скачать книгу бесплатно
В лагерь возвращались в полном молчании. Даже Гальяно держал язык за зубами, лишь изредка бросал задумчивые взгляды на поникшего Тучу. Они успели как раз к вечернему построению, их долгое отсутствие так и осталось незамеченным.
Ночью Дэн проснулся от странных звуков. Выпутываясь из сетей сна, он не сразу понял, что это такое, а когда понял, почти не удивился. Туча плакал, накрывшись с головой одеялом, но одеяло не могло заглушить его отчаянных рыданий. Какое-то время Дэн размышлял, стоит ли ему вмешиваться в чужие проблемы, а потом все-таки решился.
– Туча, – позвал он громким шепотом.
Туча затих, затаился под одеялом. Дэн сел на кровати, спустил на пол босые ноги.
– Ты чего плачешь?
– Тебе послышалось, – донеслось из-под одеяла.
– Возможно. – Он посмотрел в окно. Снаружи была настоящая деревенская ночь, непроглядная, подсвеченная лишь одинокой луной. – А еще, возможно, я знаю, почему тебе так хреново. Это из-за Ксанки, той девочки? Правда?
Туча не отвечал очень долго, прятался от Дэна и от всего мира под одеялом. Дэн ждал. Спать расхотелось.
– Мы можем поговорить? – Туча наконец выбрался из-под одеяла, сел в кровати. Железные пружины тихо скрипнули.
– Мы уже разговариваем. – Дэн пожал плечами.
– Не здесь. – Туча посмотрел на спящих Матвея и Гальяно. – Может быть, на улице?
– Дверь закрыта. Я сам видел, как Суворов запирал ее на ключ.
– А если через окно? – робко предложил Туча.
– Можно и через окно, если хочешь.
– Хочу!
Они сидели на скамейке неподалеку от флигеля и молча смотрели на небо. Дэн не спешил задавать вопросы, а Туча не спешил изливать душу.
– Я вор, – сказал наконец Туча. Сказал, как в прорубь нырнул, даже поежился. – Я тряпка и вор. Я нашел его на газоне… Ну тогда, когда Измайлов в первый раз… – Он снова замолчал. – Ключ на цепочке. Очень красивый, очень… особенный. Есть особенные вещи. Понимаешь? – Он бросил на Дэна быстрый взгляд.
– Наверное. – Дэн кивнул.
– Я чувствую, когда вещь особенная. Мне иногда ее даже в руки брать не нужно, чтобы это понять. А если возьму в руки, тогда все…
– Ключ ты в руки взял.
– Да. Я с первой секунды знал, что это ее ключ, что это она потеряла. Я даже уговаривал себя, что скоро верну его ей. Но ключ особенный, а с особенными вещами бывает очень тяжело расстаться.
– Она видела, как ты нашел ее ключ?
– Нет, не думаю. Но она сразу поняла. Мне кажется, она тоже особенная.
С этим Дэн был готов согласиться. Ксанка – как же ее по-настоящему зовут? – не была ни умственно отсталой, ни ненормальной. Она просто являлась не такой, как все, – была особенной. И особенность эта слишком бросалась в глаза.
– Она не за нами следила, она за тобой следила, Туча. – В его голосе не было упрека, только лишь констатация факта. – Она ждала, что ты сам вернешь ей ключ.
– Я не смог, – сказал Туча шепотом.
– И она это поняла. В твоих вещах там, на речке, она искала свой ключ. Так?
Туча кивнул.
– И нашла?
– У меня его больше нет.
– У нее тоже. – Дэн хорошо запомнил ее взгляд: смесь ненависти, отчаяния и безысходности. – Она его уронила где-то на берегу. Может, в траву, может, в песок, а может, и вовсе в воду. Она потеряла свою особенную вещь, Туча. Из-за нас потеряла.
– Из-за меня. – Туча встал со скамейки. – Она так на меня смотрела, Дэн. Я думал, у меня сердце остановится. У нее очень необычные глаза, они меняют цвет. – Он снова замолчал, а потом спросил с неприкрытым отчаянием: – Что мне делать, Дэн? Мне так стыдно! Наверное, никогда в жизни мне не было так стыдно.
– Я не знаю. – Дэн покачал головой. – Пока не знаю, но мы что-нибудь придумаем.
– Поищем этот ключ? – В голосе Тучи слышалась зарождающаяся надежда.
– Поищем.
– Я найду! – сказал Туча решительно. – Я умею находить особенные вещи, – добавил едва слышно. – Я найду и верну ей ее ключ.
– Да, но прежде мы должны перед ней извиниться. Мы обидели ее вчера, Туча. Она девушка, а мы с ней…
– Я понимаю… я извинюсь. Обязательно! И спасибо тебе.
– Мне за что?
– За то, что выслушал. Меня раньше никто не слушал. Я говорил, а меня не слушали.
Дэн усмехнулся. Его личная история была зеркальным отражением истории Тучи. Его готовы были выслушать, а он не находил правильных слов.
Они уже собирались уходить, когда далеко над лесом в ночное небо взметнулся сноп зеленого света.
– Блуждающий огонь, – сказал Дэн задумчиво.
– Снова горелым запахло, – вздохнул Туча.
– Ты запомнил то место?
– Нет. Но я, наверное, найду его. По запаху…
– Давай позже.
С этого момента у них появились приоритеты. Сначала нужно было найти особенную вещь особенной девочки Ксанки.
Матвей
Утро выдалось туманным. Туман полз от реки, продирался через лес, серой ватой укутывал флигель. Просыпаться в такое утро – сущее наказание. Особенно когда громкий рев Суворова «Архаровцы, подъем!» разрывает барабанные перепонки, заставляет с головой укрыться одеялом.
Не помогло. Суворов не церемонился, с деловитым злорадством сдергивал с них одеяла, продолжал орать во всю свою луженую глотку:
– Киреев, Плахов, Гальянов, Тучников! Подъем! Вас ждут великие дела!
Последняя фраза про великие дела прозвучала с какой-то особенной издевкой. Какие могут быть великие дела в сыром погребе?!
Продолжая орать, Суворов настежь распахнул окно, впуская в комнату пахнущий рекой туман. Матвей сел, зябко поежился, потянулся за одеждой.
– А великие дела когда начнутся? – зевая во весь рот, поинтересовался Гальяно.
– Сразу после завтрака. Но вы не расслабляйтесь, перед завтраком нам еще предстоит двухкилометровая пробежка.
– Мама дорогая! – простонал Гальяно. – Мама, забери меня обратно.
– Пробежка только сегодня? – осторожно уточнил Туча.
– Пробежка каждый день, вне зависимости от капризов погоды. И не нойте! Спорт еще никому не повредил! Все, умываемся, оправляемся и через десять минут встречаемся у ворот!
Когда они, сонные, кое-как умытые, злые на весь мир, выстроились в две шеренги перед запертыми воротами, было десять минут восьмого. Такая рань! Там же, у ворот, выяснилось, что совершать ежедневную утреннюю пробежку предстоит лишь отряду вепрей, а волки могут спокойно дрыхнуть до восьми часов. По всему выходило, что опечаленный вчерашним поражением Суворов решил взять судьбу в свои мускулистые руки, сделать из них, слабаков и хлюпиков, настоящих мужиков. Вот такой их ждал кошмар…
По знаку Суворова охранник распахнул ворота, смерил процессию насмешливым взглядом.
– Далеко? – спросил с ленивым любопытством.
– Да нет, тут, поблизости. Пробежимся по лесочку, поприседаем, поотжимаемся – и обратно.
– Поприседаем, поотжимаемся, – процедил сквозь стиснутые зубы Гальяно. – Садюга!
– Гальянов, тебя что-то не устраивает? – усмехнулся Суворов. По глазам было видно – про садюгу он услышал.
– Меня все не устраивает! – огрызнулся Гальяно. – Я на всякие пробежки не подписывался.
– Ты, может, и не подписывался, а вот твоя мать подписалась. Ее автограф имеется в соответствующей графе договора. Все, архаровцы, за мной! – Суворов сорвался с места, бодро потрусил по дорожке.
Вот, казалось бы, что такое два километра?! Но когда бежать эти два километра приходится ранним утром, когда кругом туман и сырость, а непроснувшийся организм мечтает только о теплой постели, все отдаленные плюсы меркнут перед очевидными минусами.
Дыхание сбилось уже на десятой минуте, и ноги то и дело цеплялись за торчащие из земли корни. Слева стонал и причитал Гальяно. Справа мрачно сопел Туча. Туче с его весом было, наверное, тяжелее всех, но он молчал, не жаловался. И только Дэн, похоже, чувствовал себя прекрасно, стрелой летел за Суворовым, а была бы возможность, и обогнал бы!
До небольшой полянки они добежали уже почти обессиленные. Туча со вздохом облегчения рухнул в траву. Гальяно стоял, упершись ладонями в бедра, дышал часто и со свистом. Остальные ребята выглядели не лучше. Кроме Дэна, разумеется. Суворов окинул их полудохлую, задыхающуюся компанию критическим взглядом.
– Эх, дети каменных джунглей! Сплошные задохлики. Тучников, не лежи на сырой земле, еще застудишь себе что-нибудь!
Туча со страдальческим выражением лица поднялся на ноги, но тут же привалился спиной к стволу ближайшего дерева.
– Киреев, а ты молоток! – Суворов похлопал его по плечу. – Занимался чем-то?
– Карате, – сказал Дэн так тихо, что стоявший рядом Матвей едва расслышал.
Надо же – карате! Другой бы уже хвастал направо и налево, а этот молчит, как будто стесняется.
– Черный пояс уже есть? – Суворов смотрел на Дэна с внимательным любопытством.
– Нет. – Он мотнул головой и отвернулся, давая понять, что разговор закончен.
Суворов все понял правильно, лишних вопросов задавать не стал, вместо этого дунул в свисток, призывая обессиленных подопечных к вниманию.
– А теперь, архаровцы, быстренько отжимаемся и бежим обратно в лагерь.
– Так это уже четыре километра получается! – взвыл Гальяно. – А говорили ж, только два.
– Все правильно. – Суворов и бровью не повел. – Два туда, два обратно. Или ты, Гальянов, рассчитывал, что обратно тебя на руках понесут? Все, отставить разговоры! Упал – отжался!
В лагерь возвращались на дрожащих от усталости ногах, потные и злые.
– Просто инвалидная команда какая-то! – усмехнулся охранник, пропуская их на территорию.
– Ничего-ничего, – пообещал Суворов, – я из этих инвалидов скоро людей сделаю! Дай только срок. А теперь, архаровцы, в душ и завтракать!
Наверное, четырехкилометровая пробежка по свежему воздуху сделала свое дело: никогда раньше Матвей не ел с таким аппетитом. Никогда раньше обычная овсянка не казалась ему такой вкусной.
– Вот садюга! – Гальяно брякнул ложкой об тарелку, покосился на столик для сотрудников. – Он же нас извести решил! Все болит, устал, как собака!
– Скоро отдохнешь, – пообещал ему Дэн. – За четыре часа в карцере можно и отоспаться, и все бока себе отлежать.
– На чем отлежать?
– Сам увидишь, недолго осталось ждать.
Суворов с Шаповаловым подошли к их столику сразу после завтрака.
– Готовы, архаровцы? – спросил командир мрачно.
– Всегда готовы! – отсалютовал Гальяно. – Готовы понести наказание.
– Понесете, можете не сомневаться. – Начальник улыбался своей змеиной усмешкой. – Я прослежу, – добавил многозначительно. – Уводите, Максим Дмитриевич!
– Четыре часа? – Суворов глянул на наручные часы.
– Да, думаю, этого будет достаточно.
Они выходили из главного корпуса, когда увидели Ксанку. Она шла, почти бежала к воротам, на плече ее болтался рюкзак. Если Ксанка их и заметила, то предпочла проигнорировать, даже голову не повернула в их сторону. Она остановилась лишь у ворот, да и то на пару секунд, пока охранник не распахнул перед ней маленькую калитку. Вот оно, оказывается, что! Ксанке, как и Василию, разрешено покидать территорию в любое время. Повезло! За девчонкой наблюдал не только Матвей, Дэн и Туча проводили ее долгими взглядами, а потом переглянулись.
– Везет же некоторым, – буркнул Гальяно. – Кому карцер, а кому воля вольная.
– Хочешь пожаловаться начальнику лагеря? – усмехнулся Суворов.
– Боже упаси! – Гальяно перекрестился. – Уж лучше неволя!
– То-то же!
