скачать книгу бесплатно
Несколько слов о ДОТе. Он был не стандартным: представлял собой железобетонное надземное бомбоубежище, превращенное в долговременную огневую точку. На острове из-за близости грунтовых вод немцы строили убежища от бомбежек: что-то вроде домов, но без окон, с толстыми стенами и перекрытиями. Внутри располагалось три-четыре этажа. Стены были рассчитаны на авиабомбы, поэтому 76-мм пушки их не брали. Когда фашисты готовились к наземной обороне (а может быть, это было и еще раньше) – проделывали в стенах амбразуры. Через них по реке и били пулеметы противника.
Гарнизон ДОТа был большим. Цифры в наградном листе соответствуют правде. Однако есть одна деталь: когда пленных выводили оттуда (точнее, они сами выходили, бросая на землю оружие и поднимая руки вверх), Андрей приказал построить их и вести к реке. С другого берега наши войска приняли эти действия за вылазку фашистов и незамедлительно открыли огонь. Только благодаря связисту, который на счастье оказался рядом, удалось утихомирить шквал огня, и все же кое-кто из гитлеровцев был ранен. Этот связист был отчаянный и боевой парень, держал устойчивую связь даже во время адовых сражений в городе. К сожалению, храбрец погиб прямо на глазах младшего сержанта Попова, когда его группу с фланга прижали пулеметным огнем, а связь как назло прервалась, поэтому как следует нацелить артиллеристов, возможности не было. Связист бросился по линии, чтобы наладить связь и его скосил вражеский пулеметчик…
Потери с обеих сторон постоянно возрастали. Очевидно, сопротивление увеличивалось по мере того, как наши войска сжимали полукольцо вокруг немцев. Переправившись через реку, стрелковая рота обеспечила огневую поддержку уже изрядно поредевшей штурмовой группе. Людей осталось уже совсем мало, в последний день были убиты: Литовченко, Шаманов, Сидорчук и ранен Чебрыкин.
Когда до штурмовой группы добрался связной из батальона с приказом о выходе во 2-ой эшелон, в ней осталось всего четыре человека, включая младшего сержанта. Оборванные, грязные, изможденные в сражениях воины увешанные оружием и немецкими гранатами. Их было только четверо, но они не дрогнули – стояли насмерть! За этот беспримерный подвиг четверка храбрых бойцов была приставлена к различным наградам, в том числе Андрей Попов награжден медалью «За боевые заслуги» и орденом «Красного Знамени» с присвоением звания сержант командир штурмовой группы.
Несколько слов об оружии. В первый же день боев ППШ (пистолет-пулемет Шпагина) Попова был разбит осколком гранаты, пришлось его бросить и вооружиться карабином. Спустя время Андрей бросил и его, так как вооружился немецким трофейным автоматом, но тот подвел (заклинило во время боя). Наконец, он снова вооружился ППШ, который взял у убитого солдата.
Другие подразделения: роты и взводы 343-го стрелкового полка участвовали в боях, обеспечивая продвижение основных сил дивизии. Всем пришлось нелегко: надо было расширять проходы, пробивать бреши в баррикадах, участвовать в атаках на узлы сопротивления. Потери были очень большими (особенно в командирских составах).
Война закончилась! Сколько было радости на лицах людей, сколько объятий! Еще ночью 8 мая немцы и русские прекратили огонь, а утром 9 мая гитлеровцы стали бросать оружие и сдаваться в плен.
15 августа штурмовая группа, как особо отличившаяся, в изрядно поредевшем составе: четверо бойцов включая сержанта, была отправлена в долгожданный отпуск.
В ходе Восточно-Померанской наступательной операции наши войска понесли большие потери. К началу наступления группа Попова состояла из двадцати шести молодых полных сил храбрых воинов. Через реку переправилось только девятнадцать. К концу боя их осталось всего четверо. Остальные были убиты! Такова горькая арифметика войны!
В ноябре 1945-го по Указу Президиума Верховного Совета СССР сержант Андрей Попов был демобилизован и вернулся домой победителем!
Взрывать по моей команде…
Шля зима 1941 года. Стояли страшные морозы с ветрами. Однажды вечером в дом, где жил Николай Терехин постучали. Молодой человек открыл дверь. Перед ним стояли друзья из Котовска: Борис Конников, Олег Дмитриев, Анатолий Шевченко, Виктор Завражин и Владимир Ельников.
– Привет, Коля! Можно у тебя переночевать?! – спросили они с порога.
– Пожалуйста, ребята! А зачем вы все здесь?! – поинтересовался Николай.
– Сейчас отогреемся и все расскажем… – ответили они практически в один голос.
Товарищи рассказали, что Тамбовский обком комсомола набирает ребят на курсы радистов, и что они хотят попасть туда. Терехину захотелось не отстать от них. На следующий день все вместе отправились в обком комсомола. В эти дни там работали Валя Губина, Люба Семичева и Аня Демидова – первые наставники. Секретарем обкома ВЛКСМ был Игорь Плахин. Впоследствии после войны Валя Губина, работавшая инструктором Тамбовского обкома ВЛКСМ, стала женой Олега Дмитриева.
Для ребят создали мандатную комиссию, все проверили и выдали паек: 2 кг ливерной колбасы, по одной рыбе (судак) и буханку хлеба. Вручили пропуска в Москву, устроили прощальный вечер и проводили с московским поездом. Адреса ЦК комсомола никто не знал. С трудом его разыскали. ЦК комсомола в те дни размещался в старом польском костеле. Вошли они туда и видят – большое помещение и много роялей. Николай сел за инструмент и стал что-то наигрывать, а Олег начал плясать. В это время вошел секретарь ЦК комсомола Михайлов и спрашивает:
– Это откуда ж такие?!
Ребята, как полагается, доложили, что приехали из Тамбова. Выяснилось, что их уже ждали: в телеграмме сообщили о приезде. На другой день стали вызывать по одному. Вышел Олег после беседы и говорит товарищам:
– Да-а-а… вот тебе и радисты!
– А что такое?! – поинтересовались друзья.
– Сходите – сами все узнаете! – рассмеялся он.
Оказалось, что их посылают в школу диверсантов. Посоветовались, подумали и решили: эх была – не была! Вон девушки на минеров идут и не боятся, а мы что – хуже что ли?! Началась учеба. За шесть месяцев прошли пятилетний курс. Занимались по 16—18 часов в сутки. Учили все: рацию, свое оружие и оружие врага, приемы борьбы, топографию, картографию, как в лесу не пропасть, как голодными не остаться, как ориентироваться на местности и многое другое.
По окончании учебы через линию фронта днем прорвались на телеге, немцы стреляли вдогонку, но друзья ушли от них. Они должны были пробраться в 3-ю бригаду Мельникова, однако по дороге попали во 2-ю бригаду Марченко. Остановились на отдых недели на две. Чтобы не есть даром бригадный хлеб, решили пойти на диверсию. Это было их боевое крещение.
Стоял август 1942-го. Ребята еще многого не знали, были неопытными: взяли по 3 пуда тола, когда было достаточно 4 кг. Группа в составе 12 человек шла через большое село. Тихо светила луна, ни одна собака не лаяла – животные боялись, ни один петух не кукарекал – фрицы всех порезали. Новоиспеченные бойцы скользили как тени. В селе в это время располагалось логово полицаев (приблизительно 200 человек). Прошли благополучно. Разделились на группы: охрана осталась в кустах, еще четверо разбились на пары: Николай Терехин с Олегом Дмитриевым, Виктор Завражин с Владимиром Ельниковым.
Долго спорили: ждать или не ждать когда эшелон пройдет для проверки (немцы часто сначала пускали платформы с камнями), а также чтобы выяснить, по какой колее идут эшелоны для фронта и есть ли охрана. Однако первая пара уже влезла на насыпь и начала копать. Вторая пара тоже стала копать. Николай очень старался и вырыл большую яму.
Дмитриев произнес:
– Подсыпь-ка песку, Коля…
Наконец они поставили колесный замыкатель. Терехин нашел камень и прижал им провод к рельсу. Все уже было подготовлено, но первая группа: Виктор и Владимир замешкались, что-то у них не срослось. В это время по тропинке вдоль насыпи гуськом шли семеро немцев. У них было два пулемета и пять автоматов. Фашисты заметили Завражина с Ельниковым и видимо решили взять их живыми, так как за каждого партизана давали по 5 тысяч марок. Ребята вовремя заметили врага, рванули в воду, а затем в кусты. Тут гитлеровцы увидели и Николая с Олегом. Один из немцев неожиданно схватил Дмитриева за шиворот и выкрикнул:
– Хальт! Швайне!
Олег вырвался, оставив в руках у врага воротник, и прыгнул с насыпи. Терехин сиганул вслед за ним. Дмитриев прыгнул, но неудачно – вывихнул ногу. Фашисты начали стрелять, а Олег как назло оставил на насыпи свой автомат. Тогда Николай, чтобы помочь товарищу, встал во весь рост и закричал:
– Эй, гады, вот он – я…
Фриц начал поливать его из автомата зигзагами, но по счастью пули не задели храбреца. Тем самым он отвлек огонь на себя, позволив другу пробраться назад и найти свой автомат. Спустя какие-то секунды уже все вместе бойцы стали отстреливаться. Как раз в это время подошел эшелон. Немцы остановили его. Оттуда повыскакивали фашистские солдаты и начали палить в разные стороны, а со стороны деревни ружейным огнем им отвечали полицаи. Те думали, что диверсионный отряд на полотне, а фашисты думали, что он в деревне. В результате они палили друг в друга до утра и пока не разобрались в чем дело, уже полегло около 180 человек! Остальных командование нацистской Германии в наказание повесило. Так для новоиспеченных диверсантов прошло боевое крещение.
Разумеется, со временем они набрались опыта, стали более дисциплинированными. Брали с собой на диверсию только 4 кг тола да пару пистолетов.
На территории Белоруссии эта диверсионная группа вывела из строя все шоссейные дороги, завалила все тропинки, а кроме того постоянно велась беспощадная рельсовая война.
Бывало даже так, что на протяжении нескольких недель пылала, горела и рвалась фашистская техника, железные дороги выходили из строя. В результате доступ на фронт живой силы противника и боеприпасов для немцев был затруднен. Случалось и так, что в течение целого месяца Германский фронт не получал ни одного солдата.
Каждый эшелон в основном состоял из двух паровозов (25—30 вагонов). В каждом из вагонов находилось около 40 человек офицеров и солдат. Эшелоны шли через каждые 10—15 минут. Если его взрывали, то гитлеровцам приходилось на протяжении нескольких дней ремонтировать дорогу. Бороться с диверсантами было трудно: противник вырубал лес на 300 метров вокруг железнодорожного полотна, ставил вышки с пулеметами через каждые пару километров, выставлял патрули и заводил собак, но ребята все равно подрывали эшелоны. Они так чисто работали, что фрицы часто не замечали подложенных мин даже днем.
В скором времени за ряд успешно проведенных операций Николай Терехин получил свою первую награду – медаль «За боевые заслуги» с присвоением звания младший сержант командир диверсионной группы.
Однажды получили такое задание: выдвинуться к полотну железной дороги и пустить под откос вражеский поезд. Расстояние до железной дороги около 12—15 км. Шли ночью. Достигнув указанного места, подползли ближе к полотну. Залегли, наблюдают. Ночь темная да тихая. Справа от них неподалеку маячит силуэт фашиста – это охрана дороги. Николай дернул Олега за руку и шепчет:
– Стой, погоди… слева тоже охрана…
Присмотрелись и действительно, еще один долговязый фриц стоит у дороги.
Решили выдвинуться и подойти к полотну между этими двумя охранниками. С обеих сторон выставили боковое охранение. К дороге подползли вдвоем. Сделали подкоп под колеей между шпал. Не дай Бог чуть-чуть стукнуть по рельсу… вся группа сразу же будет замечена, но пока все идет благополучно. Мина поставлена под рельс.
– Давай капсюль! – шепчет младший сержант своему товарищу. – Взрывать по моей команде!
Олег от волнения уронил взрыватель. Попробуй теперь, найди его ночью! Что ж теперь делать?! Поезд вот-вот должен пройти. Тогда Николай решил поставить запал от гранаты «Ф-1». Может и сработает?! Отползли назад, ждут. Услышали характерный шум приближающегося поезда. Звук нарастает с каждой минутой. Состав мчится на всех парах с запада на восток. И вот… он свободно прошел через мину! Терехин готов рвать на себе волосы – задание командира не выполнено: поставленная им мина не сработала. Младший сержант приказал всем сидеть на месте и вести тщательное наблюдение, а сам снова пополз к железной дороге. Надо же выяснить в чем дело?! Он осторожно сменил запал, полагая, что первый был не исправлен. Дождались следующего эшелона – и вновь неудача. Обидно до слез! Как же будем возвращаться в отряд?! Что скажем командиру?! Но делать нечего. Николай вновь осторожно выдвинулся к «железке», разрядил мину и взял с собой тол. Группа ушла до рассвета.
– Вот что, товарищи, – обратился командир к членам своей группы, – пока задание не выполним, в отряд нам возвращаться незачем!
Все согласились. Весь день бродили по лесу. Нашли ручку от противотанковой гранаты. Терехин открыл ее ножом и извлек взрыватель. Теперь мина точно должна была сработать.
Наступила ночь. Группа выдвинулись к железной дороге, но уже в другом месте. Младший сержант подполз к полотну один, сделал подкоп, вставил взрыватель в десятикилограммовую толовую шашку, а затем положил ее под шпалу. Прислушался: рельсы гудят, значит идет поезд. Осторожно стал отползать, но далеко уйти не удалось: появившийся вражеский эшелон наскочил на мину. Последовал оглушительный взрыв! Состав объят пламенем! Николай собрался с силами и быстро побежал к ребятам. Немцы стали беспорядочно стрелять трассирующими пулями, но диверсантов так и не засекли.
Осенью 1942 года прислали винтовки с прибором «БраМит» (глушитель), которые могли стрелять на 300 метров и притом совершенно бесшумно. Здесь необходимо пояснить: те, кто подкладывал мины, должны были обо всем забывать, так как эта работа требовала предельной точности. Олег Дмитриев, например, в эти минуты всегда напевал песню «Вернись». В это же самое время восемь диверсантов ложились на землю, образуя, таким образом, кольцо вокруг минеров, разворачивали в разные стороны пулеметы и глядели в оба. Если завидят вражеский патруль – предупреждали минеров шепотом, чтобы те смогли уйти. В бой диверсантам-подрывникам вступать не разрешалось. Задача ставилась так: охрана должна была надежно обеспечивать безопасность закладчиков мин (пусть сами охранники погибнут, но подрывники обязательно должны были уйти). О результатах диверсий группе сообщали «негласные сотрудники» (завербованные агенты, находящиеся на службе у гитлеровцев).
19 ноября группе младшего сержанта Терехина было дано задание: «Достигнуть переднего края обороны и сделать в минных полях противника несколько проходов для наступления основных сил!» Николай взял с собой семь человек диверсантов-разведчиков и отправился на выполнение боевого задания. Они разминировали несколько проходов, а после выполнения задания случилась беда: сам командир подорвался на противопехотной мине. Хорошо, что ранение оказалось не очень серьезным. После длительного лечения в госпитале он снова вернулся на фронт.
Летом 1943-го диверсионной группе младшего сержанта Терехина было приказано: «Проникнуть в тыл к противнику и взорвать в населенном пункте четыре немецких танка «Тигр». Николай взял с собой четырех диверсантов-разведчиков и отправился в тыл врага. Пройдя передний край обороны, бойцы достигли населенного пункта, где и обнаружили намеченную цель. Боевые фашистские машины, охраняемые часовыми, находились возле дома. Ребята бесшумно «сняли» часовых, заложили взрывчатку под моторные части танков, после чего быстро удалились. Услышав шорох, группа фрицев, находившаяся неподалеку, открыла огонь, но уже было поздно: через несколько секунд прозвучал оглушительный взрыв! Боевые машины и дом стоящий рядом, в котором находились немецкие танкисты – взлетели на воздух! За этот совершенный подвиг младший сержант Терехин и его диверсанты-разведчики были награждены орденами «Славы 3-й степени».
В скором времени командующий 3-ей бригады Мельников вызвал Николая к себе и приказал: «Пройти в тыл врага 12 км от переднего края обороны и подорвать бронепоезд!»
Николай со своей группой отправился на выполнение задания. Пройдя передний край обороны, они пошли по зарослям леса. Преодолев некоторое расстояние, бойцы достигли своей цели. Однако при продвижении к ней диверсионная группа была замечены немецкой охраной бронепоезда, которая открыла по ним огонь. Тогда командир принял решение: пройти еще 5 км в тыл врага. Там находился железнодорожный мост, который они успешно подорвали.
На следующий день Советские войска пошли в наступление. В связи с подрывом моста гитлеровцы оставили бронепоезд в полной боевой готовности, а сами в панике бежали. За этот подвиг Терехин был награжден орденом «Красной Звезды» с присвоением звания сержант командир диверсионной группы.
Всего в Белоруссии группой сержанта Терехина было пущено под откос 17 железнодорожных составов, 2 специальных поезда с техникой для восстановления пути, а так же взорван эшелон с немецкими офицерами, солдатами и летчиками-асами – садистами и извергами, которые были отпущены домой за особо зверские бомбардировки!
3-я бригада Мельникова держала три района Витебской области, около трехсот сел, город Ушач (Ушачский, Ветренский и Бешенковичский районы) – освобожденными от фашистов. В деревне Ботарщина и Рукшница стояли чехословаки, здесь же пребывали и наши диверсанты. Между ними была нейтральная полоса – всего три хаты. Иногда вечером собирались вместе, разговаривали, общались, в результате чего около 250 человек чехословаков перешло на сторону защитников СССР.
Анатолий Шевченко частенько выполнял обязанности завхоза. Он заботился о бойцах: сварит, починит, все вычистит. Человек необъятной души, за товарища жизнь отдаст! Может быть, он был таким оттого, что рано остался без отца и тянул двух младших братьев. Анатолий с усердием все время что-то стирал, чинил, только бухтел иногда:
– Эх-эх-эх, ребята… ну опять все раскидали!
Борис Конников был очень сильным мужчиной: мешков по 5 за раз таскал! Отзывчивый и добрый, но если обидят – «пиши пропало!»
Эти люди были настоящими друзьями и надежными товарищами!
В 1944 году находясь в Польше Николай со своей диверсионной группой обеспечил основным войскам занятие плацдарма возле реки Висла. Фашисты хотели сбросить их, выбить из занятых территорий. Для того чтобы немцы в этом направлении не подбрасывали по железной дороге живую силу и технику, командиром 3-ей бригады Мельниковым был отдан приказ: «Группе сержанта Терехина пройти 65 км в тыл врага и взорвать железнодорожный мост!»
Николай взял с собой пятерых человек и отправился на выполнение очередного боевого задания. Достигли намеченного моста, который охранялся несколькими часовыми. Он был окружен проволочными ограждениями. Одолев их, ребята прошли под мост и скрылись. Командир подлез под верхнее строение моста, а диверсанты подавали ему взрывчатку, затем отправились в укрытие. Сержант произвел поджог зажигательной трубки, прыгнул в реку и по течению выплыл из-под моста. Раздался сокрушительный взрыв! Цель уничтожена! Группа в полном составе прибыла в расположение части.
За обеспечение занятия войсками Красной Армии Вислинского плацдарма и за подрыв железнодорожного моста Терехину было присвоено звание старший сержант помощник командира диверсионного взвода. Группа диверсантов, включая его самого, награждена орденами «Красного Знамени».
При штурме Берлина 3-ая танковая Армия наступала на логово фашистского зверя с южной стороны. В нескольких сотнях метров от города на шоссейной дороге стояло противотанковое препятствие (железобетонная стена), а справа и слева располагались противотанковые рвы. За этим препятствием в 30 км находился передний край обороны противника. Был отдан приказ: «Взорвать противотанковое препятствие!» Николаю выделили взвод диверсантов-разведчиков, и он в очередной раз отправился на выполнение боевого задания. Достигнув препятствия, бойцы были встречены шквальным огнем противника. По команде старшего сержанта Терехина ребята скрытно ворвались в траншеи противника и своим ошеломительным огнем вынудили гитлеровцев к сдаче в плен! По итогу было пленено около 20 человек солдат и офицеров. После чего произвели взрыв противотанкового препятствия.
После выполнения этого задания Советские танки ворвались в Берлин, а уже 2 мая 1945 года воины 3-ей бригады Мельникова с флагами выехали из Берлина на освобождение Праги.
Как и многие другие воины – защитники родной Советской земли, Николай прошел сквозь огненный ад, путь этот был долог и тернист, от рядового до старшего сержанта помощника командира диверсионного взвода. А самое главное – вернулся домой героем!
Стражи неба
Лейтенанта Станислава Мироненко война застала на полигоне под Брестом, куда он за несколько часов до ее начала прибыл из Брестской крепости в составе огневого взвода и приборного отделения батареи 393-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона 42-ой стрелковой дивизии, чтобы участвовать в смотре боевой техники.
На рассвете 22 июня 1941 года шквал огня немецкой артиллерии и авиации ошеломил и вызвал всеобщую растерянность. Сначала даже как-то не верилось, что началась война. Первой задачей было пробиться сквозь огонь в Брестскую крепость к своему дивизиону, но осуществить это не удалось. Под натиском вторгшихся фашистских полчищ воины с боями отходили на восток в сторону города Кобрин. По мере того как части Красной Армии поспешно занимали оборону, растерянность постепенно проходила и они начали давать отпор врагу.
Из Бреста отходили офицеры и красноармейцы дивизиона во главе с командиром. Необходимо сказать, что именно огневой взвод лейтенанта Мироненко стал костяком формировавшихся в ходе боя батарей, а затем и дивизиона, прикрывавшего обороняющиеся части не только с воздуха, но и с земли.
Так сложились первые часы и первые дни войны. Тяжелое это было время! Перед глазами стояли пожарища, разрушенные здания, вздыбленная от разрывов снарядов и бомб земля, летящие на восток армады вражеских самолетов. В ходе оборонительных боев Станислав был ранен, но от направления в госпиталь отказался, лечился при части.
Советские войска были вынуждены отступать, оставляя на поругание противнику родную землю, родных людей. Какой же важной была в это время близость командиров и политработников к рядовым бойцам, их слова поддержки. Они, а через них и активисты: разъясняли обстановку, убеждали бойцов, что те должны выстоять, иначе и быть не может, и конечно призывали всех не падать духом, стойко обороняться, наносить по врагу сокрушительные удары!
Уверенность и прилив сил вызывали прибывающие новые соединения и части, а так же боевая техника. Фронт получал все необходимое для борьбы с противником.
С каждым днем нарастала мощь Советских ударов. Темпы гитлеровских наступлений снижались, обстановка все более стабилизировалась. Затем последовали наши сокрушительные контрудары, развенчивая вражеские планы молниеносной войны. Разгром немцев под Москвой похоронил так называемый миф о непобедимости их «мощной военной машины».
В Красной Армии проходили грандиозные преобразования. С целью более надежного прикрытия войск с воздуха, нанесения более эффективных ударов по вражеской авиации на базе действующих и прибывающих из тыла частей, формировались новые зенитно-артиллерийские соединения. Так осенью 1942 года была сформирована 16-ая зенитно-артиллерийская дивизия РВГК (Резерва Верховного Главнокомандования) состоявшая из четырех полков, вначале оснащенных 37-мм зенитными пушками и пулеметами ДШК, а через несколько месяцев один из полков был перевооружен на 85-мм зенитно-артиллерийские пушки среднего калибра. Силу и эффективность этих соединений вскоре на себе почувствовали фашисты. К тому времени за успешно проведенные боевые действия Станиславу Мироненко было присвоено звание старший лейтенант командир 2-ой зенитно-пулеметной роты 728-го зенитно-артиллерийского полка 16-ой зенитно-артиллерийской дивизии РВГК
Свое боевое крещение эта дивизия получила в морозную зиму начала 1943-го в Воронежско-Касторненской операции, прикрывая части 13-ой Армии генерала Пухова. В ночь перед наступлением Мироненко прибыл в зенитно-пулеметную роту, занимавшую позиции за боевыми порядками пехоты. Общаясь с бойцами, он еще раз разъяснил поставленные задачи, поделился имеющимся боевым опытом.
На рассвете, после мощной артподготовки части Красной Армии, сломив сопротивление врага, устремились вперед. Вслед за наступающими танками и пехотой продвигалась и 2-ая зенитно-пулеметная рота, сбив в первый же день немецкий самолет. Операция развивалась успешно. Уже на третий день наши войска ворвались в Касторное, окружив группировку противника. В этой операции полками 16-ой зенитно-артиллерийской дивизии было сбито более 10 фашистских самолетов.
Совершив многокилометровый марш по бездорожью и снежным завалам, часть дивизии была передислоцирована из района Касторное на прикрытие войск 48-ой Армии генерала Романенко, которые вели трудные наступательные бои на Орловском направлении.
В течение февраля-марта 1943 года полкам дивизии пришлось множество раз отражать яростные воздушные атаки противника, неся при этом потери в людях и технике. Огнем орудий и пулеметов было уничтожено до 20 вражеских самолетов! Личный состав мужественно отбивал атаки, приобретал закалку и боевой опыт.
В память Станислава особенно врезался один эпизод, произошедший 19 февраля в его 2-ой зенитно-пулеметной роте. Фрицы предприняли несколько контратак осуществляемые штурмовиками «Юнекрс-87».? Зенитчики 2-ой роты под массированным артобстрелом отражали их налеты. Командующему расчетом сержанту Николаю Клюеву взрывом перебило ноги. Его бойцы прекратили вести огонь и бросились к своему командиру. Истекая кровью, Клюев вернул их обратно к зенитке и приказал продолжать стрельбу. Вновь загрохотали выстрелы и прошитый очередью «Юнкерс» рухнул на землю. Превозмогая адскую боль, сержант чуть слышно поблагодарил товарищей и… умер. Так сражались и умирали за Родину многие Советские воины.
Сутками зенитчики находились на морозе. В мерзлом грунте в первую очередь делали окопы для орудий, а для самих себя сооружали снежные шалаши: по одному на каждый расчет. Но, несмотря на все трудности и лишения, ребята жили в приподнятом настроении – они нещадно били фашистов и все время шли вперед!
С конца марта Центральный фронт, в составе которого находилась 16-ая зенитно-артиллерийская дивизия, перешел к обороне. Ожидалось большое немецкое наступление. Части дивизии, прикрывая с воздуха обороняющиеся войска, тщательно готовились к предстоящим боям, позднее вошедшим в историю войны под названием Курская битва.
В конце июня 1943-го дивизию посетил командующий Центральным фронтом К. К. Рокоссовский вместе с членом Военного Совета фронта К. Ф. Телегиным и командующим артиллерией В. И. Казаковым. Это было важным событием для всех. Командующий встретился с личным составом, поблагодарил за успешные действия в зимних наступательных операциях. Сообщил, что Центральному фронту вскоре предстоят неимоверно трудные бои с применением большого количества самолетов противника. Выразил надежду о том, что полки 16-ой зенитно-артиллерийской дивизии с честью оправдают доверие Военного Совета, надежно прикроют войска с воздуха, своим умением и отвагой в боях завоюют право называться Гвардейскими. Сразу же было сделано все, чтобы о посещении командующего фронтом знали все воины до единого.
Против Курского выступа враг сосредоточил огромную группировку. Имея цель наступления с севера и юга, он жаждал окружить и уничтожить наши войска, как бы в отместку за свое сокрушительное поражение под Сталинградом.
Днем и ночью командиры рот и взводов вели работу с личным составом, разъясняли коварные замыслы и цели противника, активно готовились к боевым действиям.
Уже ночью с 1 на 2 июля все подразделения и части дивизии, предупрежденные о возможном начале гитлеровского наступления, усилили караулы, выложили противотанковые гранаты в ниши ячеек и щелей вокруг огневых позиций и командных пунктов. Вечером 4 июля командиры управления полка убыли в подразделения. Старший лейтенант Мироненко направился в 4-ую батарею лейтенанта Отари Мирианашвили. Неспокойной была ночь на 5 июля. Воины напряженно ожидали вражескую артподготовку. Однако неожиданно для всех шквальный огонь по сосредоточенным фашистским группировкам и их огневым позициям первой открыла наша артиллерия. Это продолжалось всего несколько минут. Немецкая артподготовка началась значительно позже ожидаемого времени и была уже не столь плотной. Вслед за этим танки и пехота противника начали атаковать наши обороняющиеся войска. Следовавшие одна за другой большие группы фашистских самолетов наносили с воздуха бомбовые удары. Закипела ожесточенная битва на земле и в воздухе, продолжавшаяся много дней!
За один день 5 июля в зоне зенитных батарей и пулеметных рот дивизии, группы вражеских самолетов появлялись 22 раза, но все они были обстреляны: в том числе 11 самолетов сбито 4-ой батареей лейтенанта Мирианашвили. С неменьшим напряжением шли бои и в последующие дни. В конечном итоге не добившись успеха в полосе 48-ой Армии, которую прикрывали наши части, немцы перенесли главный удар в район Поныри-Ольховатка. Дивизия была передислоцирована на прикрытие 2-ой танковой Армии.
В трудных условиях боевой обстановки части дивизии, совершив марш, сходу заняли огневые позиции и начали отражать атаки фашисткой авиации. Самолеты действовали на больших и малых высотах, но всюду их настигал огонь Советской истребительной авиации и зенитчиков. За 8 и 9 июля частями 16-ой зенитно-артиллерийской дивизии было сбито около 25 самолетов.
Особенно трудным были бои 10 июля. На всем участке Поныри-Ольховатка гитлеровцы пытались наступать с яростным остервенением. В тот день более 70 раз появлялись их самолеты в зоне видимости, и вновь они были обстреляны. Разрывы зенитных снарядов нарушали строй немецких штурмовиков и бомбардировщиков и те, порой беспорядочно сбрасывая бомбы, поворачивали назад, улетая восвояси. Количество сбитых самолетов за день 10 июля для 16-ой зенитно-артиллерийской дивизии стало рекордным – 34 летных машины! Особенно эффективно проявил себя огонь батарей 37-мм пушек.
Измотав и обескровив ударную группировку врага в ходе оборонительных боев, войска фронта после непродолжительной тщательной подготовки перешли в решительное наступление. Наша зенитно-артиллерийская дивизия в ходе наступления несколько раз передислоцировалась для прикрытия войск то одной, то другой армии, в зависимости от действия авиации гитлеровцев. Наступление развивалось в ожесточенных боях. Фашисты упорно сопротивлялись, их авиация проявляла активность, но сломить наступательный порыв Красной Армии не удалось.
Командиры все время находились в подразделениях с личным составом, поддерживая его напутственным словом и делом.
По мере продвижения вперед напряжение нарастало. Подразделениям полка приходилось за сутки несколько раз менять огневые позиции, чтобы не отстать от наступающих войск и надежно их прикрывать. Счет сбитых в бою вражеских летных машин возрастал.
Неоднократно немецкие летчики совершали налеты на огневые позиции батарей полков с целью их уничтожить. И, к сожалению, такие атаки не обходились без жертв и тяжелых потерь боевых друзей и техники. В один из таких тяжелых дней, когда батареи полка после очередного перемещения спешно занимали новые огневые позиции, произошел еще один эпизод, который также навсегда остался в памяти старшего лейтенанта Мироненко. Фашисты начали массированные налеты. Против 4-ой батареи лейтенанта Мирианашвили шли грозные «Юнкерсы-87» и «Хейнкели-111». Тремя эшелонами по двадцать четыре самолета в каждом, волна за волной, они осуществляли молниеносное пикирование. Бомбы разрывались по всем позициям, но батарея не прекращала огня. Раненые не отходили от приборов. Семьдесят два бомбардировщика против одной единственной батареи! Под таким адовым натиском казалось, что само небо плакало и раскалывалось на мелкие кусочки! В итоге четыре «Юнкерса» и два «Хейнкеля» были сбиты, но и батарея оказалась подавлена: уничтожены пушки, дальномер, повреждены тягачи. Погибло пятеро, включая лейтенанта Мирианашвили. Ранения получили двенадцать человек. Такие трагические события еще больше усиливали ненависть к врагу, стремление еще ожесточеннее гнать его с родной Советской земли!
5 августа 1943-го огромное воодушевление вызвал первый салют в Москве в честь освобождения городов Орел и Белгород! Курская битва продолжалась сорок пять дней и завершилась сокрушительным поражением фашистов, что положило началу их массового изгнания с наших территорий! В ходе этой битвы полками дивизии было сбито более 130 немецких самолетов.
В? начавшейся ?после ?Курского ?сражения битве за Днепр, полки 16-ой зенитно-артиллерийской дивизии успешно действовали в составе 60-ой Армии генерала Черняховского, освобождая территорию Украины, а с конца сентября в составе 65-ой Армии генерала Батова на территории Белоруссии.
Радостным запомнившимся на всю жизнь событием для всех воинов дивизии было преобразование ее в Гвардейскую. Приказом наркома обороны СССР №289 от 29 сентября 1943 года: «За проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими захватчиками, за стойкость, мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава 16-ая зенитно-артиллерийская дивизия и ее полки преобразованы в 3-ую Гвардейскую зенитно-артиллерийскую дивизию РВГК!»
Это преобразование личный состав воспринял не только как высокую оценку совершенных боевых дел, но и наказ, требование с еще большей самоотверженностью, стойкостью и умением уничтожать фашистов!
Под Гвардейскими знаменами дивизия активно участвовала в битве за освобождение Белоруссии, в Висло-Одерской, и наконец, в Берлинской операции в составе войск 1-го Белорусского фронта.
За успешно проведенные боевые операции Станиславу Мироненко было присвоено звание Гвардии капитан. Войну он закончил в поверженном Берлине. Его родная дивизия стала именоваться 3-ей Гвардейской Речицко-Бранденбурской Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова 2-ой степени зенитно-артиллерийской дивизией РВГК. Орденоносными стали и ее Гвардейские полки.
Боевые традиции этой героической дивизии и по сей день свято хранятся в одной из Гвардейских зенитно-ракетных частей войск ПВО нашей страны.
На подступах к Вене
