скачать книгу бесплатно
– Данке, – бросил одно из немногих немецких слов, которые знал, Илья.
Ткнул пальцем в грудь хозяина.
– Фамилия?
– Матусевич.
– Я передам оккупационным властям. За помощь немецкому солдату тебя назначат старостой.
– Слушаюсь! – вытянулся во фрунт хозяин.
Илья покинул деревню. Ну, дела, да тут гнездо немецких пособников. Надо запомнить, может пригодиться впоследствии. Шёл пока бесцельно, получалось – на восток. Километра через три вышел к перекрёстку грунтовых дорог. Разбитые машины, трупы военнослужащих Красной армии. Похоже, поработала немецкая авиация – воронки от бомб, борта автомашин в пулемётных строчках, в основном сверху попадания, по кабинам, капотам. Семь машин, около полусотни трупов. Кто уцелел – ушли. Зрелище гнетущее, не для слабонервных. Мухи тучами кружатся, запашок ужасающий. Да Илья не из брезгливых. Все машины осмотрел, все сидоры вытряс. Добычу – четыре гранаты Ф-1, фляжку с водкой в пустой сидор сложил. А ещё пилотку новую в кабине нашёл, с красной звездой. Её надел на голову сразу, а кепи без сожаления оставил. Не пригодится оно ему, война ещё долго длиться будет.
Похоронить бы погибших по-христиански, да невозможно. Чтобы всех упокоить, надо не братскую могилу рыть, а целый котлован. Одному работы не на один день. Отошёл немного, пилотку с головы сдёрнул, обернулся к разбитой машине, поклонился, отдавая дань памяти.
Километра через три перекрёсток грунтовых дорог. Присел на обочине, карту трофейную развернул, чтобы сориентироваться, да не успел. Слева раздался треск мотоциклетных моторов. Быстро планшет с картой застегнул, расставил ножки у пулемёта, взвёл затвор. От мотоциклистов убегать бессмысленно. Выставил прицел на сто метров. Из-за пологого поворота показались мотоциклы с колясками. Один, два …шесть. На каждом по два солдата в клеёнчатых плащах, на головах угловатые каски, мотоочки. Немцы! У наших тоже были мотоциклисты – для связи, даже целые мотоциклетные полки. Но у немцев насыщенность моторами и рациями была велика. Если в РККА полковая и дивизионная артиллерия была почти вся на конной тяге, то у немцев пушки таскали тягачи, колёсные и гусеничные. Рации – на каждом танке, бронемашине, самолёте, на значительном числе мотоциклов, используемых для разведки. В пехотных частях обязательно присутствовал авианаводчик с рацией. Стоило танкистам или пехоте столкнуться с очагом сопротивления, немедленно вызывались бомбардировщики, чаще всего «Юнкерсы-87». Пикировщики бомбили точно, наводились авианаводчиком. После бомбёжки немцы продвигались дальше. Без поддержки танков или самоходной артиллерии пехота немецкая в атаки не ходила, генералы берегли солдат.
Илья подпустил немцев поближе. Сам лежал в придорожном кювете, фактически немцами не замеченный. Поймав первого мотоциклиста на мушку, открыл огонь. Мотоцикл вильнул, съехал в сторону, ударился о дерево, перевернулся и загорелся. Видимо, бензин потёк из бензобака и попал на раскалённую выхлопную трубу. И немцы со второго мотоцикла погибли сразу. Третий мотоцикл затормозил, пулемётчик в коляске к пулемёту приник, да Илья опередил. Пули легко дырявили тонкое железо коляски, пулемётчик погиб первым, водитель вскочил и получил свою порцию свинца. Зато экипажи других мотоциклов среагировали быстро. Загнали мотоциклы в лес, рассыпавшись короткой цепью, стали приближаться к Илье. Не стреляли, но перекрикивались между собой. Как жаль, что он не знал немецкого языка, сейчас бы знания пригодились, но, увы. Один немец неосторожно показался из-за сосны, и Илья его срезал короткой очередью. Как он понял, немцы хотели обойти его с двух сторон, и пока одна часть отвлекала бы его на себя, другие подобрались с тыла. Илья оставил пулемёт, чтобы видели – на месте он. А сам быстро пополз по кювету. Метров через двадцать выглянул осторожно. Двое немцев подбираются к покинутой позиции, Илья вырвал чеку гранаты, метнул лимонку, сам упал на дно кювета. Ф-1 – оружие сильное, оборонительного действия. Из всех гранат самая сильная и причём не самая большая. Хлопок, осколки ударили по деревьям, сбивая листву. Истошно закричали немцы. Илья выглянул. Один немец недвижим, второй лежит, держится за ногу, просит помощи. О! Чеченский вариант. Их снайперы специально ранили наших солдат, хотя могли убить. А когда к раненому подбирались другие солдаты на помощь, отстреливали их.
Илья стянул с плеча автомат. Лежал тихо, выжидал. На помощь раненому побежал, прижимаясь и петляя, его товарищ. Вытащив из кармана перевязочный пакет, стал оказывать помощь. Пять минут тишины. Решился второй немец, перебежал дорогу, приблизился к раненому. Пострадавшего надо выносить вдвоём, сам идти не сможет. Илье все трое хорошо видны. Прицелился, дал короткую очередь, потом ещё. Броском стремительным перебежал дорогу, свалился в кювет. Вслед прозвучала очередь из автомата, взбив фонтанчики пыли. Но уже мимо, Илья в безопасности. По его подсчётам, немцев осталось двое. Попытаются с ним разделаться? Вероятно, но сомнительно. Немцы любят превосходство значительное в силах, подавляющее. Стало быть – они вернутся к мотоциклам. Если есть рация, вызовут подкрепление. А ежели нет, уедут и вернутся с помощью. Вот этого допустить нельзя. Это разведчики. Илья сделал крюк по лесу, стараясь не упускать из вида место, где немцы оставили мотоциклы. Сам передвигался бесшумно, как учили в училище, а позже натаскивали на практике в отряде. Ни одна веточка не шелохнулась, ни один сучок под ногами не треснул предательски. Уже мотоциклы отчётливо видны. Залёг, выжидал. Немцы не знали, где он, вели себя осторожно. Но к мотоциклам вышли. И куда им деваться? Пешком ноги бить не привыкли. Да и смелые поначалу были, в леса совались. Это позднее их окруженцы и партизаны отучили. В начале войны немцы рассчитывали на силу, передвигались по ночам, нередко без защиты танков. В сорок втором уже изменили тактику – только днём, большими колоннами, с обязательным прикрытием танками или бронетранспортёрами. Нашей авиации не боялись, потому как господствовали в воздухе. За несколько дней Илья видел и бомбардировщики и истребители немецкие, а наших самолётов ни одного. Обидно было.
Озираясь, держа оружие на изготовку, к мотоциклам приблизились два солдата. Грамотно шли, между ними дистанция метров пять, одной очередью не снять. Илья дал очередь по первому, тот ближе всего был. Второй успел среагировать, сам дал очередь из автомата. Пули сбили кору с дерева, а одна угодила в автомат. Илья его отбросил, перекатился за ствол сосны. Немец кричит.
– Русиш! Сдавайся!
Ага, хрена тебе лысого! Илья выхватил из кобуры «Грача». В училище, да и потом в отряде, патронов для тренировок не жалели. Это одно из условий выживания при боестолкновении. Из пистолета он попадал в пятирублёвую монету на десяти метрах. Конечно, были в отряде спецы более меткие. Сам видел два случая. Один из офицеров подбросил пустую консервную банку, второй вы-хватил пистолет и стрелял в неё, не давая упасть. Банка кувыркалась, подскакивая от удара пуль, пока не кончились патроны в магазине. У тех, кто видел, челюсти отвисли. А второй раз повесили на мишенный щит надутый воздушный шарик. Один из офицеров отошёл метров на сто пятьдесят и первым же выстрелом попал. Для пистолета дистанция запредельная. Не каждый стрелок из карабина или автомата попадёт. Так что было у кого поучиться. Вот и теперь, передёрнув тихо затвор, чтобы не клацнул, выкатился из-за сосны и сразу три выстрела. Немец, укрывавшийся за одним из мотоциклов, вскрикнул и упал. Прикидывается или ранен? Живой он Илье не нужен. Допрашивать нет возможности из-за незнания языка. Да если бы и смог, как и куда передать данные, полученные от немца? Лёг, под мотоциклом увидел тело, всадил в него две пули. Подобрался ближе, выглянул из-за мотоциклетной коляски. Готов фриц, из-под него кровь течёт, явно крупный сосуд задет. Подошёл, толкнул ногой, голова безжизненно мотается. Ногой автомат оттолкнул. На плечах у убитого серые погоны с окантовкой и одна четырёхугольная звезда. Явно не рядовой. Но в училище звания немецкой армии времён Второй мировой войны не изучали, иначе бы знал – фельдфебель пехоты перед ним, вроде старшины на наши звания. Облокотился Илья на коляску. Одолел он разведывательный дозор, хотя непросто получилось. От немчуры едва пулю не схлопотал прямо в живот, кабы не автомат. Почувствовал, что возбуждён, во рту слегка пересохло. Пару минут перевёл дух, затем мотоциклы досматривать начал. Ого! Да в багажниках колясок чего только нет! И коробки с пулемётными лентами и консервы – мясные и рыбные, ром и коньяк, а ещё галеты и шоколад. Есть хотелось. У одного из немцев снял с пояса нож в ножнах, повесил на свой ремень. Нож – он всегда пригодится – банку консервов вскрыть, часового по-тихому снять. Вскрыл банку ножом, оказалось – ветчина. С галетами, поддевая куски ветчины ножом, съел с большим аппетитом. Запить бы чем-то, галеты пресные и сухие. А воды нет. Откупорил пробку с коньячной бутылки, сделал три крупных глотка. О, хорош коньяк. И вкус, и запах великолепные. Начал наклейку изучать. Ба! Коньяк-то французский. Видимо, немцы убитые во Франции успели побывать. А может – трофеи с коньячных заводов. Спиртное по жилам пробежало, взбодрился. Выпить больше нельзя, опьянеет, и бросить такое добро жалко. В одной из колясок ранец обнаружил из телячьей кожи, клапан отстегнул, вытряхнул из него всё. Сложил найденную провизию и бутылку коньяка. Выдернул у одного из убитых брючной ремень, связал им две полные пулемётные коробки. Если перебросить через плечо, вполне нести можно. И что, что тяжело, больше таскал. В пулемёте, из которого стрелял, третья часть ленты осталась. Заменил на новую, патронов много не бывает. Под одним из мотоциклов кожаную сумку заметил. Труп немца перевернул, ремешок сумки снял, открыл. Да здесь карта. И получше, чем у него, карандашом отметки. Для разведчика более драгоценной добычи не бывает. Стрелки, обозначающие удары, – клинья немцев, номера дивизий, корпусов. Едва не застонал от досады. Эти бы сведения нашим передать. Но рации нет, а и была бы, толку что? Он не знает частот наших радиоцентров, у него нет позывного, да и координаты все в немецкой масштабной сетке. Кто ему поверит, если была бы связь? Примут за подставу, фальшивку, пошлют по-русски подальше.
Взгляд упал на мотоциклы. Велик был соблазн не пешком идти, а ехать. Но мысль отбросил, по нескольким причинам. Первая – за треском мотора опасности не услышит, а вторая – куда ехать? К своим? Из документов у него красноармейская книжка дезертира, что дед отдал. Ну, прибьётся к своим, поскольку сплошной линии фронта нет. А после первой же проверки военной контрразведки или частей по охране тыла засыплется на допросе. Командира части или батальона не знает, где дислоцированы были – не знает, где бой приняли – не знает. Кто разбираться будет? Шлёпнут, как немецкого разведчика или дезертира. Такой участи не хотел. Есть возможность воевать в тылу у немцев? Есть!
Илья надел лямки ранца, на одно плечо перекинул коробки с пулемётными лентами, на другое – пулемёт. А ещё на шее ремень автомата, что поперёк груди висит. Попрыгал. Железо погромыхивало, но не сильно. А никакой возможности стук устранить нет. От перемены положения оружия ничего не изменится. Посмотрел с сожалением на мотоциклы. Харчей много остаётся. А ещё технику бы сжечь, да дым далеко виден будет, только себя обозначит.
По карте направление он определил, двинулся по дороге на северо-восток. Видел – там большие лесные массивы есть, укрыться можно. Дорога вскоре к деревне вывела. Присматривался – противника не видно. Всё же обошёл деревню лесом и не прогадал. Не успел ещё миновать, как по дороге к деревне два грузовика с солдатами подъехали. Грузовики здоровенные, солдат много, навскидку – два взвода. Ему бой вести не по зубам. А жертву себе надо выбирать по силам, не то подавишься. Так и продолжил путь до вечера. Остановку сделал в лесу. Ещё банку консервов съел, на этот раз рыбных. Вкусно! Коньяка глотнул. Показалось – ноги не так гудят. Ноги на дерево задрал, так быстрее отдохнут. А потом обустроил себе лёжку под деревом. Как стемнело, уснул. Спал чутко, часового нет, а взять человека спящего – проще простого. С первыми лучами солнца проснулся, поел. Начала мучить жажда. Быстро собрался и в путь. Вскоре ручей попался, напился вдоволь. Жаль – вода тиной отдаёт, видно, ручей брал начало в болоте.
Глава 2
«Золотой обоз»
Пока шёл, обдумывал своё нелёгкое положение. Настоящий изгой. К своим, в действующую армию, нельзя. Не этого времени человек. Самого учили допрашивать, а в боевых условиях можно допрашивать с пристрастием, товарищ Сталин разрешил. Он же серьёзного допроса не выдержит, а специалисты в органах были. Про сотрудничество с немцами думать грешно, он патриот своей страны. Хотя слово это испачкали, замарали либералы всех мастей. К партизанам податься? Так нет их ещё, с начала войны несколько дней прошло, не успели организоваться. А одному плохо. Ни базы снабжения нет, ни казармы, даже землянки, где от непогоды можно укрыться. Благо погода по-летнему тёплая и дождей нет. А пойдут ливни, вымокнет, а обсушиться негде. Не хватало только простуду поймать. Аптек нет, как и больниц. Кроме того – остановись он на ночёвку в каком-нибудь доме, не исключал предательства. Немцы в деревнях объявления вешали – за укрывательство командиров и красноармейцев смертная казнь, а кто выдаст, тому награда. Сложная ситуация. По размышлении понял – ему недалеко от немецких маршевых частей и гарнизонов держаться надо. Немцы – они и цель для уничтожения, и база снабжения провизией и бое-припасами. А лес, куда он изначально стремился, где укрыться надёжно можно, лишь временная лёжка, дух перевести.
Сзади послышался далёкий шум моторов. Немцы? Илья выбрал удобное место для засады. Обочь лесной дороги было поваленное дерево. То ли ураган выворотил дерево с корнем, то ли по старости само упало. А только там, где корни были, осталась яма, практически готовый окоп. Спрыгнул туда, пулемёт установил, выложил сбоку пару «лимонок». Попробуй выковырять его из этой позиции. И отступить всегда можно, ствол лежащего дерева прикрывает путь отхода со стороны дороги. Шум моторов всё слышнее. Автомобиль явно не один. Вот показался грузовик, за ним ещё один и ещё. А грузовики-то наши, советские, «ЗИС-5», трёхтонки. Моторы ревут надсадно, скорость невелика, километров тридцать, хотя дорога позволяет ехать быстрее. Приблизились. Вроде и груза не видно, а осели кузова на рессорах. В передней кабине двое, на правом крыле ещё один, в тёмно-синей форме. У первого в небольшой колонне грузовика пар повалил из-под капота. Не доехав полусотни метров до Ильи, грузовик встал, мотор заглох. Вынужденно остановились и другие машины. Объехать невозможно, деревья не дадут. Из кабины выбрались водитель в армейской форме и человек в штатском, в очках на носу. Наши, точно не немцы. И по одежде, и по разговору. Обрывки фраз долетали до Ильи, особенно когда человек в тёмно-синей форме стал ругать водителя.
– Второй раз из-за тебя останавливаемся!
А далее текст вовсе не печатный. Немцы так виртуозно материться не умеют. Илья решил выйти из укрытия, если его обнаружат, хуже будет, решат – сделал засаду. Он сначала подумал – в грузовиках вывозят ценное оборудование или документы. Всё же скорее оборудование, уж больно тяжело нагружены машины. Для начала покашлял демонстративно, потом крикнул.
– Кто такие?
У машин сразу суета, люди сразу за машины попрятались, крик оттуда.
– А сам кто такой? Выходи с поднятыми руками!
– Руки ни перед кем поднимать не буду, один человек сюда, на переговоры.
– У нас оружие! Приказываем!
– А у меня пулемёт.
Пулемёт, это серьёзно. Одной ленты с избытком хватит, чтобы машины в металлолом превратить, а сопровождающих в «груз двести». У машин угрозу осознали. От колонны отделился человек в тёмно-синей форме, зашагал в сторону Ильи.
– Стой! – скомандовал Илья, когда незнакомец приблизился.
Человек встал. На ремне револьвер в кобуре, но человек пулемёт увидел, реальную опасность оценил. Илья поднялся, ловко выпрыгнул из ямы, пошёл навстречу.
– Старшина Новогрудского райотдела милиции Остапчук! – вскинул руку в фуражке милиционер.
Илья сообразил быстро. Свои современные документы предъявлять нельзя. Из нагрудного кармана вытащил красноармейскую книжку дезертира, протянул старшине. Милиция всегда больше верит документам, чем словам. Остапчук книжку взял, прочитал. Фотографии в документах не было, и сличить фото с лицом невозможно. Старшина книжку вернул с видимой неохотой.
– Ты один, сержант?
– Один. Группа была, да пока отходили, на немцев наткнулись, бой был.
– Так это у тебя трофеи? – показал рукой на пулемёт милиционер.
– Трофеи, взятые с боем, – кивнул Илья.
– Не подскажешь, где мы?
– Едете, а не знаете куда? – удивился Илья. – По моим прикидкам, до Лепеля десяток километров.
– А наши где, ну – линия фронта?
– Нет линии, немцы клиньями наступают.
– Плохо, – огорчился милиционер. – У тебя пожевать ничего не найдётся?
– Вояки! Вы откуда добираетесь? Даже харчей взять не успели, драпали.
Старшина сверкнул глазами зло, но не ответил на обидные слова. Илья к яме подошёл, спрыгнул, поставил на край ранец.
– Забирай. Подхарчиться хватит. С тобой сколько человек?
Троих с передней машины он точно видел, в двух других тоже двое-трое человек. Итого – почти десяток. Каждому по банке консервов достанется. Старшина на вопрос не ответил, ранец подхватил, к грузовикам пошёл. Не слышал? Или специально отвечать не хочет, секретность блюдёт. А какая, к чёрту, секретность, если они в немецком тылу? И в любой момент на них наскочить может мотоциклетная разведка или маршевая рота на грузовиках? По широким, мощёным дорогам, вроде Брест – Минск – Смоленск – Москва, техника немецкая идёт сплошным потоком. По мере продвижения наши войска пытаются если не остановить их, то задержать. То заслон поставят жидкий, взвод пехоты и пушку – сорокапятку, то бомбардировщики для бомбёжки пошлют. Некоторые немецкие подразделения, выполняя приказ, шли просёлочными дорогами. Илья сунул в карманы комбинезона гранаты, поднял пулемёт на плечо, пошёл к грузовикам. Напроситься в попутчики. Однако от первой машины выступил милиционер с трёхлинейкой.
– Стоять! К машинам не приближаться!
Илья крикнул.
– Остапчук! Можно с вами подъехать?
– Не положено, – появился из-за грузовика старшина.
– А харчи мои жрать положено? Я не из военпрода.
– Груз у нас особый, не могу! – развёл руками старшина.
– Тьфу! – сплюнул Илья.
Раз так, пешком пойдёт. Да что у них за груз такой, что секретность выше крыши? Если партийные архивы, так их лучше сжечь. Или уголовные дела? Тоже сжечь! А что ещё может сопровождать милиция? В начале войны неразбериха была, даже паника. Приказы на места шли дурные. Начали партийные документы вывозить, нет чтобы людей и предприятия эвакуировать. Не хотят, не надо.
Развернулся и пошёл. Минут десять-пятнадцать прошагал, как сзади выстрелы раздались. Сначала винтовочные, одиночные, затем автоматная очередь и пулемётная стрельба. На грузовиках пулемёта не было. Немцы? Бросить своих в беде не в его правилах. Побежал назад, стрельба всё отчётливее. Бой уже близко, как бы не нарваться на случайную пулю. Забежал в лес и, лавируя между деревьями – к месту остановки грузовиков. Худшие опасения подтвердились. Недалеко от грузовиков три мотоцикла с колясками. Немцы! Отслеживали колонну или случайно вышли? Впрочем, Илье без разницы. Положение у него удобное, в тыл мотоциклистам вышел. Один в коляске сидит, ведёт огонь из пулемёта, другие с мотоциклов спешились, подбираются к грузовикам, постреливают из автоматов. Самый опасный сейчас – пулемётчик. Илья прижался левым боком к дереву, для устойчивости, очередь в спину пулемётчику дал. Тут же огонь перенёс на других. Двух успел точно срезать. Ещё трое сразу на землю попадали. Теперь получалось, сами в кольце. Впереди грузовики с вооружённой охраной, сзади пулемёт, явно не дружественный. Илья длинную очередь дал туда, где немцы скрылись в густой траве. Укрываясь за мотоциклами, подобрался поближе, сорвал чеку с лимонки, бросил. Ахнул взрыв. В ответ ни выстрела. Оставив пулемёт, с автоматом направился в сторону немцев. Бросок гранаты оказался точным. Двое убито, один ранен. Илья добил его, с врагом миндальничать нечего. Тем более ни в плен его не возьмёшь, ни в госпиталь не сдашь.
Со стороны автоколонны ударил выстрел, пуля ударила в ствол дерева, недалеко. Илья пригнулся, побежал к грузовикам. Встав за дерево, крикнул.
– Остапчук! Не стреляйте, я сержант Сафронов. Убиты немцы, можете не опасаться.
Несколько секунд тишины, потом голос.
– Убили старшину. А не ты ли мотоциклистов навёл?
– Ты не дурак ли? Навёл, а потом сам расстрелял?
У грузовика тихий разговор, совещаются.
– Выходи, стрелять не будем.
Илья автомат на плечо повесил, вышел. За грузовиками убитые лежат, в форме, два человека. Ещё один, в армейской зелёной форме сидит, прислонившись к колесу автомашины. Один из водителей ему перевязку делает прямо поверх обмундирования. Ранение в живот и кровопотеря сильная. Как ни прискорбно, но Илья знал – не жилец водитель. Если бы рядом больница была, можно было спасти. Ранения в живот всегда тяжёлые и смерть мучительная. Боеспособных осталось в колонне три человека. Два водителя и штатский в очках. Илья грузовики обошёл. На одном колесо пробито, на досках кузова пробоины от пуль. Если колесо поменять на запасное, вполне ехать можно. Ухватился за борт, встал на колесо, приподнялся, заглянул в кузов. Груз брезентом затянут от любопытных глаз. Откинул угол брезента – зелёные ящики плотно, в три ряда по высоте уложены, похожи на снарядные. Но боеприпасы милиционеры не сопровождали бы.
– Кто старший в колонне? – подошёл к водителям Илья.
– В кабине сидит, в очках.
Илья к грузовику подошёл, дверцу кабины открыл.
– Вы старший?
– Я.
– Куда направляетесь?
– Не могу сказать, государственная тайна.
– Да мне всё едино, помочь хотел.
Илья спрыгнул с подножки. Разбирайтесь сами. Доразбирались уже, досекретничались, двое убитых тому подтверждение. А взяли бы Илью, такого бы не случилось. Очкарик осознал, что с двумя водителями три грузовика не уедут, выпрыгнул из кабины.
– Товарищ, не знаю, как вас величать.
– Сержант Сафронов.
– Вы водить умеете?
– Могу.
– Тогда попрошу вас помочь. Нам надо выбраться к своим.
– Да бросили бы вы свои архивы или сожгли, выбирались сами.
– Не бумаги это, ценности банковские, – вырвалось у очкарика.
Илья вернулся к грузовикам.
– Вот что, бойцы. Грузите убитых и раненого в кузов. Я сейчас за пулемётом схожу и вернусь. Да, колесо поменяйте.
Бойцы переглянулись. Илья вообще человек незнакомый, а командует. Да кто он такой? Но подчинились, выбора не было. Илья обшарил коляски мотоциклов, забрал всё съестное. Набил два полных ранца, отнёс в кабину грузовика. Вернулся за пулемётами, прихватил из мотоциклов коробки с патронами. Когда вернулся, водители уже заменили колесо на запасное, закручивали футорки, потом опустили домкрат.
– Всё, можно ехать.
Илья спросил у штатского.
– Как вас звать?
– Павел Филиппович.
– Запомню. Конечная цель какая? Город или банк?
– Всё равно, главное – попасть к нашим и сдать груз в любой банк. Мне расписка нужна, что ценности сдал.
Человека понять можно. Пропадёт груз, банковского сотрудника искать будут хоть до окончания войны. Что бумажные деньги? Тлен. Сгнить, сгореть могут, да типографии госбанка их напечатают. А золото, серебро, драгоценные камни – действительно ценности. За поставленные США по ленд-лизу оружие, самолёты, тушёнку, танки, СССР расплачивался золотом. Последние слитки золота из потопленного английского крейсера «Эдинбург» доставали уже в бытность Ильи, он помнил телерепортажи об этом событии.
Илья уселся в кабину, развернул немецкую карту. Где-то недалеко Лепель, районный центр. Чей он? Под немцами уже или обороняют его наши? Хотя бы радио послушать. С началом боевых действий, уже на третий день, президент США Ф.Д. Рузвельт заявил, что его страна окажет помощь СССР поставками техники и необходимых материалов, в этот же день, 24 июня, в Москве образовалось решением Ставки Совинформбюро, которое всю войну передавало сведения о боевых действиях на фронтах. Однако слушать сводки можно было только по проводному радио. С началом войны населению приказали сдать в органы милиции оружие и радиоприёмники.
В допотопном грузовике всё непривычно. Стартёр запускался круглой педалью на полу. Коробка передач требует навыка, поскольку синхронизаторов не имеет. Но тронулся. Мотор тянул хорошо, грузовик тяжело переваливался на неровностях. Илья в зеркало поглядывал за двумя грузовиками сзади. Добрались до узкого деревянного моста через реку. Илья, памятуя о том, что была остановка из-за перегрева мотора, остановил машину. На горловине бензобака висело резиновое ведро, сделанное из старой камеры. Сбегал к реке, долил воды в радиатор. Бегать пришлось дважды, видимо, – была где-то в системе охлаждения небольшая утечка. Медленно переехал через мост, переживал – выдержит ли? Наверняка не был рассчитан на изрядную нагрузку. Обошлось, все три грузовика перебрались. Через полчаса тихого хода впереди показалась деревня. Илья грузовик остановил.
– Пойду, гляну, нет ли немцев, – предупредил он Павла Филипповича. А то как бы не влипнуть.
Прихватил только автомат, пулемёт тяжёл.
Деревня на открытом месте, лес в сотне метров, а с других сторон поле с несжатой пшеницей. Понаблюдал немного, опасности не увидел. Решил в деревню зайти. Размеренным шагом до крайнего дома добрался. На лавке у дома дед сидит с малолетней внучкой.
– День добрый, – поздоровался Илья.
– И тебе здоровья, – отозвался дед.
Внучка, девочка лет шести, смотрела на незнакомца с интересом.
– Немцы в деревне есть? – спросил Илья.
– Ещё не видели, – вздохнул дед.
