скачать книгу бесплатно
– Что ещё? – возмутилась девчонка. – Что я смешного сказала?
– В переводе со староимперского слово «диета» означает «режим питания», – пояснил я Марте. – Маэстро намекает, что ты слишком много кушаешь в последние дни.
– И ничего я не намекаю, я прямо говорю, как есть! – заявил Микаэль.
Ведьма сверкнула льдисто-серыми глазами и зло спросила:
– Тебе жалко, что ли?
– Да ни в жизни! – улыбнулся бретёр. – Но Адалинда откормила тебя до такой степени, что на мальчика ты уже как-то и непохожа.
Уве прекратил давиться смехом и расхохотался в голос, а маэстро Салазар потрепал девчонку по щеке. Та вспыхнула, откинула его руку в сторону и ушла, но перед тем с обидой посмотрела на меня.
– Микаэль, ты к ней несправедлив, – укорил я подручного. – За последние дни она, конечно, немного… округлилась и прибавила в весе, но дело не столько в питании, сколько в эфирном теле. Когда я встретил Марту, оно больше напоминало лохмотья, а сейчас восстановилось и перестало иссушать плоть.
Маэстро Салазар кивнул и вдруг отвесил Уве затрещину.
– Чего ржёшь как сивый мерин? Мотай на ус! Если не приведёшь в порядок энергетические узлы, ничем хорошим для тебя это не закончится.
Школяр потёр затылок и обиженно засопел, но дерзить бретёру не решился; Микаэля он откровенно побаивался.
– Учту, – пробурчал Уве.
– Учти-учти! – кивнул маэстро Салазар и вдруг послал воздушный поцелуй кому-то за нашими спинами.
Я оглянулся и увидел в одном из окон сеньору Белладонну, она погрозила Микаэлю пальцем и скрылась из вида.
– Ну кто бы мог подумать! – озадаченно протянул я.
– Что тебя смущает, Филипп? – с нескрываемой ехидцей поинтересовался маэстро Салазар.
– Смущает меня, дружище, твоя расположенность к её светлости. Не замечал за тобой прежде подобного всепрощения.
– Всепрощение? Фьюи! – присвистнул бретёр. – Не забивай себе голову такой ерундой, Филипп. Я поквитался с Адалиндой за былое, только и всего. – Он подкрутил ус и с некоторой даже гордостью добавил: – Дважды.
– Что – дважды? – не понял Уве.
– Дважды поквитался, – пояснил маэстро Салазар. – Или думаешь, я на такое уже не способен? В старики меня записал?
Школяр покраснел.
– Как можно?! Что вы за человек такой? Её светлость в трауре! Она… она столько сделала для нас! А вы… говорите такое!
– Траур? Ну не знаю, не знаю. Панталоны на Адалинды были отнюдь не чёрные, – добил паренька Микаэль.
Уве развернулся и порывисто зашагал прочь, тогда бретёр обратился ко мне.
– Ох уж этот юношеский максимализм!
Я махнул рукой.
– Жги, Микаэль. Не сдерживай себя!
– В смысле? – Маэстро Салазар склонил голову набок. – О чём ты, Филипп?
– Сначала ты до крайности раздраконил Марту, затем плюнул в душу Уве. Теперь, надо понимать, пришла моя очередь. Разве нет?
Микаэль лишь фыркнул и без запинки выдал:
Правдоруба горек хлеб, се пропащий человек,
Простецам и даже графам он не сдался и вовек!
Вот льстецы и лизоблюды – те везде в большой цене,
Хоть в таверне захудалой, хоть при княжеском дворе!
Я испустил страдальческий вздох.
– Есть разница между открыть человеку глаза и плюнуть ядом. И потом – чего ты напустился на Уве?
Бретёр подступил ко мне и постучал пальцем по груди.
– Юношеский максимализм! – со значением произнёс он. – У нашего юного друга слишком восторженный образ мысли и слабость к зрелым женщинам в теле. Видел бы ты фру Эмму из Рёгенмара!
Я страдальчески поморщился.
– И что в этом плохого?
– Плохо, что в этом конкретном случае Уве принимает хорошее отношение за расположение иного рода. Понимаешь, о чём я?
– Ты сгущаешь краски!
– Пусть так, зато теперь он точно не наговорит маркизе наивных и нелепых благоглупостей, вроде признаний в искренней и вечной любви, – продолжил настаивать на своём Микаэль.
Я с интересом присмотрелся к подручному. Тот всё понял верно.
– Гадаешь, не придумал ли я всё? – ухмыльнулся он и оттянул ворот сорочки, демонстрируя припухший след укуса. Полукружье оставленных зубами синих отметин прерывалось парой красных ссадин, где кожу проткнули клыки. – Если Адалинда и змея, то определённо не ядовитая, – подытожил маэстро Салазар.
Я никак комментировать его высказывание не стал.
Резиденцию рода цу Лидорф мы покинули в напряжённом молчании, но отнюдь не в тишине. Цокали по брусчатке подковы коней, шмыгала носом Марта, злобно сопел нахохлившийся Уве, беззаботно насвистывал под нос Микаэль. Я постукивал пальцами по луке седла и мысленно выстраивал в голове маршрут. Риерское отделение Вселенской комиссии по этике было конечной точкой пути, но до прибытия туда требовалось посетить представительство ордена Ангельской милости. Братья-ангелисты помимо множества благочестивых дел занимались ещё и проведением расчётов при разного рода сделках, а их долговые расписки полагались ничуть не менее надёжными, нежели векселя крупнейших банкирских домов.
Уве и Микаэля я оставил во внутреннем дворе представительства ордена, а Марту потянул за собой, чем ту немало удивил.
– Зачем мы здесь, Филипп? – насторожилась ведьма, с некоторой даже опаской посматривая на посетителей и монахов.
– С тебя станется сцепиться с Микаэлем, а это не то место, где стоит устраивать скандал.
Марта в ответ на мои слова раздражённо фыркнула, но всё же переборола возмущение и промолчала. Меня подобная выдержка только порадовала.
В представительстве ордена мы в итоге пробыли немногим более часа. Помимо направления Марты Кюстер на факультет тайных искусств Кальвортского университета я оформил поручение на оплату первого года обучения, да ещё попросил составить долговое письмо, поскольку вручать девчонке кошель с золотом представлялось мне идеей в высшей степени сомнительной. А так при необходимости она всегда сможет получить оговоренную сумму в представительстве ордена.
Участие в судьбе Марты обошлось в пять дюжин дукатов, и не могу сказать, что этих денег было совсем уж не жаль, но я решил думать о тратах, как о вложениях в будущее. Обязанный тебе истинный маг – это хорошо, но несравненно лучше, если тебе обязан истинный маг с университетским образованием.
– Как продашь коня и осла, деньги при себе не держи, – предупредил я Марту, вручая ей полный комплект бумаг. – Переведи в долговые бумаги ордена или какого-нибудь банкирского дома.
– Это же куча золота! – опешила девчонка.
– Ты того стоишь, – уверил я ведьму, потрепал её по щеке и позвал. – Идём! И не вздумай распустить нюни! Ты сейчас Мартин – не забывай! – а мальчики не плачут.
– Все плачут, надо только побольнее ударить, – уверила меня Марта, несколько раз моргнула и отвернулась. – Да не плачу я, ресница в глаз попала! И такие траты… Я в жизни их не отработаю!
– Ещё как отработаешь! – усмехнулся я, вышел во двор и нахмурился.
Рядом с нашими конями нервно прохаживался насупившийся школяр, а вот маэстро Салазара видно не было.
Я спустился с крыльца и негромко спросил:
– Уве, где Микаэль?
Паренька явно так и подмывало ответить какой-нибудь дерзостью, вроде «я ему не сторож», но вместо этого он молча указал на выезд со двора. Я решил было, что маэстро Салазар по своему обыкновению отправился промочить горло в один из окрестных кабачков, но тут же приметил фигуру бретёра. Тот расположился в арке так, чтобы его не было видно с улицы, и внимательно наблюдал за прохожими.
Я подошёл и спросил:
– Что-то случилось?
– Не высовывайся! – потребовал Микаэль и потянул меня обратно к коновязи. – За нами хвост. Засветились мы вчера.
Святые небеса! Только этого ещё не хватало!
Я зябко поёжился и уточнил:
– Уверен?
– Одного субчика ещё по дороге сюда приметил. Сейчас выглянул – стоит, ждёт.
– Что будет делать?
– Вы езжайте. Я следом.
– Обойдись по возможности без поножовщины, – попросил я, забираясь в седло, а когда на меня выжидающе уставились Уве и Марта, отмахнулся. – Пустяки! Микаэль обо всём позаботится и нагонит нас позже.
Бретёр с довольным видом покрутил ус и предупредил:
– Встретимся в отделении.
– Подождите! – всполошился Уве. – О чём именно он позаботится? Точнее – о ком?
– Понятия не имею, – пожал плечами маэстро Салазар, – и тебя это волновать тоже не должно. За нами следят, от хвоста надо избавиться. Точка. Езжайте уже!
– Ни пуха! – отсалютовал я на прощание и поправил рукоять заткнутого за оружейный ремень пистоля.
Скорее всего за нами увязался именно соглядатай, а не убийца, но целиком и полностью полагаться на это предположение было по меньшей мере неосмотрительно. Микаэль заметил одного преследователя, да только его товарищи могли следовать за нами в некотором отдалении.
– Не зевайте! – сказал я своим путникам, и Марта растянула тонкие бледные губы в предвкушающей улыбке. Школяр тихонько вздохнул, вытянул из-за пояса колдовской жезл и переложил его в левую руку.
– Уве!
Паренёк перехватил мой укоризненный взгляд и опустил волшебную палочку, не став держать её на виду.
– Не нравится мне всё это, магистр, – проворчал он.
– Поверь, мне тоже, – ответил я, ничуть не покривив душой, и легонько сдавил бока коня коленями. – Н-но!
Мы выехали со двора представительства ордена Ангельской милости и без всякой спешки поскакали по замощённой брусчаткой узенькой улочке. Я обшарил глазами спешивших навстречу прохожих, окна и даже крыши, но никого подозрительного не приметил, обернуться и увидел, как за нами пристраивается немолодой уже сеньор в неброском камзоле и на столь же неприметной лошадке.
Маэстро Салазар начал действовать, когда преследователь поравнялся с аркой. Шагнув на улицу, бретёр ухватил соглядатая за ногу, поднатужился и вытолкнул его из седла. Не ожидавший нападения шпик со всего маху грохнулся на брусчатку, охнул от боли и начал как-то не слишком уверенно приподниматься, но получил каблуком сапога по голове и рухнул обратно. Микаэль для надёжности отвесил бедолаге ещё пару пинков, а после этого, не обращая внимания на крики и свист встревоженных прохожих, вскочил на своего жеребца и поскакал вслед за нами.
Стража этим инцидентом не заинтересовалась.
3
До отделения Вселенской комиссии мы в итоге добрались без приключений, а там сразу отвели лошадей на конюшню и заселились в выделенные по распоряжению маркизы цу Лидорф комнаты. Микаэль вознамерился было улизнуть в таверну «Под свиньёй», но я пресёк этот порыв в зародыше, опасаясь, как бы он не сцепился с обозлёнными горожанами и не загремел в кутузку накануне нашего отъезда из Риера. Пусть после вчерашней казни одного из солнцепоклонников страсти и поутихли, у ворот отделения так и продолжали скандировать проклятия и призывать на наши головы кары небесные полторы дюжины бездельников. Пока заезжали на территорию, я высматривал давешнего провокатора, но тот куда-то запропастился, зато в глаза бросилось несколько монахов нищенствующего ордена святого Матиса, которые, позабыв о смирении и всепрощении, требовали выдачи презренных язычников и убийц наравне с простецами.
– И не надоест им глотки драть! – с досадой произнёс маэстро Салазар, отошёл от окна и спросил: – Нас хоть покормят?
– Всенепременно, – уверил я подручного и посмотрел на переминавшегося с ноги на ногу Уве. – Что ещё?
– А мне чем заняться? – поинтересовался школяр.
Я не стал говорить, что теперь он сам себе хозяин, и повторил свой прежний совет.
– Не теряй время попусту, заводи нужные знакомства, пока есть такая возможность.
– Но я тут никого не знаю!
– Эберт, – напомнил я. – Он тоже где-то здесь.
Уве враз повеселел и убежал на поиски подмастерья магистра-исполняющего, Микаэль глянул ему вслед, пробурчал под нос что-то невразумительное и отправился следом. Марта тотчас прикрыла за ними дверь, скинула камзол на кровать и принялась стягивать через голову сорочку.
– Ты чего? – опешил я.
– Я и в самом деле растолстела? – огорошила меня девчонка неожиданным вопросом.
Рёбра ведьмы больше не выпирали из-под кожи и даже явственно наметилась грудь, но иначе как тощей её было не назвать, да и лицо ещё толком не растеряло вызванную излишней худобой жёсткость, и я совершенно искренне ответил:
– Нисколько.
– Так Микаэль всё выдумал? – испытующе взглянула на меня девчонка.
