скачать книгу бесплатно
– Не знаю, – соврала Стеша. Отчего-то говорить старухе правду не хотелось.
– Не ври мне! – Баба Марфа крепко сжала ее запястье своими сухими узловатыми пальцами. – Спрашиваю в последний раз! Где ты потеряла свой платок?
И как-то сразу стало ясно, что это и в самом деле в последний раз, что, если Стеша снова соврет, последствия для них с Катюшей могут быть самыми непредсказуемыми.
– На болоте. Я не помню точно. Кажется, на болоте.
Баба Марфа подалась вперед. Ее ногти впились в кожу Стеши с такой силой, что стало по-настоящему больно и по-настоящему страшно.
– Когда? – спросила старуха едва слышно. В голосе ее снова трещал огонь. Как у тех… угарников. – Когда ты его потеряла?
Когда? Это Стеша знала совершенно точно.
– В тот день, когда вы с Серафимом ходили слушать болото! – сказала она с вызовом. – Это ж самое обычное дело, да? Слушать болото! Вы пошли, а мне стало интересно.
– Ты за нами следила? – Баба Марфа теперь говорила совершенно будничным тоном. Пальцы она тоже разжала. От ее ногтей на Стешином запястье остались багровые лунки.
– Да, – сказала Стеша, – я пошла за вами на болото.
– Ты пошла за нами на болото и…
– И заблудилась.
Не станешь же рассказывать еще и о тех своих галлюцинациях. Как объяснить этой вредной старухе, что она почувствовала в тот момент? Как рассказать, что болото показалось ей огромным живым существом?
Баба Марфа вдруг с мучительным свистом втянула в себя воздух, и Стеша испугалась, что у нее сейчас случится приступ удушья.
– Ты видела дым или огонь? – спросила баба Марфа. Крепкие пальцы ее теперь сжимали столешницу с той же силой, с какой раньше сжимали Стешину руку.
– Я видела воду. – Стеша потерла глаза, словно этот жест мог прогнать вернувшееся вместе с воспоминаниями наваждение. – Снег начал таять прямо у меня под ногами.
Ответ был такой же странный, как и вопрос. Но, кажется, бабу Марфу он удовлетворил. Удовлетворил, но не успокоил.
– Ты сказала, что заблудилась.
– Так и было.
– Как ты вышла к дому?
– Не знаю. – Стеша пожала плечами. – Шла, шла и вышла.
На самом деле она не шла, а бежала со всех ног. Но зачем бабе Марфе такие подробности?
– Что ты видела?
– Кроме болота?
– Да. Что ты видела, кроме болота?
– Ничего!
Вот здесь Стеша была готова стоять до конца: она ничего особенного не видела, а что видела, то ей просто примерещилось.
– Хорошо, – сказала вдруг баба Марфа.
Вот только по глазам ее было видно, что ничего не хорошо, что она взволнована и зла. Она злилась на Стешу за то, что та самовольно вышла из дома? В двадцать лет нужно спрашивать разрешение на прогулку?!
– Все ведь закончилось хорошо. – Стеша почувствовала острое желание если не оправдаться, то хотя бы защититься от этого полного немого укора взгляда. – Со мной ничего плохого не случилось.
– Случилось. – Костяшки пальцев, сжимающих столешницу, побелели, кожа на них натянулась до такой степени, что, кажется, была готова лопнуть в любой момент.
– Что случилось?
– Я думала, что ты умнее своей сестры, – сказала баба Марфа, а Стеше показалось, что старуха наотмашь хлестнула ее по щеке. – Я думала, ты взрослая, а ты безответственная идиотка!
– Как вы смеете?! – Теперь уже сама Стеша вцепилась в столешницу. Теперь ее костяшки побелели от ярости. – Почему вы…
– Смею! – оборвала ее баба Марфа. – Это ты пришла в мой дом! Это по твоему следу явились угарники! Это ты не желаешь слушать и слышать!
– Я не сделала ничего плохого! – Стеша скосила взгляд на полуприкрытую дверь и перешла на злой шепот. – Я вообще не понимаю, что тут творится!
– Вот именно! – с яростью в голосе прошипела баба Марфа. – Ты вообще ничего не понимаешь!
– Так объясните мне!
Собственная Стешина ярость была так велика, что сдерживать ее с каждым мгновением становилось все сложнее и сложнее. Она шла от Стеши невидимыми концентрическими кругами, как радиоволны. Она тяжелым камнем упала в стоящее на табурете ведро, брызгами разлетелась по комнате, ледяным туманом осела на Стешиных щеках и исчезла.
– Ой, – сказала Стеша, утирая лицо рукавом. – Что это было? Откуда?
Баба Марфа молча встала из-за стола, подошла к ведру, посмотрела на растекающуюся по полу лужу. Стеша тоже встала. В голове мелькнула одновременно глупая и шальная мысль, что вместе с водой баба Марфа зачерпнула из колодца рыбу, и теперь эта рыба бьется в ведре, рвется на волю. Вот только в ведре не было никакой рыбы. Ни рыбы, ни камня. А вода все равно волновалась, нервно билась о цинковые стенки ведра, как во время шторма бьются об утес морские волны.
– Я не понимаю. – Стеша протянула к ведру руку, и от этого растерянного жеста вода вдруг успокоилась и замерла.
Баба Марфа горестно вздохнула, уголком своего черного вдовьего платка стерла каплю с морщинистой щеки.
– Я тебя предупреждала, – сказала она равнодушным, разом утратившим все эмоции голосом. – Я предупреждала, что нельзя ничего брать у болота.
– Я не брала. – Стеша рассеянно разглядывала свою раскрытую ладонь. – Я ничего не брала у болота, бабушка.
– Но ты отдала.
– Что? Что я отдала?
– Платок. Ты отдала болоту свой платок.
– Я не отдавала. Оно само…
– Оно само… – Баба Марфа горестно усмехнулась. – Оно всегда находит способ.
– Болото?
– Весна в этом году будет ранней. – Баба Марфа говорила своим привычным ворчливым тоном, словно и не случилось между ними вот этого одновременно странного и страшного разговора. – Блин твой остыл. Доедай. И чаю я тебе налью. Не бойся. Теперь ты мои чаи можешь пить смело. – Она снова усмехнулась, а потом пробормотала себе под нос: – Не пойму, им-то ты теперь зачем?
– Кому? – спросила Стеша. – Я тоже ничего не понимаю. Не должно так быть, бабушка.
– Как должно, так и будет. Я смотрю, от меня тут вообще ничего не зависит.
Баба Марфа вдруг шагнула к Стеше и погладила ее по голове. Это был сухой, неласковый жест, но на сердце вдруг стало легче. Наверное, так чувствует себя бродячий пес, когда тянется к незнакомцу, еще не зная, что получит: кусок хлеба или удар палкой.
– Обещай мне, Стэфа. – Баба Марфа всматривалась в нее своими черными глазами, словно пыталась разглядеть в ней что-то новое, доселе неведанное. А может, и разглядела.
– Что обещать? – спросила Стеша. Все ее силы уходили на то, чтобы выдержать этот колючий взгляд.
– Свое ты болоту уже дала. Вольно ли, невольно ли, но дала. С этим уже ничего не поделать. Не бери у него ничего.
– У болота?
– Заманивать будет. Подарки дарить такие, что еще попробуй отказаться. Но ты держись, ничего у него не бери.
– Какие еще подарки на болоте? Грибы с ягодами? – Стеша невольно улыбнулась. – Так я в них не разбираюсь. Я вообще леса не знаю. Я в городе росла.
– Оно хитрое. – Баба Марфа, наконец, от нее отвернулась, принялась разливать по чашкам свой чай, который теперь Стеше можно пить. – Иногда так сразу и не поймешь, что это подарок. Мне ли не знать. А как поймешь, так уже и поздно.
– А Катюша? – Стеша обернулась, посмотрела на склонившуюся над птичкой сестру. – А ей как? Я понимаю, что ей к болоту нельзя, она маленькая еще, но…
– Пока ты живая, ей можно. Обеих сразу оно никогда не забирает.
Глава 6
Баба Марфа была права, когда сказала, что эта весна будет ранней. Весна оказалась не просто ранней, а стремительной. Снег истаял буквально за неделю. То белое и бесконечное, которое воспринималось Стешей как припорошенное снегом поле, внезапно оказалось озером. Или все-таки болотом?
Она никак не могла понять, где заканчивается озеро, а где начинается топь. Оказалось, что их дом окружен водой с трех сторон. Он стоял на клочке суши, врезающейся в озерно-болотную гладь небольшим полуостровом. Да и озеро на поверку оказалось старым речным руслом. Об этом Стеше рассказал заглянувший к ним в гости Серафим.
– Она всегда здесь была. – Серафим стоял на топком берегу рядом со Стешей и вглядывался в ползущий над темной водой туман.
– Речка? – спросила Стеша и поежилась. От воды шел холод. Туман оседал на волосах мелкими каплями.
– Заводь. Тут заводь! – сказал Серафим и махнул левой рукой в одну сторону, затем правой в другую и добавил: – Тут болото! А в середке мы!
– Она похожа на озеро, эта ваша заводь. – Сказала Стеша. – А болото похоже на лес. Там же деревья. Видишь?
– Там туман. – Серафим пожал плечами.
– А в тумане – деревья! – Разговаривать с ним было тяжело. Но в отличие от бабы Марфы, он хотя бы пытался отвечать на ее вопросы.
– В тумане бывает всякое, – сказал Серафим.
– Что именно? – Позвоночнику вдруг сделалось холодно и колко.
– Деревья. – Серафим загнул указательный палец на левой руке. – Кусты и клюква. – Он загнул средний палец. Наверное, кусты и клюкву он считал чем-то неделимым. – Звери… – Загибать безымянный палец Серафим не спешил, смотрел на него в задумчивости.
– Какие звери? – тут же спросила Стеша. Ей было важно знать, какая живность обитает на болоте.
– А в заводи много рыбы. – Серафим мечтательно улыбнулся. – В болоте рыба другая.
– В болоте не водится рыба.
Стеша хотела услышать про зверей, но про здешний подводный мир ей тоже было интересно. Рыба – это еда, чистый белок, которого сейчас им всем так не хватает. Странно, что на заводи зимой никто из местных не делал лунки, не занимался подледной рыбалкой.
– Водится! – Серафим посмотрел на нее с жалостью, как на дурочку.
– Не водится! – Стеше вдруг стало обидно. – В болотной воде недостаточно кислорода, а без кислорода рыбе не выжить. Это как человеку не выжить без воздуха.
Серафим упрямо покачал головой.
– Не всякой рыбе нужен воздух.
Спорить с ним Стеша не стала. Вместо этого снова повторила свой вопрос:
– Какие звери живут на болоте?
– Разные. – Серафим улыбнулся. – Я лося видел! – Он потер переносицу, добавил: – Рога тоже видел, только брать не стал – тяжелые. Рысь живет. Волки еще. Волков много. Раньше на них устраивали облавы, но только в лесу.
– Почему только в лесу?
– Потому что на болото никто соваться не смеет. Там свои правила.
– Какие правила, Серафим? Кто установил эти правила?
– Я не знаю. Мне оно не рассказывало. – Серафим снова улыбнулся. Вид у него был блаженный. Впрочем, не только вид. Серафим и был блаженным деревенским дурачком, которого почему-то привечала баба Марфа.
– Оно тебе рассказывало? – спросила Стеша.
– Шептало. Вот тут я слышу шепот. – Серафим постучал себя пальцем по виску. – Когда оно спит, все тихо. Я потому зиму и люблю, что тихо все. Не мешает мне ничего. Я тоже тогда спать могу.
– А почему зимой тихо?
– Я ж тебе говорю, зимой оно спит.
– Болото?
– Болото.
– А весной просыпается?
– А весной просыпается. Когда в начале марта, когда в конце.
– Уже, получается, проснулось?
