скачать книгу бесплатно
Секундный оценивающий взгляд, затем вместо газового баллончика в руке очутилась военная дымовая шашка. Тело рванулось по боковому коридорчику, перепрыгивая через трёх распластавшихся на полу служащих банка, прочь от холла с окровавленным охранником, разбитой рацией, от бьющегося в припадке бешенства четвёртого грабителя с дубинкой. От опустошённого пункта обмена валюты, испуганных, лежащих банковских работников, корчащегося от боли крепыша с разряженным пистолетом, от лишних глаз и проблем.
Брошенные шашки и свистящий открытым клапаном баллончик слезоточивого газа сделали своё. Чёрный густой дым с примесью резкого противного запаха и газ, душили, выворачивали организм наизнанку. Но не у парня в чёрной маске, специальных линзах в глазах и тампонах в носу, одним движением раскрывшему дверь с табличкой «ведущий экономист» и навсегда исчезнувшему от взбудораженного банка.
Никита, захлопнув дверь и повернув замок на один оборот, кинулся к окну. Сорванные жалюзи, лёгкая решётка и выбитое стекло с элементами сигнализации освободили путь.
Ловко и аккуратно спрыгнув со второго этажа в садик декоративных яблонь, Никита добежал до угла здания, скинул куртку, маску, натянул спортивную кепку, сунул отобранную сумку в огромный цветной пакет и торопливо зашагал по дворам к цели. Целью был спортивный велосипед, пятнадцать минут назад оставленный в тёмном подъезде третьего от банка дома. Двое-трое случайных прохожих, почти не взглянувших на парня и спешащих на работу в этот утренний час (точнее, уже опоздавших), ничего не поняли и не знали.
Ещё через минуту, в то время, когда из банковской пятиэтажки выскакивали грабители-неудачники, а за ними обезумевшие служащие, Никита преспокойно крутил педали велосипеда, руля по знакомым дворам.
И только в двух кварталах от места происшествия оставил двухколёсную технику в случайном подъезде, бросил там же кепку, кроссовки, стянул штаны, под которыми оказались другие, накинул лёгкую тонкую ветровку, компактно сложенную на животе, надел китайские спортивные чешки и, сделав гримасу попроще, не спеша удалился в неизвестном направлении.
Вечером, второй раз пересчитав добычу, составившую пятьдесят две тысячи «баксов» и одиннадцать миллионов «деревянных», Никита разрабатывал план обмена валюты. Это, на его взгляд, сделать было не трудно.
Утром, посетив занятия в университете и прослушав лекции по «наклонному бурению» и «безопасности жизнедеятельности», он пообедал в пиццерии и отправился к автовокзалу. Жертву вычислил с первого раза. Ею оказалась полубичёвка средних лет, поражающая одеянием, грязно-смуглым оттенком кожи и неприятным спиртово-колбасным запашком. Никита, частично загримированный в вокзальном туалете, в единственной закрывающейся кабинке, объясняя суть дела, отвёл женщину в сторону от толпы на перроне.
Загруженная доверчивой, спокойной и заманчивой речью толстоватого парня с широким, как у негров, носом, под впечатлением шуршащих грёз и представлением нетрудного способа обогащения, бомжиха сейчас же согласилась.
В пяти обменных пунктах, так расплодившихся в последний год по городу, женщина, приведя себя заранее по наставлению «нового знакомого» в порядок, заполучила с проданных долларов двести миллионов рублей.
Вечером того же дня она умерла от кровоизлияния в мозг на пятом этаже одного из многочисленных шуменских домов. Скорая помощь, вызванная спустя небольшое время жителями подъезда, увезла мёртвую. А через два этапа проверки и оформления та очутилась в морге, забитом до отказа синими скрюченными трупами. Понятно, что никто и не заметил мизерного укола спецраствора под ноготь, вызвавшего симптомы летального исхода.
И только на следующий день во все законные и полузаконные валютно-обменные пункты города поступили копии номеров американских купюр из ограбленного «Персея». Но было поздно! Ниточка из клубочка стала стремительно разматываться: объявились краденые «баксы» (хотя почему-то в четырёх пунктах!), появились описания смуглой женщины, розыск её вскоре привёл в морг Калининского района. Дело по расследованию зашло в тупик…
Никита почти не ощущал угрызений совести! Он осознал, в какую игру втянулся, прочувствовал все возможные варианты её ведения и последствий. Понял, до чего это может довести.
Но существовала ещё такая штука, как везение! Бывают на свете чудеса, происходят приятные случайности, здорово иногда помогает интуиция. Очень редко, но бывает, что внутренний голос не предаёт!
На этот единственный из миллиона шансов он и надеялся. Тем более стремления его некорыстные и благие, по какому бы пути ни шли. По крайней мере, так считал он.
На две недели Никита освободил голову от коварных планов и дерзких побуждений, занявшись учёбой и подготовкой к свадьбе. Пока хорошие знакомые и купленные специалисты занимались его курсовыми работами и сборкой материалов к дипломной работе, сдачей лабораторных работ и чертежами, парень собирался жениться.
Договорился со столовой в главке, который когда-то охранял, с водителем автобуса – неизменным «дядей» Ваней, оформлением автоэскорта и регистрации, разнёс с Татьяной по всем сорока гостям приглашения, кое-что прикупил для совместной жизни. Короче, приготовился и настроился на «век свободы не видать»!
В середине ноября чудесно и в меру пышно состоялась свадьба. Ну не то, чтобы все ахали и удивлялись, но так, как хотелось молодым. Фотовидеосъёмки навсегда запечатлели пир, гуляния и счастливые лица всех присутствующих в этот знаменательный и яркий для молодожёнов день.
Неделя медового наслаждения растаяла, а затем потянулись серые будни, иногда скрашиваемые семейными приключениями, походами в кино, театр, пиццерию и по гостям. В общем, наступила долгая обыденная пора жизни, о которой много пишут, показывают и говорят.
Перед самым Новым годом в рубрике «Криминальной хроники» местной газеты под заголовком «несчастные случаи» была опубликована заметка о попавшем под троллейбус мужчине сорока лет, работающем в одном ООО. Тротуар носил следы гололёда, а погибший – опьянения. И хотя водитель вечернего рейса пассажирской «электророгатины» божился, что он не виноват, и ссылался на умышленную гибель пешехода, но после недолгих раздумий собственный корреспондент «Шуменских известий» отнёс ЧП именно к рубрике о несчастных случаях.
На деле погиб «канал оповещения» – человек, когда-то сообщивший Никите о «ДЕСЯТКЕ» и её примерной дислокации. Точнее, сбит троллейбусом после толчка в спину у светофора и падения под массивный передок транспорта. Не заметили прохожие и молодого парня в дешёвой «декорационной» дублёнке и с заячьей губой на круглом лице. Никита и сам не помнил в деталях свои действия по ликвидации ненужного свидетеля. Побежав вызывать скорую, он исчез от собирающейся толпы навсегда…
После Рождества Никита приступил к непосредственной подготовке Шуменской Чистки.
Часто меняя облик и «съев» в этом искусстве собаку, приноровившись к постоянному актёрству и конспирации, не забывая о необходимом алиби, он до мелочей изучал и исследовал жизнь почти всех представителей шуменской «ДЕСЯТКИ». Наблюдал, запоминал, мысленно обсасывал все детали. Выспрашивал, вынюхивал, высматривал. Собирал, расставлял, связывал. И думал, думал, соображал. Знаменитая «крыса из нержавеющей стали» задохнулась бы от такой смелости, наглости и решительности! Переплетались фантазия и здравый смысл, путались, расплетались. Кипел иногда мозг. Варианты похищений сыпались искрами, но так же и угасали. Исчезали и заново рождались, ошкуривались, зачищались. Но постепенно план рос, утверждался, креп.
И вместе с ним неотвратимо крепло желание к этой нечеловеческой, грязной, но необходимой обществу работе.
– Всё равно, убрав руководителей и искоренив криминальные структуры, я принесу пользу! – так рассуждал Никита, проводя в слежках день за днём, всё свободное время посвящая правому делу.
– Ничего, и на нашей улице будет праздник! – ухмылялся он сурово, провожая злым взглядом «нового русского», круто маневрирующего на улице на роскошном «вольво».
Канула в века короткая тёплая зима 1995–1996 гг., а вместе с нею госэкзамены в университете, двадцать третий день рождения Никиты и кропотливая подготовка к Чистке. Прошли весёлые праздники, наступили долгожданные весенние деньки, которые парень с нетерпением ждал. Ждали чего-то новенького и остальные семьсот тысяч законных жителей сибирской столицы, затаив дыхание и терпеливо созерцая происходящее. Наматывал третий срок российско-чеченский военный конфликт, волнуя и без того взбудораженные народные массы; бастовали безденежные шахтёры, рисовали мрачные прогнозы золотодобытчики; на новый заход к власти пошли многочисленные разношёрстные партии, набираясь с силами; росла и спадала криминальная обстановка по всей стране, и в Шумени, в частности.
И вроде бы успешно справился со своими обязанностями генерал Владевил, пытаясь контролировать криминогенную ситуацию по всей области. Казалось бы, круто и смело действовали «волкодавы»-оперативники, качали права прокуроры и судьи, в стремлении ужесточить порядок превышали нередко полномочия ОМОН, РУОП, дежурившие по городу там и сям патрули МВД, и даже пытались успевать за ними бдительная ГАИ и «патрули» курсантов ВШМ. Но всё равно крутились чёрные делишки, выполнялись прихоти и нужды бандюг, грабителей, воришек; бесчинствовали рэкет, вымогательство, шантаж, и постепенно узаконивались прочие аферы.
В эти дни возвращался из Екатеринбургской колонии строгого режима оттрубивший положенный срок Бяшенцев Юрий Григорьевич, по кличке «Лысый», а с другой стороны в Шумень въезжал бригадир Зареченской группировки, боевик из ударного отряда партии Ванпилова, чемпион Украины по кикбоксингу в среднем весе, Козик Игорь Геннадьевич, по прозвищу «Тайсон».
Оба не знали друг друга и ни разу не видели, но и тот и другой сыграют немаловажную роль в делах Никиты и шуменской Чистке в целом. И какой роковой окажется эта поездка для каждого из них! Немудрено догадаться, с чего всё начиналось…
…Наступление совершеннолетия Юра Бяшенцев отметил в кругу дружков и пары девочек, подобранных специально для празднования. Выпили как всегда, поржали над обоюдными приколами и похабствами, курили травку, слушали музыку «Коррозии металла». ещё выпили, потом чуть не разодрались Банда и Хлызда из-за первоочерёдности танцевания с блондинкой Инной, размалёванной словно кукла Барби. Дальше началась пьянка, переросшая в оргию.
На старой скрипучей софе Банда, взявший верх над сверстниками, исступлённо «делал» Инну, безмолвную как манекен. В спальне, на кровати родичей, покинувших дом в направлении шоп-тура в ОАЭ, трахал вторую девицу Юрик, не забывая ощущать себя именинником и главой гулянки. На кухне орудовал с попкой своей подружки Тарас, а братья Калиевы кололись вытяжкой сунорэфа и тащились, оккупировав оба кресла румынского гарнитура. Хлызда же просто пил рюмку за рюмкой, доводя организм до состояния невесомости. Дребезжала в динамиках искорёженная музыка.
Кончив до онемения в коленях, Юра бросил равнодушный усталый взгляд на шалаву, скрюченную в позе сломанной берёзы, и, затянув резинку «адидасок», покинул спальню. Сейчас же на его место побежал на «автопилоте» Хлызда, хотя знал, что с потенцией у него не всё в порядке.
Дождавшись финала прелюдии Тараса, Бяшенцев поманил того из кухни пальцем. Молодой парень, годом старше Юры, напился из кувшина кипячёной воды, что-то шепнул подружке, распластавшейся на обеденном столе и ничем не отличавшейся от двух шлюх, приглашённых на вечеринку.
Только он вышел из кухни, Юрик взял его за плечо, зазывая курить. Оба удалились в коридор, заставленный тумбой, холодильником, инструментами, старым велосипедом и связкой штакетника для садового участка. Закурили, отрешённо посасывая «Бонд».
– Ты о чём-то хотел поговорить со мной? – начал Бяшенцев.
– Вообще-то, да, – кивнул Тарас, внутренне собравшись.
– Ну.
– Это… работёнка есть. Для твоих рук и головы. Восемьсот колов за день. Риск есть, но…
– Что нужно делать? – перебил дружка Юра, приобретая деловой тон и загордившись от комплимента. В технике он разбирался классно.
– Надо вскрыть по наводке машину, да отогнать в условленное место, заказчику!
– Значит, угонять тачки?!
Тарас непонятно отчего закашлялся, подставляя собеседнику спину, но так и не дождался хлопков по ней.
– Ну, можно и так сказать.
– А ты, значит, посредником будешь? – с полуусмешкой спросил Бяшенцев.
– Скажем, так!
Юра долго что-то обдумывал, прикидывал, Тарас выжидающе наблюдал за его мимикой в зеркале, висящем напротив. Бяшенцев почти согласился, но в душе что-то сопротивлялось, зудело. Конечно, о деталях работы и оплаты он узнает поточнее, но голосовые связки уже соскочили с места:
– Ладно, я согласен!
– Ну и отлично! – Тарас облегчённо вздохнул, и, чтобы рассеять внимание дружка, снова нарочно закашлялся.
Пообещав на следующий день позвонить Юре, Тарас пропал на целую неделю. Но спустя восемь долгих дней, когда Бяшенцев уже отчаялся заработать хотя бы часть суммы на голубую мечту – «сузуки», раздался звонок.
– Юрик, потерял? Привет! Приезжай сегодня в семь вечера к «Прометею». Я тебя встречу. И это… возьми всё необходимое… ну, ты понял?!
В полседьмого Бяшенцев уже обкуривал в ожидании Тараса театральную афишу у бокового входа в гостиницу. Этот болван появился только в четверть девятого, да не один, а с краснолицым потным альбиносом в «Монтанах» и белоснежной, как башка, ветровке.
– Извини, задержались, – Тарас постоянно оглядывался и не вынимал руку из болоньевой куртки, – это Витёк, будете работать вместе!
И хотя «Витьку» можно было добавлять приставку «дядя», Юрик крепко пожал ему руку. Так состоялось их роковое знакомство…
…В этот же вечер, чуть стемнело, Бяшенцев с новым товарищем отправился на задание. В обязанности напарника входили наводка на автожертву и «шухерство».
Виктор указывал различными жестами на машину (это были, как правило «семёрки», «пятидверные «нивы», «99-е», иногда «восьмёрки» и «ГАЗ-31029»), занимал вахту на «стрёме», а Юра за две-пять минут выполнял свою работу.
В зависимости от типа и марки установленной сигнализации, степени защищённости автомобиля, наличия прохожих и густоты сумерек уходило соответственное количество рабочих секунд. Ловко, будто занимался этим всю жизнь, Юра Бяшенцев вскрывал тачки, заводил их специальными пластинчатыми шпильками и отгонял в заранее намеченное место. Там его ждали Тарас и «заказчик» (последний обычно был подставным лицом, а настоящие заказчики не рисковали и находились в безопасном месте). Происходила мгновенная доплата Тарасу, так как аванс выдавался ранее, и посредник уезжал прятать машину. А Тарас и Юрик садились в личную «шестёрку» первого, делили «бабки» и расставались. Белобрысый Витёк тоже вскоре получал свою долю.
И всё шло «тип-топ», но на восьмой тачке «ГАЗ-24-10» предусмотрительным хозяином была установлена система безопасности и оповещения «Поиск-88». Новейшая по тем временам радиоэлектронная защита дала возможность оперативникам получить сигнал и выследить угонщика. Взяли их на автостоянке ж/д вокзала.
Скрюченный, ослабевший от боли в суставах заломленных рук, Юра Бяшенцев был крайне удивлён и испуган от всего происходящего: неожиданный стремительный силовой захват группы быстрого реагирования, мелькнувший в руке Тараса пистолет, выстрелы, страшные крики ментов, нервное потрясение, внезапная опустошённость в душе… Всё навалилось тяжёлым камнем! Затем допросы, суд, приговор – и невыносимое бремя зоновской жизни…
…Козик же занимался более серьёзным и солидным делом. После нескольких межрайонных и республиканских соревнований по кикбоксингу Игорь победил в финале соперника из Харькова и получил титул чемпиона Украины.
Но дальнейшая жизнь вне тренировок ничуть не радовала его: больная мать хирела на глазах; младшая сеструха забеременела неизвестно от кого, а старшая укатила «лимитой» в Ленинград. Денег на питание не существовало: спасало то, что продавали одну за другой вещи из квартиры, да получал «подъёмные» за спорт Игорь.
Перспективы на будущее рисовались чёрным и завязывались в серый узелок. Поэтому и заставила нужда бросить бедствующую семью и отправиться на заработки в Россию.
Капитально Козик обосновался только в Шумени спустя три года бесплодных поисков «золотого дна». Полумиллионный сибирский газонефтяной центр показался молодому бойцу доходным местечком, особенно шуменская Система. Ну, куда можно податься профессиональному спортсмену в наше время, куда деть свои мышцы и способности? Только сюда, в подобные структуры!
Козик прочно обосновался в бригаде Заречья, пройдя работу телохранителя, гладиатора, номера Первого в ударном звене Зареченской Системы, а затем бригадира всей группировки.
Когда к власти пришли демократы, а коммунисты нехотя оставляли свои насиженные за 70 лет тёплые местечки, в Шумени проездом оказался Ванпилов. Тайные собрания, сговоры, делишки…
Тогда-то «Тайсон», как его прозвали в шуменской мафии, и встретился с Ванпиловым.
Нельзя сказать, что прокоммунистическая с долей неонацизма пропаганда увлекла двадцатишестилетнего бойца, но сотрудником подпольного комитета Козик стал. Негласным. А официально зачислили его номером «XL» (как одёжный!) в отряд боевиков, находящихся на попечении РКП Ванпилова. Самого лидера этой пока нелегальной партии Козик больше не видел, и это было незачем! А необходимую подготовку проходил исправно, обучение убивать не на ринге, а в любом другом месте давалось спортсмену легко, без задоринки. Платили хорошо, хотя финансовых недостатков Тайсон и так не ощущал: Зареченская прибыль ставшей уже родной бригады приносила лакомый кусочек. Остальное шло в «общак».
Просто захотел повоевать, пострелять, поубивать (мало будто умирало в Шумени людей насильственным путём!). Да и подготовка на уровне спецназа в дальнейшем не помешает! А к чему их натаскивали, ясно-понятно: к возможным межпартийным стычкам, переворотам, конфликтам! Как говорят сейчас, к вероятной гражданской войне. Чтоб была за душой РКП сильная мобильная маленькая армия, чтобы поддержать в трудную минуту.
База для обучения и дислоцирования боевиков РКП находилась в строгой секретности и овеяна была страшной тайной. Случайные свидетели умирали, но не всегда якобы в результате несчастного случая. Обслуживающий спецподразделение персонал составляли избранные, перепроверенные и доверенные. Мало, кто знал о базе РКП. Но лучше, если бы никто не знал!..
Эта территория располагалась в Восточной Сибири, у истоков Подкаменной Тунгуски, в трёхстах километрах от посёлка Бурный – самого ближнего населённого пункта. Связь с базой осуществлялась только через «вертушки», зимник и рацию. Другими путями добраться до места равнялось смерти, минимум сумасшествию.
Вот что представилось однажды осенью 93-его охотнику-промысловику Ургену Васину, тунгусу из Северо-Енисейского кочевья, случайно напоровшемуся на спецполигон ванпиловцев.
За ужасающими чёрно-зелёными лапами ельника стало вдруг светлей и просторней. Осиновый колок, сменивший хвойную чащобу, пестрел жёлтым, оранжевым, красным и бледно-зеленоватым колоритом осени. Весело журчал холодный ручей, запакованный незримыми сокровищами золота, вольфрама, платины, граната, магнетита и видимыми окатышами разноцветной яшмы. Вода – жгуче-ледяная, чистейшая, кристально-переливающаяся на мини-порогах, была безжизненной (ни тайменя, ни хариуса), как и открытая взору тунгуса местность.
Казалось, ни души, ни звука, ни запаха.
Да нет, был запах – горелой стружки и тлевших листьев, слышались голоса, урчание мотора, лязг техники, скрипела на ветру сорокаметровая буровая вышка, оборудованная под наблюдательно-сторожевую и снабжённая треногой «ДШК».
На ближнем за вышкой плане, на кое-где нагромождённых валунах, на привозном песке, на буреломе поваленных сосен, в искусственном водоёме, на грузовике, в окопах – везде шла ожесточённая рукопашная схватка. Люди в летнем камуфляже бились с противником в серой униформе.
Почти бесшумно, иногда с матом и воплем, «гасили» они друг друга ногами, руками, головами, использовали подручный инструмент – камни, песок и воду, куски ткани и верёвок. Проигрывали или сдавались только в случае потери сознания или явной физической недееспособности. Как эти озверевшие напарники уживались в свободное время, на отдыхе, в бараках, сказать трудно!
Чуть в стороне, в деревянно-тряпичные манекены, группа боевиков метала предметы, опасные для жизни и здоровья нормального человека, начиная с заточенных монет и иголок до булавок, дротиков и топоров. Одинаково страшно входили в чучела звёздочка и ломик, бумеранг и монтировка, самодельная крестовина и бляха армейского ремня. А рядом, в импровизированном тире, на открытом воздухе пели и визжали стрелы, гарпуны, иглы пружинных устройств, разнокалиберные пули бесшумных автоматов и винтовок.
Дальше, за оврагом с естественно-искусственным полигоном, тренировалось в управлении и вождении техникой другое отделение наёмников. Как в битве под Прохоровкой сходились мотоциклы, багги, «нивы» и УАЗы, ЗИЛки и «УРАЛы», вездеходы и БэТээРы. Взлетали, буксовали, переворачивались, бились друг о друга.
А через час рядом, на соседнем участке, будут грохотать, трещать, стучать и тарахтеть отечественные и диковинные импортные гранаты, взрывчатки, фугасы, огнемёты, автоматные и пистолетные стволы, подствольники, многоствольное и многозарядное оружие, ручные «Иглы», «Бури», «Шквалы», «Шмели», «Радуги», «Пламя», «Смерчи», ПРУ, РГД, «базуки», «витюши» и другие опасные для жизни огнестрельные средства. Свистели, чихали, охали и лупили в белый свет, как в копеечку.
Местность постепенно приобретала унылый и угрюмый вид сцены падения Тунгусского метеорита. Природа вокруг чахла и угасала. Животный мир, не сдохший ранее, поспешно ретировался, избегал мора, но навсегда приобретая вирус фобии.
Урген Васин сглотнул, облизнул высохшим языком онемевшие заскорузлые губы, выдохнул застоявшийся воздух, и, осознав ситуацию, поспешил удалиться в противоположном направлении. Тунгус стал единственным немым свидетелем существования военно-тренировочной базы-полигона боевой части Российской коммунистической партии. Немым, но живым!..
…И сейчас Тайсон возвращался в Шумень с этой базы после очередных учений и повышения квалификации с целью проверки деятельности своей группировки, устранения соседа-конкурента и с мыслью о шикарной сауне «Три медведя» с комфортом во всех отношениях.
Подумалось, правда: почему именно он это должен сделать! «Эдисон» ему пока не мешал, не наглел, даже не был в тягость. Но сходка решила так – значит, будет так. Приговоры Мохнатого не обсуждаются, да и других «авторов» тоже! Москву Козик уважал! О Москве он мечтал! Подумал – и перестал. Скорей бы в баньку! Тёлок!..
…Мимо плыли за окном поезда сибирская дремучая тайга, чёрные освободившиеся от снега поля, деревни и села. Стучали колёса, и жалобно стонала по радио Таня Буланова…
Каким представляется приезжему гостю город Шумень? Кто был когда-нибудь в Сибири, тот знает, как похожи между собой города от Урала до Дальнего Востока. Вытянутая восьмикилометровая жилая зона с нагромождением в большинстве своём безвкусной архитектуры, простых серых микрорайонов – и уймы полузагаженных чадящих промышленных предприятий. Кстати, фраза «Шумень – столица деревень» очень уместна для данного города. Большие и малые полутатарские-полуубогие деревни и села облепили центр, как мухи – известную штуку. Город нефти и газа, рыбы и леса, имел по стране одно из высоких рейтинговых мест по заработной плате на душу населения, одно из низких – по загрязнению атмосферы, и среднее по преступлениям.
К последнему относится всё: количество преступлений, их расследование, результаты. За последние пять лет количество убийств, например, возросло в два с половиной раза, и особую сложность представляли и представляют заказные.
Так, в один из солнечных апрельских понедельников, в Шумени прошла пресс-конференция прокурора Шуменской области. Встреча посвящалась самой злободневной проблеме преступности – заказным убийствам.
Факты не утешали: за пятьдесят лет существования областной прокуратуры нераскрытыми остались 390 убийств. А уже в этом, 1996-году, за три с половиной месяца их около двадцати – ровно одна восьмая от всех зарегистрированных.
И вот сейчас, буквально через три дня, к ним должен присоединиться ещё десяток новых, с исполнителем-дилетантом Топорковым Никитой Сергеевичем и одно с ликвидатором «Тайсоном». Выбор исчезнуть с лица земли пал на «ДЕСЯТКУ» и молодого предпринимателя, «держателя акций» Антипинской группировки и всей Юго-Восточной части Шумени, еврея «Эдисона», по паспорту Онищенко Эдуарда Исаковича.
И «чёрный список» на этом далеко не кончался!
Ровно в десять утра Никита заметил из временного наблюдательного пункта, устроенного около зоомагазина у рынка, постороннего человека, действовавшего против его правил и планов. Около высотного здания с неоновым табло «Шуменский кредит» пару раз «засветился» крепкий бритый под «теннис» парень лет тридцати, в замшевой «ковбойке» и синих джинсах. Третье его появление вызвало у Никиты уже пристальное внимание. Бегающий фотографирующий взгляд, сноровка, жесты и телодвижения – всё говорило о его намерениях.
У Никиты аж холодок пробежал по спине.
Мысль о том, что парень что-то затевает, причём со злым умыслом, совсем не обрадовала Никиту, скорее наоборот!
Но когда он с другой позиции на следующий день опять увидел подозрительного типа, да ещё в десять вечера, после долгих раздумий и ожиданий, то идея набить ему морду напрочь отпала. А дальше всё пошло, завертелось, как в хорошем немом кино!
Парень спортивного телосложения, в котором Никита уже безошибочно узнавал своего «знакомого» и в профиль и анфас, на третий день слежки подогнал к соседнему с «Шуменским кредитом» жилому дому ленинградского проекта старую «волгу». Затем, судя по возне в салоне, установил противоугонные крепления, сигнализацию, проверил несколько раз ключом замок багажника, смазал его.
Ну а последующие события были совсем ошеломляющи!
Опять в десять часов, словно по расписанию, здоровяк неожиданно показался из-за двери «служебного выхода» и «чёрного входа», что всегда является одним и тем же, что-то поковырял в запоре обитой цинком двери и закрыл её снова. При этом парень не забывал шерстить проницательным взглядом окрестности, пристально осматривая случайных редких прохожих и бичей, шастающих по двору.
Тайсон, понятно, не знал, что за ним с самого начала подготовки к операции следит другой коршун. Так сказать, коллега! А «коршун» – молодой начинающий истребитель зла Топорков пока не знал о парне шестнадцати лет, якобы торгующем за его спиной эротическими газетками, брошюрками с кроссвордами и анекдотами. О пацане, которого Тайсон поставил наблюдателем, и которого после дела никто больше не увидит. Не знал Никита и будущей жертвы человека в ковбойке, но о предстоящем заказном убийстве догадывался. Это внесло некоторую сумятицу в заготовки, но внезапно созревший план привёл его в изумление.
«Только бы всё получилось!» – думал Никита, рассматривая шуменскую эротическую газетку «Магазин любви», лежащую среди прочих печатных изданий между ним и юным продавцом, через плечо покупателя поглядывающего в заданном направлении…
А за неделю до этого Никита завербовал Лысого!..
