скачать книгу бесплатно
Всё понятно: соседи захотели воспользоваться неопытностью короля. И Матиуш решил доказать им, что они просчитались: он, хоть и маленький, сумеет защитить свою страну не хуже большого.
Война!
У Матиуша кровь взыграла – недаром он был правнуком отважного Павла Завоевателя!
Вот когда бы пригодились увеличительное стекло, воспламеняющее на расстоянии порох, и шапка-невидимка!
Матиуш ждал, когда его пригласят на чрезвычайное заседание и он, как монарх, возьмёт бразды правления в свои руки. Но заседание состоялось ночью, и Матиуша не позвали.
А утром, как всегда, явился на урок гувернёр-иностранец.
Матиуш знал: по придворному этикету королю не пристало капризничать, упрямиться и злиться, особенно в такой ответственный момент, как сейчас. Поэтому он только грозно нахмурил брови и, взглянув на себя в зеркало во время урока, подумал: «Я похож на Генриха Свирепого!»
С нетерпением ждал Матиуш того часа, когда министры обычно являлись к нему с докладом. Каково же было его возмущение, когда церемониймейстер объявил, что сегодня аудиенция отменяется.
– Я требую, чтобы военный министр немедленно явился в тронный зал! – побледнев от гнева, твёрдо сказал он.
Слово «военный» Матиуш произнёс таким тоном, что церемониймейстер насторожился: похоже, юному королю всё известно.
– Военный министр на заседании.
– Тогда я сам пойду к нему, – заявил Матиуш и направился в аудиенц-зал.
– Ваше величество, извольте подождать минутку, – чуть не плача, взмолился старик. – Сжальтесь надо мной! Я головой отвечаю за порядок во дворце. У меня будут крупные неприятности.
Матиушу стало жаль старика. Ведь никто не знал лучше его, что можно делать королю, а чего нельзя. Часто долгими зимними вечерами, сидя у камина, Матиуш, затаив дыхание, слушал рассказы старика о короле-отце, королеве-матери, о балах и театральных представлениях, парадах и манёврах.
Кроме того, Матиуша мучили угрызения совести. Тайная переписка с сыном сержанта, ворованные вишни и малина – всё это не давало ему покоя. «Конечно, – рассуждал он, – сад принадлежит мне, и ягоды я рвал не для себя, а для друга. Но делать это украдкой, исподтишка – нехорошо. Вдруг я обесчестил этим поступком своих великих предков?»
Слёзы старика тронули Матиуша. И доброта чуть его не погубила; он уже готов был пойти на попятный. Но вовремя опомнился и, сделав над собой усилие, нахмурился и холодно сказал:
– Так и быть, даю вам десять минут.
Церемониймейстер опрометью выбежал вон. Во дворце поднялся переполох.
– Откуда Матиуш узнал о войне? – недоумевал министр юстиции.
– Чего этот сопляк всюду суёт свой нос! – возмущённо воскликнул канцлер.
– Господин канцлер, не забывайтесь, – одёрнул его министр юстиции. – Закон запрещает на официальных заседаниях отзываться столь неуважительно о королевской особе. В частной беседе можете говорить что угодно, но сейчас вы – официальное лицо. О чём вы думаете, никого не касается, но вслух говорить об этом вы не имеете права.
– Но совещание было прервано, – оправдывался насмерть перепуганный канцлер.
– Тогда следовало объявить перерыв, а вы этого не сделали.
– Простите, я забыл.
Военный министр посмотрел на часы:
– Господа, его величество король дал нам десять минут на размышления. Четыре минуты уже прошло. Давайте не терять времени на ссоры. Как старый солдат, я привык подчиняться приказам.
Канцлер трусил недаром. Ведь это он написал синим карандашом:
«Хорошо, пусть будет война».
Быть храбрым на словах ничего не стоит, а вот расхлёбывать кашу, которую заварил, не так-то просто. Что ответить, если король спросит, зачем он так написал?
После смерти Стефана Мудрого все министры были против вступления Матиуша на престол. Однако теперь они втайне радовались, что канцлер попал впросак. Так ему и надо! Пусть не важничает и не распоряжается в государстве, как у себя дома.
Но сейчас судьба самого государства никого не интересовала. Все были озабочены лишь тем, как бы свалить на другого вину за то, что от короля утаили такое важное известие.
– Господа, осталась одна минута, – вставая, промолвил военный министр.
Он застегнул верхнюю пуговицу, поправил ордена на груди, покрутил ус, взял револьвер со стола и минуту спустя навытяжку стоял перед королём.
– Значит, война? – тихо спросил Матиуш.
– Так точно, ваше величество.
У Матиуша словно гора с плеч свалилась. Он тоже волновался: «А вдруг Фелек что-то напутал? Вдруг это неправда? Или просто шутка?»
Но короткое «так точно» не оставляло места для сомнений. Война, и притом серьёзная. Они хотели от него это скрыть, но Матиуш сам обо всём узнал. А как – это тайна.
– Экстренный выпуск последних известий! Правительственный кризис! – спустя час кричали на перекрёстках мальчишки-газетчики.
Это значит – министры перессорились.
Причина правительственного кризиса заключалась в следующем. Канцлер оскорбился и заявил, что слагает с себя полномочия, то есть отказывается быть главным министром.
Министр железных дорог сообщил: для перевозки войска не хватит паровозов. Министр просвещения сказал: все учителя уйдут на войну и мальчишки совсем разболтаются – будут стёкла бить, ломать парты. Поэтому он тоже больше не хочет быть министром.
На четыре часа назначили чрезвычайное заседание совета министров.
Воспользовавшись переполохом, Матиуш выскользнул в парк и два раза пронзительно свистнул. Но Фелек не появился.
Необходимо с кем-то посоветоваться. На нём лежит огромная ответственность. «Что делать? Как быть?» – ломал он себе голову и, не находя ответа, в отчаянии расплакался.
Вконец измученный, Матиуш прилёг на траву, положил голову на берёзовый пень и заснул.
И приснился ему сон. Будто на троне сидит отец, а перед ним навытяжку стоят все министры. Вдруг в тронном зале пробили часы, которые испортились, кажется, лет четыреста назад, и в зал торжественно вступил церемониймейстер, а за ним четыре лакея несли золотую корону. Отец подозвал к себе Матиуша и протянул ему корону с такими словами: «Передаю тебе свою корону и свой ум, потому что корона без разума – кусок золота, который может принести большой вред людям». Сказал и положил Матиушу руку на плечо.
Тут Матиуш проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо, говоря:
– Ваше величество, скоро четыре часа.
Матиуш поднялся с земли, на которой так сладко спал, и – странное дело! – отчаяния и растерянности как не бывало. Он не подозревал, что ещё не одну ночь проведёт на голой земле, под открытым небом и надолго расстанется с роскошным королевским ложем.
Сон сбылся: Матиуш возложил на голову корону, но подал её не отец, а церемониймейстер. Ровно в четыре часа Матиуш позвонил в колокольчик и провозгласил:
– Господа, объявляю заседание открытым!
– Прошу слова, – сказал канцлер.
Он произнёс длинную, нудную речь, которая сводилась к тому, что ему весьма прискорбно покидать юного короля в столь тяжёлых обстоятельствах, но он, канцлер, болен и поэтому подаёт в отставку.
Примерно то же самое повторили за ним четыре министра.
Матиуш нисколько не растерялся и спокойно, но твёрдо сказал:
– Господа, причины у вас бесспорно уважительные. Но на время войны придётся забыть о болезнях и усталости. Вы, господин канцлер, в курсе всех дел и уйти сейчас в отставку никак не можете. Вот выиграем войну – тогда поговорим.
– Но в газетах уже сообщили о моей отставке.
– А теперь сообщат, что по моей просьбе вы остаётесь на своём посту.
«По моему приказанию», – чуть не вырвалось у Матиуша, но, видно, отцовский разум подсказал ему вместо слова «приказ» слово «просьба».
– Господа, наш священный долг – защищать родину.
– Значит, ваше королевское величество собирается воевать одновременно с тремя государствами? – спросил военный министр.
– А вы думали, внук Павла Завоевателя попросит пощады?
Министры не ожидали услышать такой ответ. А главное, канцлер был польщен, что сам король просит его не уходить в отставку. Он немного поломался для виду, но в конце концов согласился.
Когда совещание кончилось – а продолжалось оно очень долго, – мальчишки-газетчики опять разбежались по городу.
– Экстренный выпуск последних известий! Правительственный кризис преодолён! – кричали они.
Это значило – министры помирились.
Матиуш был разочарован: на заседании ни словом не обмолвились о том, что он, Матиуш, обратится к народу с воззванием, а потом на белом коне поскачет во главе отважной армии на войну.
Вместо этого толковали о каких-то пустяках: о железных дорогах, деньгах, сухарях, о сапогах для солдат, о сене, овсе, говядине да свинине, будто речь шла не о грядущих битвах, а о чём-то совсем будничном.
Матиуш много слышал о минувших сражениях, а о современной войне понятия не имел. Но вскоре ему самому предстояло убедиться, какая связь существует между сухарями, сапогами и войной.
Разочарование и беспокойство Матиуша возросли ещё больше, когда на другой день в обычный час явился на урок гувернёр.
Но не прошло и пол-урока, как Матиуша позвали в тронный зал.
– Послы тех государств, которые объявили нам войну, уезжают.
– Куда?
– На родину.
«Чудно, представители вражеских держав преспокойно уезжают домой, как будто ничего не случилось! – недоумевал Матиуш. – Но пожалуй, даже лучше расстаться с ними по-хорошему».
– А зачем они явились?
– Попрощаться с вашим королевским величеством.
– А какой у меня должен быть вид – оскорблённый или разгневанный? – тихо спросил он у церемониймейстера, чтобы не расслышали лакеи, а то они перестали бы его уважать.
– Будьте любезны и приветливы. Впрочем, не беспокойтесь, они сами знают, как вести себя в подобных случаях, – вывел его из затруднения церемониймейстер.
Двери широко распахнулись, и в зал величественно вступили чужеземные послы. «Без стражи, без наручников и кандалов», – с удивлением отметил про себя Матиуш.
– Прощайте, ваше королевское величество! Очень прискорбно, что дело дошло до войны. Мы, со своей стороны, приложили все усилия, чтобы избежать этого. Но, увы, наши старания не увенчались успехом. С сожалением возвращаем ордена – нам не пристало носить ордена враждебной державы.
Церемониймейстер взял у послов ордена.
– Соблаговолите, ваше величество, принять выражение искренней благодарности за гостеприимство, оказанное нам в вашей замечательной столице. У нас сохранятся о ней самые отрадные воспоминания. Мы не сомневаемся, что в ближайшее же время досадное недоразумение будет устранено и наши страны снова заживут в мире и согласии.
Матиуш встал и с достоинством промолвил:
– Передайте вашим королям: я рад войне и постараюсь поскорее разбить их, но условия мира предъявлю необременительные. Так всегда поступали мои великие предки.
Выслушав его, послы низко поклонились. А один незаметно усмехнулся.
– Аудиенция окончена! – объявил церемониймейстер, трижды ударив серебряной булавой об пол.
Напечатанное во всех газетах обращение Матиуша к послам вызвало у населения восторг. Перед дворцом собралась огромная толпа. Оглушительные крики «ура!» сотрясали воздух.
Напрасно Матиуш прождал три дня. Ничего не изменилось. «Король во время войны зубрит грамматику, пишет диктанты и решает задачи – на что это похоже!» – возмущался он.
Огорчённный, сбитый с толку, слонялся он по саду, как вдруг услышал знакомое «ку-ку».
И в следующее мгновение уже держал в руках долгожданное письмо от Фелека:
Я еду на фронт. Отец сдержал обещание только наполовину: напился, но спать не лёг, а стал собираться в дорогу. Не найдя фляжки, перочинного ножа и патронташа, он решил, что это я украл, и всыпал мне по первое число. Сегодня или завтра ночью я удеру из дома. Я был на вокзале. Солдаты обещали взять меня с собой. Если у вашего королевского величества есть какие-нибудь поручения, буду ждать в семь часов. Очень пригодились бы колбаса на дорогу, желательно копчёная, бутылка водки и табак.
Неприятно украдкой, как воришка, удирать из дома, особенно если ты не простой мальчик, а король. Ещё неприятней потихоньку прокрадываться в столовую, залезать в буфет и впопыхах хватать первое, что попадёт под руку: бутылку коньяка, банку икры и большой кусок лососины.
«Ничего не поделаешь, война есть война, – утешал себя Матиуш. – На войне свои законы».
Матиуш был печален, а Фелек так и сиял от счастья.
– Коньяк даже лучше водки, – говорил он. – А что табака нет – тоже не беда.
Фелек, оказывается, насушил листьев, а на фронте ему, как и всем солдатам, выдадут табак. Всё хорошо. Жалко только, что главнокомандующий – растяпа.
– Растяпа? А кто назначен главнокомандующим?
Кровь ударила Матиушу в голову. Опять министры обманули его! Оказывается, войска уже неделю как выступили в поход, было даже два сражения – не очень удачных для наших. А во главе войска поставили старого генерала, которого отец Фелека, когда изрядно выпил, назвал растяпой и олухом. Ах вот как! Министры воображают, что свозят Матиуша, как на экскурсию, разок-другой на фронт, и вдобавок в безопасное место. Он будет прилежно зубрить грамматику и решать задачки, а народ за него – кровь проливать! А когда привезут в столицу раненых, ему милостиво разрешат навестить их. И во главе похоронной процессии, если убьют генерала, тоже пойдёт Матиуш – это ему можно.
«Значит, народ будет защищать меня, а не я его?»
