Погружение в Бездну

скачать книгу бесплатно


Только уйдя из-под ракетной атаки, Алексей вышел на связь с ЦУПом и, наконец, узнал, что происходит в космосе. К сожалению, порадовать его с Земли не смогли – топлива в баках осталось всего ничего, а кораблик неумолимо смещался в область полярных орбит.

С одной стороны это было неплохо – любое сближение с любым объектом теперь было чревато непредсказуемыми последствиями, а на полярных орбитах спутников имелось всё же поменьше. Однако никто не отменял вопроса посадки. В конце концов, приняли решение сажать «Союз» «рикошетом» от атмосферы – для такого манёвра по хорошему требовался детальный расчёт и соответствующая программа, само собой отсутствующая на разукомплектованном кораблике, но другого выхода просто не было – иначе «Союз» уходил на высокие орбиты, либо сгорал в атмосфере.

На седьмом витке низкой орбиты, куда он добрался, по каплям тратя топливо под руководством Земли, в районе южного полюса Алесей включил ТДУ и от «Союза» отделился спускаемый аппарат. Все расчёты производились в ЦУПе и передавались на борт обычной голосовой связью. Выдерживать режим полёта требовалось с точностью до двух десятых секунды, лётчик предельно устал, но выхода уже не оставалось – до ответного удара ПКО России и Китая по спутниковой группировке оставалось чуть более сорока минут.

Войдя в атмосферу под острым углом, спускаемый аппарат не нырнул в неё, как это происходит обычно, а отрикошетил обратно в космос подобно брошенному в воду камню, и помчался на предельно низкой орбите на север. В районе средиземного моря Алексей повторно включил ТДУ и «Союз» обгорая в мгновенно образовавшемся плазменном облаке, пошёл на посадку на бескрайних просторах Сибири.

Спустя неделю, когда лётчик добрался до Москвы из-под Салехарда, его уже ждали.

Глава 4 Вброс

Совещание в Роскосмосе с представителями администрации президента проходило трудно. Да и как иначе, если президент категорично потребовал организовать спасательную экспедицию на Марс для спасения американцев, а возможностей для такого полёта в корпорации не видели.

На совещании присутствовали представители от внешней разведки, министерства обороны, ФСБ и других заинтересованных ведомств. Заместитель главы службы внешней разведки Генерал Захаров продемонстрировал запись расшифрованного перехвата переговоров НАСА с выжившими астронавтами. Получалось, что, если им удастся пройти пешком сотню километров до посадочного модуля, то Джон Гленнован и Майк О’Хиггинс смогут продержаться на планете чуть больше года и, возможно, даже взлететь в район низкой орбиты, однако без шансов возвращения на Землю. Марс большая планета и для подъёма каждого грамма на орбиту нужно слишком много топлива, потому взлетать предполагалось на крошечном модуле с минимальным запасом кислорода и питания для двухсуточного пребывания на орбите, стыковки и полёта домой на базовом корабле. Запись заканчивалась обещанием Земли отправить спасателей выручить парней, однако по лицу Джона Гленнована было видно, что он не особо верил начальству.

Далее генерал сообщил, что его службой получена информация о подготовке скоординированного дипломатического наступления на Россию и Китай со стороны стран Запада и их союзников с целью обвинить их в неспровоцированном нападении на экспедицию «Конкерора» и последовавшие непоправимые бедствия. Целью такого натиска должны стать международная изоляция геополитических противников и подрыв их экономики путём наложения санкций и взыскания контрибуций. В качестве доказательной базы приводятся выборочные фрагменты телеметрической информации «Конкерора», свидетельствующие об атаке ядерными ракетами с ракетной платформы не отвечающей на запрос ответчика «свой-чужой». Ну а раз на запрос ответчика ответ не получен, то «хайли лайкли» виноваты русские, и, возможно, китайцы. Никто другой не смог бы, да и не стал, а этим представителям «оси зла» очень уж хотелось сорвать триумф американской космонавтики, пусть и таким, вполне бесчеловечным способом.

– Нам необходимо ваше экспертное мнение, Виктор Фёдорович, как скоро американцы смогут организовать экспедицию по спасению своих астронавтов с планеты, и как нам получить доказательства нашей невиновности до того, как они подчистят в системе Марса все следы. – закончил речь генерал.

– Ну, начнём с того, что спасать американцы никого не собираются, – ответил генералу глава Роскосмоса Виктор Фёдорович Старинцев. Пройти на Марсе пешком более сотни километров, имея только носимые запасы воздуха и пищи, да ещё и в лётной экипировке, а специальной планетарной у них в «Хорнете» не имеется, невозможно в принципе. Однако экспедицию американцы организуют всенепременно – именно чтобы замести следы: уничтожить ракетную платформу, и сфабриковать улики о нашей, якобы, причастности. Проблема в том, что все три низкоорбитальные верфи уничтожены, а технологии создания кораблей на высоких орбитах никто не отрабатывал. Да и космодром на мысе Канаверал находится в крайне неблагоприятных условиях для пуска через облака космического мусора. Теоретически, с использованием носителей сверхтяжёлого класса, американцы смогут через год стартовать от Земли на упрощённом корабле, не рассчитанном на посадку на Марсе.

– А каковы наши возможности их опередить? – вступил в беседу начальник пятого спецотдела ФСБ Степан Панкратьевич Данилевский.

– Фактически никаких, уважаемый Степан Панкратьевич. – ответил Старинцев. Мы испытываем ровно те же проблемы, что и американцы, но, на самом деле, наше положение ещё хуже. Наш единственный межпланетный корабль уничтожен вместе с верфью, а если говорить о создании упрощённого облегчённого образца, отправки на высокую орбиту его модулей и сборки там…как минимум два–три года при полном напряжёнии сил. Увы, но промышленные мощности у нас пока существенно уступают американским, да и технологический задел несколько иной – нам придётся создавать корабль с нуля, а США могут просто модернизировать «Конкерор».

Китай мог бы справиться за год. Вот только я очень сомневаюсь, что они горят желанием спасать «белых обезьян». Куда интереснее понаблюдать, что там и как у нас с американцами получится, потихоньку выходя на ведущие позиции. Тем более главные обвинения звучат отнюдь не в их адрес. Да, все спутники в системе Марса тоже перестали выходить на связь и, скорее всего, уничтожены нашими заокеанскими коллегами.

– Китай можете не рассматривать. – вмешался генерал Захаров. – Они сейчас ведут переговоры с Америкой, чтобы обелиться и подставить в качестве козлов отпущения исключительно нас с вами. Да и продавать оборудование тем же Штатам куда выгоднее, чем тратить миллиарды на полёт с сомнительными шансами.

– Господа, а я вот слышал, что у нашего корабля ядерный реактивный двигатель. Не может это нам помочь опередить американцев? У них-то силовая установка «Конкерора» электрореактивная, с гораздо меньшей тягой. – вставил слово генерал Данилевский.

– Ядерную установку должен был иметь наш «Пионер». И, слава Богу, мы сумели после атаки доставить её обломки на высокую орбиту! Но сейчас, в условиях непредсказуемых облаков мусора, вывод тяжёлого ядерного блока на орбиту фактически невозможен, тем более у нас просто нет носителя необходимой грузоподъёмностью в 100 тонн на геостационарной орбите. Мы можем вывести достраивающийся блок «Пионера-2» только на низкую, предельно опасную орбиту. В глубоком космосе находится прототип «Пионера» с ядерным двигателем «Змей Горыныч», но он сейчас в районе Юпитера, и идти ему сюда год. Да и то, при условии удачной заправки рабочим телом для реактора на Европе. К тому же корабль беспилотный и с уже изрядно потрёпанным реактором. Наши эксперты полагают, что вероятность возвращения «Змея» настолько ничтожна, что её не стоит даже принимать во внимание.

– То есть вы, господа, расписываетесь в собственном бессилии. – резюмировал генерал Данилевский.

– Увы, но так, уважаемый Степан Панкратьевич, «Федерация» для полёта к Марсу слишком мала – отправить то мы её отправим, а вот вернуться, да ещё с тремя космонавтами (это если мы оставим одного нашего пилота), она точно не сможет. – подытожил Старинцев. Так что астронавты обречены. Ищите дипломатические пути дискредитации американцев, а нам стоит направить усилия на восстановление уничтоженной инфраструктуры, что в новых условиях займёт не один год и даже десятилетие.

– А как с наследием советской марсианской программы? Нам известно, что подготовительные мероприятия велись весьма тщательно.

– Ну, Степан Панкратьевич, это просто несерьёзно! Прошло более полувека после распада Союза! Что вам известно, кроме красивых сказок? Я, руководитель Роскосмоса, и то не знаю ничего заслуживающего внимания о советском марсианском проекте, так что кроме халтурных бумажных проработок, сделанных для отписки за освоенные деньги, и нескольких неудачных пусков маленьких спутников ничего там и не было!

– Игорь Витальевич, доложите, пожалуйста. – спокойно сказал Данилевский после импульсивной речи Старинцева.

Из угла кабинета появилась невысокая, но ладно скроенная фигура в строгом сером костюме. Этому, никому из присутствующих, за исключением конечно Данилевского, незнакомому человеку на вид можно было дать и пятьдесят и шестьдесят лет, но молодые блестящие глаза говорили об огромной жизненной силе их обладателя. То, о чём поведал собравшимся Игорь Витальевич Мосин, сперва было воспринято как неумная шутка, потом как бред отчаявшихся профанов, но под конец его предложение было признано крайне рискованным, но заслуживающим внимания.

Доклад Мосина растянулся на долгие два часа и был неоднократно прерываем собравшимися. В середине 1960х годов для руководства страны стало ясно, что СССР практически неизбежно проигрывает США лунный этап космической гонки. Главным фактором, предопределившим неудачу, было распыление выделенных на космонавтику средств и развернувшаяся острая конкуренция как между промышленностью и военными, так и между родами вооружённых сил. Промышленность в лице ОКБ-1 Королёва регулярно саботировала программу военных исследований космоса и срывала все планы ВВС.

Пока был жив Королёв, проблему ещё удавалось держать под контролем, поскольку курирующему военную космонавтику генералу Каманину удавалось за счёт личных связей продавливать необходимые решения. Так, несмотря на ожесточённое сопротивление промышленности, была осуществлена программа «Восход».

Но после смерти Главного ситуации обострилась. Василий Мишин, занявший место Королёва в ОКБ-1в результате закулисных интриг и вопреки прямой воле военных, отказался достраивать почти готовую серию из пяти кораблей «Восток», сумел загубить находившийся в высокой степени готовности военный корабль «7К-ВИ», игнорировал разработки Глушко и Челомея. Два года в Союзе вообще не осуществлялось пилотируемых полётов, в то время как Америка уверенно шла к посылке астронавтов на Луну.

И тогда в ситуацию вмешалось КГБ. Аналитики Комитета просчитали, что в лунной гонке СССР уже не победить, и нужно помочь стране вырваться вперёд в битве за Марс. Силы и средства были заново перераспределены под руководством вновь созданного особого отдела КГБ. ОКБ-1 занялось заведомо бесперспективной попыткой догнать Америку в лунной гонке, военные создавали необходимые им долговременные орбитальные станции и ракетно-космические самолёты, и нигде, ни одни словом не упоминалась конечная цель – подготовка экспедиции на Марс. Стране нужна была пауза, чтобы получить фору перед новым витком противостояния.

Конечно, всевозможные проекты озвучивались с самых высоких трибун, но…все они были заведомо неосуществимы, и США успокоились, решив не вкладывать миллиарды долларов на совершение быстрого прорыва. Там тоже начали готовить полёты неспеша. Чтобы дополнительно подтвердить миф о технологической отсталости Союза и, в то же время подготовить в районе Марса необходимую инфраструктуру, к планете был направлен целый ряд экспедиций, результаты которых официально объявлялись провальными. Ещё ряд пусков прошёл вообще без официального их объявления.

В реальности, к началу перестройки была создана небольшая, но функционирующая орбитальная группировка, позволившая собрать о планете весьма полные данные, обеспечивающая связь из любой точки планеты, а самое главное, имеющая возможность оказать помощь экспедиции путём доставки запаса ресурсов к произвольному месту.

Для большей скрытности система управлялась с борта космической станции «Салют-7» и только в те моменты, когда дальняя связь не могла быть запеленгована потенциальным противником. Сама экспедиция должна была состояться в нулевых годах 21 века, на базе носителя «Энергия» и кораблей с ядерной силовой установкой.

Далее, как вы знаете, наступила перестройка и развал СССР. Последнее, что удалось сделать особому отделу КГБ, это спасти инфраструктуру и обеспечить тайну – «Салют-7» был затоплен после подачи сигнала на глубокую консервацию всех аппаратов в районе Марса.

Сейчас мы не имеем возможности дистанционно реактивировать систему – для этого необходимо физически подтвердить полномочия доступа путём предъявлении соответствующего ключа на центральном узле системы, находящемся на высокой марсианской орбите. Да, это стыковка с аппаратом, который ещё предстоит найти, но после неё в распоряжении наших людей появятся связь и ресурсы.

– Да что за бред вы несёте?! – В очередной раз взорвался Старинцев. – Найти в дальнем космосе давно отслуживший своё спутник, и ради чего?! Ради мифических ресурсов давно сгнившей космической группировки! Не порите горячку! Если и лететь к Марсу, то для реального спасения астронавтов! И единственная стыковка, которую, кстати, будет чрезвычайно трудно, но возможно осуществить, это стыковка с их взлётным модулем! Да, кстати, господа! В свете открывшихся фактов, не просветит ли на уважаемый Игорь Витальевич, не было ли среди отправленных к Марсу аппаратов ракетной платформы с ядерным боезапасом? Вот оборонные то штучки Совдепия делать умела на славу! Пожалуй, подобная платформа единственное, что могло с тех пор уцелеть в функциональном виде. Так что американцы, возможно не столь уж неправы в своих обвинениях! А нам теперь за тупых ватников отдуваться!

– Отвечаю не по порядку, но по смыслу, – спокойно, с лёгкой усмешкой продолжил Мосин. Нет, ракетных платформ к Марсу отправлено не было. Наши предки готовили мирную экспедицию и груз ядерных ракет им был ни к чему. Зато на спутниках имеется большое количество сублимированных продуктов в особо защищённых от проникающей радиации контейнерах, запасы воды, кислорода и регенерирующих патронов системы жизнеобеспечения на несколько лет для экспедиции из 10-12 человек. Вы понимаете, что снять подобные запасы вполне возможно даже с нефункционального спутника, а доставка их с Земли потребует куда больших издержек, нежели затраты на маневрирование на орбите.

И потом, мы ведь говорим об этой группировке именно как о подстраховке, дающей нам больше шансов на успех. Конечно, в основном, штатном варианте наш банально фотографирует останки уничтожившей «Конкерор» платформы, подбирает американцев и летит к Земле.

Вообще, разговор не о спутниках! Функциональность орбитальной группировки неизвестна, врятли высока, но зато есть детальные проработки использования корабля типа ТКС для отправки экспедиции по облёту планеты. Причём проработки эти подтверждены в реальных беспилотных полётах.

– ТКС давно устаревший утиль! Изначально неудачный проект! И в приемлемые сроки воссоздать этот хлам невозможно! – вновь не выдержал глава Роскосмоса.

– Ну отчего же, Виктор Фёдорович? – с очаровательной улыбкой, за которой было видно неприкрытое презрение к чинуше-казнокраду, ответил Мосин. – К слову, ТКС единственный корабль, все без исключения пуски которого прошли успешно. Не сравнить с вашими детищами вроде «Орла». Впрочем, если ваша фирма не в состоянии воссоздать ТКС, то разговор не имеет смысла. Увы.

На этом встреча фактически завершилась. Поспорили, покричали друг на друга учёные, а силовики, сказав веское слово, больше и не вмешивались. Никто из присутствующих, включая Старинцева, так и не понял, зачем вообще лишние на подобном совещании «чекисты» отняли у них время глупой лекцией из истории давно несуществующей станы. Неужто и вправду хотели послать космонавтов на ржавом корыте из времён палеолита?! Почему построенный заново с применением всех новейших технологий корабль должен быть «ржавым корытом» никто из них тоже не задумался – таково уж сознание, привыкшее к мышлению штампами, особенно вбитыми в детстве, прошедшем под знаком «демократии и декоммунизации».

На следующее утро начальнику управления информационной безопасности ФСБ лег текст перехвата сообщения агента ЦРУ «Винни». Агент докладывал, что у русских нет возможности в ближайшее время отправить экспедицию к Марсу: «Пионер» полностью уничтожен, но его силовая установка выведена на орбиту захоронения и не представляет опасности. «Змей Горыныч» в районе Юпитера и с высокой долей вероятности будет потерян при попытке дозаправиться в атмосфере Европы. Во исполнение указа президента возможно строительство корабля типа ТКС и отправка его к Марсу с одним космонавтом. Орбитальная группировка России у Марса уничтожена, имеющиеся законсервированные спутники не могут быть реактивированы. Прочтя шифровку, генерал не скрыл довольной усмешки, промелькнувшей в его бороде. Вчерашняя встреча определённо удалась.

Глава 5 Былое и думы

Посадка прошла в целом неплохо, учитывая плачевное состояние «Хорнета». Первым делом Джон и Майк выгрузили из покалеченного кораблика запасы кислорода, еды и воды, протянули максимально длинный силовой кабель, и вышли через спутник на связь с командованием.

Рекомендации Хьюстона были в общем стандартными: держаться и ждать помощи, которая незамедлительно последует. По тону офицера связи Джон понял, что «незамедлительно» грозит растянуться надолго. Нужно было как можно скорее покидать место посадки и направляться к модулю, где у них с Майком оставался призрачный шанс на возвращение домой. Но отправляться сразу тоже было нельзя – оба астронавта смертельно устали. Требовался хотя бы один день на то, чтобы отдохнуть и хорошо собраться в долгий и сложный путь. Но и лишнего времени у ставшего радиоактивным истребителя проводить не стоило. Решили отдохнуть ночь и выдвигаться поутру, а пока, за несколько часов до заката, собраться в путь. Самое главное – демонтировали с истребителя и установили на тележке аварийную химическую регенерационную систему, позволявшую не расходовать драгоценный носимый запас кислорода в скафандрах. Взяли с собой и недельный запас воды и продуктов, а больше им было и не поднять даже в условиях пониженной марсианской гравитации.

Первый неприятный сюрприз ждал астронавтов, как только они попытались определиться со своим местом. Приёмник сигналов системы GPSM, развёрнутой к их прилёту, выдал сообщение об ошибке связи с большей частью спутников. У Марса отсутствует собственное упорядоченное магнитное поле, и теперь надежда была только на приводной радиомаяк посадочного модуля, который, слава Богу, прослушивался достаточно чётко.

Весь вечер ушёл на сборы, и космонавты изрядно утомились. На ночлег решили устроиться подальше от истребителя, расположившись прямо на песке. Спать в скафандрах на жёстком грунте не самое большое удовольствие, но уж лучше так, чем получить пару десятков лишних рентген.

Проснувшийся первым Майк О’Хиггинс любовался необычайным зрелищем марсианского рассвета, когда в наушниках его шлемофона раздался неуловимо знакомый голос на достаточно чистом английском языке, в котором, тем не менее, ощущался определённый акцент.

– Здорово, Майк! – произнёс весёлый голос, в котором так и чувствовалась насмешка. – Если по голосу не узнал, вспомни дуэль. Я тут немного в курсе ваших с Джоном проблем и хочу помочь. Вы когда к модулю подходить будете, сразу внутрь не забирайтесь, выберете местечко в укрытии метров за 500, и доложитесь через станцию модуля, что притопали. Надеюсь ошибиться, но боюсь, будет на что посмотреть. Больше сейчас ничего сказать не могу, сам понимаешь.

Внезапно возникшая связь столь же внезапно прервалась. Джон продолжал мирно спать, а Майку вдруг стало совсем не до окружающих красот. Он вспомнил год стажировки в центре имени Хруничева в России. Тогда он, молодой учёный, занимающийся проблемами астронавигации, близко сошёлся со своим коллегой Иваном Беловым. Сперва, Иван произвёл на Майка скорее неприятное впечатление, но уже спустя пару дней выяснилось, что оба они больны историей освоения космоса и способны до хрипоты спорить о достоинствах и недостатках тех или иных технических решений, применённых конструкторами прошлого. Не менее волнителен для обоих был и вопрос о возможных путях развития космонавтики, которыми она могла бы пойти в случае реализации той или иной программы.

Апогеем спора стала дуэль. В духе времени дуэль проходила в виртуальном пространстве. Майк пилотировал «Дайнасор» в его последнем одобренном варианте, Иван же отстаивал честь отечественной конструкторской мысли на несостоявшейся по вине межведомственной конкуренции и прямого саботажа проекта со стороны занявшего пост Королёва Василия Мишина «Звезде – 7К-ВИ».

По условиям оба корабля стартовали со своих космодромов и встречались на орбите. Поддержка наземных служб отсутствовала. Проигравшим считался тот, кто первым уйдёт на посадку, либо будет уничтожен. Пилоты ввели условия поединка в главный компьютер системы управления тренажёрным комплексом ЦУПа и…

Жара, навалившаяся на майора ВВС США Майка О’Хиггинса, после того, как он вышел из автобуса у стартового стола на мысе Канаверал ударила по голове как кувалда. Непривычный тяжёлый скафандр сковывал движения, а возвышающаяся неподалёку громада сверкающей полированными боками ракеты «Титан III-C» с пристыкованным орбитальным самолётом подавляла архаичной величественностью. Ракета была не окрашена – краска весила бы несколько сот лишних килограмм, что для американской космонавтики тех лет представлялось весьма серьёзной дополнительной нагрузкой. Потому борта ракеты, вручную отполированные до зеркального блеска, сияли как солнце.

Подъём в кабину не занял много времени, а вот предстартовая подготовка растянулась на добрых два часа – два часа нервного ожидании схватки и лихорадочного изучения корабля. Пульт управления подавлял бесконечным количеством приборов и управляющих подсистемами корабля всевозможных тумблеров, рычажков и переключателей! Установленный на корабле бортовой компьютер не столько помогал пилоту, сколько отвлекал бесконечными сообщениями о собственных неполадках и необходимости обслуживания. Майк даже заподозрил злонамеренных русских в намеренной дискредитации передовой американской техники, но потом вспомнил отчёты о полётах «Апполонов» и признал свою неправоту. В общем, два часа на подготовку к старту оказались совсем не лишними.

Но вот, наконец, отсчёт – десять, девять, восемь, семь…три, два, один, пуск… Перегрузки при старте «Титана» оказались куда резче, чем при старте на современных ракетах, хотя по абсолютной величине и не столь велики. Разделение ступеней прошло успешно, и вот он космос. На секунду Майк отвлёкся на ни с чем не сравнимое по красоте зрелище космического восхода, но тут же одёрнул себя – не до того, впереди схватка.

Тренажёр есть тренажёр – поиск цели не занял много времени, и уже спустя 15 минут на примитивном экранчике бортового локатора появилась засечка цели. Майк решил реализовать своё главное преимущество – пристыкованная к кораблю специализированная ракета-буксир «Аджена» давала ему приличную фору по манёвру, а управляемые ракеты класса «Космос – космос» – по вооружению. К тому же, у него был лучший радар. Набрав высоту в 1600км «Дайнасор» устремился в атаку на не проявляющую активности «Звезду».

Оказалось, что попасть по маневрирующей цели ракетой образца 60х годов не так просто. «Звезда», совершив резкий манёвр, легко вышла из-под атаки, а Майк обнаружил, что лишился половины скудного боезапаса и теперь уже ему грозит быть буквально перерезанным очередями скорострельной русской пушки.

Зрелище разворачивающейся к нему носом «Звезды», окутанной сполохами реактивных струй двигателей коррекции, произвело на штурмана, вообразившего себя истребителем, неизгладимое впечатление. Майк решил реализовать ещё одно преимущество американского космолёта, и, расстыковавшись с «Адженой», бросил «Дайнасор» в атмосферу. Неспособная на подобные фортели «Звезда» была обречена.

К удивлению пилота, советский космолёт даже и не подумал бросаться вслед за ним в пучины плотных слоёв атмосферы, но, дав резкий реактивный импульс, устремился к одному ему ведомой точке. Поделать Майк уже ничего не мог. Теория атмосферных прыжков не допускала маневрирования на данном этапе траектории, потому пилоту оставалось только гадать, куда же убежал русский.

Ответ на все свои недоумения Майк получил уже спустя двадцать минут, когда «Дайносор», подобно камешку в воде, отрикошетив от плотных слоёв атмосферы снова устремился в космос. Истерично заверещал радиолокатор задней полусферы. Из мёртвой зоны стремительно выплывал объект, расстояние до которого было уже менее километра, раздался скрежещущий рваный звук, и… Майк обнаружил себя перед монитором, на котором застыла картинка горящего разваливающегося на куски космического истребителя.

Как потом за кружкой пива объяснил ему Иван, решение о совершении атмосферного манёвра стало его главной ошибкой. Траектория «Дайнасора» легко была просчитана, и «Звезда» спокойно подкараулила беззащитную жертву на выходе из атмосферы.

И вот теперь тот же голос, необъяснимо возникший здесь, на Марсе! Откуда? Впрочем, откуда ясно – спутники над планетой есть не только американские. Русские вполне могли выйти на связь, хотя, уже заходя на посадку, Майк и видел, что между различными аппаратами на орбите началась самая настоящая война. Но это и объяснимо – американская военно-космическая группировка не могла оставить без ответа уничтожение собственного космолёта. В победе своих соотечественников Майк не сомневался, но мог же уцелеть хоть один чужой спутник! Так что в самой по себе связи ничего удивительного не было. Главное – слова русского космонавта.

И как отнестись к этим словам? Если к катастрофе «Конкерора» причастны русские, то зачем им предупреждать выживших? А если не причастны… Тогда почему молчит собственное начальство? Причём, исходя из смысла намёков Ивана, готовится некая гадость с модулем, а тогда им конец, даже если они выживут в момент нападения. И как это вообще возможно? Орбитальный удар, по типу того, который уничтожил базовый корабль? Это что же – получается, что система тотально оккупирована русскими, а мы всё пропустили?

Верилось с трудом. Майк отлично знал, сколько запусков к Марсу совершило НАСА, а сколько русские и китайцы. Даже если допустить, что все чужие спутники были военными, а наши только наполовину, то и тогда соотношение сил не оставляло врагам шансов. Да и исправная связь с командованием говорит сама за себя. А ещё Майк отчётливо помнил мелькнувшую в иллюминаторе «Хорнета» всего на мгновение, но оставшуюся в памяти навечно старую, избитую микрометеоритами ракетную платформу, до боли напоминающую в основных частях образцы подобного рода систем от «Боинга». Скорее уж похоже, что их сбила собственная устаревшая платформа, на которой отказали системы «свой – чужой».

А вот тут, похоже, есть зерно истины. В овальном кабинете могли решить воспользоваться ситуацией и разменять их жизни на краткосрочный политический успех. С политиканов станется! И они с Джоном стали опасными свидетелями, которым как можно скорее предстоит стать жертвами «злобных русских». При таком раскладе судьба их решена – русские при всём желании не помогут, а свои достанут и на Марсе.

В любом случае, жить хотелось до дрожи, и спасибо Ивану за дарованную им отсрочку. Может русские подгонят вой «Пионер»: по слухам на ядерном движке им лететь всего месяц. Вообще странно, что ни русские ни китайцы пока не предложили своей помощи. В нормальной обстановке правительстве США не имело оснований отказаться от двух готовых межпланетных кораблей для спасения астронавтов, когда у себя в загашнике нет ничего. Избиратели не поймут такого псевдопатриотизма. Майк окончательно решил принять предупреждение русского всерьёз и, в то же время, пока ничего не говорить Джону.

Спустя час, загрузив запас регенерационных патронов и прочие припасы на малый разведывательный марсоход, астронавты двинулись в нелёгкий путь. Впереди ждали сотня километров бездорожья с перспективой получить ракетный удар на подходе к цели.

Интермедия 1 НАСА

Арсений Рубанов старался от греха подальше не вспоминать своё имя. Вот уже 27 лет он был для окружающих Грегори Пинчером, рано потерявшим родителей выходцем из бедной семьи иммигрантов, всего добившимся своими трудами. Его не раз приводили в пример того, что Америка – страна возможностей, забывая добавить, что такие, как Грегори, были редчайшим, уникальным исключением в обществе, где от связей зависело почти всё.

Иногда Арсений думал, что и дома, за далёким океаном не осталось никого, кто знает его настоящее имя – те, кто готовил юношу к нелёгкой судьбе нелегала, давно в могиле, а для нынешних руководителей разведки он известен под оперативным псевдонимом Петя Чемоданов. Да и много ли их, знающих? Когда мальчик только проходил подготовку, ему сообщили, что знать о нём всё будет только куратор, а ещё двое – о факте его существования и где взять ключ к восстановлению связи в случае гибели куратора. За многие годы куратор у «Пети» сменился только один, и это было хорошо – показывало, что агента ценят и берегут.

В современном цифровизованном мире тотального контроля действовать таким как он, настоящим нелегальным разведчикам стало крайне сложно. Но оттого работа немногих избранных, к которым принадлежал и Арсений, стала ещё более ценной.