скачать книгу бесплатно
– Не надо папе. Он его в порошок сотрет!
– Кого?
– Плато, то есть Платона. Моего парня. Я бы и сама его в порошок стерла, если честно. – Бледные щечки вспыхнули. Лиза покраснела вся от корней волос до подбородка. Ох, нехорошие будут новости, очень нехорошие.
– Это тот, который друг Кеши? Ты ехала к нему на вечеринку?
– Да. Мы встречались. Тайно. Никто ничего не знал, даже Кеша. Сегодня мы должны были отметить три месяца отношений.
– Ну что, отметили? – красноречиво кивнула в сторону трех темных засосов на шее и одного на плече. – Что он с тобой сделал?
Лиза отставила стакан и, закрыв лицо ладошками, разрыдалась. Хрупкая, свернувшаяся в клубочек на кровати, которая казалась по сравнению с ней такой огромной. Сердце Лиды сжалось от боли. Совсем еще ребенок, дурочка неразумная и связалась со взрослым парнем. Вряд ли этот Плато младше Кеши. Значит, двадцать с хвостом. И чего ей с ровесниками за ручку не гулялось?
Вспомнила себя в пятнадцать. Да, не гулялось. Ей тоже. Ухажеры от восемнадцати и старше, остальные в их глазах были неопытными сосунками. Этот период бурной молодости Лида старалась не вспоминать. Было и прошло. Выжили и ладно.
– Было больно. Неприятно, – всхлипывала Лиза в ладошки. – Я просила остановиться, но он сказал потерпеть, и станет лучше. Я потерпела, но лучше не стало. Что со мной не так? Все девчонки говорили, что это приятно.
На секунду Лида растерялась. У нее никогда не было младшей сестры или мамы, которая бы все объясняла. Как говорить об этом? Что сказать Лизе, чтобы она не чувствовала себя ущербной? Пряча свои слезы, Лида выдохнула и сказала первое, что пришло в голову:
– Это по любви приятно, а если без любви, то не очень.
Пересела на кровать и прижала девушку к себе, позволив уткнуться в плечо. Докатилась.
– Но я его любила, а он! Потом просто вытерся, оделся и сказал, что я больше не нужна. Обещал включить меня в свой список оприходованных девственниц и ушел. – Она вцепилась в плечи Лиды так, что стало немного больно. – Я просто одна из, понимаешь? Он меня просто поимел и ушел! Бросил! Использовал как куклу и выбросил.
– Козел. Из-за этого козла ты хотела расстаться с самым ценным, что у тебя есть? Миллионы людей борются за свою жизнь из последних сил, преодолевают болезни, тратят последние деньги на лечение. Они хотят жить. А ты здоровая, красивая девушка с огромными перспективами в жизни и так просто ее отдаешь? За твою жизнь, Лиза, многие бы душу продали.
– Да ладно. Всегда одна, сплошная учеба, презрительные взгляды мачехи и братья, которым на меня плевать? Парень, который трахнул меня для галочки. Не жизнь, а мечта.
– Это пройдет. Тебе всего пятнадцать, у тебя еще будет хороший парень. Он будет тебя любить и защищать, ты создашь с ним настоящую семью, где все будут друг друга любить и уважать. А про этого козла Плато ты и думать забудешь!
– Не забуду, – всхлипнула в плечо Лиза.
– И вообще, ты имеешь право подать на него в суд. Тебе же нет шестнадцати! – сообразила девушка.
У них в деревне была такая ситуация, когда один парень соблазнил дачницу. Спелая такая девчонка, он думал, ей все восемнадцать. Оказалось, четырнадцать. А дальше родители, суд и бог весть, чем это кончилось.
– Не надо. Тогда папа узнает и все узнают, я так не хочу.
Лиза держалась за нее, как за спасательный круг. Вцепилась изо всех сил и обжигала плечо горячим дыханием. Лида и не знала, что бывает такое приятное чувство, практически материнский инстинкт. Утешить запутавшегося ребенка, помочь, объяснить. Может, она и не самая опытная помощница, но других здесь нет. Не Фаину же звать!
– Завтра. Лиза, нам надо сходить с тобой к врачу и проверить, все ли в порядке. Вдруг этот идиот что-то там не то сделал. Да и таблетки выписать, ты же не хочешь от него забеременеть!
– Забеременеть? – Девушка отстранилась, и в серых глазах блеснул настоящий ужас.
– А ты думала, вот так просто все? Без последствий? Даже презерватив не дает стопроцентной гарантии.
– Я не хочу дете-е-ей, – завыла Лиза еще громче прежнего.
«Зато к мужику в койку захотела», – устало подумала Лида и сделала мысленную пометку: надо позвонить Ленке. У нее на примете точно есть хороший проверенный врач. Почетная таксоматерь водила знакомства с кучей разных людей от гастарбайтеров до ученых.
– Успокойся. Выпишет врач таблетки, и ничего не будет. Разберемся.
– Правда? – В покрасневших от слез глазах надежда на лучшее. От такого взгляда и у бесчувственного камня сердце заболит. – Ты мне поможешь?
– Ну не бросать же тебя, дурочку. Справимся, Лизок. Только один вопрос: а где был твой брат, когда все это случилось?
– Не знаю. На вечеринке было столько народа, я его не видела. Он не знал, что я приду, а даже если бы и увидел. Помнишь мой прикид? – кивнула на висящие рядом остатки юбки и топик.
– Да уж, мать родная не узнает. Но лучше бы ты ему сказала, уверена, он бы не допустил…
– Ему плевать, – оборвала Лиза. – Плевать на всех, кроме себя самого. Это Кент, самовлюбленный скот, который за новую тачку продаст и сестру, и брата.
На лице блондинки появилось настоящее отвращение. Холодное и липкое, которое неприятной волной пробежало вниз по позвоночнику Лиды.
– Ни один брат не позволит, чтобы обидели его сестру, – неуверенно начала она. Но тут же оборвала речь. Кто-то изо всех сил молотил кулаком в дверь дома и пьяно орал:
– Откройте дверь, уроды! Поломойка, открой дверь. Хозяин пришел!
– Вспомни говно, оно и всплывет, – устало выдохнула Лиза.
– Сиди здесь. Надо открыть дверь, иначе этот идиот все здесь разнесет…
Глава 7. Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь
– О, поломоечка! – пропел пьяный, помятый Кент и буквально рухнул на Лиду.
– Совсем охренел?!
Попыталась стащить с себя эту тушу, но он вцепился намертво и, кажется, отключился.
Только этого ей и не хватало. Кое-как перетащила тело через порог дома и свалила рядом с журнальным столиком. Тот опасно покачнулся, у стоящей на нем красивой вазы были все шансы упасть и разбиться о голову парня.
Лида с сожалением смотрела на то, как ваза постепенно выравнивается на столе. Лучше бы разбилась. Об эту тупую лохматую башку не грех и сто таких ваз разбить, сколько бы они ни стоили. Пока его сестра была в опасности, он нажирался как свинья.
Не выдержала и зло пнула Кента по ноге. Только сейчас заметила грязные, порванные в двух местах штаны и перепачканную футболку. Наклонилась и, схватив за волосы, задрала лицо вверх. Вроде не побитый. Значит, просто упрямо полз домой.
– Придурок, – поморщилась от запаха перегара.
– Я знал, что ты оценишь, поломойка, – пропел тот, придя в себя. – Ой, чет тошнит меня… о-ой…
– Твою мать!
Схватила первое, что попалось под руку – ту самую дорогущую вазу со столика, – и сунула ему в руки. Еще не хватало пол за ним мыть посреди ночи. Не просто урод и кретин, еще и алкаш. Замечательно.
– Это ваза времен династии Мин, – послышалось с лестницы на второй этаж в тот самый момент, когда Кент с характерным звуком извлек из себя первую порцию мерзости.
– Отлично. Значит, туда блевать не побрезгует, – пожала плечами и обернулась.
Томирис стоял на лестнице в темно-синей пижаме со звездами. Взъерошенный и босой, он с удивительным равнодушием разглядывал пьяного в стельку брата.
– Каждый год одно и то же, – пожал плечами ребенок. – Я с ним побуду, не переживай. Я специально не спал.
– В смысле?
Лида, кажется, запуталась. Равнодушные друг к другу, параллельные вселенные, но малыш Томми почему-то ждет пьяного брата и ни секунды не сомневается, что тот приползет именно в таком виде.
– У тебя завтра рабочий день, а у меня занятия только после обеда. Я за ним присмотрю.
Со стороны обнимающегося с вазой Кеши послышался здоровый мужской храп. Лида подавила в себе желание пнуть тело еще раз и выкинуть к черту на улицу. Пусть спит под кустом и не мешает никому жить. Но Томирис расстроится, он всерьез решил дежурить рядом с братом.
– Отнести его на диван?
– Он сам через час проснется и отползет. Не первый раз.
Точно алкаш. Золотой мальчик-алкоголик. Бестолковый, глупый и мерзкий.
Уходила Лида с чувством легкой тревоги: справится ли Томми с Кентом? С другой стороны, мальчик – самый разумный человек в этой семье. Остается верить, что он знает, что делает. А у нее в комнате одна неразумная особа, которой завтра нужно к врачу.
К моменту, когда Лида вернулась в спальню, та самая неразумная особа уже мило сопела в две дырки на ее кровати. Что ж, это лучше, чем пытаться наглотаться таблеток и пытаться перерезать себе вены.
* * *
– Может, все-таки кофе?
Утром Толик увидел в дверях бледную моль с косой и фантастическими синяками под глазами. Лида двигалась больше на автопилоте, чем сознательно. Тело все еще спало, три часа сна – мало. Она всегда завидовала бабушке и ее бессоннице, сейчас бы пригодилось.
– Наливай.
Уселась на стул и несколько минут просто смотрела в столешницу, увлеченно зевая. Все испортила белая чашка с ароматным напитком и тарелка с оладьями, о которых она совсем не просила. Их традиционно готовил на завтрак Толик, потому что младший Гордеев обожает оладушки и получает их три раза в неделю. Лида бы пересмотрела такое питание, но малыш Томми так много занимался спортом, что сгорали в нем эти оладушки за милую душу.
– Спасибо.
– Бурная ночь? – понимающе поинтересовался повар.
– Бессонница. Я плохо привыкаю к новому, – зевнула в ладошку.
Выдавать семью Гордеевых она не стала, да и в договоре был выразительный пункт о конфиденциальности всего, что происходит в пределах усадьбы. Кеше, конечно, хочется перемыть кости. Но сегодня утром она обнаружила, что коридор пуст и чист, даже вазу кто-то помыл. Томми надо определенно купить что-нибудь вкусненькое. Вряд ли великий Иннокентий Гордеев опустился до уборки за своей персоной.
– Ничего, к хорошему быстро привыкаешь.
– Так это к хорошему, а у меня тут пока сплошной дурдом.
– Расскажешь?
Ему повезло, что она еще не проснулась. Иначе вскочила бы со стула и рванула куда глаза глядят от острой близости мужчины. Повар вырубил газ на плите и уселся на стул совсем рядом. Слишком маленькое расстояние, она даже сквозь форменное платье чувствовала жар, которое впитало от плиты его тело.
– Н-нет. – Голос дрогнул, а щеки снова начали краснеть.
Не придумала ничего лучше, кроме как сунуть в рот последний кусок оладушка. Большой такой кусок. На секунду стала похожа на жующего хомяка, именно в этот момент дверь на кухню открылась.
– Толик, налаживаешь тесный контакт с новенькой? – Голос Кента звучал хрипло. – Она сейчас оладушком подавится. Что, поломойка, подфартило с личной жизнью?
– Кеша, – угрожающе прорычал над ухом повар. – Хоть ты номинально и мой босс, но будешь обижать девушку – получишь в репу. Новую работу, сам знаешь, я без труда найду.
– Защитничек, – фыркнул парень и, достав из холодильника бутылку ледяной воды, выпил сразу половину. – Да хоть перетрахайтесь тут все. Мне плевать.
Это был предел. Лида, сдерживая боль в горле, проглотила остатки блинчика. Гнев уже вскипел и переборол смущение. Да тебе на все плевать, гребаный ты Кеша! Даже на сестру свою плевать, не то что на людей вокруг. На брата плевать, который рядом с тобой всю ночь дежурил, вытирая твое…
Сорвалась со стула быстрее, чем Толик успел удержать. Повар так и замер с вытянутой вперед рукой.
Лида же выхватила из рук Кеши бутылку и выплеснула остатки ледяной воды прямо в лицо напыщенного индюка. Ох, как она его сейчас ненавидела! Просто до закипающей крови, стиснутых зубов и удара по щеке со всей дури.
– Ты! Животное. Тупое, бухающее, равнодушное ко всему миру животное. Даже не человек. Нормальные люди, если ты не знаешь, могут общаться друг с другом, не желая завалить собеседника в койку. Только и думаешь, куда бы свою кроличью лапку пристроить, да не берет никто?
– С ума сошла, истеричка? – отплевался наконец Кент. – Увольнения хочешь?
– Уважения я хочу! Для всех работников. Без твоих сальных намеков, презрительной ухмылочки и рук, которые ты то распускаешь с женщинами, то хватаешь ими алкоголь и бухаешь, как свинья. Больше ни на что не способен! Только портишь жизнь своей семье, не в состоянии ни о ком позаботиться!
Перед глазами так и мелькала заплаканная Лиза с таблетками в руках, серьезный малыш Томми, сидящий посреди ночи рядом со спящим на полу братом. Борис Евгеньевич, который написал о своем сыне такое сообщение новому сотруднику, это ж как надо разочароваться в собственном ребенке.
Весь гнев, вся обида за семью вылилась сейчас на Кешу.
Девушка резко развернулась, хлестнув его кончиком косы по лицу, и вышла из кухни. Внутри все еще кипело, хотелось пойти наверх и обнять Томми, который так обо всех заботится, и извиниться перед ним вместо Кеши.
Но пора было будить Лизу, а мальчику нужно еще поспать.
* * *
– Вот это характер, – улыбнулся вслед девушке Толик.
– Приударить решил?
Кент невозмутимо вытер лицо кухонным полотенцем. Устроить Лиде темную, конечно, хотелось, но не будет же он за ней гоняться по всему дому на радость обслуге. Эта девчонка его только что уделала, за что поплатится. Но месть – это блюдо, которое подают холодным.
– Приударить? Почему бы и нет. Укротить эту своенравную степную кобылку. Представь, какая она в постели? – подмигнул повар, на лице которого уже появилась предвкушающая ухмылка кота перед охотой.
Гордеев-средний неожиданно сам для себя представил, как она его целует, прикусывая губы. Как сначала сопротивляется, бешено ругается, а потом царапает его плечи и открывается навстречу. Как он сжимает руками эти чертовски соблазнительные, даже в дешевых джинсах, бедра, оставляет следы пальцев на…
Тут же на его месте в этом видении появился довольный, усмехающийся Толик. Его лапищи на светлой коже. Какого хрена ему хочется взять нож, разделать этого повара и засунуть в морозилку?!
– Она тебя пошлет! – выпалил раньше и тут же глотнул воды, чтобы не ляпнуть еще какую-нибудь глупость.
– Спорим? Будет моей до твоего дня рождения! – протянул широкую ладонь.
Кента снова передернуло. Разыгралась фантазия с похмелья, называется. Так и полезешь в нычку за коллекционным коньяком. Хотя, с другой стороны…
– Давай! Есть у меня бутылка коллекционного. Ты такой любишь. Уложишь ее в постель за три недели – дарю. Если проиграешь…
