скачать книгу бесплатно
– Обижаете, Викентий Сергеевич. Невесту эсбэшники Макарченка три года пасли, он ведь с ней не вчера познакомился.
– От меня-то что нужно? – повторил свой вопрос Брагин.
– Макарченок вас требует. Удивился, узнав, что вы уже год как на пенсии. Орет, что работать не умеем, что доверяет только старой гвардии, да и то лишь некоторым. До Бастрыкина дошел, всех на уши поставил, так что руководство тоже настаивает на вашем подключении, хотя бы в качестве консультанта. Да и мне, Викентий Сергеевич, ваша помощь лишней не будет.
Брагин про себя хмыкнул: вон оно как повернулось. Когда он познакомился с Кравченко (тот расследовал один из эпизодов серии с нарисованным смайликом), капитан требовал, чтобы подполковник «не путался под ногами и не мешал». Да-да, именно так и заявил: «Не мешайте следственным действиям». А теперь уговаривает помочь. Да и Брагину поначалу ой как не понравился капитан, показался из этих – скороспелых неумех. Помнится, в морге с Фишманом за коньячком по-стариковски брюзжали. А парень оказался смышленым и отличным спецом. А то, что любит приодеться, и недостатком-то не назвать. Сам Брагин всю жизнь мечтал избавиться от начищенных ботинок и ходить на работу в кроссовках, но нельзя – надо было держать марку.
– Так что, Викентий Сергеевич?
– Какая версия сейчас основная?
– Пока ни от чего не отказались.
Брагин задумался.
– Знаешь что, скинь-ка мне всё, что у вас есть по этому эпизоду, фото, видео. Там же не один человек снимал, наверняка и другие гости.
Кравченко уже открыл рот, собираясь возразить, но Брагин предостерегающе поднял руку:
– Знаю, знаю, что твои бойцы уже десять раз пересмотрели, но свежий взгляд лишним не будет. А дальше поглядим.
– Сейчас перешлю. Спасибо!
– Пока не за что. – Брагин оставил на столе купюру и поднялся. – Созвонимся.
Надо бы договориться с Макарченком о встрече, подумал он, направляясь к выходу.
Но договариваться не пришлось. Около машины Брагина поджидали «двое из ларца, одинаковых с лица»: одинаковые черные костюмы, одинаковые гарнитуры в ушах, одинаковые короткие стрижки.
– Здравствуйте, Викентий Сергеевич. Аркадий Степанович настоятельно просит вас пожаловать к нему. – Вежливый тон совсем не подходил накаченным бицепсам и общему гориллоподобному облику людей в черном.
– Вы что, следили за мной?
И снова вежливое и чуть ироничное:
– Как можно! Обычное совпадение.
– Ну-ну, верю. – Брагин взглянул на возвышающийся рядом над его «шевроле» джип и пробормотал: – Ладно, везите.
Вопреки ожиданиям джип свернул не к Таврическому саду, где раньше располагался офис макарченковской компании, и не на север, к Суздальским озерам, где находился дом бизнесмена, а направился к центру города.
– Хозяин поменял дислокацию?
В ответ прозвучало скупое «да».
Высадили Брагина перед новенькой высоткой только что построенного бизнес-центра. Вежливо, но бдительно сопроводили к лифту, подняли на верхний этаж и передали с рук на руки длинноногой жеманной секретарше, которая вручила его Макарченку.
Горе-жених встретил Брагина в необъятных размеров кабинете, где вместо двух сходящихся углом стен находился громадный полукруг окна – подполковник такие только в зарубежных фильмах видел. Контрастные черно-белые тона интерьера резали глаз, да и сам незадачливый жених выглядел под стать кабинету – белоснежная рубашка и мрачная физиономия. Набухшие мешки под глазами и сивушный дух без лишних вопросов показывали, как именно он справлялся с горем.
Макарченок суетливо сунул Брагину лопату-ладонь, однако стул не предложил, а потащил подполковника к неприметной двери в противоположном конце кабинета, за которой находилось еще одно помещение, гораздо меньше, зато гораздо уютнее, без модного раздражающе контрастного стиля.
– Мне сказали, ты на пенсии. Соврали? – Не дожидаясь, когда Брагин устроится в кресле, поинтересовался хозяин кабинета. Сам он мешком рухнул в другое.
– Нет, не соврали. А мы разве на «ты»?
– Раз не при исполнении, то на «ты». Предлагаю пост зама моей службы безопасности. Оплата… – Макарченок пожевал губами и посмотрел в потолок. – Думаю, договоримся.
– Что же не начальника? – усмехнулся Брагин. – В прошлый раз вроде эту должность сулил.
– Все возможно. В перспективе, – подумав, заявил бизнесмен.
– А нынешнего начальника куда денешь? Впрочем, не утруждайся, все одно не пойду.
– Ну и зря, – обиделся Макарченок.
Он потянулся к бару и достал бутылку бурбона, два стакана, лед.
– Это хорошо, что ты здесь, – приговаривал Макарченок, разливая спиртное. – Не верю я этим, из новых. Ни ответственности, ни умения работать, зато самомнения ого-го! Это я не только про ваших, мои такие же. – И тут же без перехода: – Так что скажешь о деле?
– Сначала тебя хотел послушать. Небось есть мысли?
Макарченок в один прием выхлебал содержимое стакана. И без того мрачное лицо бизнесмена приобрело совсем уж багровый оттенок. Он то ли вздохнул, то ли всхлипнул и налил еще.
Дня два уже пьет, бедолага, подумал Брагин, хотя понять его можно. Новость об украденной невесте пока не просочилась в СМИ (служба безопасности не зря ела свой хлеб), но в петербургских бизнес-кругах уже обо всем знали. И наверняка перемывали незадачливому жениху кости. Выглядел он неважно. Он и восемь лет назад имел килограммов сорок лишнего веса, а сейчас – так все шестьдесят. Живот, нависающий над ремнем, казался необъятным, бульдожьи щеки покрылись пегой щетиной.
– Значит, так. – Макарченок порылся в кармане брюк и с трудом достал айфон. – Это Зая.
С экрана на Брагина смотрела уже знакомая ему дива. Подполковник молча листал фотографии, а у Макарченка вдруг развязался язык.
Заю он подцепил три года назад на Петербургском экономическом форуме. На подобные мероприятия всегда слетались дамы полусвета, как их назвали бы раньше, или девушки в активном поиске, как их называют сейчас. Макарченок в тот момент находился в предразводном состоянии и вовсю изменял уже почти бывшей жене. Девушка оказалась единственной, кто из этой вереницы бесконечных губ-поп-сисек его зацепил. Выглядела она вполне на уровне, но в отличие от остальных подруг бизнесмена оказалась неглупой, образованной, умела вести себя в обществе, так что ничего удивительного в том, что после проведенной ночи она стала сопровождать Аркадия туда, где приличествовало находиться со спутницей. Конечно, служба безопасности проверила и ее саму, и ближайших родственников, как же без этого. Все чисто. Семья – самая обычная, не богатая, но и с протянутой рукой не стояла. Конечно, какие-то отношения у Заи были и до Аркадия: чтобы сильно за двадцать и без бойфренда – по нынешним меркам это фантастика, однако проблем никто из «бывших» не создавал. Да и за самой Заей ребята из безопасности приглядывали постоянно…
– Только ведь могли и не углядеть. А? Как думаешь? – наклонившись вперед и заглядывая в глаза Брагину, спрашивал Макарченок.
– Тебе виднее, твои же спецы.
– Да, да, – задумчиво покивал бизнесмен. – То-то и оно.
Помолчал немного, переваривая внутри то ли бурбон, то ли какую-то мысль. Потом вдруг встрепенулся.
– Ты это из головы выброси, – горячился он, хотя Брагин и словом ни о чем не обмолвился. – Не было у нее любовника! Не могло быть! Если только псих какой, вообразил себе невесть что… И Светку, бывшую мою, тоже оставь. Она не при делах, у нее все хорошо – и с деньгами, и с мужиками, и вообще она в Марбелье уже год живет в гражданском браке с местным мачо, а когда баба жизнью довольна, бывшему не мстит. Нет, тут другое.
– Что другое? Выкуп просили? Нет? Тогда конкуренты? Ты об этом?
Макарченок опрокинул в рот третью порцию бурбона.
– Верно мыслишь! Целили в меня. Но меня голыми руками не возьмешь, вот через Зайку и добрались.
– И кто целил?
Когда загнутых пальцев на одной руке перестало хватать, Макарченок горестно махнул рукой.
– Многовато, – хмыкнул подполковник.
– Неужели тот кретин никак госконтракт забыть не может? – бормотал, обращаясь к кому-то невидимому, незадачливый жених. – Так это ж когда было? Года четыре назад или пять… Или та сука никак не может смириться с потерей завода… И заводишка-то – голь перекатная, ноль, а вот поди ж ты…
– Так кто же все-таки – сука или кретин? – вновь усмехнулся Брагин.
Но Макарченок не ответил – был занят разборками с демонами в своей голове.
– Позор! Какой позор! На весь Питер, – вдруг забормотал он. – Выставили идиотом, неудачником, лузером… который не смог уберечь собственную невесту… Небось сейчас каждая собака в городе в меня пальцем тычет и ржет. И ржать будут долго.
Тут Брагин был согласен: в другое время о незадачливом женихе посудачили бы пару дней да забыли, но сейчас, когда с новостями в городе стало туго, об этом происшествии быстро не забудут.
Налившимися кровью глазами Макарченок обвел кабинет, затем его взгляд остановился на смартфоне с фотографией невесты, на багровой физиономии отразились сложные чувства. Схватив гаджет, он со всей мочи запустил им в стену.
– А если сама сбежала, тварь, то еще хуже!
Бросок отнял последние силы Макарченка, и он сполз на ковер бесформенной массой. Голова свесилась на грудь, раздался храп, более похожий на всхлип. Брагин подождал с минуту, пощелкал пальцами перед лицом бизнесмена, но тот глаз не открыл. Напряжение последних дней, изрядно сдобренное спиртным, дало себя знать.
В приемной подполковника остановил худощавый молодой человек с серьезными глазами. Он был одет в черный форменный костюм, однако совсем не походил на типичных качков из службы безопасности. На бейджике значилось «Зам. нач. СБ Трифонов И.А.».
«Так вот кого я чуть не подсидел!» – усмехнулся про себя Брагин, разглядывая парня. А тот молча протянул две папки.
– Аркадий Степанович просил передать, – коротко сказал он и замолчал, ожидая, когда подполковник просмотрит материалы.
– Почему в таком виде? – Брагин достал из папки рукописный листок с наклеенной фотографией. – Флэшка была бы удобнее.
– Аркадий Степанович предпочитает личные материалы держать на бумажных носителях, чтобы информация не утекла в Сеть.
– Понятно. Хакеров, значит, боится. Что ж, в этом есть определенный резон.
– Если будут вопросы или понадобится какая-то помощь, обращайтесь.
– Обращусь, даже прямо сейчас, – буркнул Брагин. – Подбросьте до моей машины.
– Конечно.
Направляясь к лифту, Брагин думал, что ему даже не придется лгать, когда настанет время извиняться перед Кристиной, отменяя вечернее свидание: срочная работа, от которой он никак не смог отказаться. Сам Бастрыкин просил, хотя и не лично.
* * *
Остаток дня Брагин провел за изучением материалов, но сначала приготовил себе ужин. Оладьи остались в прошлом, и живот отчетливо порыкивал, требуя топлива. Так как гостей в лице Кристины сегодня не ожидалось, набег на магазин он совершать не стал, решил обойтись тем, что есть в холодильнике. А там было совсем не густо – половинка куриной грудки. В шкафчике нашлись пачка феттучини и бутылка соевого соуса, купленная по случаю. Недолго думая, Брагин нарезал курицу маленькими кусочками и поставил обжариваться. Добавил измельченный лук. Порылся в ящике с овощами в поисках морковки, но кроме трех проросших картофелин не нашел ничего. Жаль, конечно, наструганная тонкими ломтиками морковочка пришлась бы в тему, ну да ладно, придется обойтись тем, что есть. Поставил кастрюлю с водой на плиту.
Когда курица была почти готова, добавил соевый соус, подержал на огне еще немного и вывалил на сковороду чуть недоваренные макароны. Перемешал хорошенько. Попробовал. А что – вполне.
После ужина заварил полный чайник цейлонского крупнолистового – кто знает, сколько времени придется корпеть над бумагами – и раскрыл первую папку Макарченка.
В папке оказались короткие досье на самых заклятых врагов бизнесмена – человек десять, не меньше, – но пока нет подозреваемого, эта информация бесполезна для следствия. Вторая папка содержала всю подноготную невесты. Однако и там Брагин не нашел того, что бы могло пролить свет на ее исчезновение. Подружки, наряды, косметические салоны, бывшие любовники, расходы – ничего интересного, хотя за одни только траты девушку стоило упечь в тюрьму. Зашел подполковник и на страничку девушки в соцсети, где она называла себя Лапка – впрочем, посмотреть не удалось ничего: программа требовала регистрации.
Следующим номером вечерней программы стал просмотр видео похищения – Кравченко прислал аж пять роликов.
Уже на третьем просмотре пришла неожиданная мысль: а что, если человека, заварившего эту кашу с похищением, не было на яхте? Упустил бы он шанс понаблюдать за происходящим? Примерив ситуацию на себя, Брагин решил, что поступил бы именно так. Значит, этот кто-то мог находиться среди зрителей.
Подполковник включил воспроизведение и впился взглядом в лица приглашенных, сотрудников безопасности, фотографа, но ни на одном из них не увидел ничего подозрительного. Как и на лице невесты. Самодовольство, радость охотника, подстрелившего дичь, и ничего больше.
Но вот появилась пиратская яхта с похитителями. Теперь Брагин смотрел на происходящее совсем другими глазами, нежели в кафе. Радостные, улюлюкающие гости, расслабленные безопасники, скучающие вдалеке дэпээсники. И случайные прохожие, заинтересовавшиеся происходящим. Невеста выглядела напуганной, отбивалась и кричала, вот только никому в голову не пришло, что сейчас они видят настоящее похищение. Поэтому никто и не пришел на помощь.
3
Белая, черная или синяя джинсовая?
Артем задумчиво перебирал рубашки. С одной стороны, десятилетие окончания школы – мероприятие официальное, требующее соответствовать внешне, а с другой – официальным оно было бы, проводись в актовом зале школы, в присутствии строгой директрисы и местных депутатов (эти всегда слетались на подобные сборища, как мухи на сладкое). Но сейчас школа взяла самоотвод и вообще рекомендовала перенести торжество на время, когда вирус отступит. Только кто же добровольно откажется от возможности выпить, когда есть повод? Тем более в такой сложный период.
Итак, решено: никаких рубашек, никакого пафоса, пусть будет любимая футболка с рисунком отпечатка ботинка на спине.
В кухонном шкафчике нашлась бутылка шенен-блан – подарок туристки из Нанта (с собственных виноградников на правом берегу Луары, исключительно гармоничный, многогранный букет!) – последняя, к сожалению. Всегда забитая вином до отказа полка сейчас опустела: французских туристов, а соответственно, и подарков в ближайшее время не предвиделось. Конечно, последнюю бутылку стоило бы заначить, только пить водку или «шампанское» Челябинского завода он уже разучился, а на встречах одноклассников почему-то ничего другого не предлагали. Что поделать, приучили французы к хорошему вину, избаловали.
Конечно, встречу можно и пропустить, все-таки не так уж он был привязан к школьным воспоминаниям, – только зачем? Какой-никакой повод развеяться, возможность хоть ненадолго забыть о вынужденном безделье, которое Артем переносил с трудом.
Он положил бутылку вина в пакет, накинул ветровку и вышел из дома. Втянул носом сырой, промозглый воздух – прямо как не весна. Словно в подтверждение его мыслей начало моросить. На дождь эта невидимая водяная пыль совсем не походила, но все вокруг пропиталось влагой. Еще утром светило солнце, а сейчас небеса упали на землю, вернее, уронили тучи. Надо было перед выходом в окно выглянуть да вызвать такси, хотя… Что он, в самом деле, как не питерский?
Натянув на голову капюшон ветровки, Артем зашагал в сторону метро. Вечерний город выглядел непривычно безлюдным, не таким он знал Петербург. Ни ярко освещенных витрин магазинов, ни туристических автобусов, ни приподнятого весеннего настроения, только хандра и напряженное ожидание, все больше сваливающееся в безнадегу: когда же вернется нормальная жизнь?
Существовать длительное время в столь тягостной атмосфере невозможно, людям нужны положительные эмоции и общение, и если люди хотят устроить себе праздник, то никакие распоряжения властей и закрытые двери общепита их не остановят. Достаточно простого желания и человека, готового взвалить организационные хлопоты на свои плечи.
Таким активистом в их классе всегда была Ирка Хухолева. Выполнить поручение, за которое никто не хотел браться, подрядить класс на какое-то коллективное дело, вообще что-нибудь организовать – лучше нее никого не находилось. Ирка была тем человеком, кого нынешний питерский губернатор, оговорившись в предвыборной речи, назвал «активнутыми и противными» горожанами. Но к Ирке слова Беглова подходили прекрасно: она действительно была «активнутой», а порой и весьма противной.
Впрочем, Ирку в школе недолюбливали. Выхухоль – неприятное прозвище, данное ей еще в четвертом классе, говорило о многом. Маленьким ростом, длинным, чуть загнутым кверху носом и широко расставленными выпуклыми глазками она действительно походила на этого зверька. Но не внешность являлась причиной антипатии, просто слишком уж Ирка хотела всем понравиться, всем угодить. Окружающих раздражали ее подобострастность, преклонение перед авторитетами. За исключением Наташки близких друзей у Хухолевой не было, да и Наталья – первая красавица класса – держала Ирку подле себя, как поговаривали злые языки, исключительно для контраста. Учителя пользовались безотказностью Выхухоли, а ровесники относились пренебрежительно, но терпеливо – ведь если бы не Ирка, вся неприятная обязаловка легла бы на их плечи.
А теперь каждую весну Хухолева с энтузиазмом организовывала встречу бывших одноклассников. Обзванивала, напоминала, договаривалась. За последнюю неделю Артем получил от нее штук пять звонков и СМС.
На этот раз Ирка превзошла сама себя: каким-то непостижимым образом ей удалось уговорить хозяина антикафе сдать помещение на вечер, и сейчас он, плотно задернув светонепроницаемые шторы, испуганно косился на окна. «Только, ребятушки, если проверка придет, придется вас через подвал в срочном порядке эвакуировать», – то и дело раздавалось его пугливое бормотание.
В антикафе едва набралось двадцать человек, хотя на два класса приходилось больше сорока учеников. Кто-то в поисках лучшей доли перебрался в места отдаленные – Германию и США. Кто-то, наоборот, пребывал в местах не столь отдаленных, а кто-то просто динамил встречи, чтобы не отвечать на вопросы «как живешь?» и «что нового?» – похвастаться-то нечем. Не секрет, что главным стимулом присутствия на таких встречах всегда являлось тщеславие. Перед кем еще щегольнуть своими успехами, как не перед бывшими однокашниками? Продвижение в карьере, заграничная командировка, новое авто, удачное замужество или, на худой конец, кольцо с бриллиантом. Артем ничем подобным похвастаться не мог, тем не менее ответ на каверзный вопрос в стиле «не надоело таскаться с пенсионерами по Питеру?» у него всегда был готов: «Нет, не надоело, люблю гулять по городу».
Нынешняя встреча не задалась с самого начала. Все разговоры крутились вокруг вируса. Даже если начиналось обсуждение какой-то другой темы – футбола или воспитания детей, то затем все неминуемо скатывалось обратно к эпидемии. Еще и Хухолева оказалась не на высоте, оставив приглашенных голодными.
– Я договорилась с рестораном на доставку, но они подвели, – беспомощно разводила руками она. – Сейчас ни на кого нельзя положиться… Вот, что смогла.
Два тортика, которые она продемонстрировала, оптимизма не вызвали.
После приветствий и обычных разговоров ни о чем Артем нашел себе место на подоконнике. Француженка не обманула, вино действительно оказалось приятным. Хотя он предпочитал красные вина, но сейчас шенен-блан оказался к месту. Можно было смотреть на мокнущих за окном ангелов Исаакия и бронзового Николая I на коне, на «Англетер» без туристов и Мариинский дворец с разбежавшимися депутатами и пытаться разложить ноты шенен-блан на составляющие: желтое яблоко, мед, сено, немного вербены и ромашки, совсем чуть-чуть айвы и имбиря. И краем уха слушать последние сплетни о тех, кого не было рядом. Руслан Зайцев снялся в новом сериале и тут же влип в сексуальный скандал: какая-то нимфетка обвинила его… Нет, не в сексуальных домогательствах, а совсем наоборот: отверг ее мачо российского экрана – значит, или импотент, или гей. Из-за закрытия границ Гошка Беркович не смог вернуться в США и теперь злобился в родительской «двушке», боясь, что его уволят. Вадим Маврин только что вышел из наркологической клиники, куда его в очередной раз упек отец, уже можно было принимать ставки: сколько он продержится на этот раз.
Зайцев и Маврин, хоть и были в городе, в антикафе так и не появились, а Гоша зашел на огонек. За те несколько лет, что Артем его не видел, Гоша сильно изменился. Прежде всего в глаза бросался лишний вес. Если в школе он выглядел дрищом, на котором любая одежда болталась, как на швабре, то в Америке сумел наесть пару десятков лишних килограммов. Остроносое лицо со впалыми щеками теперь казалось чужим на раздавшемся в ширину теле. Увидев Артема, вяло кивнул, но подходить не стал. Выглядел он мрачно-рассеянным, как если бы решал в уме нерешаемую задачу, что на отличника и интеллектуала было совсем не похоже.
Слушать пересуды и смотреть на Петербург, даже мокрый, можно вечно, вот только живот отчетливо начинал урчать, вино закончилось и, честно говоря, хотелось домой. Артем спрыгнул с подоконника, собираясь откланяться.
– Уходишь? – послышалось рядом.
