скачать книгу бесплатно
Резонанс
Павел Николаевич Корнев
Резонанс #1
Тебе семнадцать. Позади гимназия, впереди жизнь от зарплаты до зарплаты и служба то ли счетоводом в бухгалтерской конторе, то ли телеграфистом на почте. А, быть может, ссылка или даже каторга – если решишь добиваться лучшей доли на митингах и в уличных стычках с политическими оппонентами.
Ну и как тут упустить возможность не только одним махом возвыситься над обывателями-мещанами, но и превзойти снобов-аристократов и богатеев-капиталистов, способных купить всё, только не способность управлять сверхэнергией? Правда, не купить её и тебе – придётся рискнуть и пройти инициацию. И пусть при неудаче немал шанс угодить в сумасшедший дом, игра точно стоит свеч, ведь лишь сила и власть способны даровать человеку истинную свободу.
Увы, всегда найдётся кто-то хитрее, наглее и крепче, и стремление к свободе запросто может обернуться не только упорной работой над обретением могущества, но и бескомпромиссной борьбой за выживание. Как бы не пришлось на первых порах спать вполглаза и с заточкой под подушкой…
Павел Корнев
Резонанс
Часть первая: Инициация
Первый резонанс у каждого уникален и неповторим.
И речь вовсе не о том, что кто-то входит в это состояние легко и непринуждённо, а кого-то цепляет лишь на самых последних витках. Дело в эффекте. Одни начинают видеть звуки и чувствовать на вкус слова, другие обретают способность ощущать эмоции или принимать радиосигналы. Но иной раз голоса незримых собеседников в голове – лишь галлюцинации и не более того. Не самый плохой вариант, для окружающих – так уж точно.
Бывает, соискатели делаются источниками теплового или электромагнитного излучения. Один такой уникум как-то даже запёк себя и пару товарищей собственными микроволнами, прежде чем санитары успели распознать побочный эффект резонанса и усыпить его хлороформом. Именно поэтому стихийных пирокинетиков сначала гасят инъекцией транквилизаторов и лишь после этого тушат – их самих и всё кругом.
Но подобных случаев от силы один-два на тысячу, они погоды не делают. Куда чаще люди оказываются неспособны выбраться из транса самостоятельно, и под воздействием сверхэнергии их организм идёт вразнос. На моих глазах у человека взорвалась голова, и это ещё повезло, что соседей просто забрызгало кровью и заляпало вскипевшим содержимым черепной коробки; всё могло закончиться куда как хуже – для нас, не для него.
А вот сам я в свой первый резонанс ничего необычного не ощутил. Вообще ничего не ощутил – одну лишь абсолютную тишину, поглотившую не только рык мощного автомобильного движка, шуршание гравия под колёсами и гул встречного потока воздуха, но и весь окружающий мир без остатка и меня вместе с ним.
– Два кубика кофеина! Быстрее коли! Да шевелись ты! Если ещё и этот загнётся, не только мне – всей бригаде головы поотрывают! Ну что за выезд сегодня такой, ещё и на десятый виток пошли…
Глава 1
Железнодорожный вокзал Зимска оказался неожиданно большим и просторным для захудалого провинциального городка – по сути, разросшейся станции трансконтинентальной магистрали. За последнюю неделю мы успели вдоволь насмотреться на эти утилитарные одноэтажные строения, возведённые если и не по одному типовому проекту, то похожие друг на друга словно близнецы.
Другое дело – здесь. Основательное каменное здание в два этажа с просторным залом ожидания, газетным киоском, палаткой с газированной водой, буфетом и не обычной для вокзалов закусочной, а полноценным рестораном.
Но это всё не для нас. Не для меня – так уж точно. Выделенная на поездку сумма, казавшаяся столь внушительной поначалу, разошлась на удивление быстро, и теперь все сбережения составляли мятая трёшка с мелочью да талон на питание в вагоне-ресторане, действительный по завтрашнее число.
От мысли о неизбежном возвращении домой в случае неудачи с инициацией неприятно засосало под ложечкой, усилием воли выбросил её из головы.
Нет, нет и нет! Статистика на моей стороне!
Посетивший гимназию рекрутёр ясно дал понять, что отбраковывался лишь каждый десятый соискатель, и не было никаких причин не верить его словам. Как и ставить под сомнение собственную удачу.
Всё будет хорошо!
Ну а пока было просто жарко. Ещё совсем недавно зал ожидания заполоняли наши многочисленные попутчики, но четверть часа назад ушёл очередной пассажирский экспресс на Новинск и стало свободней, удалось даже занять пару соседних скамей. А вот духота никуда не делась: зависшее в зените июньское солнце жарило просто нещадно, и от распахнутых настежь дверей и окон не доносилось ни единого дуновения ветерка. И на улицу подышать свежим воздухом тоже было не выйти: всех возжелавших покинуть здание соискателей заворачивали обратно жандармы железнодорожного корпуса. В оцепление вокзала пригнали целое отделение, посреди замощённой брусчаткой площади и вовсе прокаливался на солнцепёке двухосный броневик.
Ладно хоть ещё имелась возможность утолять жажду из фонтанчика с питьевой водой, иначе пришлось бы тратиться на ситро. Говорят, в такую погоду куда лучше пить чай, но и без того уже взопрел в своей гимназистской форме, напьюсь горячего – и окончательно пропотею.
Я вздохнул и попытался незаметно для окружающих оправить штанины, ставшие слишком короткими задолго до выпускных экзаменов и получения аттестата. С рукавами гимнастёрки дела обстояли ничуть не лучше, но ничего более представительного в моём гардеробе попросту не было, и не имелось никакой возможности купить лёгкий летний костюм, как у сидевшего по соседству на жёсткой лавочке Лёвы Ригеля. Ну а нарядиться по примеру Аркадия Пасечника в рубаху-поло, просторные прогулочные брюки, сетчатые теннисные туфли и панаму не хватило бы ещё и духу.
Гимнастёрка в какой-то мере добавляла солидности, а так, в отличие от плечистого товарища, выглядел бы даже не пацаном, а мальчишкой в коротких штанишках. Пусть за последний год заметно вытянулся, шириной плеч и крепостью сложения не приблизился к Аркаше даже близко. Он и брился уже не как одноклассники от случая к случаю, а каждый день.
Я взял за лакированный козырёк фуражку, несколько раз обмахнулся ею и вернул обратно на голову.
– Жарко, – сказала Лия.
Разобрать, вопрос это или утверждение, не удалось, поэтому неопределённо кивнул и вновь уткнулся в книгу, но сразу украдкой глянул на занимавших скамью напротив девушек.
Инга – спортивная, стройная и подтянутая, была в белой юбке до колен и синей блузе. Русые волосы она стригла вызывающе коротко, а цвет глаз за всё время нашего знакомства я так и не определил; просто не решался присматриваться, опасаясь встретиться взглядом. Лицо с высокими скулами и широким ртом кому-то могло показаться излишне жёстким, но впечатление это было обманчивым. Переполнявшая девушку внутренняя сила делала её ярче и привлекательней всех, кого я только знал.
Симпатичная и смешливая Лия со своим вздёрнутым носом, милыми ямочками на щеках и рассыпавшимися по плечам кудряшками каштановых волос на фоне подруги терялась примерно так же, как по всем статьям мы с Лёвой проигрывали Аркаше.
Впрочем, «мы» – это громко сказано. В отличие от меня, Лев был, скорее, сухопарым, а не откровенно худым. По сути, объединяли нас лишь любовь к чтению, близорукость и ячейка февральского союза молодёжи. Хотя, если разобраться, значение имело лишь последнее обстоятельство: алые, с голубой каймой значки, нёсшие на себе аббревиатуру этой организации, украшали одежду всей нашей пятёрки.
– Что читаете? – спросила вдруг Инга.
Мы с Львом приподняли книги, демонстрируя обложки.
– Неожиданно! – не удержалась от удивлённого возгласа Лия.
Лёва листал последний номер журнала «Вокруг света» с броским, пусть при этом и совершенно безграмотным подзаголовком «В поисках четырнадцатого Эпицентра» и счёл нужным уточнить:
– И почему же?
– Ой, да с тобой всё понятно! – отмахнулась Лия. – А вот за Петей не замечала раньше тяги к точным наукам.
Я с деланой беспечностью пожал плечами и приготовился отложить книгу, если кто-то вдруг решит заглянуть через плечо, но никого задачник по физике для техникумов не заинтересовал. Не интересовал он и меня, просто учебное пособие наилучшим образом скрывало вложенный внутрь детектив с роковой красоткой на обложке.
– И что интересного пишут? – поинтересовалась Лия, понятное дело, вовсе не содержимым задачника.
Лев опустил журнал и с готовностью произнёс:
– По одной из версий наш Эпицентр пусть и крупнейший, но при этом тоже вторичный источник. Существует немало свидетельств, что некая неизвестная пока аномалия расположена где-то в глубинах Чёрного континента. По некоторым выкладкам её радиус вполне может превысить тринадцать километров, а это значит…
Я едва удержался от страдальческого вздоха. Лёва вечно увлекался самыми невероятными теориями о природе сверхэнергии, медитировал и занимался не боксом или даже джиу-джитсу, а куда более экзотическими боевыми, как он называл их, искусствами наших юго-восточных соседей. Вот и сейчас, сев на любимого конька, он собрался выдать на-гора кучу не слишком-то интересной информации, а просто уткнуться в книгу и не обращать внимания на эту болтовню было бы по меньшей мере невежливо.
Спасла ситуацию, пусть и не желая того, Лия.
– Подожди-подожди! – попросила девушка, достала из кармашка зелёного платьица носовой платок, уткнулась в него и в стремительном темпе пулемётной очереди четырежды чихнула. – Простите…
Ну а дальше вернулся от газетного киоска Аркадий.
– Свежая пресса! – объявил он и протянул Инге утренний выпуск «Февральского марша».
Та мельком глянула на заголовок передовицы и зашуршала листами желтоватой бумаги, выискивая статью, посвящённую результатам выборов в парламент.
«Правящая коалиция устояла!» – бросилась в глаза крупная надпись, и неуютно засосало под ложечкой.
– «Социал-демократы выиграли войну, но проиграли генеральное сражение. Увеличив собственное присутствие в нижней палате, они не сумели сформировать социалистическое правительство большинства и будут вынуждены продлить сотрудничество с центристами как минимум до конца следующего года», – начала вслух читать Инга. – «Сокрушительное поражение на выборах потерпел «Рабочий союз», серьёзно потеснённый впервые прошедшим в парламент «Правым легионом». Также не лучшим образом обстоят дела у левоцентристской партии «Земля и Воля», в то время как консервативному «Земскому собору», представляющему интересы помещиков и крупных землевладельцев, удалось некоторым образом усилить свои позиции…»
– Ну ещё бы «Рабочий союз» не пролетел! – раздражённо фыркнул Аркадий. – После того как центристы протащили новый закон о стачках и добились запрета независимых трудовых советов, ничего другого и ждать не стоило! Профсоюзы у капиталистов с рук едят, вот народ и потянулся, кто к «псам», а кто к «легионерам». А наших агитаторов и те и другие гоняли!
Я досадливо поморщился. Никаких приятных воспоминаний агитация в рабочих кварталах лично у меня не оставила. И сторонники радикальных пролетарских советов – «псы», и «легионеры» – их набирающие силу оппоненты из противоположного лагеря полагали, будто лучше других смогут защитить интересы простых рабочих, и потому не только вели настоящие уличные сражения друг с другом, но и не упускали случая надавать тумаков агитаторам республиканской социал-демократической партии, молодёжным крылом которой и выступал февральский союз. С учётом того, что против молодчиков в синих рубахах «Правого легиона» мы с псами действовали сообща, а против самих псов обычно объединялись с центристами-скаутами, оставалось лишь удивляться, как за всю предвыборную кампанию я умудрился обойтись подбитым глазом и расквашенным носом.
– Ничего страшного не произошло! – ободрила нас Инга. – К следующим выборам подготовимся лучше, только и всего. Возможно, и вовсе ни с кем в коалицию вступать не придётся!
Прозвучавшая в этих словах уверенность приятным холодком отозвалась меж лопаток, но долго воодушевление не продлилось. Просто Аркаша вдруг встрепенулся и сделал стойку, будто обнаружившая дичь ищейка.
– Реваншисты! – негромко сказал он. – Взгреем?
Я проследил за его взглядом и обнаружил у фонтанчика с питьевой водой парочку ребят в одинаковых чёрных рубахах с серебряными значками-орлами, но не раскоронованными – республиканскими, а старорежимными, при скипетре и державе.
Отговаривать товарища от драки я и не подумал, отложил книгу, накрыл её фуражкой. Никогда не любил махать кулаками и с превеликим удовольствием вернулся бы к чтению, но со сторонниками реставрации монархии у меня были личные счёты, выходившие далеко за рамки политических разногласий. Семейные, можно даже сказать, – при подавлении контрреволюционных выступлений погиб дед со стороны мамы, а несколькими годами позже саботаж на железной дороге привёл к крушению поезда, в котором ехал старший брат отца. И пусть эти молодчики не имели к тем делам никакого касательства, но кровь – не вода.
Я поднялся с лавочки, но ещё прежде чем успели всполошиться девчонки, нас остановил Лев.
– Не дурите! Заберут в участок, и тогда точно на инициацию опоздаете.
Аргумент рассудительного товарища заставил опуститься обратно на лавочку, а вот Аркаше он убедительным не показался.
– Инициация? Тоже мне – большое дело! Будущее за техникой, а все эти сверхэнергии – ничто по сравнению с прогрессом!
Лия запрокинула голову и с прищуром посмотрела на него снизу вверх.
– Почему тогда не отказался?
Аркадий лишь повёл мощными плечами и промолчал, а девушка обратила своё внимание на меня.
– А ты, Пётр?
Я снял очки и, выгадывая время на раздумье, принялся протирать стёкла кусочком замши.
– За компанию, – озвучил в итоге лишь третью по значимости причину, поскольку первая была слишком личной, а вторая – насквозь меркантильной, и развёл руками. – А что? Сами же на собрании ячейки твердили, будто мне требуется активней врастать в социум!
– Твердили, – кивнула Инга и откинула упавшую на глаза короткую прядь русых волос. – Но в первую очередь инициация позволит раскрыть внутренние ресурсы организма! Мы – передовой отряд прогрессивного человечества и не можем позволить себе упустить возможность стать сильнее! Только сильные люди способны изменить мир к лучшему! Нам нужны новые знания и та власть, которую даёт Эпицентр!
Произнося эту речь, девушка поднялась с лавочки, и я даже засмотрелся на неё, до того меня проняло. Не слова проняли – всё это прекрасно понимал и сам, – но ощущавшиеся едва ли не физическими толчками эмоции. А уж выглядела сейчас Инга так, что пришлось заложить ногу на ногу.
– Мне другое непонятно, – сказал Лев, нарушив своим возгласом странное наваждение; сердце сразу забилось ровнее. – Посмотрите кругом – тут никто особо друг друга не знает. И в поезде было точно так же. Да что там далеко ходить! Из всего города отобрали двенадцать человек. – Он развёл руками. – Да не смотрите вы на меня так, я специально узнавал! Вот и получается, что почти половина от этого количества – наша ячейка! Однозначное нарушение нормального распределения статистической выборки!
– Да просто мы уже прошли предварительный отбор! В ячейку кого попало не возьмут! – беспечно отмахнулся Аркаша и хитро прищурился. – Меня другая диспропорция беспокоит: девушек в два раза меньше юношей! – Под пристальными взглядами Инги и Лии наш товарищ несколько даже смутился и сдвинул панаму на затылок. – Я это к чему: на собрании перед проверкой способностей говорили, что в половом вопросе у них абсолютное равноправие, а на деле всё не так!
Лев усмехнулся.
– Да отказываются просто, особенно деревенские. У кого в семнадцать уже дети, кого замуж выдавать собираются. Мою сестрёнку точно никуда не отпустят, папенька ей ремня всыплет и обратно за прилавок в лавку отправит!
– А-а-а! – понимающе протянул Аркадий. – Ну да, кому-то же надо семейный уют обеспечивать!
Это он от жары лишнего сболтнул, не иначе.
– Мы обязательно донесём эту точку зрения до твоей невесты! – отчеканила Инга, но, прежде чем успела завести разговор об искоренении буржуазно-мещанских пережитков, захрипела чёрная тарелка репродуктора.
– К первому пути прибывает экспресс на Новинск! Повторяю…
На посадку пригласили пассажиров первого вагона, и все кругом засуетились, начали доставать и проверять литерные билеты. К выходу на перрон быстро выстроилась длинная очередь, а вот мы остались сидеть на лавочках.
Наш вагон – четвёртый, просто нет смысла в самую сутолоку лезть. Я только убрал книгу в фанерный чемоданчик средних размеров и устроил его на коленях.
– Пригласят и пойдём! – решил Аркадий, оценил очень уж неторопливое продвижение очереди и хмыкнул: – Медленно они как-то!
– Опять жандармы документы проверяют, – предположил Лев, и точно – когда через полчаса нас пригласили на посадку, так сразу пройти через небольшую площадь к вагонам не получилось: только предъявили билеты жандармскому унтеру, придерживавшему локтем болтавшийся на ремне угловатый пистолет-пулемёт, и тот сразу велел отойти в сторону.
– Ждите! – коротко бросил он, не снизойдя до объяснений, и дал отмашку подчинённому. – Следующих запускай!
Дабы придать движению пассажиров хоть какую-то упорядоченность, проход ограничили гипсовыми клумбами с чахлыми и пожухлыми цветами, нам пришлось сместиться в сторону и расставить чемоданы в тени колонн. Второй жандарм расположился так, чтобы контролировать обстановку, но трёхлинейку с примкнутым штыком оставил висеть на плече.
Судя по всему, причиной столь пристального внимания стали значки февральского союза молодёжи, но мысль о политических антипатиях унтера я всерьёз рассматривать не стал и решил, что подозрительной тому показалась сплочённость нашей компании сама по себе. Как верно подметил Лев, соискатели представляли собой сборище на редкость разнородное, за время пути попутчики успели сбиться разве что в землячества, а никак не в клубы по интересам.
– Четвёртый вагон ещё есть? – спросил жандарм и тут же гаркнул. – Сдай назад! Пятый ещё не вызывали!
– Пусть ждут! – подтвердил унтер и обратил своё внимание на нас. – Документы!
Тут-то всё и случилось. Откуда взялись тащивший сразу два обтянутых кожей чемодана рыжий парень и едва поспевавшая за ним чернявая девица, внешностью чем-то напоминавшая галку, я не заметил, отвлёкся, доставая сопроводительные бумаги.
– Куда прёшь?! – возмутился жандарм, загораживая дорогу растрёпанной парочке.
– Третий! – крикнул запыхавшийся после быстрого бега парень. – Третий вагон! Замешкались!
– Замешкались они! – недовольно проворчал унтер, но билеты у рыжего всё же принял.
И – жахнуло! Окна третьего вагона разом вышибло все до одного, полыхнуло внутри и сразу выплеснулось наружу, принялось лизать борта оранжевое пламя. Следом осыпалось на брусчатку остекление крытого перехода над путями, мелькнуло и заколыхалось на лёгком ветру красно-чёрное полотнище анархистов, захлопали выстрелы.
Первым, как ни странно, среагировал на случившееся рыжий парень – он ухватил подругу за руку и утащил её за ближайшую колонну. Унтер не последовал за ними, вместо этого сорвал с плеча оружие, но открыть стрельбу не успел, сразу дёрнулся и ничком повалился на пыльную мостовую; вокруг его головы начало быстро растекаться кровавое пятно.
Следующая очередь прошла чуть выше, от стены полетели куски выбиваемой пулями штукатурки, и Аркаша ухватил пистолет-пулемёт, метнулся с ним за гипсовую клумбу, Лев тоже не сплоховал и потянул наших спутниц под укрытие колонн, а вот я оказался попросту не в силах принять случившееся.
Взрыв, пожар, стрельба…
Жандармы вскинули винтовки и слаженно пальнули, но если один укрывался за простенком и лишь выглядывал из двери, то второй остался на открытом пространстве и потому сделался первоочередной мишенью анархистов. В грудь бойца железнодорожного корпуса угодило сразу несколько пуль, он всплеснул руками и упал, тогда загрохотал, задёргался пистолет-пулемёт в руках приподнявшегося над клумбой Аркаши.
«Зарница!» В памяти сами собой всплыли знания, полученные на военных играх, я ухватил унтера за кожаный ремень портупеи и в несколько судорожных рывков затащил его за колонну ко Льву и девушкам.
Увы, Лии хватило одного только взгляда на простреленную голову, чтобы вынести вердикт:
– Мёртв!
И я не стал тратить время попусту, вместо этого рванул застёжки кожаного подсумка. Аркаша в несколько длинных очередей сжёг все патроны и теперь с разряженным оружием оказался в самой настоящей западне: анархисты палили по нему безостановочно, от клумбы во все стороны летели куски гипса, воздух заполонила белая взвесь.
Я выудил из подсумка прямой и узкий магазин, снаряжённый пистолетными патронами, и крикнул:
