скачать книгу бесплатно
Духи и божества китайской преисподней
Александр Георгиевич Сторожук
Екатерина Александровна Завидовская
Татьяна Игоревна Корнильева
Подарочное изданиеСвятые и демоны в верованиях Востока
Данная книга представляет собой энциклопедию загробной жизни в китайских верованиях. В ней воссоздается картина традиционных простонародных представлений об устройстве мира мертвых, отголоски которых и по сей день являются неотъемлемой частью китайской культуры. Основное внимание уделяется формам, нашедшим выражение в современной храмовой культуре Китая. Помимо описания божеств смерти и их подручных, в монографии рассказывается о китайской «Книге мертвых» Юйли баочао, о ритуалах поминовения усопших, о видах адов, об устройстве тонкого тела человека, о Загробных департаментах и Реестрах судьбы. Книга снабжена большим количеством уникальных иллюстраций. Предназначена для самого широкого круга читателей.
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Духи и божества китайской преисподней
Рекомендовано к печати Ученым советом Восточного факультета СПбГУ
Рецензенты: д-р ист. наук, академик РАН В. С. Мясников; д-р ист. наук, проф. Е. И. Кычанов
Авторы благодарны И. В. Ивановой, А. Е. Шадрину, Д. В. и С. Н. Скобелевым и Н. Н. Власовой
© А. Г. Сторожук, Т. И. Корнильева, Е. А. Завидовская, текст и фотографии, 2023
© КАРО, 2023
Белый У-чан из храма Синшань-сы, г. Сиань, пров. Шэньси
Предисловие
Книга, которую вы держите в руках, открывает серию «Святые и демоны в верованиях Востока» и посвящена тому классу духов и божеств, который, мы полагаем, является одним из наиболее значимых и определяющих в вопросе религиозности и конфессиональной принадлежности.
Вряд ли вызывает сомнение тот факт, что основой любых верований является желание ответить на вопрос о смерти, точнее – о смертности или бессмертии сознания, о том, что ждет за роковой чертой, о том, как в связи с этим определять жизненные приоритеты и нормы повседневного поведения. Не является исключением и система традиционных верований Китая, в которой вопросы смерти, правильной подготовки к похоронам, поминовения умерших и тому подобное играли чрезвычайно важную роль, и каждый из перечисленных аспектов был связан с культами бесчисленного количества духов и божеств, имевших отношение к тем или иным сторонам загробного бытия.
Приношения, храм Дайлодин, горы Утайшань, пров. Шаньси
Колумбарий и ступы, храм Байма-сы, г. Лоян, пров. Хэнань
Сама церемония похорон и заупокойная служба в Старом Китае представляла собой сложнейший ритуал, в ходе которого моления совершались не только важным и могущественным сущностям, чьи олицетворения занимают верхние уровни пантеона, но и разнообразнейшим низшим духам, как благостным, так и вредоносным. Особые обряды, сопровождавшие кончину и похороны, божества, связанные с ними, – все это проходит через многие столетия традиционной китайской культуры, и все это тщательно сохранялось как одна из составляющих важнейшего основоположения китайской цивилизации – поклонения предкам. В то же время в последние десятилетия многие ритуалы, описанные в работах XIX – начала XX века, практически утрачиваются; изменяются и взгляды на похоронный обряд, равно как и на персоналии связанных с ними божеств.
Во-первых, в последнее время, особенно в городах, традиционные похороны уступают место обряду кремации, изначально не типичному для основной народности Китая – хань – и не имевшему отдельной устоявшейся традиции. Кремация была распространена среди некоторых национальных меньшинств (в частности, проживающих на юго-западе страны) и среди ушедших от мира буддийских подвижников. Для последних при монастырях существовали и существуют специальные кремационные печи и колумбарии. Прах особенно почитаемых наставников принято погребать в ступах (кит. та, ?), нередко встречающихся на территории храмов или рядом с ними; особенно известен так называемый «Лес ступ» (та линь, ??), расположенный рядом с монастырем Шаолинь в уезде Дэнфэн, провинция Хэнань. Тем не менее в народной религии Китая, равно как и в ортодоксальном даосизме, кремация не практиковалась, поэтому с ее распространением большой пласт обрядов и связанных с ними божеств фактически утратился. Вместе с тем остались многие обряды поминовения усопших и, конечно же, представления о загробном воздаянии и о тех, кто вершит его в судах преисподней.
Печь для кремации, храм Байма-сы, г. Лоян, пров. Хэнань
Во-вторых, отсутствие традиционной ритуальной обрядности, связанной с кремацией, и утрата многих обычаев, имевших отношение к похоронам (например, большей части обряда выбора дня и часа похорон, места для могилы; подготовки особого гроба и погребальной одежды; принятия специальных мер по сохранению единства останков в гробу и пр.), начинают компенсироваться новыми культурными реалиями, возникшими за последние десятилетия и продолжающими складываться буквально на глазах. Так, одежда для похорон (вернее, для кремации) теперь зачастую представляет собой упрощенный вариант современного светского платья и приобретается в специальных лавках Шоу-и (??, букв. Одежда долголетия), во многом аналогичных западным магазинам похоронных принадлежностей. Зато покрывало для покойного может представлять собой аналог традиционных буддийских покрывал для кремации; на нем воспроизведены священные тексты, и купить его можно в храмах вместе со специальными «подорожными» для сопровождения души на тот свет, с особыми жертвенными предметами и т. п. В целом ряде святилищ организованы и отдельные павильоны для хранения урн с прахом; нередко родственники усопшего выбирают этот вариант как альтернативу общественным кладбищам и колумбариям.
«Лес ступ», уезд Дэнфэн, пров. Хэнань
Ритуальная лавка храма Цыюнь-сы, г. Чунцин. Погребальное покрывало (справа)
Поминальный зал, храм Люжун-сы, г. Гуанчжоу, пров. Гуандун
Также в крупных монастырях непременно существуют залы, в которых помещаются особые поминальные таблички с именем и фотографией покойного.
Развитие СМИ также сказывается на формах бытования местных верований, в том числе связанных с темой смерти и загробного воздаяния: в чрезвычайно широком и порой противоречивом их многообразии стали заметны попытки унификации, правда пока еще весьма поверхностные и эпизодические. Возникновению новой волны мифотворчества способствуют киноиндустрия и компьютерные игры, часто обращающиеся к инфернальным персонажам народных легенд и делающих их героями своей продукции.
Все это дало нам повод предположить, что создание этой книги и последующих за ней монографий в серии будет полезным для самых разных читателей, интересующихся не только верованиями Востока, но восточной культурой в широком смысле.
Быт, нравы и традиции верований Старого Китая описывались неоднократно, и имеется множество работ, так или иначе освещающих этот вопрос. В частности, широко известен труд китайского католического священника Хуан Бо-лу (???) «Сборник мнений для уяснения истины» (Цзи шо цюань чжэнь, ????), изданный в 1885 году, и предваряющее его введение и разъяснение «Сущность сборника мнений для уяснения истины» (Цзи шо цюань чжэнь тияо, ????? ?) 1879 года издания, где, в частности, говорилось о происхождении и развитии Трех учений Китая (конфуцианства, буддизма и даосизма) и трактовались многие теоретические вопросы относительно сущности божеств. Это был далеко не первый и отнюдь не самый представительный трактат на указанную тему, но именно он вызвал живой отклик на Западе: уже в 1893 году появляется перевод этой книги на французский язык, выполненный Шарлем де Гарлезом (Charles de Harlez, 1832–1899) и послуживший важнейшим основанием и базовым источником его труда «Шэнь-сянь-Шу: Книга духов и бессмертных: эссе о китайской мифологии по оригинальным текстам» (Shen-Sien-Shu: le livre des esprits et des immortels: essai de mythologie chinoise d’apr?s les textes originaux), опубликованного в серии научных работ Королевской академии наук, гуманитарных наук и изящных искусств Бельгии. Именно книга Хуан Бо-лу широко используется отечественным синологом П. С. Поповым в подготовке научного доклада в Музее Антропологии и Этнографии Императорской Академии наук в 1906 году, а затем – в опубликовании его материалов под названием «Китайский пантеон» [75]. Вместе с тем существовало множество более старых, достоверных и полных сводов китайских божеств; следует полагать, что наиболее привлекательной стороной работы Хуан Бо-лу, помимо ее католического пафоса и попыток найти в китайской традиции бога-творца, являлось стремление ранжировать и классифицировать огромное многообразие святых, духов, бодхисаттв и т. п., исходя из понятных и логически объяснимых принципов. Но это же обстоятельство приводит к целому ряду существенных сложностей как в западной, так и в собственно китайской науке последующих эпох.
Поминальный зал, храм Саньюань-гуань, г. Гуанчжоу, пров. Гуандун
Храм Дафогуан-сы, горы Утайшань, пров. Шаньси
Единство Трех учений, стела из храма Шаолинь-сы, уезд Дэнфэн, пров. Хэнань
Так, упомянутые выше Три учения (кит. сань цзяо, ??), справедливо полагавшиеся основой традиционной китайской культуры, стали пониматься как тотальное слияние конфуцианства, буддизма и даосизма в некое аморфное единство, порядок в котором может быть установлен только путем обращения к разработанной веками философской и религиозной базе каждого из учений по отдельности. Эта логика присутствует не только в большинстве работ первой половины и середины XX века; последние исследования такого крупного эксперта в данной области, как профессор Ма Шу-тянь (???) из Пекина, строятся на той же логике: китайские божества делятся на буддийские, даосские и простонародные.
Но подобный подход не дает ответов на множество животрепещущих вопросов, и в частности на вопрос о реальной роли божеств буддийского и даосского пантеона в религиозных воззрениях верующих; другими словами, кому именно приносит моления средний обыватель, придя в храм, и насколько объект его поклонения адекватен тем взглядам, которые существуют о нем в официальной культовой традиции данного религиозного течения? Например, Бодхисаттва Милосердия Авалокитешвара для огромной части прихожан – это, прежде всего, не воплощенное Сострадание, а податель детей и защитник от невзгод; Будда Медицины – не избавитель от кармических препятствий, а помощник при недугах и владетель Восточного рая, в котором каждый бы желал переродиться; Нефритовый император – не главный даосский управляющий на Небесах, а олицетворение силы и высшей справедливости, и поэтому он вполне может иметь отношение к буддийской трактовке загробных мытарств. Следовательно, для подавляющей массы верующих в Китае бытование различных духов и божеств связано не с приверженностью той или иной философско-религиозной традиции, а с существованием архетипических представлений о воплощении высших сил, и те конкретные формы, которые эти архетипы принимают, не играют основополагающей роли. Храмы ортодоксальных религиозных течений не могли и не могут игнорировать эту данность, и влияние описанного фактора более чем очевидно. Отсюда и залы Конфуция в буддийских монастырях (например, в монастыре Шаолинь-сы, уезд Гуаньду, пров. Юньнань), и множественные изображения Авалоки-тешвары в даосских храмах (например, Тяньхоу-гун, г. Тяньцзинь, Саньюань-гуань, г. Гуанчжоу, Лаоцзюнь-дун, г. Чунцин и множество других), и бытование одного и того же божества в храмах всех традиционных религий Китая (например, бог долголетия Шоу-син, бог войны и богатства Гуань-юй и целый ряд других божеств и святых). Это явление широко отражено в литературе Китая: достаточно вспомнить, например, такие произведения, как «Путешествие на Запад» (Си ю цзи, ???) У Чэн-эня (???, ~1500–~1582), новеллы Юань Мэя (??, 1716–1797) или Пу Сун-лина (?? ?, 1640–1715), чтобы получить более чем убедительные примеры сказанного выше. Однако же, по нашему убеждению, объединение концепций Трех учений носит не хаотичный и случайный характер и не тяготеет к доминированию какого-то одного из них (как в ходе истории это неоднократно пробовали доказать, например, философы Сунь Чо (??, 314–371) или Ван Тун (??, 548?–617)), но более соответствует воображаемому кругу, разделенному на три неравных сектора, соединяющихся в точке центра окружности. Неравенство секторов обусловлено неравенством проблем, соотносимых с тем или иным учением. И если условный субъект восприятия мыслится стоящим в центре этого круга, то полный круг будет пониматься как целостное восприятие мира, а каждый из секторов – одно из Трех учений [подробнее см. 88, 410–411]. Подобное толкование объясняет и идею сунского философа и религиозного деятеля Ван Чжэ (??, второе имя Ван Чун-ян, ???, 1112–1170), говорившего об объединении Трех учений и их непротиворечивости.
Храм Пухуачань-сы, горы Утайшань, пров. Шаньси
Таким образом, представленный в этом издании и во всей последующей серии материал будет опираться, прежде всего, на принцип воплощения в божестве неких архетипических функций, а не на роль того или иного божества в ортодоксальных религиозных течениях, то есть главной составляющей будет простонародное восприятие и толкование той или иной высшей сущности; обращение же к ортодоксальной религиозной традиции рассматривается как важное подспорье для понимания генезиса культа, но не мерило его действительной значимости и влиятельности. Основой для обращения к тому или иному божеству будет служить только один критерий – реальное существование живой традиции поклонения, представленной в храмах и достаточно распространенной. Параллельно будут также освещаться и анализироваться вопросы бытования культа, такие, например, как описанные в этом издании формы ритуальных приношений, праздники, связанные с теми или иными духами и святыми, и т. п. Особое место в серии отводится и общетеоретическим, обзорным, аналитическим материалам. В частности, поскольку разговор о китайской преисподней немыслим без понимания таких вопросов, как «дух» и «душа» в традиционных толкованиях, как представления о загробных мытарствах, об адах, о подземном судилище, этим темам также будут посвящены отдельные статьи.
Традиционные могилы, уезд Гуаньду, пров. Юньнань
Храм Цюнчжу-сы, горы Юйаньшань, пров. Юньнань
Библиографический материал для создания этого тома может быть подразделен на несколько типов. Во-первых, это религиозные тексты различной конфессиональной принадлежности, освещающие те или иные стороны культа рассматриваемых божеств. Во-вторых, это богатое научное наследие, представленное в отечественных и зарубежных работах, указанных в библиографическом списке в конце книги. Поскольку тема верований много шире, чем любые узкоспециальные научные рамки, среди важнейших исследований следует назвать не только труды по религиоведению и философии, но и по истории, этнографии, литературоведению, искусствоведению и целому ряду смежных дисциплин. И конечно нельзя переоценить роль специальных работ по китайской мифологии и религии, в том числе энциклопедических, представляющих глубокий анализ исторического бытования рассматриваемых реалий.
Поминальный зал, храм Юаньтун-сы, г. Куньмин, пров. Юньнань
Наконец, важнейшим источником при подготовке издания стали материалы полевых исследований, предпринятых участниками творческого коллектива в течение последних десяти лет в разных провинциях и регионах Китая. Именно этот материал позволил переосмыслить многие вопросы и представить новые данные по большинству затронутых в книге проблем.
Иллюстрации этого тома также заслуживают отдельного пояснения. Все фотографии были сделаны самими авторами в ходе полевых исследований и зачастую ничуть не менее информативны, чем поясняющий текст. Для лучшего понимания и наглядности многие снимки снабжены прорисовками и указателями и подобраны так, чтобы вместе с текстовой частью статей дать наиболее полное представление об иконографии описываемых божеств, об особенностях культа, об отдельных аспектах устройства храмов и пр. Поскольку некоторые снимки чрезвычайно редки, а иногда и впрямую уникальны, приоритетом для их опубликования являлось не эстетическое качество фотографии, а ее информативность.
В корпусе словарных статей присутствуют многочисленные перекрестные ссылки, поскольку взаимосвязь между описываемыми божествами и различными сопутствующими вопросами в высшей степени тесна, и культ одного часто автоматически предполагает и поклонение другому; перекрестная ссылка на название другой статьи отмечается в тексте жирным курсивом (например, Нефритовый император), а также, в случае прямой отсылки к другой статье, ставится указание (см.). Помимо специалистов-востоковедов, которые, надеемся, найдут в книгах нашей серии новые и полезные сведения, мы считаем, что наши издания окажутся нужными для всех, кого интересуют не только религии Востока, но и восточная культура в широком смысле. Духи и божества традиционно были одними из самых популярных героев классической литературы Китая, и целые направления современной прозы возрождают эту традицию. В кинематографе, различных медийных проектах, сетевых играх, среди игрушек и сувениров – везде будут встречаться изображения или описания божеств; традиционная одежда и музыкальные инструменты, посуда, письменные принадлежности – все это неразрывно связано с легендами о божествах. Более того, храмы в Китае извечно были средоточиями самых различных проявлений высокой культуры: с эпохи Тан в храмах собирались коллекции произведений искусства, при храмах строились прекрасные парки и галереи; лучшие гостиницы, рестораны, лечебницы также существовали при храмах. На страницах наших изданий мы будем знакомить вас с божествами, представленными в различных святилищах Китая, при этом каждое изображение непременно будет иметь подробное пояснение с указанием названия храма, города и уезда, если в последнем возникнет необходимость. Так вы сможете сами совершить заочное путешествие по разным регионам Китая и сравнить особенности местных архитектурных стилей и изобразительной манеры, а, возможно, попав в Китай, посетите какие-то из указанных святилищ и сможете с совершенно особенным, по сравнению с другими туристами, чувством и пониманием собственными глазами увидеть иллюстрации того, о чем говорится на страницах этих книг.
Поминальный зал, храм Юаньтун-сы, г. Куньмин, пров. Юньнань
Храм Шусян-сы, горы Утайшань, пров. Шаньси
Итак, плод нашего труда – перед вами!
Авичи (кит. Аби диюй, ????)
– самый страшный из адов, называемый также «беспросветный», в котором грешники беспрерывно терпят сильнейшие мучения без надежды вырваться на волю.
Храм Чэн-хуан-мяо, г. Пинъяо, пров. Шаньси
В название ада положено санскритское понятие непрерывности; само слово авичи означает «без промежутка, беспрерывно». Существует несколько вариантов перевода этого названия на китайский язык: транслитерационный – аби (??), аби диюй (????) и смысловой – уцзянь-дао (???), уцзянь диюй (????). Кроме того, есть вариант, совмещающий транслитерацию и описание, например: Большой город Аби (аби дачэн, ????), Пылающий ад Аби (аби цзяожэ диюй, ??????).
Ад Авичи – самый последний и самый страшный из восьми Основных адов (см. Ады). Он находится в мифической подземной горе Чакравада (кит. цюэлу шань, ???) глубже, чем все прочие, и размерами соответствует всем семи предыдущим адам вместе взятым. Постоянный огонь терзает в нем грешников, обреченных вновь и вновь сгорать и снова возрождаться для мучений. В III главе «Сутры основных обетов Бодхисаттвы Кшитигарбхи» называются причины, почему ад называют беспросветным:
1. Во-первых, воздаяния в этом аду не прекращаются ни на миг, ни днем, ни ночью в течение бессчетных кальп;
2. Во-вторых, то, что испытывает каждый грешник, испытывают и все остальные вместе с ним;
3. В-третьих, самые разнообразные и изощренные наказания применяются без просвета, как нет просвета в сплошных зарослях терновника;
4. В-четвертых, наказания в этом аду одинаково свирепы для всех без разбора пола, возраста и происхождения;
5. В-пятых, будучи растерзан в клочки, грешник снова возрождается для новых мучений, и это длится беспрерывно, пока дурная карма не будет исчерпана, а до того нет надежды ни на прекращение страданий, ни на вызволение.
Храм Чэн-хуан-мяо, г. Пинъяо, пров. Шаньси
Согласно «Саддхарма-смрити-упаштана-сутре» (кит. чжэн фа нянь чу цзин, ?????), переведенной на китайский приблизительно в V веке, в ад Авичи можно попасть за пять наиболее тяжелых прегрешений. В ортодоксальной буддийской традиции к этим прегрешениям были отнесены убийство родного отца, убийство матери, убийство архата, причинение вреда (пролитие крови) Будды, инициирование разногласий в сангхе. В более поздних вариантах трактовки, а особенно – в простонародном буддизме, список прегрешений был существенно дополнен и пересмотрен.
Идея бесконечных и безнадежных страданий на самом дне мироздания неоднократно приводила к возникновению не одного, а целого ряда «беспросветных» адов, описанных в священных текстах. Так, в «Сутре основных обетов Бодхисаттвы Кшитигарбхи» говорится о Великом Аде Авичи (да аби диюй, ?????) и о Самом Беспросветном аде (цзи уцзянь диюй, ?????) как о двух разных адах, хотя очевидно, что изначально это были разные названия одного и того же отдела преисподней.
В некоторых, особенно поздних текстах, ад Авичи рассматривается уже не как самая последняя и самая страшная область преисподней, но просто ставится в ряд с другими адами. В этом случае он вовсе не обязательно упоминается последним: например, в романе «Путешествие на Запад» У Чэн-эня (???, ~1500–~1582) говорится о восемнадцати адах, и Авичи занимает в этом списке семнадцатое место.
Авичи довольно часто фигурирует в различных религиозных и простонародных текстах буддийского толка. Именно в Авичи, согласно поздней китайской легенде, попадает мать Муляня (см. Кшитигарбха, Пу-ду). В простонародной буддийской традиции возникает собственное толкование относительно Авичи: согласно приведенному в сутрах описанию, Беспросветный ад окружен железной стеной без входа и выхода; в Китае возникают повествования об особом аде Тевэй-чэн (???, см.) – «Городе, обнесенном железной стеной», в котором грешники обречены бесконечно долго терпеть всяческие мучения и откуда вызволить может лишь милость Кшитигарбхи.
Ады (кит. диюй, ??, дословно «подземные узилища»)
– целый ряд понятий и представлений в китайской простонародной религии, заимствованных преимущественно из буддизма и радикально переработанных в местных верованиях. Отдельные области (или залы) загробного мира, в которых душа очищается через страдания.
Представления об аде в Китае появились и стали развиваться вместе с распространением буддизма. Однако в силу разных причин они претерпели довольно существенные изменения и унаследовали от первоисточника подчас лишь фрагментарные элементы сходства.
Наскальные рельефы Дацзу, гора Баодиншань, г. Чунцин
Наскальные рельефы Дацзу, гора Баодиншань, г. Чунцин
МИРЫ САНСАРЫ
Согласно буддийской картине мироздания сансара (круг перерождений) состоит из целого ряда миров, в которых душа может воплощаться по одному из шести (по другим версиям – пяти) путей перерождения (см. Пути перерождения). Один из этих миров называется нарака (санскр. / нирайя, пали), что значит «ад» или «мир адских существ», и воплощение в нем представляет собой отдельный путь перерождения (кит. диюйдао, ???). Рождение определяется последствиями творимых деяний – кармой предыдущих жизней. Рождение в мире адских существ считается неблагоприятным, однако невечным.
НАРАКА
Единства в представлениях об устройстве мира нарака-лока не существует. Различные сутры предлагают свою трактовку этого вопроса. Различается и количество адов (их может быть восемь, восемнадцать, двадцать, двадцать один, тридцать, а в некоторых источниках говорится о пятистах адах или даже о бесчисленном количестве адов), их последовательность и названия. Также везде по-разному объясняется, за какие грехи попадают в тот или иной ад. Встречаются и очень подробные описания, в которых сообщается, на каком расстоянии от поверхности земли находятся те или иные ады, сколько длится пребывание в них, указывается рост обитателей каждого из адов, однако и среди такого рода описаний нет согласия.
Тем не менее в народных верованиях Китая наиболее распространенной стала система восемнадцати адов (шиба цэн диюй, ? ????). В ней также нет единства, однако в общем виде ее можно описать примерно так:
ВОСЕМНАДЦАТЬ АДОВ НАРАКА
В целом, мир нарака состоит из восемнадцати адов: восьми Горячих (или основных) адов, восьми Холодных, Смежных (соседствующих, или дополнительных) (санскр. Локантарика) и Обособленных (санскр. Пратьека-нарака) адов. Вместе они называются восемнадцать Великих адов (кит. шиба да диюй, ?????). Территориально восемь Горячих адов располагаются под мифическим материком Джамбудвипой (кит. Наньчжаньбучжоу, ????), внутри горы Чакравада (кит. цюэлу шань, ???), один под другим. В самом низу находится последний и самый страшный ад, который называется Авичи-нарака (см. Авичи). Вокруг каждого из Горячих адов, «на границе неба и земли» (как сказано в «Сутре о восемнадцати Адах нирайя»), располагается по одному Холодному аду. Суровость наказания и продолжительность пребывания в этих адах увеличиваются с каждым уровнем, если считать сверху вниз. Смежные, или Дополнительные ады находятся по четырем сторонам от основных Горячих адов. В каждом горячем аду есть четыре двери, сориентированные по странам света; за каждой из этих дверей есть еще по четыре двери, которые и ведут к различным Дополнительным адам. Таким образом, при каждом Горячем аде есть по шестнадцать Дополнительных, вместе их получается сто двадцать восемь. Расположение Обособленных адов точно не указывается, собственно, поэтому они также называются Неопределимыми.
Разрезание на тысячу кусков
Растирание на жерновах
Сцены адских мытарств, храмовый комплекс Гуйчэн, уезд Фэнду, пров. Сычуань
Сцены адских мытарств, храмовый комплекс Гуйчэн, уезд Фэнду, пров. Сычуань
В различных сутрах приводятся разные временные промежутки пребывания грешников в адах, называются астрономические цифры, но все сходятся в том, что пребывание в адах увеличивается с каждым уровнем, уводящим вниз.
Сцены адских мучений, храм Синшань-сы, г. Сиань, пров. Шэньси
Вот один из вариантов списков восьми Горячих адов, хотя существуют вариации как в их названиях, так и в описаниях. Часто указывается, что одно мучение в каждом последующем аду равно двадцати мучениям в предыдущем.
1. Санджива-нарака – Большой ад оживания (санскр. Санджива-нарака, кит. хо да диюй, ????). По описанию из «Сутры о восемнадцати адах Нирайя», в этом аду души грешников, завидев друг друга, испытывают желание сражаться между собой. Они наносят друг другу сильнейшие увечья и умирают в муках, но затем дуновение ветра вновь оживляет их. И так продолжается бесконечно.
2. Каласутра-нарака – Огненный ад черных веревок (линий) (санскр. Каласутра-нарака, кит. хэйшэн хо диюй, ?????). Здесь связанных веревками грешников помещают в огонь, раскаляют докрасна, вытащив из огня, бьют, а затем опять бросают в огонь, и так повторяется бессчетное количество раз. В ряде источников говорится, что в адуКаласутра стражники-гуй процарапывают черными линиями различные геометрические фигуры на телах грешников, а потом по этим линиям разрезают.
3. Сангхата-нарака – Большой ад сдвигающихся [гор] (санскр. Сангхата-нарака, кит. хэ да диюй, ????). Этот ад со всех сторон окружен скалами. Здесь грешников палят на огне, те пытаются найти укрытие в горах, но горы мгновенно смыкаются и своими боками расплющивают грешников. Однако же причиненные увечья сами собой исцеляются, и все повторяется снова и снова.
4. Раурава-нарака – Большой ад воплей (санскр. Раурава-нарака, кит. цзяохуань да диюй, ?????). Внутри этого ада имеются отдельные выгородки, в которых грешники ищут убежища, но лишь зайдут туда, как все раскаляется докрасна, и грешники сгорают от нестерпимого жара. Это продолжается без остановки в течение бессчетного числа лет.
5. Махараурава-нарака – Большой ад душераздирающих воплей (санскр. Махараурава-нарака, кит. да цзяохуань да диюй, ??? ???). Здесь имеется глубокая огненная яма, в которую стражники сталкивают грешников, избивая железными палками. Объятые огнем, грешники не умирают, пока полностью не сгорят и не обуглятся, а затем возрождаются снова, и так продолжается бессчетное количество раз.
6. Тапана-нарака – Большой ад огненных мук (санскр. Тапана-нарака, кит. жэнао да диюй, ?????). Грешники пребывают здесь за огромной стеной, за которой все объято пламенем. Сверху ад покрыт железом, и грешникам невозможно ни вздохнуть, ни прилечь, и подобные терзания длятся безмерно долго. По другим описаниям, грешников вдобавок протыкают раскаленными клинками.
7. Пратапана-нарака – Большой ад сильных огненных мук (санскр. Пратапана-нарака, кит. да жэнао да диюй, ??????). В этом аду все объято пламенем. Там грешников бросают в огонь и кладут на раскаленные металлические кровати, и невозможно уйти или передохнуть. По другим описаниям, горящие в огне грешники видят вдруг открытые двери темницы, бросаются к ним, но двери захлопываются, и они снова падают в огонь либо же в грязь, полную червей, которые безжалостно и бесконечно терзают их, а затем все повторяется снова.
8. Авичи-нарака – Большой ад Авичи (Беспросветный, см. Авичи) (санскр. Авичи-нарака, кит. аби да диюй, ?????). Самый страшный из адов, где различные мучения длятся беспрерывно в течение многих тысяч кальп. Описывается по-разному, но неизменным остается невероятность, непереносимость и бесконечность мучений.
Отрезание носа
Храм Чэн-хуан-мяо,г. Пинъяо, пров. Шаньси
Сцены адских мучений, храм Синшань-сы, г. Сиань, пров. Шэньси
Сцены адских мучений, храм Синшань-сы, г. Сиань, пров. Шэньси
Холодные ады, оттиск с ксилографа XIX в.
Грешники в ледяном аду, храм Чэн-хуан-мяо, уезд Юйхэ, пров. Шэньси
С той же степенью усредненности можно назвать и восемь Холодных адов:
1. Арбуда-нарака (кит. эбуто, ???, эфуто, ???) – Ад волдырей. От мороза кожа грешников, попавших в него, покрывается волдырями.
2. Нирарбуда-нарака (кит. ницыбуто, ????, нилайфуто, ?? ??) – Ад разбухающих волдырей. Волдыри, возникающие от холода, здесь разбухают и лопаются.
3. Атата-нарака (кит. эпачжа, ???, ачжачжа, ???) – Ад, в котором колотит от холода.
4. Хахава-нарака (кит. хохопо, ???? абобо, ???) – Ад, в котором стонут от холода.
5. Хухува-нарака (кит. хухупо, ???) – Ад, в котором хрипят от холода. Названия этого и двух предыдущих адов являются производными от звукоподражаний различным стонам и хрипам, издаваемым замерзающим человеком: атата – звукоподражание стуку зубов, хахава – звукоподражание судорожному стенанию замерзающего, хухува – звукоподражание хрипам и бульканью в гортани едва живого от холода.
