banner banner banner
Щипач
Щипач
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Щипач

скачать книгу бесплатно

Щипач
Юрий Григорьевич Корчевский

Боевая фантастика (АСТ)
Позади ученичество у старого алхимика, зачарованная башня и поиски древнего артефакта. Впереди исковерканный магический дар, наследие темных волшебников и странствие в неизвестность в попытках спасти свою жизнь. И не удивляйся, если направляясь в одно место, ты окажешься совершенно в другом. Чужой мир любит преподносить неприятные сюрпризы и суров с теми, кто считает, что поймал удачу за хвост.

Юрий Корчевский

Щипач

© Юрий Корчевский, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

Выпуск произведения без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону

* * *

Юрий Корчевский

Родился в 1951 году. Закончил медицинский институт, работает врачом в Ставропольском крае.

Глава 1

ВОР

Всё складывалось сначала благополучно. Алексей школу закончил, в областной вуз поступил на факультет «история и архивное дело». Считал – повезло. Семья у него неполная – мать и он. Отца своего не помнил, мать от разговоров о нем уходила. Жили всегда скромно, по средствам. Велика ли зарплата у библиотекаря в небольшом райцентре в Рязанской области? У одноклассников смартфоны и прочие гаджеты, вроде планшетников, у него кнопочный телефон, дешевенькая «Нокия». Что скрывать – завидовал, поэтому образование хотел получить, однако по результатам ЕГЭ только на этот факультет прошел. Не много ныне желающих историками стать, все больше в юристы да экономисты рвутся. А Рязань выбрал потому, что недалеко от его родного города, немного более полусотни километров, каждые выходные к матери ездить можно. И еще из-за общежития. Съемная квартира не по карману, а к трудностям не привыкать. Обтерся за пару месяцев, на работу устроился. Понятно – не официально, в шиномонтажную мастерскую. Оплата подённая, но с подработкой на еду хватало. Парни из общежития первое время ёрничали, подкалывали, поскольку после подработки руки подолгу отмывать приходилось. Но зимнюю сессию сдал хорошо.

В отличие от тех мальчиков, которые по вечерам развлекались – пили пиво, посещали ночные клубы. Кто-то из них на пересдачу экзаменов отправился, а кого-то и вышибли из альма-матер. Алексею учиться нравилось, не подозревал, что история как наука настолько интересна. В группе подавляющее большинство девчонки. Сначала глазки строили, а потом перестали. Ни погулять не пригласит, ни в кафе посидеть, да и пахнет от него железом, резиной, фу!

С хорошими оценками первый курс окончил, впереди каникулы. Скромные пожитки собрал и в родной город, к матери. Каждый родитель своим сыном гордится, если отпрыск по правильной дороге пошел. Мама уже планы строила. Всё рухнуло в один момент. Бывший одноклассник пришел.

– Леха, чего дома сидим? Пойдем на танцы. Наши, я имею в виду бывший класс, будут. Каникулы, все, кто учится в других городах, вернулись.

Соблазнился Алексей, старых друзей-приятелей повидать хочется, все же одиннадцать лет вместе провели, считай – большую часть короткой жизни. Мать предупредил, новую рубашку по такому случаю надел, ботинки старенькие почистил.

– Мам, я задержаться могу, ты не жди, спать ложись.

С легкой душой отправился. Старый дом культуры знаком давно, школьные приятели ждут, настроение хорошее, приподнятое.

Купили билеты, в зал прошли. Музыка из динамиков громыхает, цветные лучи прожекторов по стенам, по людям прыгают от подвешенного на потолке зеркального шара. У стенок девчонки стоят, половина из которых знакома, приглашения ждут. Несколько пар уже зажигали в центре зала неизвестно что. Постепенно народу прибавлялось, да ладно бы трезвых. Видимо – хлебнули пива или водки для храбрости, для куражу. К девчонкам приставать стали, парни вступились. Сначала словесная перепалка, потом кулаки в ход пустили.

– Алексей, чего стоишь? Наших бьют, слободские пришли.

Слободские – название старое. Был издавна стекольный завод, при нем слобода. Слобода разрослась, микрорайоном стала, а название осталось.

Началась драка. Визг девчонок, мелькание рук, удары. Музыка стихла, зажегся свет. Кто-то закричал.

– Менты!

Вмиг бойцы разбежались, остался круг в центре, а в кругу том Алексей и парень незнакомый на полу, стонет, за руку держится. Алексей растерялся, ему бы тоже в толпу затесаться. А тут и двое полицейских протиснулись, Алексея под белы рученьки взяли.

– Пройдемте с нами.

«Скорую» вызвали, Алексея в полицию увезли, протокол за хулиганство составили. А из больницы звонок в отдел – у пострадавшего рука сломана. Алексея в «обезьянник» закрыли, дело завели о нанесении телесных повреждений. А он и ударить-то успел дважды, к парню пострадавшему не приближался, только лежащим на полу увидел. Дело закрутилось, вскоре суд, в зале заплаканная мать и приговор – полтора года тюрьмы общего режима. Смягчающие обстоятельства – ранее не судим, не привлекался, характеристики из института положительные. Так и пошел по этапу в лагерь, с обидой в душе на несправедливость. В колонии сидели первоходки, сроки в большинстве небольшие, больше молодежь, по глупости попавшая. Кровь молодая, кипит, адреналин бушует, а мозгов и опыта мало. Насмотрелись заокеанских боевиков про крутых парней. А только в зоне и тертые, опытные калачи были. За таким преступление не одно, а судимость первая. Известное дело – зона никого еще не перевоспитала. Для многих – школа жизни, вовлечение в преступный мир. И банды сколачиваются, после освобождения начинающие действовать, и преступному ремеслу обучают – как машину открыть и угнать, как документы подделать, как замок дверной вскрыть. Алексею досталась верхняя койка, «шконка» по-лагерному. Внизу спал вор-карманник Шило, кличка такая. Алексей сперва полагал, что карманник – преступник начинающий. Однако знающие люди объяснили, что эта воровская специальность в преступном мире уважаема, в отличие от убийц и грабителей. Выше стоят только «медвежатники», могущие вскрыть сейф. А для этого инструмент хитрый надо иметь и навык. Только «медвежатников» единицы по стране, все на учете в полиции. Да и нынешние предпочитали действовать примитивно, силой. Либо автогеном, либо взрывчаткой.

С Шилом Алексей сблизился незаметно. Вор постарше его немного, но умен. С удовольствием слушал рассказы Алексея по истории России. А потом удивил, повертел в руках письмо.

– Не твое?

Алексей за карман схватился, где письмо от матери лежало, а карман пуст.

– Отдай.

Как Шило письмо вытащил – загадка. Алексей не пьян, в сознании, а не заметил.

– Леха, карманник, щипач по-воровскому, специалист высокого пошиба. Хочешь, научу?

– Не хочу. Отсижу и в институте восстановлюсь.

– Ну ты насмешил. Кто же тебя с судимостью восстановит? Благодари бога, если на физическую работу возьмут – мешки таскать, круглое катать. И заметь – за копейки.

– Воровать нехорошо. У меня мать библиотекарь, зарплата смешная. Как у такой украсть?

– А что у нее красть? Если рисковать, так по-крупному. Клиента приглядеть надо, выпасти. Зайди в дорогой магазин, посмотри, как и чем богатенькие расплачиваются, где денежки лежат, у тех и лопатник стяни.

– Не буду, претит.

– Чистоплюй ты, Леха. Знания за плечами не носить. Не хочешь – не воруй. А я так думаю – когда-нибудь пригодится. Пальцы у тебя тонкие, длинные. У хирургов такие бывают, у скрипачей и у щипачей.

И Шило рассказал о специализации карманников. Были трясуны. Встретят якобы знакомого, обнимают на радостях, по плечу хлопают, выбивая бумажник из внутреннего кармана пиджака. А потом извиняются.

– Обознался, земляк, извини.

А лопатник уже владельца поменял. Или ширмачи. Те газетой или пакетом карман жертв от посторонних взглядов прикрывают, мгновение – и вор уже с добычей. Писари режут бритвой или краем остро заточенной монеты сумочки дамские, пакеты. Колесники толкаются в общественном транспорте в часы пик – метро, автобусах.

– А ты?

– Я не колесник. В общественном транспорте пенсионеры ездят или работяги. Что у них красть? В лопатнике стольник на обратную дорогу. Я магазинщик. Бутиков дорогих полно, там красотки толкаются, что в любовницах у папиков. Но в одном бутике или магазине дважды появляться не стоит. Нынче там везде видеокамеры. На том я и спалился.

Говорил Шило увлеченно, интересно. Алексей подумал – что время терять? Воровать он не собирался, не так воспитан, но попробовать себе интересно. Шило в карман пустой кошелек клал.

– Давай, стырь!

Не получалось. Шило сразу за руку ловил.

– Грубо работаешь. Выжди, когда человек заинтересуется чем-то, скажем – витриной. Или туфли будет мерить, самый удобный момент. Дамочки, когда интересный для себя товар видят, всякую бдительность теряют. Ничего не слышат и не видят вокруг. Как глухари на весеннем току.

Со временем получаться стало. Шило даже похвалил.

– Я же говорил, что у тебя пальцы тонкие, чуткие, физическим трудом не раздавлены, как у слесаря или кузнеца. Со временем щипач из тебя получится.

– Не буду.

– Все так говорят.

– Хм, вот ты ловкий и опытный, а на зоне паришься. Я сюда больше возвращаться не хочу.

– Э! Ты что думаешь – я хочу? Случайность. Не повезло, день несчастливый выдался.

Шило освободился раньше Алексея. За хорошее поведение по УДО – условно-досрочному освобождению Алексей вышел раньше срока, год отсидел вместо полутора. Сразу домой поехал. Мать дома была, дверь открыла. Алексей вида не подал, что испугался. За год, что он в колонии сидел, мать постарела на все десять – морщины, седые волосы, сгорбилась. Алексей обнял ее, мать заплакала.

– Вернулся! Пахнет от тебя нехорошо. Иди, помойся, я еду приготовлю.

– Соскучился, я, мам, по домашней лапше.

Алексей помылся под душем, жесткой мочалкой тер себя, как будто лагерную жизнь с кожей стереть хотел. Одежду другую надел, в которой раньше в институт ходил, на кухню пришел. Угощение скромное – вареная картошка, селедка, два огурца, черный хлеб. Алексей ком в горле ощутил. Ему бы матери помогать, а он на зоне сидел. Сел есть, мать на него смотрит, глаз не отводит.

– Мам, ты чего?

– Повзрослел ты, черты лица жестче.

– Мам, давай не будем. Зона – не пионерский лагерь.

– Дай слово, что никуда снова не влезешь.

– Даю. Завтра в институт поеду.

– Дай-то бог.

Мать вздохнула. Алексею ее жалко стало до слез. Всю жизнь горбатилась на скромную зарплату, рада была, что сын в институт поступил, гордилась – всем знакомым рассказала. А сын подвел, оступился.

Назавтра поехать не получилось. Пришлось идти в полицию, потом в паспортный стол, сдать справку об освобождении из колонии, чтобы получить паспорт. Пока в фотоателье бегал, ожидал получения, уже вечер. Зато вышел с новым документом.

Следующим днем уже ехал в автобусе в Рязань. Декан факультета, как увидел Алексея, лицо каменное сделал.

– У вас судимость не снята, восстановить не сможем.

– Я же не на материально-ответственную работу устраиваюсь и не на руководящую должность.

– Снимется судимость, приходите, рассмотрим, но восстановление не гарантирую. После окончания вуза, если таковое случится, вам придется в архивах работать, с важными документами. Нет, я против.

Так и ушел из института. От обиды кипело в душе. Была драка? Была, но он парня не бил, а срок получил. Выходит – пятно на всю жизнь. Несправедливо! Теперь и из института вежливо спровадили. Нечего тут разным уголовникам делать, еще чего доброго сворует что-нибудь или потасовку устроит. Сразу вспомнились слова Шила.

Говорил он, что не восстановят, так и вышло. Выходит – прав щипач, жизнь лучше Алексея знает. Что матери теперь сказать? Он и так перед ней виноват, за все доброе, что она сделала, неблагодарностью отплатил. Сколько она слез выплакала, здоровья потеряла из-за его судимости? На работу устроиться? А что он умеет, если специальности нет? Да и возьмут ли судимого, если желающих с чистой биографией полно. Мало того, безработных хватает. А и берут, так на невыгодных условиях – серая зарплата, а то и в черную, без оформления.

Уселся в небольшом парке на лавочку. Тяжкие мысли одолевали. Что делать дальше? Похоже – высшего образования не видать, как своих ушей. Идти в грузчики или чернорабочие? У них зарплата смешная, да и не для того он в школе учился на отлично, чтобы мешки таскать. В полной прострации сидел долго, выхода не видел. Воровать кошельки, как учил Шило? Только не это, уж лучше грузчиком. На лавочку, на дальний ее конец какой-то дед подсел, вполне благопристойного вида – шляпа, очки, тросточка. Ну сел и сел, места много, не мешает. Но старикан к Алексею повернулся.

– О воровстве не думай, – сказал он.

Алексей аж подскочил. Телепат дед, что ли?

– Я к вам не пристаю, и вы меня не трогайте, – резко ответил он. – Я ни у кого ничего не крал.

– Это пока.

Старичок поднялся, опираясь на палку, пошел по тротуару. Проходя мимо Алексея, сделал какое-то движение рукой, вроде пасса. У Алексея голова закружилась, сознание помутилось. Очнулся уже вечером, лежа на тротуаре. Вокруг незнакомая улица. Мелкий дождь моросит, ветер. Тут же шаги раздались, к нему полицейский подошел. Тусклый свет фонаря позволил разглядеть форму – темная шинель, круглая шапка с кокардой, а что удивило Алексея – шашка на левом боку. Неужели, пока он сидел, у полиции форму изменили?

– Гражданин хороший, встать бы надо, – пожурил полицейский. – Шли бы вы домой, пока в неприятности не попали.

Алексей поднялся.

– А где я? – спросил он.

– Пить меньше надо. В Санкт-Петербурге, где же еще?

– Правда?

Как он в город на Неве попал – не помнил. Полицейский засмеялся.

– Воздух понюхайте, гражданин. Чувствуете – морем пахнет?

Алексей носом потянул. И правда – морем пахло, ветер нес запахи йода, водорослей, чего-то необъяснимого, так могло пахнуть именно море.

– А число какое?

– Да вы не больны ли? Семнадцатого сентября одна тысяча девятьсот семнадцатого года.

Алексею показалось – ослышался он. Какой семнадцатый, да еще девятьсот?!

– Э, простите, нельзя ли повторить?

Полицейский повторил – чисто, внятно. Алексею нехорошо стало. Неужели старик в сквере начудил? Полицейский развернулся, не торопясь зашагал. На правом боку кобура желтой кожи от револьвера. Да таких уже в полиции нет лет семьдесят. Странности. Где Рязань и где Санкт-Петербург? А у него денег кот наплакал. Только от Рязани до своего города добраться. Побрел по тротуару, сам не зная куда. Навстречу два матроса в бушлатах попались, с винтовками на плечах, к ним штыки четырехгранные примкнуты. Такое оружие Алексей только в кино видел и в музеях. Похоже – полицейский правду сказал. Вот это облом! Ни денег, ни знакомых, чужой город, да еще почти сто лет тому назад. Год, конечно, интересный. Два месяца – январь и февраль, страна при монархии жила, пела «Боже, царя храни», последующие восемь в республике, при Временном правительстве и пела «Марсельезу», а последние два месяца при большевиках жили под звуки «Интернационала». Ни одна страна за год не меняла три раза государственный строй и гимн. А теперь Алексея угораздило вляпаться. Но он еще до конца не верил в произошедшее. На улице прохладно, сентябрь, да и не Рязань, в рубашке прохладно. Куда человеку без денег в такой ситуации податься? Только на вокзал. У прохожего спросил:

– Как до вокзала добраться?

– Какого?

Вопрос Алексея в тупик поставил. Какие вокзалы в Питере есть и как называются, он не знал. Прохожий помог.

– Тебе в какую сторону ехать надо?

– На Москву.

– Значит – на Николаевский. Квартал прямо и направо, это Невский проспект будет. Не сворачивай, он прямо на вокзал выведет.

Николаевским вокзал называли по имени императора, переименовали в Московский в 1924 году.

Алексей так и сделал. На Невском народа немного. В городе неспокойно, гуляющих праздно не видно, люди по квартирам и домам отсиживались. У входа в вокзал двое матросов, на бушлатах красные ленточки, за плечами винтовки. Но Алексея не остановили – молод, выглядит, как гимназист. В зале теплее, чем на улице, но сквозняки гуляют. Алексей в угол прошел, здесь не так дуло, с трудом нашел свободное место на лавке, присел. Надо обдумать сложившееся положение, уж слишком необычно. Ни родного дома, ни знакомых, ни денег. Да и доберется до родной Рязанщины, кого искать, если мать еще не родилась? Ужас! Люди вокруг уже в плащах, пальто, осень. Алексей мерз. Напротив, в буфете, продавали горячий чай, булочки. Выпить бы стакан, согреться, да денег нет. Были тридцать рублей, но они для современной России, а какие здесь в ходу, он не знал. Вроде бы керенки? По имени Керенского, главы Временного правительства. Кто-то из пассажиров дремал, Алексей же не мог, его знобило от холода. Не хватало только простудиться и заболеть.