Утроба

Даниил Корнаков

Утроба

Первое, что я почувствовал, очнувшись, – удушающий запах разложения. Раньше мне уже доводилось ощущать трупный запах в морге, и с тех пор я не мог спутать его ни с чем другим. Этот едкий, вызывающий тошноту смрад словно обретал бестелесную форму и, подобно духу, впитывался в каждую частичку кожи.

Я ничего не видел. Разлепить глаза не удавалось – веки казались неподъёмными. Я попытался пошевелить рукой, но она будто прилипла к полу, на котором я лежал. Хотя полом это назвать язык не поворачивался: скорее, это была некая субстанция, клейкая лента с инородной массой. Я не видел её, но ощущал липкую влагу, хлюпающую каждый раз, когда я пытался освободить своё тело из её цепкой хватки.

После нескольких тщетных попыток выбраться меня охватил страх – холодной волной он разлился от груди по всему телу. Что происходит? Почему я здесь? Где это «здесь»? Есть ли тут кто-то ещё?

Но вместо вопросов, один за другим вспыхивающих в моей взбешённой мыслями голове, я смог лишь исторгнуть отчаянный крик. Ответило мне эхо. Многократно мой вопль отразился от стен, повторяясь снова и снова, пока не затих где-то вдалеке этого загадочного, без сомнений – гигантского – помещения.

Я снова попытался вырваться из липкой жижи, но внезапный поток режущей боли вспорол меня изнутри. Кожа на руке натянулась, и, дерни я чуть сильнее, разорвалась бы как бумага. С головой было не лучше: волосы удерживала невидимая рука, и стоило мне лишь чуть приподнять её, как тысячи маленьких, острых иголок вонзались мне в затылок.

Попытки высвободиться не прекращались. Прошла вечность, прежде чем мне надоело терпеть невыносимую агонию, а голос охрип до такой степени, что я уже не мог даже вдохнуть без рези в горле. Затем я долго плакал. В этом невидимом мне месте иначе и нельзя было.