скачать книгу бесплатно
– Ну, ты ещё там пока не работаешь, когда начнёшь, тогда и поблагодаришь, – ответил он. – Сейчас я расскажу тебе, когда ты приступишь к работе и что конкретно будешь делать в соответствии со своими прямыми должностными обязанностями.
– Я вас внимательно слушаю, – я внимательно посмотрел на профессора и уселся поглубже в кресло.
Манусов рассказал мне, что на работу я выйду ближе к окончанию второго учебного года как практикант, а официально оформлюсь сразу после окончания обучения в Академии, в качестве младшего сотрудника управления. А до конца второго курса мне будет необходимо прочитать и выучить книги по международному праву, внешнеэкономической и разведывательной деятельности, философии, психологии и другие, чтобы легче влиться в трудовую деятельность и коллектив, а также иметь знания специальной терминологии при общении с иностранными партнёрами. Несмотря на огромный объём литературы, как сказал Манусов, это будет одним из самых лёгких заданий, в основном потому, что я обладаю тренированной памятью и запомнить много новых терминов, методов и подходов не составит для меня особого труда.
– Итак, по части твоей официальной деятельности тебе всё понятно? – деловито спросил он, закончив объяснения.
– Да, Анатолий Федорович, – бодро ответил я.
– Хорошо, тогда перейдём к основному. – Сказал он и пристально посмотрел мне в глаза, словно проверяя мою готовность. Я невольно слегка кивнул. – Как я тебе уже говорил, твоя работа будет сосредоточена на секретной деятельности. Объясню, почему я хочу посвятить тебя в это именно сейчас, а не после того, как ты начнёшь трудиться в управлении. Догадаться легко. Обучение и подготовка к тому, чем ты реально будешь заниматься, затрагивает большой промежуток времени. Чтобы освоить определённые навыки, необходима длительная подготовка. Безусловно, этот период зависит от индивидуальных способностей каждого человека, поэтому в соответствии с твоими успехами в освоении материала, мы будем корректировать учебный процесс.
– Понятно, и что же я должен буду делать? – недоуменно спросил я. – Я не понимаю.
– Покидать собственное тело, Артур! – Манусов встал со стула и зашагал по комнате.
– Что?! – от ошеломления я вытаращил глаза, на самом деле даже не осознавая то, о чем он говорил.
– Да, покидать тело и перемещаться независимо от того, где оно находится. – Повторил он и остановился уставившись на меня, словно изучая вызванную этими словами реакцию. Чуть помедлив, он заговорил неожиданно быстро. – Существует определённая методика, разработанная известнейшим в наших кругах нейробиологом, профессором Гориным, по развитию способности человека покидать собственное тело, основанная на теории телепортации. Твой отец, да и я, хорошо знали Горина. Сейчас он уже стар и, к сожалению, тяжело болен, но методика по-прежнему работает, он ее пробовал на некоторых людях, а теперь пробовать буду я. – Профессор замолчал и, подойдя к окну и сложив руки на груди, задумчиво стал смотреть на улицу. Пауза затянулась, а я тем временем лихорадочно думал о чем бы спросить, чтобы хоть как-то снять возрастающее внутреннее напряжение.
– И многих он научил этому, ну, покидать тело? Что это за методика такая? – тихо выдавил я наконец.
– За всю свою деятельность он выучил пятерых агентов, самых способных. – Начал Манусов и, оторвав взгляд от окна, посмотрел на меня, слегка нахмурив брови. – Это немного. Понимаешь, его методика уникальна, она – единственная в мире, но определённым её условием является то, что человек должен обладать сильным энергетическим полем и способностью к экстрасенсорике. Обычного человека научить этому практически невозможно, не хватит жизни, чтобы он все это освоил, нужна база. А людям, у которых активна область мозга, отвечающая за интуитивное восприятие, то есть тем, у которых уже развиты экстрасенсорные способности, овладеть навыками покидания тела возможно за относительно короткий промежуток времени. Да и то, как показала наша практика, не каждый способен, даже покинув тело, перемещаться вне его на большие расстояния. Это очень сложно. Держат в основном подсознательные страхи, тяга к безопасности. Только тот, кто способен пойти на риск, граничащий с риском смерти, сможет выдержать. У такого человека должны быть снижены защитные функции от природы. Это и опасно, и интересно, и очень ценно, поскольку уникально. – Рассказывал профессор, изредка кивая, словно соглашаясь с самим собой. – Из пятерых, обученных Гориным, только трое могут перемещаться в любую часть земного шара и на длительное время. Один из них работает на нашу страну, другой – не работает в спецслужбе, третий – давно погиб при неизвестных обстоятельствах. Остальные двое – работают у нас, но они перемещаются примерно в пределах нашей страны, даже чуть меньше, передвижение на более дальние расстояния опасны для их жизни, они за такое не берутся.
– Опасны для жизни? В чём же опасность? – тихо спросил я.
– Постараюсь объяснить тебе в общих чертах, – тяжело вздохнув ответил Манусов и снова заходил по кабинету. – Состояние тела человека без души схоже по симптоматике с комой. Однако, в отличие от комы, которая может длиться продолжительное время, без души человек может прожить не более трёх суток, максимум – неделю. Если душа человека переместится слишком далеко от тела и человек перестанет чувствовать с ним связь, тогда душа покинет земную оболочку и человек умрёт.
– А что случится, если душа, даже чувствуя связь с телом, не вернётся в него по истечении трёх суток?
– Он тоже умрёт. Понимаешь, физиологически человек должен регулярно питаться, двигаться, спать. Трое суток без воды, еды и сна истощает тело настолько, что душа не может в него вернуться и человек умирает, засыпая навеки. Именно потому, что нам не нужны жертвы, мы отбираем людей, не только обладающих уникальными экстрасенсорными способностями, но и физически сильных. Но опасность сохраняется, и мы всегда очень осторожны. В том, что твоё тело будет в безопасности, ты можешь не сомневаться, мы об этом позаботимся.
– Я не сомневаюсь, – улыбнулся я и, подумав, что сейчас самое время, решился спросить: – Анатолий Федорович, а вы тоже обладаете этой способностью?
– Нет, Артур, – улыбнулся он в ответ, посмотрев на меня пристально, и сел за стол. – Не знаю, к сожалению или к счастью, на протяжении двадцати лет я тренировался, но сейчас могу лишь на секунду выйти из тела, потом меня с какой-то неимоверной силой затягивает обратно. Мне не дано разорвать эту связь.
– А как я почувствую, что я, например, теряю связь с телом? – спросил я, глядя ему в глаза.
– Как объяснял мне Горин, это понятно сразу: даже находясь вне тела, ты продолжаешь ощущать его полностью, от пальцев ног до макушки. Как только ты начинаешь терять связь, ты перестаёшь чувствовать сначала ступни, потом ноги до колен, потом по пояс, пока связь полностью не исчезнет по мере твоего отдаления от тела. Как только почувствовал малейший намёк на это, необходимо сразу, незамедлительно вернуться назад.
– Если единственная опасность состоит только в неспособности вовремя вернуться и потерять чувствительность, то я думаю, что это не самые тяжёлые условия и особого труда их выполнить не составит. Я готов приступить к занятиям! – решительно сказал я.
– Не торопись. Существует ещё одна важная деталь. – Проговорил профессор задумчиво. – Основной момент во всём этом процессе – способность ставить заслон.
– Что это заслон?
– Это что-то вроде преграды, чтобы душа другого не попала в твоё тело. Умышленно или нет, но были очень редкие случаи, когда души переселялись в другие тела, и это очень опасно. Можно надолго, вплоть до наступления смерти тела, остаться между землёй и небом и не иметь возможности вернуться. Именно такие заслоны я буду учить тебя ставить, обучиться этому непросто, гораздо сложнее, чем самому процессу выхода из тела.
– А что это за души, которые могут переселиться в моё тело?
– Этого мы не знаем точно, до конца эта область не изучена, но это не души умерших. Существует версия, что умершие попадают в другие центры Вселенной. Мы предполагаем, и это наиболее вероятно, что существуют уникумы, которые самостоятельно проделывают трюки с выходом из тела. Имена тех, кого мы подозреваем в возможности проявить такие способности, нам известны, но пока это только предположения. Для тех людей, которых мы обучаем, выход из тела – это, прежде всего, работа, трудовая обязанность, поэтому у нас существует трудовое соглашение, в соответствии с которым работник секретной деятельности не может использовать эти способности в личных целях, каждый выход строго регламентируется. Делается это прежде всего для того, чтобы обеспечить безопасность наших сотрудников, за жизнь и здоровье которых мы несём полную ответственность! – заключил Манусов.
Я смотрел на профессора, переваривая полученную информацию.
– Я готов. – Лишь сказал я.
– Тогда приступим?… – снова почему-то тяжело вздохнув, спросил профессор.
4. Знакомство
Последующие несколько месяцев я провел в жестком графике занятий с профессором Манусовым. Мы встречались каждый выходной и иногда по вечерам среди недели, а когда встреч не было, я повторял то, что уже успел усвоить. В таком режиме тренировок студенческие посиделки были сведены к минимуму.
С Варей, тем не менее, мы находили время для встреч. Поначалу я с удовольствием сопровождал ее в различных компаниях и втайне гордился собой, что нахожусь в обществе такой красавицы, но потом стал реже это делать. Мне быстро наскучило проводить время на шумных вечеринках, которые я особо не любил и которые казались мне наполненными пустой и глупой болтовнёй. Видимо, моя занятость Варю совсем не беспокоила, скорее наоборот, ее образ жизни нисколько не поменялся после того, как мы начали встречаться. Она продолжала веселиться с подружками, ходить по магазинам и тусовкам и даже успевала ездить со всеми, кто работал в студенческом совете в загородные дома отдыха. Несмотря на мои ожидания относительно того, что именно эта девушка сможет стать мне близким человеком, наполнив мою жизнь смыслом, пока не оправдались, я все же согласился на эту авантюру с помолвкой, снова идя на поводу ее милых манипуляций. Ведь Варе хотелось праздника, а мне хотелось сделать ей приятное!
Я торжественно подарил ей кольцо, которое мы заранее выбрали в ювелирном магазине, за ужином в кафе и сказал, что, скорее всего, официально мы распишемся только после вручения дипломов, а пока организуем помолвку.
В честь нашего праздника, Манусов разрешил мне отдохнуть пару недель на море. И мы с Варей решили рвануть на автомобиле в маленькую бухту на берегу Черного моря, которая казалась мне очень живописной и располагающей к романтическому настроению судя по фотографиям, которые я нашел в книге, изданной по запискам одного известного путешественника. С учетом того, что водительские права я получил всего год назад и водил только по городу папин старый «опель», я долго уговаривал родителей нас отпустить. Но все завершилось благополучно, ключи от автомобиля я получил, и мог спокойно заняться организацией торжества.
Помолвку мы отметили в студенческой столовой, которую Серега помог мне снять для празднования. Несмотря на непростые взаимоотношения, Серега и Варя сработали в унисон, пригласив всех кого знали со студенческой и школьной скамьи. Я был рад тому, что они все организовали сами, и всем тем, кого они пригласили. Ребята веселились до утра: танцевали, пели, пили вино и безудержно хохотали. В большом зале столовой не было свободного места, а я все не мог найти себе компанию. Варя все это время веселилась с подружками, Серега тоже вертелся около них. Так мог со скуки и уснуть, если бы ко мне периодически не подсаживалась Ася, которая тоже не любила шумные вечеринки, и не шептала мне всякие гадости, злобно поглядывая в сторону Сереги. Я не мог понять почему, но ей ужасно не нравилось его поведение.
Как и предугадывал Серега, Ася частенько ходила за ними по пятам во время учебы, заодно и помогала мне с домашним заданием, если я не успевал его приготовить, пока занимался с Манусовым. С Асей мне было комфортно, очень душевно и по-дружески я к ней относился, поэтому в итоге весь вечер мы так и просидели с ней вдвоем, наблюдая за тем, как веселятся другие.
Сразу же на следующее утро после помолвки мы с Варей отправились в дорогу. Проехав чуть меньше половины пути, от подкосившей нас усталости после бурной ночи, мы крепко уснули прямо на передних сидениях автомобиля на обочине трассы Дон. Этот перерыв придал нам бодрости, и мы двинулись дальше.
Вечером следующего дня, спустя сутки после нашего отъезда из Москвы, трасса вывела нас в приморский город Туапсе. Мы повернули на дорогу Джубка—Сочи и поехали вдоль Черноморского побережья в поисках таинственной затерянной бухты. В дороге, постепенно приближаясь к месту назначения, я наслаждался красивейшими пейзажами Краснодарского края. Высокие горы, бесконечные серпантины, гладкое лазурное море – всё это после московских каменных улиц, столь привычных глазу, захватывало дух и потрясало воображение.
Когда солнце уже готовилось осветить морскую гладь ярко-алым цветом заката, мы добрались до конечной точки нашего путешествия на машине и остановились в деревне неподалёку от небольшого приморского городка Небуг. Там, договорившись с местным жителем, мы оставили свой автомобиль на территории его маленького цветущего садика и, взяв палатки, рюкзаки с едой и сумки с подстилками, пошли в дикую бухту.
Идти было совсем недолго, около двух километров, но солнце припекало, и мы очень спарились. Пройдя два зелёных холма, поросших низкими и редкими деревьями, дорогу и маленький пролесок, мы остановились у крутого обрыва. Перед нами открылась сказочная красота спокойной глади моря, отливающей фиолетово-алым цветом в лучах заходящего солнца. По обрыву, переливались солнечные желто-розовые блики, освещая глинистый спуск, прореженный то здесь, то там, ярко-зелеными кустиками, с которых периодически слетали громогласные чайки. А в самом низу проглядывался краешек дикого пляжа, который прорезала накатывающая белая полоса прибоя. Легкий соленый морской ветерок обдувал наши уставшие лица, красиво развивая светящиеся в лучах золотом волосы Вари. Мне показалось это место таким родным и знакомым, теплым и нежным, красивым и необъятным! Оно было великолепно! Я понял, что не один любуюсь этой удивительной красотой вечернего лета, у Вари тоже на мгновение перехватило дыхание.
– Как тебе, Варечка? Нравится? – спросил я, почти задыхаясь от восторга.
– Артур! Здесь очень красиво! Но я устала, у меня ноги болят! – капризным тоном ответила она и, сбросив с плеч рюкзак за землю, плюхнулась на него.
– Смотри! – я указал рукой вниз. – Нам надо туда спуститься!
– Ужас! Ну, тогда пошли! Что ж делать! – уныло отозвалась Варя, снова поднимаясь.
И мы осторожно начали сползать по десятиметровому глиняному обрыву, благо он был не такой крутой. В самом конце с высоты метрового выступа я сначала спрыгнул сам, утонув ногами в тёплой мелкой гальке, а потом поймал на руки Варю.
Я нежно поцеловал её в губы и сказал:
– Ну вот и мы добрались! Смотри! Это то самое место, куда я всё это время мечтал привести тебя! – не скрывая гордости собой, объявил я.
– Здесь прикольно! – она сбросила рюкзак и принялась осматривать местность. – Закат, конечно, обалденный! – она махнула рукой в сторону моря и повернулась лицом к заходящему солнцу. Вся ее кожа светилась под его лучами, а белые, обтягивающие шорты, ярко сияли, еще больше оттеняя легкий загар.
Подойдя сзади, я обнял её за талию и запутался в волосах, втянув их тонкий аромат, а она положила свои руки сверху моих. Так мы смотрели на закатное солнце, алый свет от которого расстелился вдоль линии горизонта и ярко отражался полосами в потемневшей от наступающих сумерек глади моря, пока Варя резко с заразительным смехом не вырвалась из моих объятий и не повернулась лицом ко мне. Дальше я помню все фрагментарно, я очнулся, когда мы уже безудержно целовали друг друга. Варя была страстна, а я одновременно таял и заводился от её прикосновений. Я обнимал её и с силой прижимал к себе, и каждая клеточка моего тела желала эту девушку. Я ощущал, что она тоже вся трепещет от моих прикосновений и ласк и ждёт меня.
Варя расстегнула мою рубашку, сняла её с меня и погладила моё вспотевшее от долгой дороги и сильного возбуждения тело. Я медленно раздел её, разделся сам и начал целовать каждый кусочек её красивого тела.
Варя провела немного дрожащей ручкой по моим мокрым плечам и тихо предложила:
– Пойдём в море?
– Пойдём, – ответил я.
После этих слов я увлёк её в тёплое, журчащее белыми небольшими волнами море и не в силах больше себя сдерживать прижал её к себе. Лучи заходящего солнца продолжали играть в её волосах и струиться по мягкой ровной коже её тела уже более глубокими и темно-оранжевыми оттенками, вода словно легкое невесомое покрывало, то отливала от нас, то подходила вновь, закрывая нас по пояс. Мы полностью отдались чувствам и слились с самой природой, так что ничего больше нас не останавливало. Она была моя! Все мои эмоции были очень остры, я был на вершине блаженства!
Последующие дни нашего отдыха пролетели с наслаждением и совершенно незаметно. Мы только и делали, что купались, смеялись, вспоминали помолвку, друзей, предавались любви, вечерами я читал, Варя готовила. Это были самые незабываемые, легкие и трепетные две недели нашей совместной с Варей жизни!
В те дни я очень старался сделать всё, что мог, чтобы ей было хорошо. Варя принимала мои ухаживания, видно было, что ей нравилось, когда я делаю комплименты ее необыкновенной природной красоте, приготовленной еде, да и просто тому, что она находится рядом. Временами она все же не спешила обходить острые углы и смягчать наши размолвки по бытовым вопросам. Я заметил, что когда она начинала скучать, то придиралась по пустякам, провоцируя меня на эмоциональные выплески, но тогда мне было так хорошо, что ругаться я совсем не хотел, смягчая любой негатив. От этого Варя быстро успокаивалась и мы прожили это время очень мирно.
По приезду в Москву, бодрый и отдохнувший, я сразу же продолжил занятия с Манусовым.
Профессор частенько в то время отмечал мои уникальные способности, он утверждал, что я осваиваю всё очень быстро. Однако в этом он также видел и некоторую опасность, так как больше всего он боялся, что я начну тренироваться в его отсутствие и не успею быстро распознать момент, если кто-то захочет «залезть» в моё тело. Поэтому я пообещал, что в его отсутствие «выходить» не буду. Я восхищался познаниями профессора и его преподавательским талантом, поэтому впитывал новую информацию как губка.
На мой взгляд, методика профессора Горина не была трудновоспроизводимой, хотя Манусов говорил, что она не просто сложна, а практически невыполнима для человека, не обладающего экстрасенсорными способностями. Каждый может достигнуть каких-то результатов при условии работы над развитием своих способностей, но очень немногим дана возможность добраться до конца, а именно: выйти из тела.
Требовалось последовательно проходить тренинги, в основе которых были тибетские и йогические практики включающие выполнение определённых асан и дыхательных упражнений, которые были разработаны ещё в прошлом веке. Весь тренинг состоял из нескольких этапов развития способностей выхода из тела. На первом этапе мы работали с физическим телом и учились правильно дышать. Позы-асаны укрепляли тело, без хорошего состояния которого выход был бы крайне затруднён, а дыхание и его задержки способствовали развитию способности к медитации. На втором этапе мы перешли к медитациям. Они открывали возможность отключения от внешнего мира при полной концентрации всего тела, которое при этом находилось в высшей степени напряжённости, принимая какую-либо позу, а сознание было погружено вовнутрь. Так я тянул различные мышцы, принимал неудобные асаны, учился в них дышать и медитировать.
Для достижения результата следующего этапа – покидания тела, трудность заключалась лишь в том, чтобы постараться, будучи ещё внутри собственного тела, отделить от него сознание: разорвать связь, ощутить собственную энергетику, не отождествляя себя только с телом.
Многому из того, что объяснял мне Манусов, несколько лет назад обучил меня папа, поэтому занятия мне давались легко. В основном мы проводили тренинги, повторяя ранее пройденный мною материал.
Сам процесс выхода из тела тоже не вызвал у меня серьезных затруднений. Необходимо было сконцентрировать отделившееся сознание в верхней части головы, где находился, как выражался профессор, энергетический центр головного мозга, связывающий человека с космосом. Словно сквозь маленькое отверстие в голове, я протискивался наружу. Происходило это за долю секунды, но я чувствовал, как выхожу постепенно: сначала голова, потом туловище и руки, затем таз и ноги. Выход можно было считать состоявшимся, когда я полностью видел и осознавал, что моя оболочка лежит возле меня неподвижно, а я сам, чувствуя безграничную свободу и лёгкость, способен передвигаться, куда захочу.
В первые секунды, когда я увидел своё тело со стороны, я был неприятно шокирован, оно было похоже на бездыханный манекен, почти труп: такое же бледное и неподвижное, – только чуть заметные движения грудной клетки говорили о том, что в теле теплится жизнь.
«Как же интересно, необычно и почему-то неприятно наблюдать за своим телом без души со стороны!» – думал я, не в силах оторвать от себя взгляда, чувствуя неимоверную эмоциональную связь с телом. Но вскоре все же отвлёкся от этого созерцания, когда осознал и прочувствовал, что нет смысла теперь зависать и привязываться к нему, я ведь мог летать везде, где только пожелаю. Как только я в мыслях освободился, ощущение лёгкости моментально захватило всё моё сознание, мне казалось, что меня разорвёт от желания насладиться им в полной мере.
За мгновение я сливался с воздухом. Было такое чувство, что каждая частичка моей души теперь часть Вселенной. Когда я становился невидимым, неуловимым, меня обуревал всепоглощающий восторг происходящим. «Я перемещаюсь по комнате, и меня не притягивает вниз! Как хорошо парить и не падать!» – думал я. Мою душу переполняло дурманящее чувство свободы.
Меня тянуло вырваться из комнаты, в которой я находился, взметнуться ввысь. Но я не мог: должен был постоянно видеть своё тело и не мог его покинуть, пока не научусь ставить заслон. Долго находиться в закрытом помещении было невыносимо, поэтому я спешил вернуться в тело, чтобы не поддаться этому жгучему желанию «улететь».
Я возвращался через то же воображаемое отверстие, и для того, чтобы прийти в себя, мне нужно было около трёх минут. Ощущения схожи с пробуждением ото сна: постепенно тело набирает силу, открываются слипшиеся веки. Возникают первые желания: подвигать руками, ногами, встать, пройтись, организм на автомате проверяет, не утратил ли он своих функций, всё ли в норме. После такого «пробуждения» не хочется спать, не чувствуется усталость. Манусов говорил, что так будет, пока я не стану покидать тело надолго. Если я смогу перемещаться далеко и проводить там больше времени, то по возвращении усталость будет гораздо сильнее чувствоваться.
– Ангел! – позвал я как-то во сне после очередного выхода из тела. – Скажи мне, почему там так хорошо? Я никогда не испытывал ничего подобного.
Он подошёл вплотную ко мне и сказал, смотря на меня сверху вниз:
– Люди называют это ощущение «полёт души». Обычный человек может сравнить это с прыжком с парашютом: когда летит в небесах над землёй, испытывая бесконечное чувство лёгкости. Только его полёт ограничен временем и опасностью разбиться, если он вовремя не откроет парашют, а у тебя этой опасности нет. Ты свободен и можешь наслаждаться чувством бесшумного полёта над кронами деревьев, крышами домов. Птицы так летают над землёй. Человека гнетёт постоянное чувство притяжения к земле, он не может от неё оторваться и поэтому всегда стремится взлететь, и как только у него это получается, он наконец-то осознаёт, как же это хорошо. Это твои первые ощущения, скоро ты к ним привыкнешь, но чувство лёгкости не покинет тебя никогда, ты всегда будешь им наслаждаться.
– Именно поэтому мне так хочется вырваться и улететь? – спросил я, глядя ему в глаза.
– Да, поэтому. Ты ещё молод, не загружен никакими вымышленными проблемами, поэтому тебе легко ощутить эту свободу в полной мере и насладиться ею. Ты сможешь летать далеко, туда, куда захочешь. Но будь осторожен, не увлекайся, – предостерёг он меня.
– Манусов не даст мне увлечься, я-то знаю, – усмехнулся я.
– Это ради твоей безопасности, он отвечает за тебя.
– А почему, когда «выхожу», я не вижу тебя, ангел?
– Я в другом месте, я для тебя невидим.
– Ох… Но я буду видеть тебя во сне. Я люблю тебя, – сказал я, ощутив прилив нежности.
– Я тоже тебя очень люблю, – сказал он и исчез, растворившись в воздухе.
Когда мы перешли к финальному этапу, наши занятия стали проходить в другом формате. Суть их состояла в том, что если раньше я должен был полностью собраться, сконцентрировать всю свою энергетику для того, чтобы отделиться от тела и покинуть его, то теперь передо мной стояла совершенно новая задача – научиться разделяться. Я должен был отделить маленький кусочек себя, чтобы оставить его с телом, как бы закрывая воображаемое отверстие в голове этой частичкой своей энергии. Этот процесс поначалу сопровождался нескончаемыми мучениями: было ощущение, что я должен оторвать с мясом кусок собственного тела, но при этом остаться физически полноценным, выполнять все функции здорового человека. Это был заслон. Я учился его ставить для того, чтобы никакая другая душа не попала в тело в мое отсутствие. В энергетическом плане моя неполноценность выражалась в том, что, оставив частичку себя с телом, я стал забывать то, что видел там, когда возвращался, чего ранее со мной никогда не случалось. Манусов уверял, что в процессе тренировок память вернётся и я всегда буду помнить, что и как там делал.
Более трех лет я потратил на то, чтобы безболезненно ставить заслон, доводя эту процедуру до автоматизма, и тренировать память, а именно трансформировать потоки полученной информации в нужные части головного мозга. Наконец, Манусов стал позволять мне «летать». Я часами находился вне своего тела, и это доставляло мне огромное удовольствие. За долю секунды я покидал комнату, вылетая в затворённое окно, не замечая никаких преград. Стены домов, закрытые двери и окна, густой лес, горы – ничто не могло преградить мне путь, я проходил все препятствия насквозь или облетал вокруг. Как мне заблагорассудится!
А небо! Я мог лететь так высоко, как только хотел! Имей я больше времени и отсутствие какого-либо контроля, я бы мог улететь в космос и оттуда наслаждаться видом нашей планеты. Но даже не улетая далеко, я получал огромное удовольствие от того, что мог с высоты птичьего полёта наблюдать за своим городом. Сверху Москва казалась не такой живой и многолюдной, как внизу, в бурлящем слое. Я видел дома, дома, вокруг одни дома! Величественно и красиво выглядел её центр, окружённый постройками окраин. А ночью, в свете уличных фонарей его сияние было видно за несколько километров. Извергающиеся дневные потоки жизненной энергии в вечернее время становились всё слабее, пока окончательно не стихали до нового восхода солнца. Ночное время я любил больше всего: город становился тише, как будто дремал, периодически вздрагивая и пробуждаясь от какого-нибудь резкого шума. Потом его дыхание снова замедлялось. Можно было любоваться истинной красотой Москвы, созданной руками человека в разные исторические эпохи. Я хватался за пик самой высокой в городе Останкинской башни, или просто зависал в небе и наблюдал… рассматривал…
В один из таких дней, совсем неожиданно для меня, произошло то, что изменило всю мою дальнейшую жизнь.
Ранней весной, в один из тихих, слегка ветреных вечеров, перед возвращением в тело после очередного своего полёта, неожиданно краем глаза я заметил какой-то посторонний, совершенно непохожий на уличный, свет, промелькнувший недалеко от меня. Я резко обернулся и увидел, как этот свет стал с молниеносной скоростью отдаляться, пока совсем не исчез вдалеке. Я рванул за ним. Наконец опять его увидел: он становился всё ближе и ближе. Вскоре я его догнал. Уже приблизился настолько, что смог разглядеть очертания человека, от которого струился этот свет. Когда я его окликнул, человек стал замедлять свои движения. Я явно был быстрее, даже если бы он не остановился, вскоре я всё равно смог бы его догнать.
Я подлетел ближе и увидел её!
Это была девушка, на вид – около двадцати лет. Её русые, чуть волнистые волосы спадали на хрупкие плечи, обрамляя бледное, овальное лицо. Под светлым облегающим платьем её тело казалось очень тонким. Большие голубые глаза испуганно смотрели на меня. В напряжении она слегка сдвинула брови.
– Ты следила за мной? – задал я вопрос, не зная, слышит ли она меня.
– Я не следила, поверь. Я просто… – её тоненький голос задрожал, и она вся сжалась.
– Что? – наступал я.
Она молчала.
– Ты меня боишься? – догадался я.
Она кивнула.
– Пойми, я не отпущу тебя, пока ты мне не скажешь, кто ты и почему оказалась рядом со мной. Не бойся, говори как есть, я не причиню тебе вреда. – Постарался успокоить я ее.
– Я просто наблюдала за тобой, – тихо ответила она.
– То есть следила, как я и думал?
– Нет, я наблюдала, – упрямо сказала девушка. – Следят обычно с какой-то целью, а мне просто стало интересно, и я наблюдала, так же как ты рассматриваешь город, так и я рассматривала тебя.
– Я полагаю, ты уже не в первый раз за мной вот так наблюдаешь, раз знаешь, что я люблю город рассматривать?
– Не в первый, – она виновато склонила голову, и мне показалось, что была немного смущена.
Внезапно я ощутил, что от неё исходит тепло. Такое мягкое и еле уловимое, так нежно гармонирующее со слабым светом, окружающим её облик. Инстинктивно я приблизился к ней.
– Понятно, – сказал я строго. – И чем же я так привлёк твоё внимание?
