. Дату возвращения они не называли. Мы их и не ждали, играли с Лидочкой в саду на одеяле. Возле задней калитки у гаража просигналила машина. Пулька залаяла и бросилась на звук. А дочка замахала ручонками:
– О-о!
– Чего о-о? К нам, что ли, чуткие какие эти животные и дети.
– Танюшка, неси ключи от гаража, – у калитки стоял отец и улыбался.
Лида сразу залезла к деду на руки и стала что-то лопотать на своем языке. Дед ей поддакивал, типа понимает, о чем она говорит. Я вынесла отцу ключи от гаража, и мы стали разгружать багажник. Родители привезли полно всяких южных гостинцев, ягод и фруктов. Лиза проснулась, когда отец загнал машину в гараж.
– Что, уже приехали? Так быстро?
Она бросилась ко мне.
– Мам, я так соскучилась.
– А мы-то как соскучились. Тебя не узнать, загорела. Волосы совсем выгорели, панамку не надевала?
– Надевала, только три уплыли в море. Догонять я боялась, там везде глубоко.
Мать с отцом засмеялись и стали наперебой рассказывать про внучкины приключения на пляже. Как она собирала ракушки и цветные камешки, строила крепости из песка, ловила панамками медуз, потому их все и растеряла. Пока родители делились впечатлениями, бабушка втихомолку ушла на кухню и поставила варить обед.
– Девчонки, берите по корзинке, занесем в избу. Мать, принимай гостинцы.
– Ой, да куда ж столько?
Бабушка принимала корзинки и ставила их на лавку.
– Ничего, съедим, нас много. Кормить будешь? Живот подвело. Чего-нибудь жиденького похлебать не найдется? А то в дороге все сухомятка.
– Найдется сынок, а как же. Вот щи зеленые со щавелем, годится?
– Годится.
За обедом родители рассказывали, как они хорошо отдохнули. Весело проводили время. Куда ходили и что посмотрели. А бабушка расхваливала Васину работу, как он красиво подладил крыльцо, перевесил дверь сарая на новые петли, поменял штакетины у заднего забора возле малинника. Да много всякой работы переделал.
– Бабушка, смотри не сглазь, радуйся тихонько, всем не рассказывай, – я насупилась и оборвала бабушкину речь.
– Ладно, Танек, не обижайся, я же только своим.
Все были в приподнятом настроении, рады встрече. А мне вдруг взгрустнулось, вот так хорошо быть рядом с близкими, только не хватало очень дорогого человека. Вася не в счет, он на работе. Отец заметил мою грусть:
– Танюшк, а ты что поникла?
– Дедушки не хватает за столом, как я по нему скучаю.
Мои глаза наполнились слезами, я чуть не заревела, но сдержалась. Взяла Лидочку, она уже была сыта и зевала, и унесла в спальню. Лиза тоже увязалась за нами. Мы стали укладывать Лидочку спать. А Лиза, пытаясь меня как-то успокоить, сказала:
– Мам, ты не грусти, у нас же есть один дедушка.
– Лизок, это твой дедушка, а мой папа.
– Значит, у нас два папы? Дедушка и мой папа?
– Значит два. Может быть, тоже поспишь?
– Нет, что ты, я дорогой выспалась.
– Тогда пойдем в сад.
На крылечке сидел муж с перебинтованной головой и правой рукой.
– Вася, что случилось? Господи, весь в бинтах. Травму получил? На работе? Почему в дом не заходишь?
– Отдышусь маленько, голова кружится.
Лиза хотела запрыгнуть к нему на колени, но поняла, что ему больно, и стала испуганно жаться к моим ногам. Он был очень бледный, сквозь бинты проступала кровь.
– Лизок, иди, погуляй в саду, я с папой поговорю. Вася, что случилось, давай рассказывай. Может, вызвать «скорую»? Или сами в травму поедем, отец отвезет?
Муж стал рассказывать, что произошло. Ему попалась бракованная деталь, ее надо было подшлифовать. А токарь отлучился с рабочего места. Вася решил сам исправить деталь и чуть не распилил средний палец. От боли упал в обморок, при этом ударился о станину станка. Мастер ему строго-настрого приказал молчать о случившемся, иначе оформят как травму на рабочем месте. Всех затаскают по кабинетам, назначат расследование. Шуму не оберешься. Поставил в табеле рабочий день, велел завтра идти в травмпункт и брать больничный. Врачу сказать, что дома поранился.
С утра мы поехали в травмпункт. От врача Вася вышел с красными глазами и трясущимися губами.
– Все, конец! Что я теперь буду делать? – пробормотал дрожащим голосом.
В машине, немного успокоившись, он сказал, что врач сильно ругался. Надо было сразу приехать и наложить шов. А теперь поздно, и если не зарубцуется, то можно палец потерять.
– Как я без пальца? Я же механик!
Тут отец не выдержал:
– Да подожди ты, не паникуй. Трактористом возьму. Не велика задача рычаги дергать.
А Вася сидел возле меня и чуть не плакал. Я боялась его жалеть и сидела тихо, как мышь. Дома всех упокоила мамка, сказала, что вылечим сами. И палец будет как новенький. Вася вытаращил глаза, он не верил своим ушам.
– Вы что, шутите? Врач сказал, что дело «труба», а вы – как новенький.
– Давай нюни не разводи, бинты разматывай, – по-деловому распорядилась мамка.
– Не могу я на кровь смотреть, – Вася побледнел еще сильней.
– Танюшк, помогай, а ты отвернись.
– Мам, и я не могу, у меня сразу голова начинает кружиться.
– Да что ж вы за люди такие! – в сердцах бросила мамка и ушла в комнату.
Вернулась, держа в руках маленький коричневый пакетик.
– Вот, ценное лекарство, помогает от всего, лечит любые травмы. Так что не горюй, вылечим твой палец.
Бабушка вызвалась помочь с перевязкой. Я села на стул рядом с Васей и пыталась его отвлечь от процедур, что-то рассказывала. А сама наблюдала за ним, не брякнулся бы в обморок. На голове была довольно большая рана, но не глубокая, только кожу содрал. До конца лета Вася не снимал кепку, пока хорошо не отросли волосы. В больнице ему выстригли клоками вокруг раны. А на палец вообще было страшно смотреть, оторвано все от ногтя до основания. Представляю, как это больно. Во время процедуры Вася терпел, боялся дернуться и застонать, только сжимал зубы. Я слышала, как они скрипели. Мамка с бабушкой похвалили его за терпение, не велели ничего делать, особенно мочить руку.
– Теперь только отдыхай, да ребенка не таскай, а то палец неровно срастется, – мамка облегченно вздохнула с чувством исполненного долга. – Бинты не снимайте неделю, смачивайте лекарством из пипетки.
– А как же на перевязку? Не ходить?
Вася встрепенулся:
– Больничный же не подпишут.
– Ничего, подпишут, никуда не денутся, когда увидят, что все зажило.
Вася посмотрел на меня вопросительно.
– Танюшк, это лекарство точно поможет? – ему все не верилось в такое простое лечение.
– Правда поможет.
Для большей убедительности я рассказала мужу все, что знаю про это лекарство. Еще с древних времен тибетские монахи спасали им путников, которые разбивались в горах, даже безнадежных. И у тех срастались все кости. У нас в Киргизии тоже добывают эту смолу в горах. Только она не признана официальной медициной и лекарством не считается. Врачам лучше не говорить, чем ты лечился.
После моего рассказа Вася совершенно успокоился и даже повеселел. Обнял меня левой рукой.
– Танюшка, я так боялся потерять палец. Спасибо матери, что не растерялась как я, нашла для меня спасение.
– А голову не боялся потерять? – пошутила я.
Муж засмеялся:
– Развеселила. Голова крепкая, не отвалится, а кожа новая нарастет.
В Курумоч родителям пришлось ехать на автобусе, Вася рулить не мог. Мы их проводили до автовокзала. Получили кучу всяких распоряжений и наказов. Домой возвращались по лесной тропинке. Лес тихо шумел листвой, стрекотал насекомыми, щебетал птицами. Где-то вдали куковала кукушка, а совсем рядом дятел молотил по стволу дерева. Воздух насыщен разными запахами. Хотелось пить этот вкусный ароматный воздух высоких сосен, могучих дубов и цветущих трав.
– Танюшк, как здесь хорошо. Давай посидим немного, голова кружится.
Вася присел на выступающий из земли край большущего корня дуба. И притянул меня к себе. Дуб огромный, раскидистый, одному не обхватить. Ему, наверное, лет сто, если даже корни наружу вылезли. Мы долго сидели под дубом и обсуждали наши планы.
– Ой, смотри, белка!
Вася протянул руку, тихонько свистнул, и белка подбежала. Ткнулась мордочкой в руку, а там пусто, и бегом обратно, только пушистый хвост мелькнул.
– Эх, Вася, Вася! Обманул белочку, она же думала, что у тебя в руке орешки.
– Да ладно, сейчас в лесу полно еды для них.
Домой вернулись, когда девчонки уже проснулись. Лидочка хныкала в своей кроватке, а сестра развлекала ее игрушками. Бабушка на кухне варила правнучкам кашу.
– Кто это у нас разводит сырость? – Вася левой рукой подхватил дочку из кроватки. – Держись за шею, Лидок, вот так, обеими руками. Пойдем на кухню, кашу подождем.
Лидочка похлопала отца по груди и прижалась к ней губами, пытаясь показать, что хочет материнского молока. Увидев меня, стала выпрыгивать из его рук.
– Нет, нет, молока тебе не хватит, ты большая уже. Сначала кашу.
Лида набычилась и собралась плакать.
– А будешь плакать, молока не дам, капризы мне не нужны. Понятно?
До чего ребенок хитромудрый. Тут же успокоилась, закивала головой, стала строить мне рожицы. Щурила глазки, улыбалась и лопотала что-то на своем языке. Вася изумленно смотрел на нее, он ведь все время был на работе и не мог видеть, как ребенок выпрашивает молоко у матери.
Через неделю мы сняли Васины старые бинты и сделали перевязку новыми. Раны зарубцевались. Шрамы были очень страшные, грубые, синюшные. Мужу я не разрешила смотреть на руку, чтобы не напугать его. Сказала, что все хорошо. Он облегченно вздохнул. На прием хотел пойти один, но я пошла с ним. Через дверь кабинета я слышала, как доктор громко и долго ругал Васю за нарушение режима, что вовремя не явился на перевязку. Опять пугал, что отнимут палец. Вася тихим голосом пытался оправдываться, что-то бурчал ему в ответ. Потом доктор ненадолго замолчал, видимо, снял повязки, да как воскликнет удивленно:
– Вот так номер, вот это результат! Парень, чем ты раны лечил? Давай рассказывай свой секрет! Я двадцать лет работаю, в моей практике такое впервые.
– Не могу. Я слово дал.
– Ладно, понял. Прощу я тебе твою неявку. Больничный лист продлю еще на неделю. Потом придешь за справкой на легкий труд. Палец еще долго будет восстанавливаться. Работать на основной работе не разрешу.
– Да я все равно увольняться собираюсь, возьму отпуск с последующим увольнением. На Север уезжаю. Меня тесть пока к себе в колонну трактористом берет. А там посмотрим.
– Ну, я рад за тебя. Давай лечись, через неделю жду на прием.
Вася вышел из кабинета, смахивая пот со лба, так переволновался.
