скачать книгу бесплатно
Кукловод довольно наблюдал за тем, как мастер покорно опустился на колени и пустил слюну. Глаза застыли в одной точке, и стали похожи на матовое стекло. На грубом и до этого решительном лице появилась глупая улыбка. Мужчина, благодаря раздутому самомнению, и жадности был всецело в его власти. Алчность, корыстолюбие и гордыня, открыли кукловоду путь в воспаленный пороками разум.
– Слеп тот, кто видит лишь свое отражение и не видит за ним ничего. Никто так не глух, как тот, кто слыша ликование толпы, не пытается разобрать отдельных слов. Никто так не глуп, как тот, кто знает все. Слаб тот, кто понапрасну показывает силу. Истощен тот, чье набито брюхо, но хочется еще. Всегда будет беден, бесконечно жаждущий богатства. Несчастен духом, тот, у кого есть все. Раб тот, кто жаждет власти и, кто, имея, боится ее потерять. Оскользнется идущий по головам, и упадет на воздетые мечи. Всегда так было, и будет пока в человеке, живет порок, – словно пастырь, наставительно и самозабвенно, вещал на распев кукловод. Глубоко вдохнув сырой, холодный воздух, он перевел дух и продолжил свою речь: – Пороки, иссушающая жажда, в озере с чистой водой. И всю жизнь мертв тот, кто открыл им сердце, и впустил грязный поток в святилище души.
Грехи можно искупить, трудом во благо, и искренним покаянием. Пороки никогда. Невозможно отмыть испорченное естество. И пока в человеке есть гложущий сердце порок, зло всегда найдет путь сквозь червоточину, и поглотит беззащитный разум.
С широкой еловой лапы, скатился детский скелетик в истлевших лохмотьях, и словно кот, ловко опустился на четвереньки. Он подошел к одурманенному, отравившемуся собственным ядом мастеру. Остатки, длинных, выцветших волос, что держались на присохших к черепу кусках кожи трепал, легкий, холодный ветер, а пустота глазниц, была обращена к кукловоду.
– Да мой милый, не порочен лишь тот, кто еще не родился, либо тот, кто уже мертв, – с нежностью обратился к нему кукловод. – Так освободим же, бедного мастера от всех пороков!
Кукловод махнул рукой, и скелетик, к кистям которого, ржавыми болтами были прикручены остро отточенные клинки, вонзил один из них в горло стоящему коленопреклоненно охотнику.
Мужчина, от боли тут же очнулся и в панике с клокотанием вдохнул хлещущий алый поток. Кровь заполняла легкие, хлестала наружу, он пытался закрыть рану рукой, подняться на слабеющие ноги.
Это ему почти удалось, но безмолвный скелетик тут же подрезал, сухожилия под коленными суставами.
Мастер рухнул, на мягкий еловый ковер, затем, чтобы больше с него никогда не встать.
Сердце в заполняющейся кровью груди, еще раз стукнуло, сильно сжалось, и смолкло навсегда. Затопленный паническим страхом разум растворился, и его поглотил вечный покой.
***
Иван с криком, наконец, вырвался из холодной чернильной пустоты. Над ним, с бледным, испуганным лицом нависал подмастерье. Вспотевший он с натугой пытался отвести руку наставника, которой тот со всей силой вцепился в свое горло.
– Все–все, – прохрипел Иван парнишке. – Все нормально, я пришел в себя.
Подмастерье с облегченным вздохом слез с мастера и утер льющийся ручьями по лицу пот.
– Кто? – кратко спросил Юра.
– Игорь Мирской, – слабо ответил наставник. – И снова кукловод. Тот же самый.
– Тварь! Получается, этот гад, объявил Братству войну?
– Теперь это яснее ясного. Уже третий брат из моего выпуска.
Иван сел и сконцентрировался, чтобы успокоить бешено колотящееся от испуга сердце, а затем выйти на телепатическую связь с ближайшим братом.
Сердце успокоилось, приняло размеренный ритм, но как он не старался, дотянуться до кого ни будь из «своих», эфир был пуст. Это означало, что он единственный мастер в округе, на десяток километров.
Где не помогает телепатия, там поможет, старая добрая технология.
Иван поднялся, покачнулся от накатившей слабости и тошноты, и подошел к мотоциклу. Из запыленной навесной сумки он извлек станцию. Нажимая тангету рации, мастер стал вызывать брата, который должен был трудиться в соседнем районе. Спустя пять минут сквозь треск помех пробился знакомый голос.
– Здравствуй брат, – приветствовал севшим голосом Иван.
– Здравствуй, – ответил скорбный голос с той стороны. – Я уже знаю Вань. Я бросил все дела и выдвигаюсь в путь. В Обитель. Ближайшие братья до кого дотянулась рация, делают то же самое.
– Принял. Значит, встретимся дома. Береги себя.
– Успеха брат. Ты тоже не расслабляйся. Отбой.
– И что теперь? – спросил все слышавший, поникший Юра.
– Планы меняются. Мы отправляемся в Обитель. Пора тебе, Юра, из подмастерья идти в мастера.
– Но я не хочу! – воскликнул испуганно парень. – Мне и так хорошо! Почему нельзя всегда быть подмастерьем?
– Потому, что я не вечен. И далеко не лучший из нас. Не дай Бог, сожрет меня, одна из расплодившихся тварей. Кому ты тогда будешь нужен? Вечный подмастерье. Да и без нужных навыков и знаний, которые я не могу тебе дать, ты просто закопаешь свой талант в землю. Пора Юра! Пора обрести братьев и вырасти в Мастера. – Вкладывая станцию обратно, доставая взамен еду, и питьевой спирт, строго сказал наставник.
– Мне просто страшно. Вдруг, я не выдержу испытаний, или меня не примет братский круг. Мне не хочется делиться с чужаками своим сознанием. – Поник головой протеже.
– После инициации, эти чужаки станут твоими родными братьями. Понимаешь? У тебя появится семья, которой у тебя никогда не было.
– Ты моя семья, – противился Юра.
– Все! Разговор окончен, – отрезал Иван. – Пойдем, поедим, помянем моего брата, и в путь. Нам предстоит очень долгая дорога.
3. Злая переправа.
Уже в сумерках, мотоцикл остановился у пограничного столба, предупреждающего о том, что нужно приготовить документы и «подорожную» либо готовить деньги за уплату проездного.
Проще говоря, за мостом, вам вывернут карманы и обворуют. И это все под благовидным предлогом пошлины за проезд.
За столбом располагался отрезок дороги, по обочинам которой в петлях, болтались исклеванные воронами мертвецы: воры–рецидивисты, убийцы и контрабандисты.
Далее, за этим «живописным» пейзажем, примыкая к городу, стоял, чудом сохранившийся со времен старой эры, крепкий бетонный мост, а под ним плескалась бурная река, у притока которой они отдыхали днем.
Мастер отвинтил крышку топливного бака. В нос тут же ударил запах едреного спирта, с не менее дурно пахнущими добавками. В черном жерле бака не видно было ни зги. Он покачал тяжелый агрегат из стороны в сторону, и попытался определить количество топлива на слух. Из утробы железного коня раздался слабый плеск.
Зазевавшийся подмастерье чуть было, не свалившись, охнул и соскочил с сиденья. Затрепыхался в переноске филин, и издал недовольный писк.
Пока парень разминал затекшие косточки, Иван сменил осточертевший доспех на куртку, и принялся кормить из мятой баклажки старого, верного «ослика» остатками спирта. В вечерней прохладе щелкал остывающий двигатель. Под весом взобравшегося обратно мастера жалобно заскрипели ржавые рессоры.
Юра от безделья принялся вычищать набившуюся в треугольный клин отбойника траву. Отбойник значительно утяжелял конструкцию и без того громоздкого мотоцикла, из–за чего медленный агрегат терял в скорости, но в степи он был необходим. Рамочный клин, будто утюг, приминал перед мотоциклом траву, и она не забивалась в колесах. К тому же способен был хорошо наподдать мелким тварям, что любили выпрыгивать из высокого степного сухостоя прямо в лица беспечным ездокам.
– Не прошло и полгода, – недовольно бросил подмастерье на встречу появившемуся спустя десяток минут псу.
– Если сможешь бежать быстрей его, то можете поменяться местами.
– Нет уж, – отмахнулся парень и влез на сиденье, но наставник и не думал ехать вперед. – А теперь кого ждем?
– Я думаю.
Гром на недовольство Юры не реагировал никак. Отдышавшись, он прошел к мосту, потянул носом, и рванул обратно к мотоциклу, подальше от запаха разлагающихся тел.
– Вот видишь, – наставительно поднял палец Иван, – даже Грому этот вонючий городишко не по душе. А ты все заладил, через мост да через мост. У тебя денег много, чтобы платить охране за проезд? Да еще обшманают все, и обязательно, что–то сопрут. Объедем.
– Опять? – обреченно простонал подмастерье. – Мы там прошлый раз все патроны оставили. А меня так вообще чуть не утопили.
– Ну не утопили же, – хмыкнул наставник. – Так, не ной. Едем к переправе.
Иван развернулся, и поехал обратно, но за поворотом заглушил мотор. Погасив тусклую фару, он съехал на едва приметную тропку, уходящую вниз, в густой лес, что раскинулся на берегу.
Они проехали в кромешной тьме всего десяток метров, как вдруг грозно зарычал идущий позади Гром. В лицо Ивану уставился тусклый луч масляного фонаря. Пес стал рычать злее и двинулся вперед. В ответ на это в темноте защелкали ружейные затворы.
Иван осадил пса. Гром послушно замолчал и ушел в тыл. Все так же светя в лица фонарем, на дорогу ступила неясная фигура.
– Кто такие? Че вам тут надо? Так, разворачивайте драндулет и дуйте отсюда, не–то на месте положу.
– Тихо Сема, не шурши, – послышался знакомый голос из темноты. – Я их знаю. Ну–ка пропусти.
В полоску света ступил низкорослый парень, облаченный в самый дешевый кожаный доспех. Но рост его мало кого мог обмануть. Силу и ловкость выдавали широкие плечи и оголенные крепкие руки, а довершал его образ, покоящийся на плече, увесистый, самопальный автомат.
– Здоров будь мастер! – дружелюбно улыбнулся он.
– И тебе поздорову, Никита, – вернул улыбку Иван.
– Никак по лупоглазым заскучали? Или в Заречье нечисть вся перевелась, и решили за нашу взяться? О, пацан! Живой еще, не угробил тебя наставник?
– Так, чай не пальцем деланый, – задорно отозвался подмастерье из–за плеча, – нарисовался, хрен сотрешь!
– Добро–добро пацан, – подмигнул ему знакомец, – так и надо. И все же, чего пожаловали то?
– Да как обычно, на тот берег хотим. И желательно сегодня.
– Ну да, о чем это я? – хмыкнул Никита. – Засиделся я тут Иван. Туплю уже. Три дня паром таскал, а сегодня вот сослали шушеру всякую отсюда гонять. А так домой охота, да к женке под бочок. – Вздыхая жаловался мужчина. – Короче, сами все знаете, что и куда. – Махнул он рукой и повернулся к скрывающимся в кустах бойцам. – Лысый, передай по цепочке, что едет мастер, пусть не тормозят.
В кустах тут же зашуршало. Было слышно, как хрустят ветки, и кто–то удаляется вниз.
– Спасибо Никита, – поблагодарил Иван и пожал знакомому крепкую руку. – Это тебе. – Он достал из сумки горсть особых патронов и ссыпал их парню в ладонь.
– Разрывные, с адской пылью! – обрадовался мужчина, рассмотрев в тусклом свете насечки и желтый наконечник на пулях. – Вот это подгон! За это завсегда спасибо!
– Только по людям ими не стреляй.
– Да где тут люди? Торгаши, да нечисть, что по кустам шатается. Спасибо. – Он ссыпал дефицитные боеприпасы в кожаный кошель на поясе. – Хороший ты мужик Иван, с пониманием. Ну, давай, топчи землицу еще много лет!
– И ты будь здоров, дружище! – хлопнул Иван парня по плечу и осторожно покатил мотоцикл дальше по заросшему склону.
Далее, как и было обещано, их никто не тормозил. Лишь изредка в кустах раздавался треск сучьев да порыкивал на это бредущий позади пес.
Через несколько минут осторожного спуска в кромешной тьме, мотоцикл выкатился на залитый лунным светом, поросший осокой и камышами берег, где был виден небольшой костер.
– Опа–опа, и кто это к нам пожаловал? – раздался наигранно, бандитский голосок. – Безродный, и бездомный. Сплошная нищета, – воскликнул угловатый, лысый как колено, пожилой мужик, с пистолетом, заткнутым за ремень, и направился на встречу.
– Хех, так эти оборванцы сто процентов наши! – послышалось из–за костра, у которого сгрудились бородатые, бандитской наружности, звероватые мужики.
Иван поставил мотоцикл на подножку и пошел на встречу. Подмастерье закинул на плечо рюкзак и последовал за ним.
– Здоров паромщик! – без всяких обид, искренне поприветствовал Иван, пожимая здоровенную будто лопату, грубую и мозолистую ладонь. – Ну как тут поживает ваша Злая Переправа?
– Да все злее и злее день ото дня, – оставив кривляния, посетовал паромщик. – Привет Мастер! – Он отпустил руку Ивана и приобнял подмастерье. – Здравствуй племяш! Живой! Ты гляди–ка, как отъелся, ты чем его кормишь Иван?
– Чем придется. Сам знаешь наш труд.
– Да уж, собачий, как и наш.
Место, куда они прибыли было лагерем контрабандистов. Хотя контрабандистами они были лишь для местных феодальных городов, в которых восседали, жадные до чужого добра самозваные князьки.
Эти города выросли за счет того, что у одного сохранился мост, через полноводную бурную реку, а у другого в самом узком месте была хорошо налажена переправа.
И там, и там, караваны за переправу облагали чрезмерно большими пошлинами, подворовывали товар, постоянно пытались обмануть и навариться на торговцах как можно больше.
Объехать эту реку было невозможно.
Она брала свое начало в непроходимых болотах, по пути дополняясь множеством приток, и разделяя твердь на многие сотни километров, уходила дальше, в мертвые земли, которыми стали разрушенные мегаполисы.
Болота помимо того, что были не проходимы, так еще и населены вездесущей нечистью. А крюк через мертвые земли мало того, что, был затратным, так к тому же, смертельно опасным. Много кто отправлялся разведать те места, но никто не возвратился назад.
Ходили легенды, о том, что там живут злобные, уродливые гномы. Якобы обиталищами им служит канализация. Едят они крыс, а вместо воды пьют токсичный фильтрат. По поверхности бродят страшные звери, которых в новых землях никто сроду не видал, а в водоемах плавают огромные змеи, способные целиком заглотить лошадь. Много легенд ходило о тех таинственных местах. Но некому было рассказать, как там все на самом деле.
Естественно такая постановка дел, торговцев в корне не устраивала, и они стали искать иной выход.
Так стали появляться нелегальные переправы. Но самой надежной была эта, которую прозвали Злой. Между двух жадных городов, за приемлемую цену, по ночам здесь перевозили через реку всех желающих. А паромщики, стали преступниками–контрабандистами, приговоренными к смерти в обоих городах.
Если бы не протеже, Иван никогда не узнал бы, об этом месте.
Как–то, после того как, они, проехали один из этих городов, и были ободраны как липка, охранниками, которые к тому же умудрились спереть у Ивана автомат, Юра вспомнил невзначай, что есть тут, у его дядьки, которого давно не видел тайная переправа. Мол, слышал, как–то о родиче от воровской братии. Но переправляться здесь Юра не любил. Название свое переправа получила не зря.
Иван с подмастерьем, сидели, греясь у костра, вместе с мужиками, рядом отдыхал дремлющий Гром. Пес так устал, что даже не замечал запаха поджариваемой на огне еды, и мирно сопел, время от времени подергивая задней лапой.
В стороне на ящиках и баулах, сидели торговцы со своей охраной. Они искоса поглядывали на грубых мужиков, ожидая часа отправки на другой берег, и в полголоса, о чем–то переговаривались между собой.
В небе к зениту катилась, затянутая мутной поволокой, полная луна.
Иван, заметил, как купцы стали нервно озираться, а их охрана, тихо защелкала затворами оружия. То один вскричал, подпрыгнув словно ужаленный, то другой. Третий, вообще дрыгая ногами, повалился с тюков. Охрана стала прикрывать своих хозяев, ощетинившись стволами которые не знали, в какую сторону смотреть. По спине пробежал, уже знакомый холодок.
Пока, подмастерье рассказывал дяде весьма преувеличенные байки о своих приключениях, Иван сделал вид, что пошел отлить, и направился в темные кусты.
– Дед, ты тут? – тихо позвал он.
– Тута. Где ж мне еще быть.
– Полтергейст, ты что творишь? Эти придурки сейчас перенервничают и палить начнут. Всем достанется кроме тебя.
– Ты бы слышал, чего эти паршивцы о простых людях говорят, да какими словами вас обсуждают, сам бы их пострелял, – распалился дед.
– Забей. Не обращай внимания на этих козлов. Нам главное не сорвать переправу. Я знаю, тебя неизрасходованная сила распирает, но придержи ее при себе. Когда доберемся до спокойного места, дам тебе душу отвести. Обещаю.
