скачать книгу бесплатно
Гвенаэль и тут остался верен самому себе, негромко пробурчав:
– За умеренную плату и все деньги вперед.
Я взглянул на него: что это такое с ним происходит? Он уже который день не в настроении. Думается мне, дело в следующем: управлять летучим кораблем, в отличие от морского, намного сложнее, и тут недостаточно одних навыков – у штурвального должен быть нюх, дар, способность чувствовать, что в следующий миг выкинет корабль. У Гвенаэля все это есть в полной мере, и во всех сложных ситуациях именно он занимает место за штурвалом. А что теперь? Любой из команды «Небесного странника» – Мирра, Николь, Амбруаз, наш кок, может встать на его место, и корабль будет слушаться его беспрекословно, повинуясь малейшему приказу. Все мы чувствуем себя кем-то особенным, и для этого у каждого из нас есть свой повод. Теперь у Гвенаэля его забрали. Как, впрочем, не стало его и у меня: теперь мой дар видеть ветер практически бесполезен. Но я, в отличие от Гвенаэля, задумывался над этим давно, еще тогда, когда Аднер только приступил к установке своего устройства.
«Привыкай, Гвенаэль. И чем быстрей ты привыкнешь, тем лучше для тебя будет», – подумал я.
– Кто вы, и что с вами случилось? – голос навигатора Брендоса, казалось, звучит равнодушно. Но я-то знал, что на самом деле это не так: человек он на редкость отзывчивый.
На палубу, привлеченная криками, давно уже высыпала вся команда «Небесного странника». Появилась на ней и Николь, и теперь я наблюдал за тем, чтобы она, из извечного женского любопытства, не подошла к борту, и не выглянула за борт, готовясь в любой момент окликнуть любимую. Но нет, она, застыла на месте, как будто к чему-то прислушиваясь, после чего поднялась на мостик:
– Эти люди напуганы. Среди них есть раненые, один тяжело, и он очень страдает.
Зная ее, удивляться мне и в голову не пришло. Я лишь подумал, что из нее выйдет идеальная жена – без слов будет мужа понимать. Хотя с другой стороны, и солгать ей уже не получится.
– Мы с «Красавицы Фелиппы», может, слышали о таком? – донеслось с земли.
Конечно же, слышал. И видел. И знаю его капитана. «Красавица Фелиппа» – небольшой двухмачтовик, даже странно, что на таком малыше мачт целых две. А капитаном на нем Амачинель – худой как рыба-игла, и с выдающимся далеко вперед подбородком, имя только не помню. Ничего плохого о нем не знаю, впрочем, и хорошего тоже.
– А где сам капитан Амачинель? – поинтересовался я.
Со мной разговаривал явно не он, у того голос как надтреснутый, а тут сочный такой баритон, прямо оперный.
– Нет больше капитана Амачинеля, – ответил мне все тот же баритон, и тут же поинтересовался: – Лекаря у вас на борту не имеется?
В голосе явно чувствовалось сомнение: ну откуда на таком маленьком корабле, как «Небесный странник», возьмется лекарь? Тут он не прав – лекарь у нас отличный, всем лекарям лекарь, и губки у него самые сладкие на свете, и сама она красавица. Я взглянул на Николь, у которой был такой вид, будто она не станет дожидаться, когда корабль опустится на землю, а спрыгнет вниз, чтобы поскорей помочь нуждающимся в лекаре. Теперь предстояло самое трудное – поднять их всех с земли на борт корабля. Дно ущелья неровное, с множеством камней самого различного размера, и о том, чтобы посадить корабль, не могло быть и речи. И еще. У нас не получится сделать так, чтобы «Небесный странник» завис над самой землей, и достаточно было спустить трап, все, что мы можем сделать, это спуститься чуть ниже, чтобы хватило длины штормтрапа, он значительно длиннее обычного.
– Эй, на земле! – окликнул я. – Сколько вас, и все ли смогут подняться по штормтрапу?
– Десять нас, десять, и двое точно подняться не смогут, – тут же ответил баритон. Затем, мгновенье помедлив, добавил: – И тело.
– Нам еще трупов на борту не хватало! – в своей язвительности Гвен был неугомонен. Николь метнула на него неодобрительный взгляд, но Гвенаэль сделал вид, что ничего не заметил.
– Мы его здесь похороним, – заверили с земли. – Только вы не улетайте, пожалуйста.
И столько в голосе было мольбы, что я невольно вздрогнул, а Гвен на этот раз промолчал.
– Энди, на кабестан!
Устройства устройствами, пусть и самые гениальные, но лучше сделать так, как мы все привыкли. С изобретением Аднера нужно еще освоиться, а Энди Ансельм кожей чувствует поведение л’хассов, так что мы уж лучше по старинке.
– На палубе – приготовить грузовую стрелу! И спустите, наконец, парус!
«Раненых поднимем так, как подняли в Монтоселе мертвецки пьяного Родрига – в сетке, – принял я решение. – Ну а что еще остается?»
– Брендос, займите место у… – указал я подбородком на рычаг, дублирующий на мостике кабестан.
Случается, что корабль резко проваливается вниз, лучше подстраховаться.
Сам я занял место у борта, держа наготове трубу Древних. Костер по-прежнему горел, давая странные зеленовато-синие отблески на недалекой стене ущелья, и все же определить расстояние до земли было сложно. Тут мне и труба с ее ночным зрением не помощник. «Ну все, пора, сколько можно тянуть».
– Энди, четверть оборота влево, снижаемся.
Корпус «Небесного странника» дрогнул, его почему-то повело в сторону, и мы приблизились к земле на некоторое расстояние.
– Энди, еще самую малость, – тут даже четверти будет многовато.
Краем глаза я видел застывшего у рычага навигатора Брендоса, готового в любой миг поднять корабль вверх. И снова корабль пошел вниз, на это раз даже не дрогнув. Все, еще ниже только приставив мне к горлу нож.
– Спустить штормтрап. Стрелу за борт.
– Поберегись! – крикнул Гвен, спустившийся к тому времени на палубу, выбрасывая за борт штормтрап.
И верно: прилетит кому-нибудь из людей на земле, даже Николь не сможет помочь, мертвецам вообще никто еще помочь не смог.
Родриг с Амбруазом возились со стрелой. Сбоку от них крутилась Мирра, пытаясь помочь, но Род только отмахивался – не путайся, мол, под ногами. И только Аделард стоял в стороне от всех, как будто бы безучастный, со скрещенными на груди руками. Но это только так кажется, на самом деле задача у него другая. На широком поясе у Ларда висели ножны с мечом, а на расстоянии протянутой руки находился взведенный и заряженный арбалет. На тот случай, если поднявшиеся на борт люди начнут вести себя совсем не так, как ведут спасенные. Энди, застывший у кабестана, изредка поглядывал на меня, но молчал.
«Вижу, Энди, вижу. Вернее чувствую», – думал я.
На такой ничтожной высоте, когда связь с землей очень большая, л’хассы испытывают огромное напряжение. Мало того, они быстро изнашиваются. Хуже всего, что, когда все эти люди поднимутся на борт, нагрузка от их веса прибавится. На высоте, когда поднимемся, она и не почувствуется – подумаешь, десять человек. Но не сейчас, когда корабль может внезапно провалиться вниз. Пусть и немного, но хватит и этого. Но что мы можем сделать? Только ждать, стиснув зубы.
В конце концов, команда с «Красавицы Филиппы» должна понимать все это не хуже нас и поторапливаться. Наконец, над краем борта появилась голова первого из них. Им оказался молодой парень, почти мальчишка. Посмотрев по сторонам, он ловко перепрыгнул через фальшборт, сделал пару шагов и застыл.
К нему направилась Николь, о чем-то спросила, на что он отрицательно покрутил головой. Затем проводил ее таким взглядом, что я зубами скрипнул, так он мне не понравился: щенок, а туда же! Скрипели блоки стрелы, повизгивала лебедка – поднимали одного из тех, кто не мог взобраться сам, а снизу доносился частый стук камней.
«Это они одного из своих заваливают, – догадался я. – Напрасно Гвен волновался, не будет покойника на борту».
Из-за борта показалась сетка с лежащим в ней телом с безвольно откинутой рукой. Одновременно с ней по трапу на борт поднялся еще один человек, на этот раз пожилой, выглядевший совсем стариком. Тело вынули, осторожно уложили на палубу, и сетка снова исчезла.
– Поторапливайтесь внизу, – зычно крикнул навигатор Брендос.
Над пострадавшим, встав на колени, склонилась Николь, взяв беднягу за одну руку и положив вторую ему на лоб. А этот юнец все продолжал на нее пялиться. Стук камней на земле прекратился, и по трапу один за другим начали подниматься люди. Вскоре подняли и второго раненого, но этот был в сознании и даже попытался сам встать на ноги, когда сетка легла на палубу.
– Все, больше нет никого, – сообщил последний поднявшийся по трапу. Судя по голосу, тот самый, который с нами и разговаривал с земли.
– Можно взлетать.
– Энди, пол-оборота вправо, поднимаемся, – распорядился я, пересчитывая спасенных. Их действительно оказалось десять, и все они выглядели так, как будто избавились от чего-то страшного. Тот, кто вскарабкался последним, поднялся на мостик, осмотрелся, признал во мне капитана, представился:
– Навигатор Куин Гастиль.
– Капитан Сорингер, – кивнул я ему в ответ.
Палуба давила на ступни – «Небесный странник» поднимался ввысь, я, прищурив глаза, высматривал воздушные потоки, думая о том, что опять мой дар востребован. Наконец, мы поднялись достаточно высоко, чтобы связь с землей ослабла настолько, что наполнившийся ветром парус смог двинуть корабль с места. На глазах у этих людей нам придется обходиться без детища Аднера. Наконец, «Небесный странник» набрал достаточную высоту.
– Поднять парус! Право на борт, – скомандовал я снова занявшему место за штурвалом Гвенаэлю. – Правь на пик вон той горы. – После чего обратился к навигатору «Красавицы Фелиппы»: – Рассказывайте, господин Гастиль, что же с вами произошло.
– Нас атаковал альвендийский корабль, – сообщил он и взглянул на палубу, туда, где Николь по-прежнему склонялась над лежавшим на палубе человеком, пытаясь ему помочь.
– Да что вы такое говорите! – только и хватило меня. – Никогда не приходилось слышать, что альвендийцы промышляют пиратством.
– Это еще не самое удивительное из того, что вы сейчас услышите: альвендийский корабль двигался по небу без помощи парусов.
Глава 5
Ненужные условности
Надеюсь, в тот момент у меня на лице не дрогнул ни один мускул, хотя было с чего: возомнить себе, что мой корабль в небе такой единственный, и вдруг так жестоко разочароваться.
– Да, господин Сорингер, это действительно так – корабли альвендийцев на самом деле могут двигаться без помощи парусов. По крайней мере, один из них. Тот, что напал на «Фелиппу» вчерашней ночью.
– Веслами гребут, что ли? – раздалось у нас за спиной.
Это поинтересовался Гвенаэль, даже не пытаясь скрыть иронию в голосе. Гастиль посмотрел на него: что это, мол, всякий штурвальный влезает в разговор серьезных людей, но благоразумно промолчал, не у себя дома.
«И правильно сделал, – подумал я. – Гвен не всякий. Он из команды „Небесного странника“, а у нас случайных людей нет. И все же как неожиданна услышанная от Гастиля новость, ведь она может поменять все мои планы. Если он не ошибается, получается, там, на юге, за высокими горами, отделяющими Альвенду от остального мира, то, что летучие корабли могут двигаться без помощи парусов, не секрет».
– Нет, не веслами, – продолжил Гастиль, глядя уже на меня. – Не представляю, как это у них получается, но когда они на нас напали, паруса на корабле были убраны, иначе мы бы их заметили задолго до того. Кстати, ходят упорные слухи, что альвендиец обосновался на Островах уже давно, и несколько бесследно исчезнувших кораблей тоже его работа. В таком случае, считаю, нам еще повезло остаться в живых.
На мостик поднялась Николь и встала чуть в стороне. Кивнув Гастилю – подождите, мол, я обратился к ней:
– Слушаю… – у меня едва не вырвалось «солнышко», но вовремя себя одернул, – …вас, госпожа Соланж.
«Все это до поры до времени, – подумал я, – пока они все не увидят, как мы вместе скроемся в капитанской каюте. Или поодиночке».
Николь сразу приняла правила игры.
– Господин капитан, – тут девушка посмотрела на Гастиля и обратилась уже к нему: – одного из ваших людей мне спасти не удалось.
Гастиль разом помрачнел:
– Это Конрак. А я обещал его матери…
Он тут же одернул себя:
– Нисколько не сомневаюсь, леди, вы сделали все, что могли.
«И даже более того, – взглянул я на Николь. – Значительно больше. Николь может пожертвовать собой ради раненого, иногда ее саму приходится буквально вырывать из лап смерти. Как произошло это в случае с музыкантом Гербергом».
Николь выглядела так бледно, что даже в свете единственного на мостике фонаря бросалось в глаза. Внезапно девушку качнуло, и я, отбросив все ненужные условности, крепко прижал ее к себе:
– Как ты? Я провожу тебя в каюту.
– Не надо, Люк. – Николь на какой-то миг прильнула ко мне, затем мягко отстранилась. – Я дойду сама. Да и нельзя тебе покидать мостик.
В этом она права. На глазах Гастиля нам не стоит пользоваться тем, с помощью чего мы в это ущелье и попали – он навигатор, и сразу заподозрит неладное. И теперь придется изрядно попотеть, чтобы выбраться из этих теснин. Хотя при крайней необходимости я плюну на всю эту таинственность – жизнь дороже. И Брендосом не подменишься: придется использовать мой дар видеть воздушные потоки, которого он лишен напрочь.
– Ты справишься? – рука моя продолжала лежать на талии Николь. И на всякий случай, и потому что приятно.
– Да, Люк. Но только если ты меня сейчас поцелуешь.
На всякий случай я поцеловал ее три раза: много – не мало, чтобы уж точно ничего не случилось. Николь спустилась с мостика и, подойдя к тому юнцу, что все время на нее пялился, что-то ему сказала, после чего взъерошила волосы. Затем посмотрела на мостик, нашла меня взглядом, изобразила губами поцелуй, и скрылась. Только слышно было, как хлопнула дверь капитанской каюты. Юнец продолжал смотреть ей в след, прижав ладонь к голове, к тому месту, где ее недавно коснулась девушка.
С камбуза пахнуло чем-то вкусным, вероятно, Амбруаз готовил что-то на скорую руку, чтобы накормить этих людей. А парень все продолжал стоять как изваяние, хотя бы пошевелился разок.
«И когда она успела обратить внимание, как он на нее смотрит? Хотя разве от женщины подобное скроешь?»
Гастиль крякнул, напоминая о себе.
«Помню я о тебе, помню, но сначала необходимое».
– Энди, один оборот, выше пойдем. Гвенаэль, давай-ка еще правее.
Слева поток нехороший, если вовремя не взять в сторону и выше, то он может внезапно кинуть нас на отвесную стену, так что лучше подстраховаться.
– Итак, господин Гастиль, давайте сначала решим самый важный вопрос: куда вас доставить?
Тот не раздумывал ни мгновения:
– Нас устроит любое поселение, но если вас не затруднит, хотелось бы попасть в Алавесир.
В Алавесир – нисколько не затруднит, удивительно, но даже по пути. Нам в любом случае пришлось бы в него заглянуть и кое-что передать – двадцативедерные бочки, числом три, наполненные, как несложно догадаться, вином. И что особенно приятно, вино с континента, с юга герцогства, то есть с моей родины.
Вот если бы в Монтосел, тогда бы не то, чтобы затруднило, но возвращаться туда, откуда несколько дней назад мы вылетели, большого удовольствия нам бы не доставило.
На мостик поднялся Брендос, но говорить ничего не стал. Да и есть ли в этом смысл, когда вся палуба на виду.
– Так что же все-таки с вами произошло?
Едва Гастиль набрал воздуху и открыл рот, как нас снова перебили: Амбруаз Эмметт явился с подносом, и центр его занимал кофейник с длинным и узким горлышком. Пустынный лев расположил его на небольшом столике в углу мостика. Должен признать, у нас на «Небесном страннике» все скромных размеров, как и сам он.
Кофе Амбруаз готовить умеет, один запах чего стоит – густой, насыщенный, с едва уловимым ароматом чего-то непонятного. Свой секрет (что он добавляет в кофе для придания напитку удивительного вкуса) Амбруаз никогда не раскрывал, сколько его не спрашивали.
– Быть может, чего-то покрепче? – поинтересовался я у Гастиля. После всего пережитого, пара добрых глотков рома, например, то, что нужно. Но навигатор с «Красавицы Фелиппы» отрицательно покрутил головой.
– Эмметт, выдайте нашим пассажирам по стакану рома, – обратился я к корабельному коку, подумав: «Остальные точно от него не откажутся». – И навестите, пожалуйста, Николь, она неважно себя чувствует. Может быть, ей что-нибудь понадобится.
Брендос налил кофе навигатору «Фелиппы», себе, затем взглянул на меня.
– Не стоит, – отказался я, поймав понимающий взгляд от Брендоса и немного удивленный от Гастиля.
Сейчас, когда мы поднялись на высоту больше обычной, на мостике значительно похолодало. Кроме того, высокий задний борт не слишком-то хорошо защищал от пронизывающего ветра, дующего нам в спину. И что может быть в такой ситуации лучше чашечки-другой горячего бодрящего напитка? Согласен, но не знаю уж, по какой причине, после чашки крепкого кофе мне становилось значительно сложнее увидеть воздушные потоки. А они нам еще понадобятся. Но Гастилю об этом можно не знать.
– Так как же все произошло? – навигатора Брендоса можно было бы отправить отдыхать: ему предстоит нести вахту всю вторую половину ночи, но как тут уйдешь?
– Мы летели в Банглу, – начал Гастиль, покончив с одной чашкой и наливая другую. – Везли древесину синуля, копру, жемчуг, – и, помолчав еще некоторое время, сказал: – Ну и еще кое-что.
«Вот это да! – удивился я. – Интересно, „кое-что“, что это именно?»
