скачать книгу бесплатно
– В чем? – спросил Шулуун. – Ты рассказал им все?
– Ничего я не рассказывал. Но думаю, что это надо будет сделать, если ты согласишься. Ведь они правильно говорят. Наши поиски нельзя будет продолжить без поддержки. По крайней мере, их не так много, – он посмотрел на нас, – всего двое, и мы можем найти компромисс. Жадность до добра никого не доводила.
– В этом ты прав. – Шулуун отхлебнул чай из кружки. Было видно, что он что-то обдумывал. – Хорошо! Я расскажу вам. Мой давний предок был на службе у самого Чингисхана. Его звали Норжон, что означает «хранитель ценностей». Ему Чингисхан очень доверял. И когда наступило время смерти полководца, он решил сделать дары во все святые места, почитаемые предками и богами. Чингисхан взял часть своего имущества и разделил на несколько долей. Мой предок повез дары на Байкал и вместе со здешними шаманами спрятал их глубоко в пещеру. Когда он умирал, эту тайну передал своему старшему сыну, тот – своему. Так до меня дошла эта легенда. Я точно знаю, что сокровища спрятаны в пещере шаманской скалы, стоящей в Байкале, но место ее расположения никто не знает. Зато известно, что скалу можно узнать по лику коричневого дракона с ее западной стороны. Именно в ней находятся сокровища. Я бы никому об этом не сообщил и сам бы никогда не пошел против воли предков. Но сейчас многое решают деньги. Очень хочу найти дары. Поэтому после окончания школы я поступил в Иркутский университет. Там встретил Лосола, моего дальнего родственника, которому все рассказал. Он мне поведал о Шаман-камне – вершине скалы у истока Ангары. Но про пещеру он ничего не знал. И когда я уже почти отчаялся, Лосол вспомнил, что его дед – потомственный шаман – ему про нее рассказывал, но он посчитал это сказкой. Дед ему еще говорил, что тайну о пещере хранили.
– Да, – продолжил Лосол. – Эту тайну так хранили, что сами про нее забыли. Когда я был маленьким, мне дед рассказывал, что раньше, очень давно, обряды совершали у истока Ангары на правом ее берегу, и там была большая пещера под камнем, где шаманы общались с духами. Я про эту историю совсем забыл, и дед уже давно умер. Но когда Шулуун мне рассказал про Чингисхана, я вспомнил и стал расспрашивать отца. Но он ничего не знал. Тогда я изучил вещи деда и нашел очень старый кусок белого сатина, на котором был какой-то рисунок со стрелками и иероглифами. На нем, по-видимому, сам дед уже подписал по-русски слово «Байкал». Я внимательно все рассмотрел и понял, что там нарисован Шаман-камень, только его сразу не узнать было. Он сильнее из воды выступал, как раздвоенная скала, и почему-то от него шла полоса к берегу. Я подумал, что так обозначен проход в пещеру. Краски сильно поблекли.
– И у вас сохранился этот рисунок? – заинтересовался я.
– Конечно, я сделал его ксерокопию. Смотрите. – Он достал лист бумаги с небольшим нечетким рисунком. Мы с Краснощековым стали его внимательно изучать. Был нарисован Шаман-камень, только его пропорции не соответствовали руслу реки, если это была река. Он занимал почти одну треть ее ширины.
– А что, разве после строительства Иркутской ГЭС так сильно изменился вид Шаман-камня? – спросил я у Краснощекова.
– Уровень воды поднялся, но, думаю, не так значительно у истока Ангары. Может, метра на полтора-два.
– Странно. Тогда, может, нарисован не Шаман-камень?
– Я точно знаю, что сокровища спрятаны в пещере шаманской скалы, стоявшей в водах Байкала, – сказал Шулуун.
– Слушай, Шулуун! – не выдержал я. – Ты уже дважды, когда рассказываешь про камень, называешь его скалой, стоящей в Байкале. Шаман-камень стоит не в Байкале, а в Ангаре и называется именно камнем, а не скалой. Это оттого, что ты плохо знаешь русский язык или так тебе сказал предок?
– А разве это большая разница?
– По-моему, никакой разницы нет, – сказал Лосол. – Разве Шаман-камень – это не вершина скалы? И разве Ангара не является продолжением Байкала?
– Логично! – согласился Краснощеков. – Все сходится.
– Но что-то я не вижу никаких стрелок на рисунке. Где они? – обратился я к Лосолу.
Он хитро улыбнулся.
– Зачем же я все буду носить с собой? Завтра принесу.
– Тогда надо подумать, как нам продолжить поиски входа в пещеру, – предложил я.
– Я думаю, давайте это отложим на утро, – не согласился Краснощеков. – А сейчас лучше немного отвлечемся от сокровищ и пещер. Что вы знаете о поджоге бани? – Он неожиданно перевел тему разговора и, не моргая, смотрел на парней. Они переглянулись и, как по команде, одновременно потянулись за кружками. – Вы когда там впервые оказались? Парни! Мы же договорились с вами, что все, что здесь происходит, останется между нами. Так что вы видели?
– Мы видели, как ее поджигали, – неуверенно заговорил Лосол. – Мы как раз решили в ту ночь начать копать. Но в тот день, точнее ночь, долго парились посетители. На дороге стояла их машина. Мы ждали, когда они закончат и уедут. Мы выбрали место за кустами между банями на пригорке, – мы с Краснощековым улыбнулись, – там нас не было видно, но мы видели все. Машина уехала, хозяева закончили уборку и легли спать. И когда мы решили заняться делом, увидели парня, который подкрался к зданию, подложил солому и чем-то облил стену. Затем поджег.
– А как он выглядел?
– Сперва мы его плохо разглядели. Но потом, когда пламя разгорелось, увидели, что это был высокий русский парень, в красном с белой полосой спортивном костюме и таком же по цвету мотоциклетном шлеме. На ногах его были то ли короткие сапоги, то ли высокие белые кроссовки. Затем он побежал в сторону города, и вскоре мы услышали шум заведенного мотоцикла. Тогда мы тоже убежали оттуда.
– Он был в очках?
– Нет.
– А вы могли бы его узнать?
Парни задумались.
– Если он так же будет одет, мы его узнаем, – сказал Шулуун. – У него походка необычная. Мне показалось, что он немного хромал на левую ногу. Она как бы волочилась.
– Ну что же, спасибо за помощь. Теперь я предлагаю сделать паузу в пути. – Краснощеков встал и надел пальто.
– Что сделать? – удивился Шулуун, приподнимаясь со стула.
– Немного отдохнуть. Предлагаю встретиться завтра здесь в девять утра и все обсудить. Вы сможете?
– Лучше часа в три. Нам ведь на учебу идти, и так сегодня пропустили, – предложил Лосол.
Когда парни ушли, мы с Краснощековым направились поужинать в «Васаби» – кафе японской кухни, расположенное недалеко от нашего офиса.
– Итак, подведем итоги уходящего дня, – сказал Краснощеков.
– Во-первых, мы выяснили, что баню подожгли, – начал я. – Во-вторых, те, кто копал ямы, не имеют к этому никакого отношения. В-третьих, ямы копали с целью обнаружить вход в пещеру, о которой все забыли, но она имеет большое историческое и культурное значение для всего человечества. В-четвертых, в ней могут находиться сокровища.
– Неплохо для одного дня. Осталось выяснить, кто поджег и где приятель Карася. Исходя из показаний землекопов, обозначилась спортивная фигура поджигателя. Им мог быть как наемник, так и лицо, непосредственно заинтересованное в поджоге.
– А не мог поджечь баню друг Карася?
– Вы продолжаете поражать меня свободой мысли. Теоретически мог. Но тогда мы не должны исключать и возможность того, что все это сделал сам Карась.
– Но мне не показалось, что он высокий. Да я и не заметил, что он хромает.
– Я тоже на него не думаю. Но и исключать нельзя.
– А как мы будем искать поджигателя?
– Необходимо опросить подозреваемых. Мы с вами займемся этим завтра до обеда, до встречи с землекопами.
– Вы думаете, они к нам придут?
– Уверен, что это так и будет. Мы для них теперь важнее, чем они сами. Ведь без нас они ничего не смогут предпринять. Так что будет день, будет пища!
– Вы обещали рассказать, как сумели быстро найти Лосола.
– Это было несложно. Когда мы с вами предположили, что они копали ямы по заданным координатам, я понял, что им без прибора не обойтись. Помните, я вам говорил про лазерный дальномер. Так вот. Строители обычно используют лазерные рулетки с возможностью измерения расстояния до двухсот метров. А до камня было не менее пятисот. Поэтому ребятам надо было достать прибор, позволяющий определять расстояния до километра. Он в свободной продаже отсутствует – такие расстояния измеряют редко, но его могли иметь специальные организации и лаборатории, проводящие аналогичные исследования. Когда мы выяснили, что Шулуун учится в Техническом университете, я понял, что там такой прибор мог быть и ребята, возможно, брали его на время. У меня в университете работает приятель – декан горного факультета. Он мне посоветовал, к кому обратиться, и я быстро выяснил, что лазерный монокуляр в лаборатории брал студент четвертого курса Лосол. Оставалось только найти его. Он оказался смышленым парнем, быстро сообразил, что отпираться глупо. Кстати, Лосол с тибетского переводится как «ясный ум».
– Действительно, все просто. Хотя я бы до этого не додумался.
– Как и я о пещере под Шаман-камнем. – Краснощеков широко улыбнулся.
Опрос подозреваемых мы начали с Виктора Черного. Он оказался на месте – у себя в бане. Это был высокий худой мужчина лет пятидесяти, в спортивном костюме. Внешне держался спокойно, хотя глаза бегали, когда он отвечал на наши вопросы.
– Вы давно организовали свой бизнес? – спросил Краснощеков.
– Лет десять назад.
– И как идет?
– Неплохо. Много ли нам, пенсионерам, надо: на еду и на одежду.
– Говорят, что у вас не было конкуренции, пока рядом не построили баню?
– Да какая здесь конкуренция. Всем заработать хватит. Туристов каждый год все больше и больше. Им местное население теперь и в своих дворах предлагает баню – многие ее имеют. Иностранцам ведь что надо – экзотики. А что для них экзотика, то для нас обычная жизнь. Они по сто долларов в день платят, чтобы пожить в доме, где туалет на улице стоит. Им нравится, когда печь в доме топится, любят за водой к колодцу ходить. – Он засмеялся. – Представляете, какие идиоты! Нам бы их проблемы. Они совсем зажрались у себя, а нам только выгода. Так что никакой конкуренции у меня не наблюдается. Места всем хватает.
– Особенно теперь, когда рядом баня сгорела, – язвительно вставил я.
– Да и когда работала, тоже. У меня свои постоянные клиенты парились. А они только новеньких привлекали. Я ведь и массаж делаю.
– Да, об этом мы уже слышали, – сказал Краснощеков. – Говорят, многим нравится.
Черный заулыбался.
– А что, и вашим приходилось ко мне заходить?
– А то как же! Скажите, а когда баня загорелась, вы где были?
– В тот день у меня клиенты в двенадцать ночи ушли, и я сразу домой уехал.
– На чем?
– На мотоцикле.
– Он у вас с коляской?
– А на кой черт она мне нужна? Вы же сами видите, что до бани можно только пешком дойти. На дороге мотоцикл не оставишь, его быстро угонят. А такой я ко входу подкатываю.
– Скажите, а вы знали, что документы на сгоревшую баню не были оформлены до конца?
– Нет, не знал. Как же тогда они работали? У нас ведь, сами знаете, только начни что-нибудь делать, проверяющие быстро набегут.
– Видно, им как-то удавалось договариваться. А когда вы узнали, что баня сгорела?
– Часов в шесть утра. Я рано приезжаю, ведь баню натопить надо и прибраться. А в то утро ко мне должны были клиенты к девяти часам подъехать.
– И что вы думаете по этому поводу? Как она могла загореться, может, ее подожгли?
– А что мне думать? Это вы решайте. Мое дело маленькое.
– Но все же. Вы не знаете, от чего она загорелась?
– Ну, если порассуждать, то ее, скорее всего, подожгли. Если бы она сама загорелась, например от печи, то она бы равномерно сгорела. Но она больше с одной стороны обгорела, аж до самого фундамента.
– Но, может, так ветер помог?
– Нет, в тот день погода стояла ясная и к вечеру не изменилась. А это значит, что, кроме берегового бриза, другого ветра не было. Если бы баня загорелась от середины, то обгорела бы больше правая сторона, которая ближе ко мне, а в действительности сгорела больше левая, что против ветра. Значит, ее с той стороны и подожгли.
– Что ж, убедительно, – заключил Краснощеков. – А когда вы приехали, что увидели? Может, что-то подозрительное заметили?
– Самым подозрительным было то, что я чужой бани не увидел. И дыма было очень много. Она еще долго тлела. – Он скупо улыбнулся уголком рта.
– Спасибо за помощь. А можно мы вашу баню посмотрим? Мы тоже с другом парильщики. – Краснощеков взял меня за локоть и, не дожидаясь ответа, направился в сторону здания.
В бане никого не было. Почерневшее дерево, скрипучая входная дверь, прогибающиеся под нашей тяжестью половицы. Паутина мелких трещин, как и рассказывал Михалыч, окутывала печь в парной.
– Не боитесь, что ваша баня может тоже сгореть? Тогда совсем туристам пойти будет некуда, – спросил Краснощеков.
– Да что ей будет. Я планировал в ноябре закрыться. Но теперь придется до января подождать. Нельзя клиентов обижать – все они захотят попариться по старой русской традиции перед Новым годом. Я-то надеялся на соседей, думал, подстрахуют, а теперь придется самому отдуваться.
– Все рассчитал! – не удержался я, когда мы с Краснощековым садились в его машину. – Знает, что перед праздником у него отбоя не будет от клиентов.
– Если, конечно, предположить, что он был организатором или исполнителем поджога. Но я думаю, что ему просто подфартило. Конечно, он непростой мужик, но не думаю, что он замешан в этом деле. Хотя время покажет.
Недалеко от кафе старенький дом прикрывал забор. На недавно покрашенной зеленой калитке висела красная металлическая звезда, обозначающая, что это дом ветерана Великой Отечественной войны. У калитки на скамейке сидела раздобревшая женщина лет шестидесяти, в выцветшем пуховике и коротких сапогах. Голова ее была прикрыта пуховым платком.
– Здравствуйте! Слушаю вас. – Хозяйка с интересом рассматривала нас. Глаза были приветливыми, она улыбалась. – Хотите комнату снять?
– Нет, – сказал Краснощеков, – мы пришли поговорить по поводу сгоревшей бани.
Она нахмурилась.
– А вы кто? Из полиции?
– Нет, мы частные детективы, расследуем это дело по поручению хозяев бани. Но, как мы знаем, на самом деле хозяйкой ее являетесь вы.
– С чего вы взяли?
– Насколько нам известно, после смерти вашего отца вы стали его единственной наследницей.
– Это правда. Только чего было у него наследовать-то? Дом да небольшое имущество, которое я сама покупала. Он инвалидом с фронта пришел. Почти не работал. Мама все хозяйство на себе тащила, а когда она умерла, мне пришлось.
– А земельный участок под сгоревшей баней? Разве он не вам принадлежит?
– С какой это радости, если его отец для парней оформил? Они с ним рассчитались полностью, хоть на похороны денег не пришлось искать.
– Но для его переоформления надо было выписать генеральную доверенность, что, как нам известно, вы еще не сделали.
– Кто вам сказал? Я ее подписала еще три месяца назад. Ко мне парень ихний приходил, показал все документы, расписку папы. Мы в тот же день и оформили доверенность. Больше я их не видела.
– То есть вы хотите сказать, что без всяких дополнительных условий вы подписали доверенность и никаких денег больше не просили?
– А за что я должна была их просить?
– Интересно получается, – произнес Краснощеков. – А что вы слышали про сгоревшую баню? Что у вас говорят в поселке?
– У нас всякое говорят. И то, что они сами ее подожгли, чтобы за страховку деньги получить и на том месте гостиницу построить, и то, что Витька мог поджечь из-за своей жадности. И завистники из нашего поселка могли, и бандиты из Иркутска. Народ сами знаете какой: им бы только дать повод посудачить. У нас особо и говорить-то не о чем. А тут такое событие.
