скачать книгу бесплатно
– Я уже накрыла стол, и завтрак готов.
Я посмотрела на неё, удивлённо вздёрнув брови, и женщина несколько смущённо пояснила:
– Я не знала, во сколько вы встаёте, поэтому приготовила всё заранее.
– Благодарю, – улыбнулась и прошла в столовую.
Может быть, этот день будет не таким плохим, как прошлый? И только я успела об этом подумать, как Гром, мирно посапывающий на своей лежанке, встрепенулся, повёл ушами и, подскочив со своего места, побежал на улицу.
– Кто-то пришёл? – спросила Тайра.
– Не знаю, – пожала плечами, но направилась следом за псом. – Накрывай завтрак, я сейчас вернусь.
Гром вертелся как юла возле моих ног, потом забегал вперёд и снова возвращался, словно пытался заставить меня идти быстрее.
– Что ты, громадина моя, быстрее не получится, – выдавила еле-еле, чувствуя, как дыхания не хватает.
Я как-никак старуха, и бегать мне уже не по силам.
К воротам я подошла и остановилась, стараясь восстановить сбившееся дыхание. А когда открыла, вовсе забыла, что нужно дышать.
За воротами стояла толпа мужчин. Нет, не то чтобы толпа, но пять человек для меня уже много. Все хмурые, недовольные. Молчание затянулось, и я первой спросила:
– Вам чего, ребята? – голос каким-то чудом не дрогнул, хотя внутри всё сжалось от тревоги. Не нравится мне это, ох не нравится.
Мужики переглянулись, и тот из них, что стоял впереди, задумчиво почесал густую бороду и пробасил:
– Нас это, л… – тут он закашлялся и неловко продолжил, – Алекс прислал. Мы по хозяйству помочь.
Показалось, что глаза у меня выкатятся из орбит от удивления. Алекс? Прислал?
– А-а-а…? – промычала нечленораздельно, и мужик тут же продолжил:
– Вы, льдэра, не бойтесь, мы это, только поможем и уйдём, мы не воры какие-нибудь.
Если быть откровенной, про воровство я даже не подумала, хотя из замка есть что унести. Не так, чтобы много, но всё же. Меня больше удивил сам факт того, что Алекс, простой рабочий, прислал мне их. Вот так взял и прислал? Или не такой уж он и простой?
Я так и молчала, лишь открывая и закрывая рот, так что мужчина вновь пробасил:
– Ну так что, льдэра, пустите? Аль нет?
Хотелось сказать, что мне нужно подумать, но в свете происходящего это выглядело бы очень странно. Впрочем, ещё более странен был их приход.
– Милок, – прошамкала, наконец, обретя дар речи, – а точно не возьмёте ничего? Я старая, немощная, а вы вон какие детины. А коль по головушке бухнете да и оставите помирать тут?
Мужик покосился на Грома, который напряжённо застыл у моих ног, потом на замок, что виднелся за моей спиной, и нервно усмехнулся:
– Да кто же из проклятого замка тащить-то чего будет?
Я открыла рот, чтобы возразить – какой же замок проклятый? Если кто здесь и проклят, так это я и теперь ещё Грэгори. На вещи это совсем не распространяется. Но… им-то об этом знать вовсе не обязательно.
– И то верно, – хмыкнула себе под нос и посторонилась, – ну проходите, коли помогать будете.
За ворота они заходили не торопясь, будто пытались отсрочить момент, когда ступят на проклятую землю. Но всё же зашли, и я, пройдя вперёд, повела их за собой.
– Пойдёмте, пойдёмте, покажу вам, чего делать нужно.
Завтрак откладывается.
* * *
Когда раздала всем задания и наказала Грому глаз с них не спускать, вернулась в столовую, где за столом уже сидел Грэгори. Лохматый, сонный и хмурый, но, увидев меня, он тут же робко улыбнулся.
– Доброе утро! – произнесла первой.
– Доброе утро, – отозвался он.
Тайра вошла с подносом и удивлённо спросила:
– Так деревенские всё же пришли?
Вот тут я даже не сразу сообразила, что ей сказать. Пришли – это звучит как-то неправильно.
Но тем не менее медленно кивнула.
– Надо же, – себе под нос пробормотала женщина и принялась накрывать завтрак.
Удивлена я была не меньше её, но не тем, почему деревенские пришли, тут они всё доходчиво объяснили – Алекс прислал. Меня куда больше волновал вопрос: кто же такой Алекс? На самом деле?
Глава 4
Но сколько бы я ни ломала голову, сколько бы ни пыталась припомнить детали нашей встречи, чтобы хоть так пролить свет на происходящее, ни до чего не додумалась. И глядя на то, как Грэгори томится от безделья, позвала его гулять. Заодно проверим рабочих, да и я задам им несколько ненавязчивых вопросов. Может, о чём-нибудь обмолвятся.
Мальчишка, услышав моё предложение, тут же встрепенулся и слетел с кресла, в котором сидел, так быстро, что я успела испугаться – как бы он себе ненароком нос не разбил. Но нет, Грэгори стоял на ногах крепко.
А потом вовсе стал носиться вокруг меня, подгоняя.
– А здесь совсем никто не жил? Вы всегда были одна? – стоило нам выйти из замка, мальчишка принялся задавать вопросы.
– Одна, – кивнула, – но ты знаешь, это даже хорошо. Меня совсем никто не заставлял по утрам есть невкусную овсянку и музицировать сутки напролёт.
Про кашу и музицирование я ничуть не приукрашала. Ещё когда матушка была здесь, она заставляла нас просиживать за инструментом по четыре часа, а для меня это всегда было самым настоящим подвигом. Ещё бы, все эти последовательности пальцев в гаммах, этюдах и сонетах, разнообразие закорючек на нотных листах, обязательное соблюдение форте и пиано раздражали меня уже спустя десять минут занятий, не говоря о более длительном времени.
А овсянку наша семейная повариха, которую родители забрали вместе с собой в столицу, готовила так, что её можно было есть только с закрытыми глазами, и вовсе не жуя.
– Да-а-а? – протянул Грэгори и хитро улыбнулся: – Я тоже не люблю эту кашу!
Что же, у нас уже появились общие интересы – мы не любим овсянку.
– Значит, нужно предупредить Тайру, чтобы она даже и не думала нам её готовить.
– Согласен, – подхватил мальчишка и, увидев впереди Грома, вальяжно развалившегося рядом с рабочими, сорвался на бег.
Заприметив меня, мужики подобрались, словно ждали, что я сейчас непременно устрою им выговор.
– Ну как работается, ребята? – оперлась на клюку, что прихватила с собой.
– Хорошо, льдэра, – заговорил тот же мужчина, что и утром вёл со мной беседу.
Я им поручила подправить во дворе колодец, из которого поступала в дом вода, – деревянный сруб совсем покосился, да и доски на крышке превратились в трухлявые головёшки. Ещё велела слазить на крышу, там в одной из комнат третьего этажа после последнего дождя на потолке появились бурые разводы. И много чего по мелочам – ступени подправить у парадного входа, покосить траву на поляне рядом с прудом, разобрать хлам рядом с пустующей конюшней.
– Может вам водички принести? – стараясь быть дружелюбной, предложила с улыбкой.
Двое мужчин, что сейчас как раз чинили колодец, посмотрели на него затравленным взглядом и синхронно покачали головами:
– Не надо, мы своей обойдёмся, – нервно передёрнул плечами всё тот же рабочий. Похоже, он у них за главного или же самый смелый, раз не боится разговаривать с жительницей проклятого замка.
– Ну как знаете, – проворчала и так же ворчливо продолжила: – а Алекс-то ваш чего не пришёл? Обещал подсобить старухе, да сам струсил?
Мужики вновь переглянулись – на этот раз озадаченно. Потом главный задумчиво почесал бороду и нехотя произнёс:
– Дык, занят он, хозяин его работой загрузил.
– Угу, – понимающе кивнула, – и он вас послал? – задала вопрос, на который и так знала ответ.
– Ну да, – мужик пожал плечами.
– И вы его вот так прям послушались и пошли? – ещё один наводящий вопрос.
– Ну да, – так же односложно отозвался рабочий.
– Это кем же он у хозяина ходит, раз посылает вас, куда ему захочется?
Вот тут мужик нахохлился, как воробей, и отвернулся к колодцу, чтобы я не увидела его выражение лица:
– А тут уж я не знаю, что вам сказать, льдэра. Мне велели, я пошёл, вот и весь сказ.
Ясно. Значит, правду говорить ему не разрешили. И к чему эта таинственность? Будто бы Алексу заняться больше нечем, как только разводить секреты. Хотя… Выходит, что нечем.
– Ну работайте, ребята, работайте, – проворчала тихо, развернулась и пошла к Грэгори.
Он стоял рядом с тем мужчиной, который размашистыми движениями уничтожал высокую траву на поляне. Гром сидел рядом, у его ног.
– Нравится? – кивнула на косу, чьё блестящее лезвие мягко цепляло зелень и с довольным хрустом укладывало её ровным рядком.
– Ага, – не отрывая заворожённого взгляда, ответил мне мальчик. – Я бы тоже так хотел: вжик – и нет травы.
Едва не усмехнулась. До чего же он ещё маленький. Косить траву не так-то и просто, я вот за все десять лет так и не научилась управляться с косой. Обкашивала поляну серпом, да и тем орудовать научилась только на третий год. А до этого поляна будто побывала в руках неумелого цирюльника – тут чуб, там проплешина.
– Вот подрастёшь и научишься, – пообещала ему.
Между нами повисла пауза, потом Грэгори обернулся и веско, по-взрослому, произнёс:
– Если вырасту, – незаметно для рабочего задрал рукав камзола и показал пятно, которое, по сравнению со вчерашним днём, стало больше и темнее.
Мне хотелось его утешить, снова сказать, что его проклятье совсем не такое страшное, как моё, но по блеску в глазах поняла – не поверит.
– Никогда нельзя опускать руки, – строго, без намёка на улыбку, ответила ему.
И тут же ещё раз убедилась, что упрямством он тоже пошёл в отца:
– Но вы ведь опустили! – сжал руки в кулачки и топнул ногой, поднимая вокруг ботинка облако серой пыли.
– Я – это другое дело, – сильнее обхватила набалдашник клюки и посмотрела на рабочего, который перестал косить траву и принялся что-то искать на земле. То, что он внимательно прислушивается к нашему разговору, поняла сразу. – Пойдём присядем, – пока мальчишка не успел ничего больше сказать, махнула рукой на дальнюю скамью.
Оттуда Грому будет прекрасно видно мужчин, и в то же время никто из них не сможет услышать нас.
Грэгори хотел возразить, судя по упрямо поджатым губам, но я выразительно посмотрела в сторону поляны, и мальчик тут же сник. Кивнув, первым пошёл к скамье. Я же, пока шла за ним, раздумывала о том, не поспешила ли я, впустив незнакомцев в замок. Суеверия суевериями, а от наживы ещё никто не отказывался.
Нужно будет вечером сходить к старому склепу и поручить охрану духам. Хоть я и не люблю эту процедуру, но лучше призраков стражей не найти.
– Почему это вы – другое дело? – насупился, словно промокший птенец, и покосился на меня, стоило опуститься рядом с ним на скамью.
Я тяжело вздохнула и попыталась донести до него свои мысли:
– Потому что я уже привыкла одна, и мне ничего не нужно, кроме этого замка.
Конечно, это было ложью. Но для меня действительно не было никакого спасения, проклятье неизлечимо, раз уж его не смог снять самый именитый маг. А Грэгори… мне просто не хочется верить, что мальчишку ждёт такая же участь.
Когда точно такое же пятно появилось на моей руке, я тоже не верила, что всё закончится столь печально, только моя вера не оправдалась. Впрочем, я знала, за что несу наказание, а вот Грегори… Оно не должно было его коснуться, и мальчишка не должен был оказаться здесь.
– Неправда, – на этот раз он говорил тихо, почти не различимо среди шелеста листвы, – я слышал, как вы плакали.
А ведь я думала, что он уже спит.
Вздохнула, смотря куда-то вдаль, при этом не видя ничего.
– Просто… вчера был слишком тяжёлый день.
Он принял мой ответ, может быть, и не поверил ему, но хотя бы стал настаивать на своём. Правда, он тут же задал вопрос, который вовсе нельзя считать приятным:
– А вы расскажете, почему поругались с моей… – он почему-то запнулся, болезненно сморщившись, но всё же закончил, – мамой?
Справедливости ради – я с ней не ругалась. Она со мной – да, а я… Мне всего лишь досталась роль глупышки, которая всеми силами пыталась оправдаться и отмыться от грязи, которую на меня вылили.
– Может быть, – кивнула, проводя клюкой по аккуратному гребню скошенной травы. – Но не сегодня.
Грэгори согласился с правилами, придуманными мной, и вновь проговорил:
