скачать книгу бесплатно
И поэтому плюнула в меня. Слюна попала мне в щеку, и я не стал ее вытирать.
– Кто эта сука? – спросил я.
– Скади, – ответил Райпер. Посмотрел на двух палачей и добавил: – Они утверждают, что она их предводительница.
Толстяк застонал. Его развязали, и теперь он свернулся клубком.
– Найдите кого-нибудь, кто о нем позаботится, – раздраженно велел я, и Скади плюнула снова, на этот раз попав мне в губы. – Кто он? – вопросил я, не обращая на нее внимания.
– Мы думаем, это Эдвульф, – доложил Райпер.
– Уберите его отсюда, – приказал я.
Потом повернулся, чтобы посмотреть на красотку, которая в меня плевала.
– И кто такая эта Скади? – пробормотал я.
Она была датчанкой, рожденной на ферме в северной части их суровой страны, дочерью человека, не добывшего богатств и оставившего свою вдову в бедности. Но у вдовы имелась Скади, удивительно красивая. Девушку выдали замуж за того, кто смог заплатить за то, чтобы ее гибкое длинное тело оказалось в его постели. Муж Скади был вождем клана фризов, пиратом. Потом молодожены повстречались с Харальдом Кровавые Волосы, и ярл Харальд предложил молодой женщине более захватывающую жизнь, чем прозябание за гниющим палисадом на заливаемой приливами отмели. И Скади сбежала с Харальдом.
Все это мне еще предстояло узнать, а тогда я понял лишь, что она – женщина Харальда и что Хэстен сказал правду: увидеть ее – значит ее возжелать.
– Ты освободишь меня, – бросила она с удивительной уверенностью.
– Я сделаю что захочу, – отрезал я. – И я не выполняю приказов глупцов.
Она возмутилась, услышав это. Я увидел – девица собирается снова плюнуть, и поднял руку, предупреждая, что ударю ее. Скади притихла.
– Ни одного дозорного, – указал я. – Какие предводители не выставляют часовых? Только глупцы.
Ее взбесили мои слова. Взбесили, потому что это была правда.
– Ярл Харальд заплатит за мою свободу, – сказала Скади.
– Моя цена за твою свободу – печень Харальда, – ответил я.
– Ты Утред? – спросила она.
– Я – лорд Утред Беббанбургский.
Скади чуть заметно улыбнулась:
– Тогда Беббанбургу понадобится новый лорд, если ты не отпустишь меня. Я прокляну тебя. Ты познаешь мучительную боль, Утред Беббанбургский, даже более мучительную, чем он. – Женщина кивнула на Эдвульфа, которого выносили из церкви четверо моих людей.
– Он тоже дурак, – отозвался я, – потому что не поставил часовых.
Отряд мародеров Скади напал ясным утром, и никто не заметил их приближения. Некоторые жители деревни, те, кого мы видели с гребня холма, спаслись, но большинство попали в плен, и из них выжили только женщины и дети, которых можно было продать в рабство.
В живых мы оставили только одного датчанина – и Скади. Остальных убили. Забрали лошадей, кольчуги и оружие. Я приказал выжившим жителям деревни гнать свой скот на север, к Сутриганаворку, потому что людей Харальда следовало лишить пропитания. Сделать это было нелегко: урожай уже находился в амбарах и сады ломились от фруктов.
Мы все еще дорезали последних датчан, когда разведчики Финана доложили, что на юге к гребню холма приближаются всадники.
Я отправился к ним навстречу, взяв с собой семьдесят человек, датчанина, которого пощадил, и Скади. Я захватил длинный кусок пенькового каната, раньше привязанного к маленькому церковному колоколу.
Вместе с Финаном мы въехали на перевал; там был сенокос с мягкой травой, и оттуда открывался хороший вид на юг. Далеко в небе вились новые столбы дыма, но ближе, гораздо ближе, по берегам затененного ивами ручья двигался отряд всадников. По моим подсчетам, их было примерно столько же, сколько моих людей, которые теперь выстроились на перевале слева и справа от моего знамени с волчьей головой.
– Слезай с лошади, – приказал я Скади.
– Эти люди ищут меня, – с вызовом ответила она, кивнув на всадников, которые замедлили аллюр при виде боевого строя.
– Значит, они тебя нашли, – бросил я. – Поэтому спешивайся.
Она молчала и гордо смотрела на меня. Скади ненавидела, когда ей отдавали приказы.
– Ты спешишься сама, – терпеливо проговорил я, – или я вышибу тебя из седла. Выбор за тобой.
Она сдалась. Жестом я велел Финану сделать то же самое. Он вытащил меч и встал рядом с девушкой.
– А теперь раздевайся, – приказал я ей.
Лицо ее потемнело от неистовой ярости. Она не шевельнулась, но я ощутил ее гнев, похожий на свернувшуюся внутри ее гадюку. Ей хотелось меня убить, ей хотелось вопить, ей хотелось призвать богов с запятнанного дымом неба, но она ничего не могла сделать.
– Раздевайся, – повторил я, – или тебя разденут мои люди.
Скади повернулась, словно ища пути к бегству, но спрятаться было негде. В ее глазах мелькнул страх, однако ей не осталось ничего другого, кроме как повиноваться.
Финан недоумевающе посмотрел на меня, потому что я никогда не был жесток с женщинами. Я не стал ему объяснять, что, по словам Хэстена, Харальд Кровавые Волосы – порывистый человек. Оскорбляя его женщину, я надеялся спровоцировать Харальда: разозлить и заставить потерять голову.
Лицо Скади стало бесстрастной маской, когда она стянула кольчугу, кожаную куртку и льняные брюки.
Один или два моих воина разразились приветственными криками, когда Скади сняла куртку, обнажив высокие твердые груди, но смолкли, когда я на них зарычал. Я швырнул веревку Финану.
– Завяжи вокруг ее шеи, – приказал я.
Все-таки она была красивой.
Даже теперь я могу закрыть глаза и увидеть ее стройное тело, когда она стояла на пестреющей лютиками траве.
Датчане в долине пялились вверх, мои люди глазели, а Скади уподобилась существу из Асгарда, сошедшему в Срединный мир.
Я не сомневался, что Харальд за нее заплатит. Любой мужчина легко разорился бы, лишь бы обладать Скади.
Финан передал мне конец веревки, и я ткнул пятками своего жеребца, направляя его вперед. Я провел Скади вниз по склону и остановился на трети спуска.
– Харальд здесь? – поинтересовался я у нее, кивнув в сторону датчан, находившихся в двухстах шагах от нас.
– Нет, – процедила она.
Голос был сдавленным и полон горечи. Она злилась и чувствовала унижение.
– Он убьет тебя за это, – пробормотала Скади.
Я улыбнулся и ответил:
– Харальд Кровавые Волосы – пердящая крыса, полная дерьма.
Повернулся в седле и махнул Осферту, который подвел к нам уцелевшего датчанина.
Юный датчанин уставился на меня снизу вверх со страхом в бледно-голубых глазах.
– Это женщина вашего главаря. Посмотри на нее.
Он едва осмелился поднять взор на наготу Скади; после моего приказа воин мельком глянул на нее и вновь сконцентрировался на мне.
– Ступай, – велел я, – и передай Харальду Кровавые Волосы, что его шлюха у Утреда Беббанбургского. А еще доложи Харальду, что я держу ее голой, что воспользуюсь ею, чтобы поразвлечься. Иди скажи ему это. Иди!
Он побежал вниз по склону. Датчане в долине не собирались нас атаковать. Силы были равны, но мы занимали возвышенность, а датчане всегда неохотно идут в бой, грозящий большими потерями. Поэтому они просто наблюдали, и, хотя один из них подъехал достаточно близко, чтобы разглядеть Скади, никто из них не попытался ее спасти.
Куртка, штаны и сапоги Скади были у меня; я швырнул все это к ее ногам, потом наклонился и снял веревку с ее шеи.
– Одевайся, – приказал я.
Я видел: она прикидывает, как бы удрать. Скади думала о том, чтобы со всех ног побежать вниз по склону в надежде добраться до наблюдающих всадников раньше, чем я ее перехвачу, но я сжал коленями бока Смоки и, направив коня, к Скади перекрыл ей путь.
– Ты умрешь с мечом в черепе задолго до того, как доберешься до них, – предупредил я.
– И ты умрешь, – парировала она, нагибаясь за своей одеждой, – умрешь без меча в руке.
Я прикоснулся к талисману на шее.
– Альфред вешает пленных язычников, – произнес я. – Лучше надейся на то, что я сумею сохранить тебе жизнь, когда мы с ним встретимся.
– Я буду проклинать тебя, – прорычала Скади. – И тех, кого ты любишь.
– Лучше надейся, – продолжал я, – что мое терпение не истощится, иначе я отдам тебя своим людям, прежде чем Альфред тебя повесит.
– Проклятие и смерть, – сказала она.
В голосе ее слышался почти триумф.
– Ударь ее, если она снова заговорит, – велел я Осферту.
А потом мы поехали на запад, чтобы найти Альфреда.
Глава третья
Сперва я заметил повозку.
Такую громадную, что на ней можно было бы увезти жатву с дюжины полей, но повозка эта никогда не будет возить ничего мирского вроде снопов пшеницы. У нее имелись две толстые оси и четыре крепких колеса, окованные железом, с зелеными крестами на белом фоне. Бока повозки обшили панелями с изображением святого на каждом. На поручнях вырезали латинские слова, но я ни разу не потрудился попросить их перевести, потому что мне ни к чему было об этом знать, а значит, ни к чему и спрашивать. Вероятно, христианские увещевания, похожие одно на другое.
Внутри повозки было полно мешков с шерстью, наверное, чтобы уберечь пассажиров от толчков. Впереди, обращенное высокой спинкой к скамье возницы, стояло кресло с хорошей набивкой. Четыре резных витых шеста поддерживали полосатый навес из парусины, прикрывавшей все хитроумное сооружение. На одном из этих шестов возвышался деревянный крест, вроде тех, что укрепляют на фронтонах церквей. Знамена с изображением святых свисали с остальных трех шестов.
– Это что, церковь на колесах? – раздраженно спросил я.
– Он больше не может ездить верхом, – мрачно пояснил Стеапа.
Стеапа командовал королевскими телохранителями. Огромный, один из немногих мужчин, что были выше меня, свирепый и неутомимый в битве, а еще – беззаветно преданный королю Альфреду.
Мы со Стеапой дружили, хотя наше знакомство началось с вражды, когда меня вынудили с ним сражаться. Это было все равно что атаковать гору. Однако мы оба выжили в той схватке, и не было другого человека, рядом с которым я хотел бы стоять в «стене щитов» больше, чем со Стеапой.
– Он вообще не может ездить верхом? – уточнил я.
– Иногда ездит, но это причиняет ему слишком сильную боль. Он едва ходит.
– И сколько быков тащат эту штуковину?
– Шесть. Ему это не нравится, но все же приходится ею пользоваться.
Мы находились в Эскенгаме, бурге, построенном, чтобы защитить Винтанкестер с востока. То был маленький бург, несравнимый по величине с Винтанкестером или Лунденом; он защищал брод на реке Уэй. Хотя почему именно этот брод нуждался в защите, оставалось загадкой, ведь реку легко можно было пересечь и к северу, и к югу от Эскенгама.
Вообще-то, бург не охранял ничего важного, вот почему я возражал против укрепления этого места. Однако Альфред настоял на том, чтобы превратить Эскенгам в бург: считалось, что много лет назад какой-то полубезумный христианский мистик вернул здесь девственность изнасилованной девушке, посему это место почитали. Альфред приказал возвести тут монастырь, и Стеапа сообщил, что король ожидает меня в тамошней церкви.
– Они все болтают, – уныло пробубнил Стеапа, – но ни один из них не знает, что делать.
– Мне казалось, вы ожидаете, что Харальд нападет на вас здесь?
– Я сказал им, что он не нападет, – ответил Стеапа. – Но что случится, если он и вправду не нападет?
– Мы найдем Харальда и убьем эрслинга, конечно. – Я глянул на восток, где новые столбы дыма возвещали о том, что люди Харальда грабят очередные деревни.
Стеапа показал на Скади:
– Кто это?
– Шлюха Харальда, – ответил я достаточно громко, чтобы та услышала.
Лицо ее не изменилось, не утратило надменности.
– Она пытала человека по имени Эдвульф. Хотела заставить его выдать, где он спрятал золото.
– Я знаю Эдвульфа, – проговорил Стеапа. – Он купается в золоте.
– Раньше купался. Теперь он мертв.
Эдвульф умер прежде, чем мы покинули его поместье.
Стеапа протянул руку, чтобы принять мои мечи. В тот день монастырь служил Альфреду домом, и никто, кроме самого короля, его родственников и его охраны, не мог носить оружие в присутствии царственной особы.
Я отдал Вздох Змея и Осиное Жало, потом окунул руки в чашу с водой, предложенную слугой.
