скачать книгу бесплатно
– Застукают – нагорит тебе, – мрачно предупредила Дарья.
– Начальству сейчас не до нас.
Они допили содержимое бутылки, завернули её в газету и выбросили в мусорный пакет, натянутый на пластиковую урну. Потом вышли на крыльцо покурить и вернулись, а из импровизированной операционной так никто и не появился.
– Шла бы ты спать, Даша, – предложил Владимир, потирая указательными пальцами виски.
– Нет. Дождусь. Хоть до утра сидеть буду.
И в этот момент из процедурной вышел Доктор, снимая на ходу белый халат:
– Ну, что, господа переживающие, жить Оксана будет. Как сказал Махран, она «повезучая», все жизненно-важные органы оказались неповреждёнными. Дарья, срочно спать! А утром никому ни слова. Официальная версия – у пациентки двусторонняя пневмония. Никто не должен знать, что случилось.
– Даже тот, кто пытался её убить? Вот уж он, или она, удивится диагнозу, – усмехнулась Даша.
Она вышла из корпуса и машинально пошла по центральной аллее к лестнице. Подошла к двери гостиницы, потянула за ручку, запоздало поняла, что все ещё спят, стала спускаться и тут же замерла. Лестница! Именно здесь был этот запах! Дарья внюхалась в слабый аромат масла для волос, который ещё сохранился на её запястье, и вспомнила: здесь пахло миндалём два дня назад, в тот момент, когда упала Татьяна Николаевна. А это значит, что она не просто оступилась, а поскользнулась на ступеньке, где было пролито это масло. Конечно, падая, женщина стёрла след маслянистой жидкости своей одеждой. Но горьковатый миндальный запах в свежайшем горном воздухе витал ещё долго.
А ведь впереди пострадавшей тогда шла Оксана. Неужели она брызнула масло на ступеньку нарочно, зная, что грузная и неповоротливая Татьяна следует за ней? Хотела, чтобы её соседка по столу упала и разбилась? И вот ирония судьбы – сейчас они обе находятся в лечебном корпусе, но состояние второй пострадавшей гораздо серьёзнее, чем у первой, получившей по её вине травму. Если, конечно, Оксана действительно виновата.
Дарья влезла в своё окно, закрыла его на ключ и подумала, что так много вопросов уже давно себе не задавала. А будет их ещё больше. Несмотря на тяжёлый день, она безуспешно пыталась заснуть, постоянно возвращаясь мыслями к раненой, которая сейчас отходила от наркоза. Журналистке казалось очень важным то, что женщина приехала в кубанскую клинику из воюющего Донбасса. И в голове стали прокручиваться картинки их с Юлькой самовольной командировки в самопровозглашённую республику.
Точка и многоточие
Полтора года назад, в первых числах октября, в редакции началась традиционная вспышка сезонных простуд. Большая часть редакционного коллектива синхронно чихала и кашляла. Особенно в этом занятии упорствовали сознательные граждане, дружно привитые от очередного штамма вечно мутирующего вируса гриппа, чтобы заболеть новой его разновидностью. И только не признающую вакцинации Дарью простуда и инфекция упорно обходили стороной.
– Ты не болеешь, потому что всегда такая оптимистичная? – завистливо спросила после утренней планёрки возрастная коллега, не снимавшая с шеи вязаный шарф и каждые пять минут отправлявшая в мусорную корзину использованный бумажный платочек.
– Потому что я насквозь проспиртованная, – мрачно ответила Дарья, терзаемая вопросом, почему три дня подряд не объявляется любимый мужчина.
Вступать в переписку первой, а тем более, звонить ему без значительного повода, предприятие сомнительное. Неизвестно, чем он занят, и какое у него настроение. Если не в духе, может начать придираться к словам и фразам, выискивая в тривиальных выражениях замаскированные элементы нейролингвистического программирования. Как-то она прочла в гороскопе, что влюблённому Льву свойственно цепляться к словам любимой женщины. Но так ли сильно он её любил, чтобы она это терпела?
И всё же Даша рискнула отравить ему ВКонтакте приветствие:
«Доброго времени суток! (агрессивная манипуляция!)
Как жив-здоров? (разведывательная деятельность!)
Хотелось бы на днях пообщаться (злостная провокация!)
Вообще—то я не всегда такая ехидная (жалкий лепет оправданий)».
Ответ пришёл ближе к обеду: «Я тут на днях так пообщался, что надолго отпало всякое желание. Только напряжённая тренировка восстановит мою потрясенную нервную систему и приведёт в согласие с мирозданием мою тонкую и нежную душевную организацию».
Витиеватая вымученность фраз говорила о том, что Любимый мужчина незапланированно впал в стрессовую ситуацию. Леденёва попыталась смягчить его истерическое состояние афоризмом собственного изготовления и написала: «Это вовсе не причина встретить утро аспирином». Смягчить не получилось. Он ответил: «Объявляю Болдинскую осень. В деревню. В глушь… Два-три раза в неделю в спортзал. И всё! Никого видеть и слышать не хочу».
У Дарьи сердце на несколько мгновений просто остановилось, а потом забилось как-то спонтанно, без определённого ритма. С трудом вдохнув и выдохнув, она смогла отстучать по клавишам единственное слово: «Счастливо». И получила в ответ фразу: «Жестко-то как… Прям как послала…»
Умом она понимала, что надо немедленно прекращать эту опасную переписку, которая могла перерасти в зряшную ссору, но всё же не смогла вовремя притормозить и продолжила скользкую тему: «Кажется, это ты меня послал… Или я не правильно поняла про НИКОГО не хочу видеть?»
Получив хлёсткий ответ: «Судя по всему, ты всё поняла как всегда, то есть, с позиции центра Вселенной», журналистка вышла из Контакта и создала на экране файл «День угро». Интервью с начальником городского уголовного розыска, невзирая на личные драмы, нужно было сдать сегодня, и написать так, чтобы читать было интересно не только самой.
А назавтра Дарья проснулась с заложенным носом и болью в груди. В этот раз бронхит настиг её сразу, не как осложнение после простуды, а сам по себе. Осознав, что это надолго, а размолвка с любимым – неизвестно насколько, она отправилась на работу в угнетённом состоянии. На сайт решила несколько дней не заходить, чтобы дать Егору придти в себя после какого-то неприятного инцидента, о котором приходится только гадать, и самой немного оклематься. Как-то Дарья ему сказала: «Я тебя боюсь, когда ты в плохом настроении». А он ответил: «Я сам себя боюсь себя в плохом настроении».
Когда журналисты вышли после планёрки из кабинета редактора, Юля предложила:
– Пойдём сегодня кофе пить вдвоём, без Марины. Есть к тебе одно необычное предложение.
– Давай, – согласилась Дарья. – Люблю необычные предложения. Обычные – тоже.
Они разместились в подсобке с чашками и пакетиком маленьких печеней, и Юля без обиняков заявила:
– Я хочу сделать интервью с Мазаем.
– Так он же сейчас вроде в Донецке, – удивилась Даша, припомнив, что Мазай – это лидер кубанской «волчьей сотни», прославившийся во время «Крымской весны», тогда он с сотоварищами прибыл защищать полуостров от бендеровцев, а теперь воюет в Донбассе.
– Вот именно. Я хочу съездить туда на несколько часов, уже договорилась встретиться с Мазаем в следующую пятницу. Значит, выехать надо в четверг. Но одной как-то неуютно. Составишь мне компанию?
– А как ты с ним договорилась? – снова удивилась Дарья. – Где ты его нашла?
– ВКонтакте, естественно. Ополченцы сейчас все там общаются, и друг с другом, и с внешним миром, – пояснила Юля. – Ну что, поедешь со мной?
– Поеду, конечно. Надеюсь, за неделю оклемаюсь от своего бронхита.
После обеда позвонил сын, сообщил, что приехали его тесть с тёщей, и пригласил к себе на ужин. Повидаться с сочинскими сватами, которые бывали в Краснодаре всего пару раз в год, очень хотелось. Но подвергать риску заражения целую семью, тем более, шестимесячную внучку, было бы безответственно. После долгих раздумий Дарья поужинала в одиночку и отправилась в гости к сыну в соседнюю высотку в медицинской маске. Посидев с полчаса за общим столом, Дарья позвала сына на лоджию и сообщила:
– Я собираюсь в четверг вечером в Донецк.
– Что? – опешил Дмитрий. – Ты вообще понимаешь, что говоришь? Я даже слышать не хочу об этом.
– Не поняла. Ты что, запрещаешь мне служебную командировку?
– Это, конечно, твоё личное дело. Но если ты отправишься в Донбасс, считай, что тебя у нас нет, ясно?
– Что за тон, Дима! Мне вообще-то уже полтинник стукнул, ты не забыл?
– Если ты поступишь так с нами, значит, мы тебе безразличны. В таком случае, ты нам тоже станешь безразлична, и общаться мы больше не будем.
Дарья вышла с лоджии, и, попрощавшись с родственниками настолько сердечно, насколько позволило угнетённое моральное состояние и тканевая маска на лице, поспешно ушла домой. Чего она никак не могла ожидать от сына, так это любого запрета, а уж тем более, касающегося её профессиональной деятельности. Вырастила, называется, юридическое образование дала, на престижную работу пристроила!
Впрочем, «спорить с Близнецом, что черпать воду решетом», припомнила она пословицу, перефразированную ещё во времена семейной жизни со вторым мужем, который, как и её сын, родился в июне. Леденёва в очередной раз решила последовать своему давнему принципу: львы с мужчинами не спорят, а поступают по-своему молча.
Отлежавшись в выходные дни дома, добросовестно принимая препараты от бронхита, Дарья надеялась в понедельник явиться в редакцию «как новенькая». Но в начале рабочей недели болезнь отступать не собиралась, и в среду она огорчено сообщила Юле:
– Боюсь, я тебя подведу. Что-то мне всё хуже и хуже. В таком состоянии перескакивать с ночных поездов на предрассветную электричку как-то чревато.
– Ничего страшного, я на всякий случай подготовила запасной вариант. Предложила съездить со мной другу, и он страшно обрадовался. Говорит, давно мечтал посмотреть, что на самом деле происходит в Донбассе.
– Что за друг?
– Его зовут Тимур. Это, скорее, старый друг моей сестры, он из её дозамужней компании, мне достался по наследству. Парень надёжный, двухметровый такой, так что буду под защитой.
– Эх, Юльчик, высокий рост ещё никого не спас от пули. Скорее, наоборот. Мне жаль, что так получилось.
– Ну что ты, Даш! Выздоравливай.
Огорчённая тем, что не сможет поддержать в опасной поездке более молодую и неопытную коллегу, измученная неизвестностью в отношениях с любимым мужчиной, Леденёва решилась ещё раз первой выйти с ним на связь и написала: «Как проистекает твоя Болдинская осень?». Ответ был мрачным: «На букву Х».
«А я что-то приболела», – пожаловалась она.
«Это осень» – «Это бронхит» – «Это осень».
Увы, и эта переписка, как и предыдущая, оказалась печально-бессмысленной. Дарья уже собралась покинуть сайт, когда от Егора пришло ещё одно сообщение. В нём стояла просто точка. Сначала она подумала, что он случайно нажал на кнопку, но тут же осознала: это действительно точка в их отношениях. На какое-то время сознание отключилось, потом она почувствовала, что всё плывёт перед глазами и порадовалась тому, что сидит в кресле, и только потому не грохнулась на пол, как это однажды случилось в аналогичной ситуации с бывшим мужем.
Через несколько минут Дарья, стараясь держаться ближе к стенам, осторожно добрела до приёмной и попросила у секретаря разрешения померить давление. Хранящийся в комнате отдыха тонометр показал сто восемьдесят на девяносто. «Надо же так себя, любимую, гробить из-за недостойных мужиков», – раздражённо думала только что покинутая женщина в то время, как встревоженная секретарь выдавала ей таблетки и наливала в стакан воду из кулера. Вскоре верхнее давление упало до ста шестидесяти, а с этим уже можно было как-то жить. Дарья вернулась в кабинет, подойдя к столу коллеги, слегка качнулась и решительно произнесла:
– Юль, я еду с вами.
– О! Решилась? Тогда давай скорее паспортные данные. Тимур как раз сейчас оформляет электронные билеты на поезд. Только что ты скажешь Славе, если в пятницу тебя не будет на работе? Меня он официально в командировку не отпустил, заставил написать заявление на один день в счёт отпуска. Не хочет рисковать и брать на себя ответственность за сотрудников, пока редактор в отпуске.
– Юльчик, ты молода и неопытна, – невесело улыбнулась Дарья и мрачно добавила: – Если я чего-то очень хочу, я это обязательно сделаю. И никто меня не вычислит. У меня же криминальное мышление, забыла?
Она принялась ожесточённо наводить порядок на рабочем столе, перебирая ворох бумаг, разрывая на несколько частей и выбрасывая в корзину исписанные листы.
– Что-то случилось? – догадалась Юля, наблюдая бурную деятельность, развёрнутую подругой. – Егор?
– Ага, опять решил исчезнуть, – тихо ответила Леденёва, швыряя одну за другой в корзину исписанные шариковые ручки.
– А потом он объявится, как ни в чём не бывало, и ты опять его примешь?
– Там видно будет.
В том, что он объявится, сомнений у Дарьи не было. К утру четверга у неё родилось несколько стихотворных строк.
Точка. Самый конкретный знак.
Никаких запятых, многоточий.
Ты решил попрощаться так.
Объяснять ничего не хочешь.
Я же думаю, что сказать
В день, когда по снегам и росам
Ты вернешься ко мне опять
С восклицанием и вопросом.
Самой смешное, что так оно и вышло. Пару месяцев спустя Егор написал ей ВКонтакте с восклицанием и вопросом: «Привет! Как дела?» И она, конечно, сразу же отозвалась, и опять давление подскочило, когда мчалась к нему в офис выслушивать очередные причины его отдаления.
Но в тот четверг, вернувшись с работы, Леденёва выбрала из своих многочисленных дамских сумок самую большую и мягкую, чтобы не таскаться с пакетами. Что могло понадобиться в поездке, которая не продлится и двое суток? Она приготовила блокнот, запасные носки, трусы, влажные салфетки, зубную щётку и пасту в маленьком дорожном тюбике. Больше всего места в сумке занял полупрофессиональный фотоаппарат, который пришлось взять, чтобы Юлька не тащила свою тяжеленную камеру с огромным объективом. К тому же имелось опасение, что с таким подозрительным предметом в военное время не пропустят через границу.
Аппетита не было, но Дарья, насильно впихала в себя бутерброд с сыровяленой говядиной. Сейчас главное было исчезнуть незаметно. Она включила в спальне свет, вышла на лоджию, с которой были видны окна сына, стало быть, и он сможет увидеть, что она дома, и набрала его номер.
– Привет, Дим. Как вы там?
– Нормально. А ты как? – спросил Дмитрий настороженно-подозрительно.
– Да что-то никак не выздоравливаю, температуры нет, но кашель мучительный, – Дарья постаралась придать голосу побольше хрипоты, что при простуде не слишком сложно сделать. – Лягу я сегодня, наверное, пораньше спать.
– Ладно, отдыхай.
Леденёва взглянула на часы. Почти десять вечера, пора выходить из дома. Надела джинсы и лёгкий джемпер, выдернула из розетки зарядку для сотового телефона и погасила в спальне свет. Через несколько минут, радуясь тому, что её подъезд из окна сына не просматривается, она уже бодро шагала в сторону железнодорожного моста. У входа в здание вокзала её встречали Юля и Тимур. Он и правда оказался очень высокого роста, как и говорила подруга, но о том, что этот мужчина в возрасте «под полтинник» – отчаянный бабник, она не предупреждала.
Билеты в поезд «Краснодар – Ростов» в целях экономии были куплены в плацкартный вагон. Тимур торжественно извлёк из рюкзака бутылку красного сухого вина, одноразовые стаканчики и плитку шоколада. Они выпили за удачную поездку, а потом за любовь, о которой постоянно пытался говорить Тимур, подменяя понятие высокого чувства рассказами о своих сексуальных приключениях.
Дарью это крайне раздражало. Она пыталась урезонивать не в меру загульного и хвастливого мужчину и переводить разговор на другие темы, но он неизменно садился на свой любимый конёк. Пришлось применять испытанный приём: слушать, не слушая.
Им удалось пару часов поспать, перед тем, как в пять утра, разбитыми и помятыми, выйти на станции «Ростов Главный», и оказаться на морозном ночном воздухе, а позже – в холодном зале ожидания. До электрички в село Успенское надо было продержаться здесь три часа. Дарья ёжилась от холода в лёгкой стёганой куртке, отхлёбывала из пластикового стаканчика невкусный кофе и мысленно ругала себя на пренебрежение к собственному здоровью. Как показывала практика, следующая стадия её бронхита – температура под сорок. И когда это случится, хорошо бы оказаться дома, а не на территории сопредельного государства, где ведутся боевые действия.
В груди пекло, но она осознавала, что это жжение пока не от бронха, это из-за Егора. Может, и у него печёт, только не из-за неё, а по другим, неприятным или надуманным причинам.
Звонить заместителю редактора, чтобы предупредить, что она не выйдет сегодня на работу, до девяти утра не подобало. А в девять они уже ехали в электричке, и по звукам, которые могли донестись до собеседника из трубки, будет нетрудно догадаться, что абонент находится вовсе не в собственной постели. Она отправила сообщение: «Слава, у меня совсем пропал голос, температура поднялась. Хочу денёк отлежаться», и получила ответ: «Хорошо. Лечись. Ты нам здоровенькая нужна».
– Ну вот, вопрос с работой решён, – сказала Леденёва, показав Юле переписку.
– Даш, ты думаешь, Слава не догадался, что ты отправилась со мной? Он у нас перестраховщик, конечно, но далеко не дурак.
– Чужие догадки не могут являться подтверждением моей вины, – возразила женщина с криминальным мышлением.
Выйдя из электрички, авантюрная троица устремились к скромному КПП, похожему скорее на временный вагончик, нежели на фундаментальное здание. Они добросовестно отстояли в очереди, но оказалось, что здесь пропускают лишь жителей Ростовской и Донецкой областей, которые курсируют туда-сюда по несколько раз в день по делам, на работу и к родственникам.
Крупный пункт перехода границы располагался в километре от железнодорожной станции. Российские пограничники тщательно проверяли документы и личные вещи. Леденёва первой подошла к окошку и протянула паспорт. На вопрос о цели визита выдала заранее придуманную легенду:
– У нас сестра в Донецке живёт, и вот уже неделю на связь не выходит, телефон вне зоны доступа. Мы просто с ума сходим от беспокойства, даже не знаем, жива ли она, или что-то случилось, – Дарье стало так тревожно за несуществующую сестру, что голос задрожал, и на глаза навернулись слёзы.
В этот момент главным было не то, чтобы поверили, а чтобы не потребовали открыть сумку. Фотоаппарат вызвал бы подозрение, тогда могли проверить всё содержимое и обнаружить запрятанное в запасных носках редакционное удостоверение. В случае непредвиденных обстоятельств оно послужило бы дополнительной страховкой безопасности, но на границе с ним могли развернуть обратно, ибо аккредитации для работы в самопровозглашённой Донецкой республике у ходоков не имелось.
Майку с надписью крупными буквами на русском и английском языках: «Не стреляйте, я журналист», Даша по той же причине в поездку брать не стала. Да и кто собирался в них стрелять? Они же только перейдут границу и буквально на виду у российских таможенников пообщаются с героем будущей Юлькиной публикации. И всё. И сразу же назад.
Сумку открыть не попросили. Стоящую позади и скорбно кивающую в подтверждение Дашиной легенды Юльку пропустили без проблем. Тимур сообщил, что сопровождает и оберегает девушек, и тоже беспрепятственно прошёл вслед за «девушками» тридцати восьми и пятидесяти двух лет.
На той стороне у них бегло просмотрели паспорта и ни о чём спрашивать не стали. Вдоль трассы тянулась длинная вереница автомобилей, водители и пассажиры которых намеревались выехать в Россию. В обратном направлении практически никто не двигался.
Юля написала ВКонтакте Мазаю, что перешла границу и стоит с друзьями у дорожного указателя. Казак ответил, что за нами скоро приедут. Только в тот момент Дарья запоздало сообразила, что человек, который в России числится в розыске за совершение преступлений, и за голову которого в Украине назначена награда, лично на встречу к границе не явится.
Через полчаса подъехал чёрный джип с двумя мужчинами в камуфляже, вооруженными автоматами, на переднем сидении. Путешественники представились и втроём уселись на заднее. Ополченцы ждали, пока ещё один человек пересечёт границу и присоединится к ним.
Пассажир джипа рассказал, что его позывной «Горец», он земляк и друг Мазая, а в данный момент и его командир. Водитель Сергей, как оказалось, приехал воевать из Одессы, там у него осталась семья, потому о своей биографии распространяться не стал и заранее предупредил, чтобы его не фотографировали.
Увлечённая общением с сопровождающими, Дарья не заметила, как у джипа внезапно возник худосочный мужчина лет сорока, и обнаружила его в тот момент, когда он легко запрыгнул в просторный багажник. Одет он был по-граждански, назвался Митяем и принялся простосердечно рассказывать, что в Харькове у него живет тётушка, он хочет забрать ее к себе в Тимашевск, затем и приехал.
«У тебя в Харькове такая же тётушка, как у меня в Донецке сестра», – сердито подумала Дарья, достала блокнот и спросила у Горца:
