скачать книгу бесплатно
Лодка, на которой служил Андрей, была относительно новой, XII серии. Поэтому после небольшого ремонта вновь стала действовать. Задание выпало необычное. Дойти до Туапсе, залить полный бак, взять двух человек и доставить их в Одессу. Приказы выдавались частями ввиду секретности. Сначала – дойти до Туапсе, забункероваться. Потом к командиру подлодки подошёл майор из разведотдела флота. О чём он говорил – никто не знает. А только под покровом ночи лодка приняла двух человек, мужчину и женщину. Устроили их в торпедном отсеке, больше мест не было. И только получив «добро» на выход в море, командир приказал Андрею прокладывать курс к Одессе. В городе этом и румыны, и немцы стояли, действовали активно обе контрразведывательные службы – гестапо и сигуранца. Город в военном отношении важен. Здесь и крупный порт, и заводы, которые наши не успели взорвать, слишком быстрым было продвижение немцев.
Проложил курс в обход минных полей – своих и немецких. С немецкими ориентировочно, по сводкам флота, где приводились координаты подрывов. Но ситуация могла измениться в одночасье. Сбросит самолёт донные мины и вот уже ранее безопасный проход станет смертельно опасным. Переход к Одессе занял трое суток. Понятно, что в самой Одессе высаживать нельзя. Но разведчики ситуацию разрешили. Мужчина в центральном посту показал командиру бумажку.
– Нам надо на эту точку.
А точка в море, в десяти милях от города. И быть на точке надо было с нуля часов и до двух. Андрей проложил курс по указанным координатам, полдня и вечер лодка проболталась в подводном положении, в ночи всплыла. На ходовом мостике оба разведчика, причём переодеться в немецкую форму на центральном посту успели. Так же с ними командир и Андрей.
– Морячки, высматривайте зелёный сигнал.
– А увидим?
– Надо будет к нему плыть.
– Не плыть, а идти, – пробурчал командир.
Ровно в полночь все увидели три едва заметные зелёные вспышки. Командир дал команду на малый ход. Видимо, разведывательная сеть была создана, когда наши войска покидали город. А может – подполье организовалось. Ни Андрей, ни командир лодки вопросов не задавали, всё равно ответа не будет. Да и излишнее любопытство может привести во второй отдел НКВД, военную контрразведку.
Зелёные сигналы повторялись периодически, потом мужчина сказал:
– Останавливаемся.
– Стоп машина! – приказал командир.
Лодка прошла по инерции немного, закачалась на волнах. Ночь безлунная, тёмная, холодная. Это не Батум. Вскоре к подлодке подошла обычная рыбацкая лодка, стукнулась о борт. С лодки крикнули:
– Свежую скумбрию продаю! Дёшево отдам!
На воинские пароль и последовавший отзыв никак не похоже.
– Не нужна скумбрия, кефаль купим!
– Держите конец.
С лодки швырнули верёвку. Андрей спустился с мостика на палубу, конец привязал к ограждению пушки. Первым осторожно спустился в лодку мужчина. Андрей придерживал его за руку. Потом таким же путём перебралась женщина. Было ощущение нереальности. Ночь, субмарина, люди в немецкой форме. Как дурной сон. С лодки крикнули:
– Бросай швартов!
Андрей дёрнул морской узел, бросил конец в лодку.
– Удачи!
– И вам вернуться!
Лодка исчезла в ночи. Субмарина на малом ходу отошла подальше от берега и направилась в сторону Туапсе. Задание выполнено.
Для таких операций, как заброска разведывательных или диверсионных групп, подводные лодки ввиду своей скрытности подходили очень хорошо. Можно десантироваться с самолёта парашютным или посадочным способом. Но самолёт слышен и виден локаторами. Торпедный катер быстр, но двигатель у него ревёт, демаскирует и мал запас по топливу. Что с него взять, москитный флот, не зря такое название дали.
Это был последний выход подлодки в сорок первом году. Зима наступила рано, была очень холодной. Под Москвой уже в октябре выпал снег, в ноябре трещали серьёзные, под двадцать градусов, морозы. На Чёрном море ветры, штормы, волны от двух метров до шести. Для малых лодок типа «М» или «А» фактически запрет на плавание по погоде. Отстаивались в грузинских портах, но дел было много. Ремонт, учёба, боевая подготовка. В такую погоду малые корабли, вроде торпедных катеров, морских охотников, малых подводных лодок отстаивались по портам. А ещё штормы по-срывали донные мины с якорей. И носились по бушующим волнам чёрные рогатые шары, грозя встречному кораблю смертью. Причём относило их от места установки довольно далеко. Наши якорные мины встречались даже у берегов Турции, а румынские у Геленджика. Такие мины представляли реальную угрозу мореплаванию, и боевые корабли расстреливали их из пушек.
Всё в мире имеет начало и конец. Пасмурные дни сменились солнечными, потеплело, запахло весной.
Для моряка быть в море – естественно, по крайней мере командиры и старшины выбрали эту стезю осознанно. А рядовых моряков не спрашивали в военкоматах, позволяло здоровье – служи. Для новобранцев сложно, не все хорошо переносят качку, морская болезнь – штука серьёзная. С виду крепкий человек лежит бледно-зелёный, кружится голова, тошнит. На кораблях от этой болезни спасения нет, коли в шторм попал. А подлодки уходят на глубину, два-три десятка метров вниз и уже спокойная вода, лодку даже не качает.
Подводнику глубина – большое благо, ибо есть пространство для манёвра. Не только спасение от морской болезни, но и от глубинных бомб зачастую.
Пока малые подлодки отстаивались в Поти и Батуме, произошли важные события. Наши войска стали высаживать десант в начале января в районе Феодосии. Несмотря на скверную погоду, немецкая авиация активно противодействовала. Пикировщикам Ю-87 удалось потопить пять транспортов – «Красногвардеец», «Ташкент», «Зырянин» и другие. В порту Феодосии могли разгружаться крупнотоннажные суда, позволяли глубины. Тяжёлые повреждения во время высадки десанта и поддержки его артиллерийским огнём получил крейсер «Красный Кавказ». Он получил три больших пробоины ниже ватерлинии, набрал воды, осел в воду по кормовые башни. Команда крейсера боролась за живучесть корабля. С большим трудом ему удалось дотянуть до Туапсе.
Десант закончился разгромом. Наши войска потеряли 6700 убитыми и 10 тысяч пленными, немцы захватили тяжёлое вооружение.
В районе Евпатории 5 января 1942 года тоже высадился десант, отбивший с ходу у немцев южную часть города. Одновременно в городе вспыхнуло восстание горожан, к городу стянулись партизаны. Немцы из-под Севастополя срочно перебросили 105-й пехотный полк под командованием полковника Мюллера. Полк имел большой боевой опыт, имел тяжёлое вооружение – миномёты, пушки, самоходки. Уже 7 января десант был разгромлен, с советской стороны только убитых было 1200 человек.
И под Москвой наступило затишье. Напряжением всех сил Красная армия отбросила врага от Москвы в среднем на сто километров. Но потери были велики и наступление выдохлось. В эйфории от первой крупной победы наши военачальники начали строить планы дальнейшего наступления. Были высказаны даже бредовые идеи, к лету освободить оккупированную территорию СССР. Никто не брал в расчёт огромные резервы гитлеровской Германии, ведь ещё промышленность её не была переведена на военное положение по принципу «пушки вместо масла». Немецкие офицеры имели отличное военное образование, обладали боевым опытом, не боялись принимать решения. Наши младшие и средние командиры действовали только по приказу старших, инициатива была наказуема. Да и комиссары порой отменяли грамотные приказы толковых командиров, так как сами военного образования не имели. Воевать научились к сорок третьему году, да и войска насытились боевой техникой, не уступающей немецкой.
Всё же наступил день, когда понадобились «Малютки». Субмарина прошла вдоль побережья до Туапсе, забункеровалась солярой и получила приказ выйти на позицию западнее мыса Тархан-кут. Стояли на перископной глубине, всплывая по ночам для зарядки батарей. Вентилировали отсеки, готовили еду на электроплите. Жизнь на лодке не замирала ни днём, ни ночью. Одно напрягало – малые глубины. Местами десять метров, местами тридцать. В солнечный день силуэт лодки виден с самолёта на такой глубине. Но было пасмурно, на небе низкие свинцовые тучи, это выручало. Днём немецкая авиация пролетала выше низкой облачности, а ночью лодку не видно даже в надводном положении.
На шестой день ожидания, когда топливная цистерна уже изрядно опустела, командир обнаружил цель – транспорт водоизмещением около полутора тысяч тонн. Для Балтики такое судно небольшое, а на Чёрном море, местами мелководном, встречаются чаще всего. Командир кораблей сопровождения не увидел, а охранение было – канонерская лодка. Конвой был румынским, судя по направлению, шёл в Николаев. Канонерка шла мористее и была скрыта от субмарины транспортом.
– По местам стоять! К торпедной атаке готовиться!
Команда больше формальная, потому как на «Малютке» почти все члены экипажа на боевых постах, даже когда отдыхают, тесно!
– Боцман, влево десять градусов, самый малый ход!
– Есть влево десять, самый малый, – эхом отозвался боцман.
Если идти на полном ходу, с корабля заметят бурунчики от перископа. Транспорт всё ближе. Командир командует:
– Товсь!
Торпедисты открыли наружные крышки торпедных аппаратов. Мелко, временами лодка слегка цепляет килем дно. Тогда неприятное шуршание слышит весь экипаж. Очень опасно! Эхолота на лодке нет. Это ультразвуковой аппарат, показывающий рельеф дна. Выпускать их массово стали в 1937 году в Ленинграде, типы ЭЛ и ЭМС, а перед самой войной – НЭЛ. Поставили их на большие лодки, да и то не все, не успели оснастить. А как бы сейчас пригодился эхолот! Команда прозвучала неожиданно:
– Обоим торпедным аппаратам с трёхсекундным интервалом – пли!
Один толчок, второй! Обе торпеды покинули лодку и помчались к цели. Но произошло то, что должно было произойти, – лодку буквально выбросило на поверхность. Ещё бы! Три с половиной тонны с носа лодки ушли, дифферентовка нарушилась.
– Трюмные! Воду в уравнительную цистерну!
Трюмные машинисты к такой команде готовы, открыли клапаны. Один взрыв, второй! Лодку здорово качнуло. Это торпеды угодили в цель. Но и лодка себя обнаружила. Заполнение цистерны требует времени. К лодке полным ходом шла канонерка. Субмарина уже погружаться начала, как последовал таранный удар по кормовой части лодки. Удар скользящий, но сильный и бед наделал много. Лодка легла на дно, слишком много приняли воды, плавучесть отрицательная. Но глубина всего неполных девять метров. Категорически не хватает глубины! А канонерка разворачивается и начинает сбрасывать глубинные бомбы. Один взрыв, второй, третий! И всё ближе и ближе. Последний у кормы, рядом! От сотрясения лопнули лампочки, горел только аварийный свет. И было слышно, как в корпус льётся вода.
– Осмотреться в отсеках!
От взрыва глубинной бомбы сорвало задрайку люка в электромеханическом отделении, стала поступать забортная вода. Для лодки это очень опасно, если поступит много, даже продувка цистерн не поможет, плавучесть станет резко отрицательной и лодка не оторвётся от грунта.
– Покинуть отсек, задраить люк переборки.
А переборки на «Малютке» жидкие, выдерживают давление в одну атмосферу. Так же от взрыва вышли из строя трюмная помпа, компрессор и кормовые горизонтальные рули, погнуло лопасти винта. Все повреждения серьёзные.
Канонерка прошла дальше, сменила курс, сбросила ещё одну серию глубинных бомб, но уже далеко от подлодки. Сочтя цель уничтоженной, канонерская лодка ушла.
Находиться под водой долго нельзя, вода поступает через повреждённый люк. Если всплыть, люк окажется выше ватерлинии, поступление воды в лодку прекратится. И всплывать опасно, вдруг канонерка отошла в сторону, заглушила мотор, чтобы её не засекли по шуму, и выжидает? Дотянули до сумерек, всплыли. На воде плавает мусор, спасательные круги с потопленного транспорта. Запустили дизель и пошли на восток. Если бы лодка получила повреждения в начале дежурства, всплытия могло не получиться. А сейчас топливная цистерна и цистерна пресной воды для экипажа почти пусты, торпед нет. Всю ночь под дизелем шли полным ходом. И утром повезло – морось, видимость минимальная. Так и добрались за двое суток до Туапсе. И снова ремонт силами экипажа, только уже длительный. Были бы запасные части, инструменты и специалисты, дело пошло быстрее. В экипаже сварщика нет, а он нужен, как и сварочный аппарат для ремонта. Постепенно и компрессор в строй ввели и трюмную помпу, и другие узлы. Долго возились с кормовыми рулями. Лодка стоит не в сухом доке, а у пирса, и работать приходилось в ледяной воде, а гидрокостюмов тогда не было. Работали по четверть часа, потом грелись у костра, потому как в лодке температура не выше, чем на улице. Командиру аккумуляторщики жаловались, что батареи менять пора, зарядку берут плохо, долго не держат. А где их взять, если заводы или под оккупацией, как в Николаеве, или эвакуируются и ещё не приступили к работе. Отсыпались в казарме, там хоть буржуйки стоят, всё теплее, чем в подлодке, и обсушиться можно. Ремонт уже к концу шёл, как при бомбёжке города погибли моторист и электрик. Пролетавший «юнкерс» сбросил бомбу – и обоих наповал. Только через несколько дней прислали замену. Оба парня молодые, только после «учебки». Опытных нет. Если подлодка гибнет, так и экипаж вместе с ней, братская могила. На боевых кораблях убытие краснофлотцев бывает – по ранению, по болезни или гибели. На подлодках это редко бывает. Радовало, что второй моторист опытный, да и дизель 38КРН-8 надёжный. При надлежащем и регулярном уходе, на хорошей солярке служит долго. Только где она, хорошая, малосернистая, когда немцы к нефтепромыслам Кавказа рвутся, эшелоны с нефтепродуктами бомбят. С топочным мазутом для боевых кораблей перебои, как и с соляркой, с моторными маслами. После заключения пакта Англии, СССР и Ирана о союзнических отношениях стало полегче, персы поставлять нефтепродукты стали. А ещё через Иран пошли поставки по ленд-лизу.
Вообще Черноморский флот действовал неэффективно по причине безграмотного руководства и волюнтаризма. Опытных боевых офицеров, закончивших военно-морскую академию или морские училища, либо расстреляли, либо уволили из флота, потому как и Ленин и Сталин офицерство ненавидели. Командовать стали люди, не получившие военного образования, которые не могли дать глубокий анализ, прогноз развития событий. Как частный пример – Черноморскому флоту для действий на Чёрном море, практически внутреннем для СССР, требовались корабли малые – сторожевики, тральщики, морские охотники, артиллерийские катера. Вместо них строили крейсера, эсминцы, линкоры. Применение таких крупных кораблей на Чёрном море было проблематичным. Взять обстрел из пушек с наших крейсеров Констанцы. Близко подойти к берегу эти корабли не смогли из-за большой осадки, а обстрел издалека большого урона не нанёс.
Подводных лодок хоть и выпустили в достаточном количестве, готовили их к обороне прибрежной линии, а не для действий на коммуникациях врага. Неправильно выбранная стратегия привела к созданию по требованию заказчика подлодок, мало пригодных для действий на коммуникациях врага. Та же «Малютка» имела автономность семь суток, не имела боезапаса торпед. Сильно уступала немецким малым лодкам тип II. Их лодки имели три носовых торпедных аппарата и ещё две запасные торпеды в носовом жилом кубрике. Лодка могла погружаться на 120 метров, вдвое больше, чем наша «Малютка». Два дизеля, два гребных винта позволяли вернуться на базу в случае поломки одного из двигателей или винтов. А ещё мощная, в 8380 ампер/часов при двадцатичасовой разрядке аккумуляторная батарея позволяла пройти полным ходом под водой 35 миль, а не 9, как на «Малютке». Приводы компрессора и трюмной помпы электрические, малошумные, что давало шанс не быть обнаруженными гидроакустическими средствами.
И ещё – немецкие и итальянские малые подводные лодки на Чёрном море применялись только по назначению, потому и были эффективны. Имели радиосвязь с авиацией, которой зачастую наводились на цели. У нас даже подлодки участвовали в снабжении осаждённого Севастополя, как плавучие маяки для высадки десанта с моря, для заброски разведчиков на вражеское побережье. Всё это привело к тому, что к январю 1943 года подводный флот СССР на Чёрном море был на грани истощения. В боевых походах потеряно 18 лодок, и взорвано в Николаеве и Севастополе на верфях, одна (М-51) затонула вследствие ошибочных действий экипажа, пять получили серьёзные повреждения и вышли из строя, ещё несколько лодок нуждались в капитальном ремонте из-за сильного износа и в море не выходили.
Для подводника в годы Великой Отечественной войны три главных врага – авиация, донные мины и «морские охотники». Авиация опасна не только для подлодок. Значительная часть потерь крупных надводных кораблей именно из-за бомбёжки с воздуха.
Гидросамолётов у румынов нет, а у немцев один 8-й отряд, в основном для поисково-спасательной службы и разведки. Разведку осуществляли Не-59, небольшие бипланы на поплавках, а для спасательных операций три «Арадо-196». Советских моряков с погибшего недалеко от Констанцы лидера «Москва» спасли именно «хейнкели».
Сначала они базировались у Констанцы, а после оккупации Крыма на гидроаэродромах Ак-мечети, Таганрога и Багерово, а также на озере Тобечикское в районе Керчи.
Столкнуться со всеми противниками пришлось подлодке, на которой служил Андрей.
Подлодка возвращалась с позиционного района у Сулина. Поход выдался неудачным, торпеды были в аппарате, но топливо на исходе. Горизонт в перископ чист, всплыли. Хоть и день, шли под дизелем. Скорость больше и батарея заряжается. На ходовом мостике Андрей и вахтенный краснофлотец. Командир отдыхает, заслужил, почти полтора суток на ногах. Андрей наблюдает за передней полусферой, вахтенный за задней. И вдруг кричит:
– Наблюдаю самолёт!
Рация на подлодке есть, хорошо бы связаться. Если свой самолёт, то повезло. Но ни радиочастот нет, ни позывных. И лучше погрузиться под воду от беды. Ошибки случались. Нашу М-36 бомбил бомбардировщик, но не точно, бомбы легли в стороне. Ещё один ПЕ-2 бомбил «Малютку» у Поти и не попал. Были ошибки и посерьёзнее. В марте 1942 года противолодочными катерами Черноморского флота была потоплена наша подлодка Щ-210. Немного позже крейсер «Красный Кавказ» атаковал глубинными бомбами М-36.
– Срочное погружение! На центральный пост!
Андрей опустился за вахтенным. Задраил верхний люк в рубке, нижний.
– Срочное погружение!
Командир сразу проснулся.
– Штурман, доложи обстановку!
– Самолёт с запада.
Одиночный самолёт с запада почти наверняка немецкий. Наши, когда бомбили Констанцу или Плоешти, вылетали крупными группами под прикрытием истребителей. Полностью уйти под воду не успели. Рубка ещё была над водой, как по ней ударила пулемётная очередь. Лодка быстро уходила под воду. Десять метров, двадцать, тридцать, сорок.
– Вправо двадцать градусов! – приказал командир.
Боцман крутил штурвал руля направления.
– Есть вправо двадцать.
При погружении лодки ещё какое-то время виден след от пузырьков воздуха, вытесняемого водой из цистерн. Сверху след виден, и самолёт сбросил две бомбы, обе легли левее. Лодка маневрировала, но самолёт вертелся в этом районе не менее четверти часа, периодически сбрасывая бомбы. Каждый взрыв – удар по корпусу, по сальникам, по клапанам. Через неплотности начинает по каплям, а иногда и струйкой просачиваться вода. Приходится включать трюмную помпу, откачивать, а это лишний шум.
Глава 3
Везунчик
Не менее опасны морские охотники. Эти корабли созданы для борьбы с подводными лодками. На них и шумопеленгаторные станции есть, и глубинные бомбы, и пушки для артиллерийской дуэли, коли случится.
К началу войны немцы перебросили водным путём на Чёрное море 15 самоходных барж, 50 паромов «Зибель», 10 сторожевых катеров. К июню 1942 года дополнительно ещё 6 торпедных катеров серии «S» под командованием корветтенка-питана Хеймута Бирнбахера. А ещё немцы перебросили 20 катерных тральщиков тип «R». Немцы, румыны и итальянцы большую часть потерь несли из-за донных мин. Советские же корабли из-за мин и действия авиации. Из-за этих причин Черноморскому флоту не удалось добиться господства на море. У четвёртого воздушного флота Германии, который прикрывает с воздуха немецкую одиннадцатую армию, больше четырёхсот самолётов, причём почти все современных моделей, вроде МЕ-109, Не-111 или «Юнкерсов-88». Пикировщики Ю-87 к середине войны устарели, но брали точностью бомбометания и массовостью.
В один из майских дней, по-весеннему тёплых и солнечных, подлодка выходила в позиционный квадрат. В пределах видимости никаких плавсредств нет. До крымского берега далеко, он даже не просматривается. Поэтому шли в надводном положении. И вахтенный на ходовом мостике дежурит, и командир со штурманом. Лодка полным ходом идёт, за лодкой из трубы сизый дым стелется. И на фоне полного спокойствия вахтенный докладывает:
– Слева по курсу наблюдаю катер.
– Срочное погружение! – приказал командир.
По перилам трапа съехали в центральный пост. Андрей рубочный люк задраил, а командир уже команды отдаёт:
– По местам стоять! Трюмным машинистам принять воду в цистерну быстрого погружения! Боцман, уходим на глубину тридцать метров и право руля на двадцать градусов!
– Есть право руля двадцать и тридцать глубины.
Лодка с полминуты ещё шла в крейсерском положении. Потом стих рёв дизеля, и лодка стала погружаться. Кажется – так медленно! Если катер из «шнелльботов», в переводе на русский «быстрый катер», то у него скорость 42 узла, почти восемьдесят километров. С такой скоростью не ездили грузовики по хорошему шоссе, только легковые машины. У немецкого катера типа «S» сдвоенные тумбовые 30-мм пушки и 20-мм зенитные автоматы, а ещё глубинные бомбы. Противник размером невелик, с «Малютку» длиной, но приспособлен для борьбы с подлодками хорошо. Имеет гидроакустическую станцию – выслеживать подлодки под водой и рацию – подмогу вызвать или авиацию. У немцев, кроме своих катеров, есть ещё итальянские, серии MAS. И катерники у немцев удачливее, потопили за два года войны на торпедах и минах полтора десятка советских судов общим водоизмещением 29 000 брутто-тонн. Причём потеряли немцы всего четыре катера, а наши тридцать.
Погрузились. Боцман на глубиномер смотрит, отсчитывает вслух:
– Пять, десять, пятнадцать метров.
Гидроакустик доложил:
– Слышу шум винтов прямо по курсу.
– Боцман, право руля!
Надо убраться с курса как можно быстрее. Один взрыв, за ним второй. Катер начал сбрасывать малые глубинные бомбы. Нащупать подлодку хочет, потом добить большими бомбами.
Боцман продолжает:
– Двадцать метров.
– Стоп машина! Тишина в отсеках! – это командир по громкой связи.
На лодке не работают механизмы, не разговаривают моряки. Прошло несколько томительных минут. Гидроакустик показывает пальцем вверх, шепчет:
– Немец над нами стоит!
Не стоит он, а чутко слушает, готовый в любой момент сорваться на звук, сбросив бомбы. Его «слухач» нашу подлодку потерял. Был контакт, и нет его. Хорошо, что успели погрузиться. Со стороны поверхности моря послышался шум, уходящий в сторону. Сейчас гидроакустик катера за шумом своих дизелей и винтов ничего услышать не может.
– Боцман, малый вперёд и глубина тридцать.
– Есть малый вперёд!
Под водой лодка может менять глубину погружения, не только изменяя плавучесть, но и работая на ходу горизонтальными рулями. Даже в основном ими. Снова послышались два взрыва, но уже дальше. Потерял катер лодку, сконфузился.
Шли осторожно. Неизвестно, что делал в этом районе катер. Может – минное поле ставил. Немцы обычно ставили мины в два ряда, в шахматном порядке. В одном ряду мины на дистанции в сто метров. Пунктуальные, удаление выдерживают точно и на картах отмечают чётко.
Тем не менее лодка отклонилась от курса. Все эволюции лодки Андрей наложил на карту. Приказ о выходе в позиционный район надо исполнять, встреча с немецким катером выход задержала, но к повреждениям лодки не привела. Андрей дал курс, и лодка подводным ходом пошла к Сулине. Место «хлебное», мимо проходят транспорты и караваны, все под охраной боевых кораблей – от самоходных паромов до тральщиков и артиллерийских катеров. Если в начале войны румынские и немецкие транспорты ходили без прикрытия, то уже в сорок втором году стали опасаться. Наши самолёты, подводные лодки и торпедные катера наносили ощутимые удары. К сожалению, были и роковые ошибки. Турки на бумаге провозгласили нейтралитет, на самом деле поставляли Германии хромовую и молибденовую руду и прочие стратегические припасы. Наша подлодка М-118 обнаружила недалеко от Варны, что в Болгарии, немецкий транспорт «Зальцбург» и двумя торпедами потопила его. Судно имело водоизмещение 1442 брутто-тонн, перевозило 840 тонн марганцевой руды и 2300 советских военнопленных. Торпедированное судно затонуло, две тысячи военнопленных погибло, около трёхсот человек подобрали румынские и болгарские катера. Наша подлодка была обнаружена немецким гидросамолётом, который навёл на неё канонерские лодки «Стихи» и «Гикулеску», которые забросали лодку глубинными бомбами. Лодка затонула. Конечно, наши подводники знать о пленных не могли, их перевозили в трюме, но факт неприглядный.
