скачать книгу бесплатно
– Каждое движение, такое красивое и невинное, на самом деле несет с собой энергетическую линию. Если смотреть иным взглядом, меняется даже аура танцовщицы. А сам танец и есть создание структурного энергетического поля. И площадь этого поля зависит от вкладываемого в танец потока энергий. Так ты можешь оздоровить либо себя, либо кого-то другого, надо только, чтобы объект попал в созданную структуру. А ты рассказываешь по сути об огромнейшем поле и влиянии его на сознание множества людей… Ну хорошо, как там: кваков. Ладно, не в этом суть. Так что в произошедшем с тобой нет ничего неизвестного и странного. Древнее искусство танца трепетно передано нам поколениями. И не только восточными. Ката в каратэ – тот же танец. Можно просто выполнять движение, а можно постигать высшее искусство, неся поток энергий. Мне даже нечему учить, тело твое знает больше моего. Только не хватает теории: так что этот случай как раз из тех, когда ученик превосходит своего учителя. А сейчас тебе так плохо потому, что ты выложилась больше, чем имела право. Задействовала поток своей жизни, собственного здоровья. И, видимо, как умирающая лиса, вернулась в свою нору. Или восстановиться или окончательно сдохнуть. Но ведь последнее не так уж обязательно?
Леля подмигнула мне самым легкомысленным образом:
– Набирайся сил, восстанавливайся. Если ты смогла один раз, сможешь еще. Главное – не бояться перемен и верить в свою судьбу. И поменьше читай желтой прессы и фэнтезийных романов, тогда не будет глюков с голубыми инопланетянами!
Подруга ушла, оставив меня переваривать полученную информацию.
Я боялась. Конечно, надеялась, что магия еще при мне, и я смогу вернуться с ее помощью, но страх разочарования был сильнее. Страх потерять надежду, которая поддерживала в этом теле жизнь, перекрывал все другие эмоции.
Защипало в горле, и тяжесть подкатила к вискам…
– Хватит! – гаркнула я на саму себя. – Давай договоримся, милая. Ты сейчас встанешь, примешь душ и выпьешь кофе, а потом можешь устраивать истерики, если уж тебе так сильно приспичило.
Кажется, говорить с самим собой это первый признак шизофрении или еще там чего-то, но меня этот странный как будто не мой голос немного успокоил, я даже решила, что предложенный план неплох. И, откинув одеяло, приступила к его скрупулезному выполнению.
Уже сидя на кухне с чашкой свежесваренного черного кофе без сахара, я позволила себе немного расслабиться. Тоска обрадовалась и принялась грызть с удвоенной силой. Что-то эта стерва сегодня совсем разбуянилась! Я уже почти решилась на эксперимент, но надо было все тщательно взвесить, а таким тонким делом следует заниматься на светлую голову, причем обязательно с легким сердцем. Все вышеизложенное в данный период моей странной жизни можно было соединить только в одном состоянии. И я отправилась на пробежку.
На улице ярко светило солнце: я вдруг затосковала по оранжевым близняшкам из мира Роже. Одинокие прохожие с по-утреннему хмурыми лицами торопились на работу. Я мягко бежала в коротком топике, облегающих трико и легких кроссовках. Все это я купила, как только поняла, что танцевать я не буду, как минимум, очень долго. Тело у меня тогда воспротивилось, начало ломить все кости и мышцы, пока я не поняла, что совсем без физической нагрузки не смогу. Так что появилась альтернатива. Бегать мне нравилось, это поднимало настроение с отметки «хуже некуда» до вполне сносного «терпимо». Так как прежние мои вещи остались валяться где-то в чужом мире, я не пожмотилась и выбрала для экипировки новые, качественные, фирменные, бегать в них было еще приятней. С особенной тщательностью подбирала кроссовки. Взяла летние, упругие, без задника, с лентой, перехлестывающей пятку для фиксации. Плюс: в них было не жарко.
Через пару километров я начала замечать красоту природы и пение птиц. Это было хорошим знаком. Как раз где-то к этому моменту я выбегала из душного города и бежала вдоль реки, наслаждаясь свежим ветром. Солнечные блики носились толпами по волнам. Это мельтешение еще больше повысило настроение, что странно, почти до отметки «хорошо». Видимо, из-за того, что утром мне было хуже обычного, некто добрый сверху решил дать небольшую передышку. Я горячо возблагодарила небеса, распугав всю местную живность своим дурным голосом. Хорошо хоть людей не было.
Солнечные зайчики бегали по моему лицу, я чихнула и с все возрастающим удивлением заметила, что мне так похорошело, что даже захотелось искупаться. Решив не испытывать такую добрую сегодня тетушку-судьбу, я сбежала вниз по крутому склону к воде, на ходу раздеваясь, и со всего размаху нырнула в еще прозрачную с утра воду. Прохладные волны подхватили меня и нежными струями обвились вокруг тела, щекоча кожу пузырьками воздуха. Вынырнув на поверхность, я мощными гребками поплыла поперек реки, чувствуя под собой все возрастающую глубину. Настроение зафиксировалось на отметке «стабильно хорошее», а я не уставала поражаться необычному дню.
Наплававшись вдоволь, повернула назад и с удивлением заметила, что отплыла на довольно приличное расстояние. Я вообще не видела приметной березки на берегу, на которую повесила черные трико с широкими ярко-розовыми полосами: такой ориентир трудно пропустить. Видимо, меня отнесло течением вниз по реке. Дорога назад отняла гораздо больше сил, так как пришлось плыть против течения. Наконец, увидев полощущиеся на ветру черно-розовые полосы импровизированного флага, я буквально выползла на берег, еле живая от усталости. Рухнув на мелкий прохладный песок, попыталась восстановить дыхание. Через несколько минут мне это удалось, и я с наслаждением перевернулась на спину.
Над головой проплывали белоснежные облачка. Небо было глубокое, оно так и манило к себе, захотелось стать птицей. Взмахнуть крыльями и улететь в этот синий омут, как напоминающий чудной цвет кожи мужчины моей мечты… Мир вокруг разорвался на тысячи цветных бликов, стало трудно дышать, словно под водой, сдавило грудь, все больше усиливался звон в ушах. Вдруг я увидела перед глазами живую картину и в панике вскочила на ноги. Роже… истощенный, в разодранной одежде, с многочисленными кровоподтеками, будто только что подрался с тысячей бешеных кошек. Он был прикован, да практически вмурован в скалу, на которой явно различались какие-то магические письмена и знаки. Вдруг анах поднял, казалось уже, безжизненную голову и посмотрел прямо на меня, словно видел. Его глаза горели огнем, темно-синие губы сложились в подобие улыбки:
– Любимая… – раздался его тихий шепот, больше похожий на дуновение ветра.
Яркая вспышка ослепила, и мир вернулся ко мне со всеми зелеными красками шепчущихся сосен, задорным пением утренних птах, как будто и не было ничего.
– Было, – прошептала я, пребывая в полной растерянности. – Ну уж нетушки – было!
Что с ним произошло, почему он беспомощен, кем повержен? Миллион вопросов крутился вокруг меня, как пчелы. Каждый причинял боль и ввергал в панику.
– Спокойно, Мел, – попыталась я себя образумить. – Он жив, и это самое главное. Остальное можно исправить.
Быстро натянув одежду прямо на мокрое, щедро облепленное шершавым песком тело, я побежала, не понимая, что делаю. В голове с быстротой молнии прокручивались какие-то слова. И не успевала я их осознавать, как они бесследно исчезали, словно мыши при виде ловчей кошки. И только одна мысль, вполне понятная и ясная, родилась в голове громом среди ясного неба:
– А куда я, собственно говоря, так мчусь? До него мне не добежать, даже если я буду всю жизнь наматывать круги по планете.
Представив вытоптанную мною дорогу, опоясывающую Землю наподобие второго экватора, я усмехнулась и огляделась. Полянка, где закончился мой бешеный кросс, была совсем небольшой и окруженной темными соснами. Похоже, я убежала далеко в лес, даже этого не заметив. Вот что значит мчаться сломя голову, не разбирая дороги. Хорошо хоть, что не повстречалась лбом с одним из этих монументальных стволов многолетних елей.
Перед внутренним взором опять встало увиденное не так давно. И шепот: «Любимая…» ножом полоснул по сердцу.
По щекам потекли горькие слезы бессилия, из-за которых окружающий пейзаж принял облик зеленого пятна различных оттенков. Как будто из самой души вырвалась старая песня:
Мир без любимого,
Солнце без тепла, птица без крыла!
Под аккомпанемент своего голоса я закружилась по полянке, вкладывая всю любовь в песню:
Край без любимого,
Горы без вершин, песня без души!
И вдруг мое зрение отметило какое-то движение в мельтешении зеленых пятен. Скорее даже не зрение, а какое-то другое чувство подсказало, что я не одна. Я резко остановилась и инстинктивно приняла боевую стойку: мало ли какие маньяки бродят по нашим лесам.
Глава 6
Да вот так вот… такой веселенький столбняк. Я стою на еле заметной тропинке, которую окружают исполинские деревья. Ветви с сочными багровыми листьями начинались метров в пяти от земли, а верхушки щекотали синевато-серые облака. Я почувствовала, что рядом кто-то есть, но никого не видела.
– Паранойя, паранойя! – нервно хихикнула я и, сжав в маленьком карманчике недавно приобретенный баллончик со слезоточивым газом, заорала как можно более грозно. – Эй, кто там прячется в лесу?
От звука моего голоса, казалось, даже ветер оторопел, потому как все звуки стихли. Да нет, не паранойя, решила я изменить себе диагноз, а манька-догонялка, то бишь мания преследования. Да еще с глюками и звуковыми эффектами. Консилиум психиатров по мне плачет.
– Выходи, а то газовым пистолетом воспользуюсь! – дрогнувшим голосом добавила я.
Пистолет звучит более грозно, чем баллончик, решила я, может, маньяк сам испугается?
Но тут загадочный преследователь все-таки решил поберечь мне нервы.
– Не надо в глаза мне бить тестометом! – испуганно прорычал рядом красный куст, что шевелился вне зависимости от ветра. – Я и так все верну!
Я, взвизгнув, отскочила в сторону, когда из кустов вывалилось существо, которое я поначалу приняла за медведя. Но мохнатик оказался в подозрительно знакомых красных шароварах, похожие я видела некогда на добром Дике.
– Ку-ку, – растерянно протянула я. – Еще один пацак!
И тут до меня, наконец, дошло: красная листва, белесое небо, мохнатики, скачущие по багровой траве… Я наконец снова здесь! Да еще в славное теплое время соты, которое местные кличут ревень. Еще раз взвизгнув, теперь уже от восторга, я схватила мохнатые лапы звероподобного валла и закружилась с ним в круговороте дикой пляски радости.
Но потом, разглядев абсолютно круглые от ужаса глаза валла, я решила повременить с подобным проявлением своих эмоций:
– Ты кто, чудик? – ласково протянула я, отпустив густую шерсть валла: тот сразу отпрянул в прикрытие куста. – И откуда? Из Валрада?
– Я все-все верну! – проскулил тот, не вылезая из-под куста. – Прямо сейчас побегу к Дику и все отдам! И прощения попрошу! И ничего больше брать не буду!
– К Дику? – переспросила я. – Ладно, значит, нам по пути. Проводи меня к нему, а то я тут не очень-то в местности ориентируюсь. Тебя как звать-то, пацак?
– Я не пацан, – обиделся валл. – Я взрослый! Зовут меня Бак.
Он все-таки нехотя вылез из кустов, в густой шерсти застряли багровые листья, напоминая мне осенние болота с россыпью клюквы. Ну что ж, назвался взрослым – надо соответствовать, хотя валл был примерно в два раза ниже Дика и не такой еще круглый. Да и шерсть не торчала свалянными колтунами, а оставалась еще вполне гладкой и блестящей. Из всего этого и из поведения существа я заключила, что передо мной, скорее всего, подросток. Вслед за собой пацак вытянул из упругих ветвей красные шаровары и запихал их в большой холщовый мешок.
Похоже, Бак вполне осмелел, поскольку даже попытался обнюхать меня, за что получил по любопытному носу. Но это наглого вала не смутило: мальчишка махнул лохматой рукой, сметая с влажного темного носа приставшие песчинки:
– Фух, – восторженно рыкнул он. – От тебя пахнет морем! Садись на меня, я быстро побегу, а то будем плестись до заката.
Я растерянно моргнула: каким морем? Хотя, что я знала о здешних запахах моря, воды, рек, как и о существовании всего этого? Может, просто-напросто песок есть только там, где море? Или пахнет рыбой… интересно, здесь есть рыба?
Пока я размышляла об устройстве мира, мохнатик тем временем встал на четвереньки и в ожидании помахивал маленьким пушистым отростком. По-видимому, гордо именуемым «хвостом», более всего походящим на заячий. Сдавленно хихикнув сравнению – такой длинношерстой громадине никак не подходил такой куцый хвостик, я все-таки присела на чуть прогнутый хребет валла. И тут же судорожно вцепилась в длинную густую шерсть волчьего оттенка: валл так резво рванул с места, что меня чуть не снесло с его спины порывом невесть откуда возникшего ветра.
Я прижалась к Баку всем своим дрожащим телом: в глазах мельтешили пятна, к горлу подкатывалась тошнота. Бег по пересеченной местности на горбу резвого молодого валла оказался самым экстремальным видом аттракционов, на которых мне только приходилось бывать за всю свою жизнь.
Зато на такой скорости я напрочь забыла о беспокойстве за Роже. Если я на миг расслаблюсь и слечу с бешеного мохнатика, беспокоиться о маге будет уже некому.
Сопровождаемые очумелыми взглядами серого народца, подтягивающегося к еще закрытым воротам Валрада, мы подлетели к каменной стене. Стоять в перекрестном огне взглядов, которые будут сопровождать нас в очереди, мне совсем не улыбалось, поэтому я попыталась отыскать в густой шерсти валла нечто, похожее на уши, очень надеясь, что они есть. Нащупав вполне человеческие по форме раковины, причем, свободные от волос, я потянула за них, стараясь направить мое транспортное средство к малой неприметной дверке, через которую мы с Марвией проходили в прошлый раз.
Опешившая стража не решилась задержать белокурую бестию, мчащуюся на валле, и мы проскользнули в Валрад черным ходом. Тут Бак затормозил всеми конечностями и встал столбом, не доходя до шикарной гостиницы Дика.
– Чего стоим? Кого ждем? – поинтересовалась я, чуть переводя дух и с трудом отдирая скрюченные пальцы от изрядно покрасневших ушей валла, если не считать, конечно, это застрявшей листвой.
– Брат меня убьет, – Бак посмотрел на меня так жалобно, что я вздрогнула. – Может, ты сама отнесешь ему вещи?
– Вещи? – озадаченно переспросила я. – Так ты что, украл у Дика его знаменитые красные штаны?!
Бак сел на мостовую и стыдливо прикрыл волосатое лицо коленками, а я безудержно расхохоталась:
– Ради всего святого, скажи: зачем?!
– Сам ходит, как франт, а брату – ничего, – не открывая лица, буркнул Бак. – А я уже взрослый, мне уже можно штаны носить! А он не дает! Вот я и взял… А потом испугался и убежал. И не вернулся бы ни за что, если бы ты меня не нашла.
– Ладно уж, горе луковое, – я потянула жалкого мальчугана за руку. – Иди. Я отнесу братцу твоему страшному вещмешок: лишь бы только он не решил, что это я скоммуниздила его драгоценные шмотки!
Бак восторженно взвизгнул, лизнул меня в нос: я поморщилась, похоже, чистить зубы тут не принято, и быстро улизнул в ближайшую подворотню. Чтобы я не передумала, полагаю. Вздохнув, я покачала головой и потянула мешок. Крякнув от недюжинной тяжести, развязала грубую веревку и заглянула внутрь: множество широких штанов различной расцветки порадовали яркими красками в этот непогожий денек. Усмехнувшись, я пробормотала:
– Да уж – соблазн великий: в каждом из этих чехлов можно разместить среднестатистический танк! Ну да ладно, пусть танки стоят ненаряженные, а то Дик с голой задницей уже не будет так пугающе воздействовать на посетителей: срам один!
И завязав мешок, пыхтя, потащила его к входу в знакомое заведение. Бросив тот у двери: мне никогда не перетащить такой груз через порог, я закричала, что есть мочи:
– Дик! С Новым годом! Давай встречай Снегурочку! – с трудом разогнув ноющую поясницу, я вытерла с лица пот, льющий градом. – Тяжелая атлетика, блин!
Через минуту из двери высунулась знакомая морда, озадаченная донельзя:
– Мел, ты, что ли?
– Нет, это твоя бабушка, – буркнула я. – Смотри, что я нашла: вроде, в твоем ужасающем вкусе.
– Что там? – полюбопытствовал валл, но из дверей не вышел, протянув громадную лапу к вещмешку, буквально содрал веревку. – Да это же мой гардеробчик! Ах, Мел, ну ты умничка! Сейчас, погоди!
Дик исчез за дверью с драгоценной ношей и через мгновение появился на пороге весь, сверкая довольной физиономией и являя миру себя любимого в ярких красных штанцах.
– Ку, – привычно сказала я, а потом крякнула, придавленная благодарственными объятиями мохнатого валла.
– Вот спасибо! Вот удружила! А то я уж думал, придется заведение мое совсем закрыть: валл без штанов – сопляк, мальчишка; мне даже было за порог не выйти, чтобы прикупить себе новенькие. И не пошлешь ведь никого – позора потом не оберешься, – и он снова прижал меня к своей мощной мохнатой груди.
Я на собственном опыте ощутила все прелести эмоций лягушки, попавшей под каток. Когда Дик соизволил отпустить раздавленный полутруп, я сползла на пол, стараясь возвратить вытаращенные глаза на место, завещанное им природой, да пытаясь отплеваться от попавшей в рот жесткой шерсти. И потом зареклась навек повторять подобные «добрые жесты», особенно, если это связано с валлами.
Чуть оправившись, я поднялась… и была тут же сбита с ног налетевшим вихрем. Марвия, талантливо подражая разъяренной гарпии, затрясла меня так, что казалось дух скоро покинет бренное тело.
– Ты жива! – радостно взвизгнула ведьма между дикими воплями.
– Похоже, это временно, – пробормотала я, ощупывая свое многострадальное тело. – Удивительно, но кажется, сильных повреждений нет.
– Ты пострадала? – тут же насторожилась Марвия, впрочем, не торопясь слезать с меня. – На тебя напали? Кто посмел?..
– Если бы я знала, насколько горячий прием меня ждет, постаралась бы держаться подальше, – усмехнулась я, пытаясь выбраться из-под ведьмы. – Свои же и добьют, чтоб не мучилась долго.
– А ты где пропадала? – прогудел над ухом Дик.
– То тут, то там, – скривившись, ответила я: на самом деле, все верно, и здесь пропадала, и в своем мире пропадала. – Но речь сейчас не обо мне. Скажите, что тут у вас происходит?
– Да ничего, вроде, – пожал могучими плечами валл.
– Это он у нас вроде затворником стал, – саркастически ухмыльнулась Марвия. – В один прекрасный день взбесился и всех прогнал. Орал из своей комнаты, что сейчас выйдет и всех, кто не ушел, съест. Много шуму в городе наделал: столько камов[11 - Камы – существа с серой кожей, в основном серыми глазами с красноватым зрачком, маленьким, словно обрезанным носом и вытянутыми продольными ноздрями, чуть заметными ушами с гипертрофированной мочкой. Не обладают магией, занимаются в основном земледелием и торговлей. Жители долины Кабал, которая расположена между горами анахов и лесами цваков.] сразу лишились крова. И все с товарами. И это не считая музыкантов, поэтов и прочих балагуров. Так что, представь, какая сутолока была.
– Так что не так? – перевела я тему, с иронией косясь на здорового амбала, застывшего, словно в ожидании порки: видимо, Дик не надеялся, что я промолчу о действительной причине его добровольного затворничества.
– Через некоторое время, как ты пропала, цваки заставили камов закрыть ворота и никого не пускать. Разнеслась весть о проклятии. Ну, благо камов напугать легче легкого, ибо магией они обделены полностью. А анахи бушевали – выпускать их цваки тоже запретили. Бедные горожане не знали, кого слушать. Поползли слухи о войне. Но вскоре все как-то само собой разрешилось: веселые цваки возвращались в свои леса через Валрад, братались со всеми, кто под руку подвернется. Горожане совсем зашугались: добродушные цваки пугали их больше, чем цваки высокомерные. А потом пропали анахи, все разом, словно в один миг исчезли из города…
Марвия опять лукаво взглянула на Дика:
– Наш валл зачудил к тому времени, а вот другие гостиницы понесли убытки: анахи пропадали прямо из своих комнат, не заплатив. Ну, что пропадали – привычное дело, магия. А вот что не платили – странно, поскольку маги очень щепетильны. И хоть свысока смотрят на другие расы, но расплачиваются всегда.
– Это точно, – авторитетно покивал Дик. – Весьма щедры, никогда не экономят на чаевых. А почему ты спрашиваешь, Мел?
– Да, кстати, – словно очнулась ведьма. – И правда, почему?
– Мне как бы было видение, – с неохотой поделилась я, – что верховный маг в большой опасности. И вот я опять здесь, в вашем мире. Прямо Чип и Дейл спешат на помощь! Правда, в урезанном варианте: осталась только Гайка.
– Мне иногда кажется, что ты говоришь на другом языке, – растерянно моргнула Марвия. – Давай, пойдем ко мне и обсудим все спокойно…
– Как – ко мне? – грозно рявкнул Дик. – Вы всегда в безопасности под крылышком Дика!
И валл для пущей важности помахал перед моими глазами огромными ручищами: я тихонько хихикнула, любуясь на мохнатые «крылышки». А Марвия покачала головой:
– Ну уж нет: мало ли какая снезь[12 - Снезь – летающее насекомое с продолговатым тельцем багрового оттенка и прозрачными крылышками. При опасности – бросается на существо и, прокусывая кожу, впрыскивает яд, который может вызывать галлюцинации. Разводят, чтобы собирать яд, который потом используют как легкий наркотик.] тебя еще раз ужалит! – нахмурилась ведьма. – Опять выгонишь на улицу посреди ночи, потом бегай, ищи ночлег! Я уже нашла весьма привлекательную комнатушку по приемлемой цене, туда и пойдем! А ты подумай над своим поведением!
И, резко развернувшись на каблуках, потащила меня в сторону от опешившего валла. Я оглянулась и на прощание помахала рукой Дику: тот выглядел расстроенным. Марвия бурчала всю дорогу, но если поначалу она честила валла на чем свет стоит, то потом перешла на мою скромную особу:
– Ну я так и знала, что не стоит оставлять тебя одну с этим проходимцем! – ворчала ведьма, имея в виду анаха. – Ну что ты так растаяла под взглядом этого ловеласа? Нет, я понимаю, за анахом, да еще за верховным магом, любая побежит… но от тебя я такого не ожидала! Хоть бы меня дождалась для приличия, а то я места себе не находила от беспокойства за твою бедовую голову. Теперь-то ты знаешь, как обращаются анахи с теми, кто не принадлежит к их «высшей» расе?
Я рассмеялась и, остановившись, нежно обняла подругу:
– Ну не ершись, – мягко сказала я нахмурившейся ведьме. – Не бегала я за ним… хотя, хотелось, не спорю. Меня банально похитили, ткнули носом в задачу, а когда я ее разрешила, ваш мир просто выплюнул меня в то место, откуда взял. Неприятная процедурка, скажу я тебе! И если бы не платье, в которое обрядили меня анахи, я бы просто решила, что все сон и томление духа. А вот теперь я снова здесь и ищу нового героя, который как слепого котенка сунет меня носом в очередную проблему этого нескучного мирка. Интересную халтурку мне подбросили… уж не знаю, кто!
Марвия стояла, как пригвожденная к земле ударом молнии, не в силах вымолвить ни слова. А что эти самые слова рвались наружу, было ясно по вытаращенным глазам.
– Да, – я успокоительно похлопала подругу по плечу. – Вот такая жизнь стала интересная. Но я тебе выразить просто не могу, как рада снова быть здесь. Единственно, что омрачает картину – неизвестная мне участь Роже. Ну давай, показывай, где твоя пресловутая хатка, я все по порядку расскажу – может, вдвоем мы сумеем понять, с какого края начинать есть этот каравай с сюрпризом.
Немного позже я с интересом разглядывала новое жилище ведьмы, пока Марвия переваривала мой рассказ. Обжилась она здесь основательно: по стенам в гармоничном порядке развешаны пучки пахучих растений, на многочисленных полочках, прибитых к стенам, педантично расставлены баночки и горшочки с таинственным содержимым. Из мебели одна узкая скамья, покрытая тонким одеялом – видимо, она служила кроватью. Все остальное пространство было занято сундучками, коробочками и горами свитков.
