скачать книгу бесплатно
Запрещенная Секта
Мелита Королёва
Журналистка Вероника Журавлева, возвратившись из отпуска, обнаруживает у себя в гараже незнакомого мужчину, отравленного угарным газом. Она спасает его и узнает, что Алексей Константинов оказался агентом засекреченной государственной структуры, которая преследует запрещенные секты. Журналистка замечает, что с ее коллегами произошли непонятные изменения. Зверски убиты ее главный редактор и соседка. Существует ли связь между этими двумя убийствам? Эту тайну предстоит разгадать Веронике.
Мелита Королёва
Запрещенная Секта
Я дошла до дома и, приставив дорожную сумку на колесиках к забору, посмотрела на калитку. Она была скручена ржавой цепью. Висел огромный амбарный замок.
«Да, тут уж не придерешься! – подумала я, глядя на рукотворный запор пенсионерки. – Тетя Фрося надежно охраняет мои владения!»
Захватив с собой только дамскую сумочку, я направилась к дому соседки. Увидев, что окна в нем были раскрыты, позвала старушку:
– Ефросинья Кузьминична, вы дома? Это я, Вероника!
– Слышу! Слышу! – тут же откликнулась она. – Уже иду!
На порог вышла соседка семидесяти шести лет. Она прихрамывала, ведь давно страдала подагрой. Ефросинья Кузьминична никогда не расставалась с клюкой, что была подарком ее покойного мужа, деда Тихона.
Держась за натертую до блеска ручку, тетя Фрося медленно спустилась по ступенькам и подошла ко мне.
Летнее солнце слепило соседке глаза, поэтому она сощурилась и, повернув меня к нему лицом, сперва придирчиво осмотрела с ног до головы, а потом приветливо улыбнулась, обняла и трижды, будто по-родственному, расцеловала.
– Ну здравствуй, красавица! – произнесла она с игривыми интонациями в голосе. – Вижу, что похудела, похорошела! Просто глаз от тебя не отвести! Что значит курорт! А я все лето на огороде провожу! Но загорела, скажу тебе, не хуже Турции! – а после Ефросинья Кузьминична сменила тон на требовательный. – Рассказывай, как твои дела. Узнала чего нового?
Чтобы удовлетворить ее любопытство, я ответила:
– Совсем немного. Думаю, мне нужно еще раз в Стамбул слетать.
– А что узнала? – не отставала от меня соседка.
– Потом расскажу… – пообещала я. – Тетя Фрося, ты даже не представляешь, как я устала! Ужасно хочется помыться и завалиться в постель, чтобы ногам дать отдохнуть. Ты ключ от моей хаты захватила с собой? – поинтересовалась я.
– Как же! – заверила меня пенсионерка и свободной рукой полезла в карман вязаной кофты. – Он у меня надежно булавкой зацеплен за веревочку и пристегнут к внутреннему карману.
Я улыбнулась, отметив про себя, что Тетя Фрося со всей ответственностью отнеслась к моему поручению. Ключ не только был пристегнут, но еще и висел на шнурке ярко-красного цвета. Я поняла, что соседка так сделала на случай, если вдруг его потеряет. Увидев, что ей не так просто отстегнуть ключ, я, повесив на заборе сумочку, предложила:
– Давай помогу! – протянув руки, я расстегнула булавку в ее вывернутом кармане.
– Уж больно мне знать охота! – не отставала от меня тетя Фрося. Ее интерес к моей поездке в Стамбул только рос. – Скажи, ты хоть родственников своей прабабки нашла?
– Пока нет… – ответила я. – Но в русской общине обещали помочь. И кое-что мне все же удалось узнать! – прищурившись, я хитро посмотрела на пенсионерку. – Например то, что моя прабабка, Прасковья Лаврентьевна, родилась в Константинополе в тысяча девятисотом году. Жила в большом двухэтажном доме с родителями и братом Павлом. Отец ее, Лаврентий Валентинович, построил большой дом в пригороде, чтобы держать табун лошадей и стадо верблюдов.
– А для чего ему верблюды? – с интересом посмотрела на меня тетя Фрося.
– Как же! – воскликнула я. – Мясо, молоко, шерсть, купцам давал, у которых поклажи было больше, чем грузовых животных! Со всех сторон от верблюдов одна выгода!
– Значит, не была бедна твоя прабабка! – заключила соседка. – Богачка! Голубых кровей! Это и по тебе видно! Ты, Вероника, в прабабку пошла! Культурная, матом не ругаешься, не сплетничаешь, голоса ни на кого не повысишь, обходительная, добрая, справедливая… – перечислила Ефросинья Кузьминична достоинства и горестно вздохнула. – Тебе бы еще родственников своих найти. Разлетелись, быть может, по всему свету! – предположила она.
– Да… – согласилась я с ней, подумав о том, чего именно так сильно боялась моя прабабушка.
Она умолчала о том, в какой семье родилась, где жила. Моя прабабушка никогда не рассказывала о себе. При советской власти, видно, нельзя было об этом говорить. Даже перед смертью она не обмолвилась о своем происхождении.
– Конечно, через столько лет не так легко отыскать свою родню, – снова заговорила я, – но вся надежда на русскую общину. Ходила в Стамбуле на русское кладбище, видела могилу Лаврентия Валентиновича Журавлева, прадеда моего. Самое интересное скажу! – сделала загадочное лицо и замолчала, наблюдая за реакцией Ефросиньи Кузьминичны.
Она внимательно слушала.
Я снова улыбнулась и выпалила:
– У моего прапрадеда на могиле герб имеется!
– Это что ж значит? —тихонько ахнув, пенсионерка закрыла от удивления рот концом платка. – Никак он из графьев?
– Точно не могу сказать, – пожала я плечами, – но герб запомнила.
– Что же на нем было? – не отпускала меня Ефросинья Кузьминична, решив удовлетворить свое любопытство.
– Ничего особенного! – отозвалась я. – Два ангелочка в воздухе парят и ручками герб держат! Герб к шпилю приделан. А под шпилем крест.
– А на гербе? На гербе что? – в порыве любопытства Ефросинья Кузьминична схватила меня за руку и заглянула в глаза. – Расскажи, не томи мою душу! Интересно же!
– Ладно! – сдалась я. – Зная тебя, ты спать ночью не сможешь. Так и быть, опишу его! – я задумалась, вспоминая детали. – Герб на две части наискосок, в середине самой, разделен. Сверху конь на дыбах стоит, будто в цирке.
– Это понятно! – перебив меня, отозвалась тетя Фрося. – Ты сама говорила, что прапрадед твой коней разводил. А внизу что?
– Белка выбита, – ответила я.
– Белка? – переспросила меня пенсионерка.
– Ага! Она самая! – подтвердила я.
– А она откуда? – недоуменно посмотрела на меня Ефросинья Кузьминична. – В Константинополе раньше белок вряд ли разводили.
– Не разводили, – подтвердила я, – в русской общине сказали.
– Тогда зачем твой прапрадед ее на свой герб нацепил?
– Понятия не имею! – снова пожала я плечами. – Но это еще не все! На спине у коня журавль стоит. Вдруг Лаврентий Валентинович захотел свою фамилию увековечить? Ведь фамилия Журавлевы от прапрадеда осталась.
– Странный герб у твоего предка… – задумчиво произнесла Ефросинья Кузьминична. – Очень даже странный! Животные и птица. И разбери, что там к чему.
– Старец Никон предположил, что в этом гербе заключается послание для предков. Кто самый умный, тот и разгадает! – сказала я.
Пенсионерка оценивающе осмотрела меня, а потом спросила:
– Вероника, а ты умная?
– Сама не знаю, – призналась я, – может, мне не дано узнать послание прапрадеда.
– Одно скажу! – соседка, прихрамывая и подволакивая одну ногу, вплотную подошла ко мне, огляделась, словно нас могли подслушать, а после понизила голос. – Если белок в Турции не разводят, то они в огромном количестве живут здесь! Сообрази! След прямиком в Россию ведет. Быть может, перед отъездом семья Лаврентия Валентиновича уехала в Константинополь, но что-то здесь оставила? А? Подумай!
Утреннее солнце припекало все сильнее. Хозяйки дружно загремели ведрами, готовясь выгнать коров на пастбище.
– А в город когда собираешься ехать? – спросила меня пенсионерка, останавливаясь на половине пути. Она тяжело налегла на свою клюку. Подагра давала о себе знать. – Хотелось бы еще побалакать, но знаю, что ты влюблена в работу хлеще, чем в своего жениха!
– Ефросинья Кузьминична, отцепляй ключ! – поторопила я ее. – Мне домой хочется зайти!
– Сейчас! – отозвалась она, вынимая из кармана еще один ключ, что от замка на калитке. Такие в шестидесятых годах еще делали.
Открывая амбарный замок, соседка отчиталась:
– Цветок каждые три дня поливала, как ты просила. В доме порядок. В гараж не заглядывала. А чего мне в нем делать? Как ты его закрыла, так твой замок на нем и висит!
– Спасибо вам! – поблагодарила я пенсионерку и, достав из дорожной сумки мягкие тапочки, купленные в Стамбуле, конфеты, упакованные в круглую жестяную коробку, с улыбкой протянула их ей. – Чтобы ваши ноги всегда были в тепле. Чтоб жизнь была сладкой!
– Какие красивые! – воскликнула тетя Фрося и, сунув мои подарки под руку, захромала к Лидии Ивановне, которая издали наблюдала за нами.
Подхватив дорожную сумку, я открыла ключом входную дверь, зашла в родительский дом.
***
Включив газовый котел, чтобы нагреть воду, я открыла холодильник и достала из него кусок замороженной баранины. Обожаю ее! Особенно вареную, холодную! Баранину мне принес Николай, племянник тети Фроси, когда резал овцу.
Налив в большую миску воды, положив туда мясо, я направилась в ванную.
Намывалась долго. Вода расслабляет и снимает усталость. Выходить я не спешила.
Открыла чопик, вытерлась полотенцем и надела банный халат. Зашла на кухню, слила воду с миски и, положив размороженный кусок мяса в кастрюлю, снова залив его свежей водой, поставила вариться на газ. Подождала, когда закипит, сняла пену и вышла во двор.
Усевшись на маленькую скамейку, которую несколько лет назад смастерил мой отец, я подставила лицо летнему ветру и палящему солнцу. Это сушило длинные волосы лучше любого фена.
Засунув руку в карман, нащупала прохладное железо. Вынув ключ, увидела, что он от гаража. Подивилась тому, что сунула его в карман банного халата совершенно машинально. Я даже не смогла вспомнить, когда это произошло. Раз так, решила навестить старенький «БМВ».
Подходя к гаражу, издали учуяла выхлопные газы. Чем ближе я к строению, тем сильнее ощущала сладковатый запах.
– Что такое? – непонимающе осмотрела замок и дернула его несколько раз. Закрыто.
Провернув ключ в замочной скважине, я быстро вынула из петель дужку и, открыв дверь гаража, тут же закашлялась, вдохнув тошнотворный запах выхлопных газов. Машины совсем не было видно, но я отчетливо слышала, что мотор «БМВ» включен. Широко распахнув двери гаража, я выскочила отдышаться на улицу, а заодно и проветрить помещение. Стоя поодаль, наблюдала за тем, как рассеивается дым, поднимавшийся к небу серыми клубами.
Теперь, когда в гараже стало светлее, я смогла разглядеть мужчину, сидящего в салоне моей машины. Его голова облокотилась на боковое стекло дверцы со стороны пассажирского сиденья.
– Мне еще в доме мертвеца не хватало! – с ужасом произнесла я, открывая переднюю дверцу «БМВ».
Не успела я распахнуть ее, как незнакомец завалился прямо в мои руки. Я едва успела подхватить его и усадить на сиденье. После повернула ключ зажигания и выключила мотор.
– Эй, мужчина, вы живой? – спросила я незнакомца, потрепав его за плечо, стараясь нащупать пульс.
Пульса не было. Меня охватила паника. Этого мне еще не хватало! Теперь у меня и с полицией будут проблемы! Как я объясню стражам порядка, что не была замешана в смерти мужчины, отравленного выхлопными газами моей машины? Ведь ключ был только в одном экземпляре, находился у меня дома! А завтра еще в город, на работу нужно, без опозданий!
С большим трудом взяв себя в руки, я все же решила еще раз проверить: жив или мертв. Найдя сонную артерию, я приложила к ней два пальца. И тут почувствовала совсем слабый пульс! О! Какая это радость! Словно камень с плеч свалился.
Поднатужившись, я поволокла незнакомца на свежий воздух, уложила в тень. Тут же сбегала домой, выключила газ и позвонила по мобильному телефону в «скорую помощь». Я даже забыла переодеться! Так и сидела в халате около спасенного.
Минут через двадцать «скорая помощь» подъехала к дому. Вышла фельдшер лет сорока и, держа в руке белый чемоданчик с красным крестом, сразу же направилась в мою сторону. Она подошла ближе и тут же поинтересовалась:
– Где ваш больной?
– Не… больной, – поправила я ее, – а отравленный выхлопными газами! Вон он, в тени лежит! – кивнула я головой в сторону гаража.
Женщина скоро подошла к мужчине и, нащупав пульс, крикнула, обращаясь к водителю машины:
– Федя! Носилки неси! Быстро!
Пока водитель возился с носилками, фельдшер успела ввести в вену спасенного мужчины какую-то жидкость.
Заметив, что я подошла ближе, врач поднялась и внимательно оглядела меня, попутно ухмыляясь. Странно.
– Так! – скомандовала она мне. – Берем за ноги и кладем его на носилки! А ты, Федя, – обратилась она к водителю, – за плечи поднимай!
Втроем мы кое-как положили незнакомца на носилки и с большим трудом донесли до машины «скорой помощи». Положили носилки на землю, Федя вытащил из автомобиля каталку.
Фельдшер вновь взяла командование на себя.
– Берем, разом, – сказала она мне и водителю, – чтобы больной на бок не свалился!
Мы, две женщины, взялись за ручки носилок со стороны ног, а водитель ухватился у головы.
Как только мы положили незнакомца на каталку, Федя сразу же задвинул ее в «скорую помощь».
Я развернулась и направилась к дому, считая миссию завершенной.
– Эй, женщина! – крикнула фельдшер. – Вы это куда направились? А капельницу мужу кто держать будет? – обратилась она ко мне.
– Какому мужу? – переспросила я ее.
– Вашему! Вашему! – пояснила она, считая меня бестолковой. – Ну, что стоите? Залезайте! Не знаю, что между вами произошло, но имейте же совесть, помогите своему мужу! – сказала она раздраженно.
– Я… – хотела я возразить, но глянула на банный халат.
– Жизнь вашего мужа зависит от быстроты решений! – снова крикнула мне фельдшер. – Думайте быстрее, пока я в вену иголку вашему мужу ввожу!
– Вероника! – выглянув в окно, обратилась ко мне Ефросинья Кузьминична. – Кого это вы сейчас в машину грузили? – поинтересовалась она.
– Сама не знаю! – ответила я, пожимая плечами, попутно залезая в машину «скорой помощи».
– Быстро же вы мужа отбросили! – укоризненно посмотрела на меня медработник. – Между прочим, он из-за вас хотел с жизнью покончить! – не преминула она сделать колкое замечание, вкладывая в мои руки прозрачный мешочек с лекарством. – Держите выше! – повысила она голос, когда я опомнилась. Фельдшер рукой подняла мой локоть, чтобы через иглу жидкость лучше проникала в вену незнакомого мужчины.
Теперь я спокойно могла разглядеть незнакомца. Ему было около сорока лет, не больше. Не сказать, что красавец, но и не совсем плох собой. Есть в некоторых людях неуловимая красота. Так и в нем.
