скачать книгу бесплатно
В общем, исходя из этого я и действую. Памятуя, что мне нужно быть бесстрастным наблюдателем, в ожидании завершения переноса фиксирую лишь ту объективную реальность, что имеет место. Комфортную, мягкую поверхность капсулы. Силу тяжести и пришедшую ей на смену невесомость. Утрату связи с внешним миром. Совершенную пустоту и тишину.
Впрочем, насчет последнего я, пожалуй, ошибся. Безмолвие не было абсолютным. На грани слышимости шум имелся. Чье-то невнятное бормотание. Противный скрип. Глухие удары. Мелодия?.. Раньше такого не наблюдалось.
Изумленный, я напряг слух, вычленяя именно этот звук. Вслушивался, ловя каждую ноту, каждый перелив нежного голоса, рождающего столь завораживающие вибрации. Мягкие, обволакивающие, притягательные настолько, что казалось кощунством упустить хотя бы одно изменение тона. Голос манил, не отпускал, тянул к себе…
А я и не сопротивлялся. Радовался тому, что он становился громче, отчетливее. Восторг был таким, что к источнику звука непреодолимо влекло, хотелось с ним слиться, раствориться в чарующей мелодии и стать частью этого чуда. Изумительного, уникального, идеального…
– Идеально, – словно озвучил мои мысли чужой незнакомый мужской голос. – Я никогда не ошибаюсь.
Тьма, скрывающая мир, отступила. И в тот же миг на меня обрушилась лавина образов, запахов, ощущений. Порывы теплого влажного ветра принесли запахи моря и трав, которые смешивались с ароматом удивительных пряностей. Начала проявляться в общем-то понятная человеческому восприятию картина. В свете фонарей, разгоняющих то ли вечерний, то ли уже ночной сумрак, обрела четкость высокая ограда, снабженная добротными воротами, деревянный помост, заваленный грудой самых разных свертков, пустая повозка, рядом с ней – непривычного вида животные и толпа местных жителей, так же, как и я, зачарованно прислушивающихся к музыке.
Легкое ощущение парения – вероятно, последний отголосок процесса перемещения, – сменилось ощущением устойчивой поверхности под ногами. Картинка, которую я видел словно с небольшой высоты, опустилась на уровень роста нормального человека. Если, конечно, обитателей пока неведомой мне планеты можно назвать таковыми.
А ведь можно! Взгляд «носителя», в тело которого меня поместила установка переноса, неотрывно следил за теми, кто находился рядом. И потому сомнений у меня не осталось. Люди. В непривычных одеждах, чем-то напоминающих средневековые, но, несомненно, люди.
Одобрительный гомон толпы, поднявшийся, едва мелодия стихла, сменился на деловое гудение – оживленно что-то обсуждая, местные засуетились. Большая часть полезла во вместительную… мм… ну пусть самодвижущуюся телегу. Богато одетый мужик, который стоял напротив моего «носителя» и выглядел особенно довольным, с чувством собственного достоинства вышел за ворота, забрался на живой «транспорт» и умчал в темноту. То же самое сделали его сопровождающие. Очень скоро на подворье никого не осталось.
Кстати, все тюки по-прежнему лежали на месте…
Вот и факты для первых выводов. Итак. Похоже, это были местные торговцы. Сначала показали товар лицом, затем получили деньги, отпраздновали, а может, сделку скрепили, послушав «концерт», и оставили проданное добро во дворе. Прогрессивно они мыслят, раз делают поставки прямо на дом вместо ожидаемой для средневекового мира ярмарки на площади.
Интересно, зачем хозяевам настолько большие запасы? Оптом дешевле вышло? Или ушлый торгаш задурил покупателя и сбыл тому еще и залежалые товары? То-то, покидая место сделки, он прямо светился от радости, раз выгодно набил карман.
Между прочим, ушли не все – один молодой мужчина остался. Я не сразу его заметил, потому как глазами «носителя» управлять не могу, приходится довольствоваться тем, что он сам желает видеть. Худощавый, жилистый, одетый в простого кроя темную рубашку, заправленную в такие же безыскусные штаны, субъект судорожно ерошил одной рукой темные волосы, а другой трепетно прижимал к себе меч и отчего-то виновато смотрел на «меня». Вроде и хотел что-то сказать, да никак не мог собраться с мыслями. Похоже, это родственник «носителя», раз не уехал вместе с остальными. Из вариантов – брат или даже сын. Пока для меня остается невозможным оценить возраст мужчины, в теле которого я очутился.
– Ты… это… Прости, что так вышло, – все же заговорил он наконец.
А я испытал облегчение – каждый раз не могу избавиться от опасений, что язык аборигенов останется непонятной абракадаброй. Пусть даже меня и уверяли в отсутствии подобных сложностей, объясняя этот невероятный факт синхронизацией речи в моем сознании и в сознании «носителя». Логика вроде как проста: я слышу его ушами, вижу происходящее его глазами – оттого и возникает эффект полной интеграции.
– Я виноват, – тем временем хмуро продолжил неизвестный, – опозорил тебя и семью перед посторонними. Хорош родственник, который не в состоянии заплатить налог. Тебе пришлось стыдиться и ждать, лишь бы они все скорей убрались со двора. Еще эта свадьба неожиданная…
Свадьба? У кого? Может… Может, этот субъект нашел невесту и закупился припасами для свадебного пира? А заплатить, мало того – еще и налог внести, пришлось… допустим, отцу. Оттого сыночек и извиняется?
Мой «носитель» ему не ответил. Молча развернулся, и передо мной возникло двухэтажное строение. Деревянные стены, каменный фундамент, покрытие крыши отдаленно напоминает черепицу, но уверенности у меня нет – в полумраке так сразу и не разберешь. Может, и не самые значительные признаки, но развитость цивилизации налицо. И это радует. Не хотелось бы снова оказаться в примитивном доисторическом обществе, как это произошло во второе мое перемещение.
Вспомнив пробуждение на полу холодной сырой пещеры на полинялых шкурах неведомых животных, я мысленно содрогнулся. Вонь – рядом вповалку спали другие сородичи, чад от тлеющего костерка, протухшее мясо в качестве завтрака… Драка с решившим выяснить отношения собратом, визгливые вопли «зрителей», противный хруст разбитого носа и хлынувшая из него кровь. Поспешное бегство к ручью, ледяная вода в ладонях, настораживающий шелест растительности, резкий поворот – и морда, ужасающая своими клыками…
В общем, «путешествие» окончилось быстро. Разумеется, мне было жаль «носителя», но я был рад вернуться. Вряд ли бы продержался в его «шкуре» положенный срок – свихнулся бы от примитивности и бессмысленности подобного существования.
Я отвлекся, но фиксировать происходящее воспоминания мне не мешали.
Внутреннее убранство дома оказалось не самым шикарным. Свет, идущий от развешанных на стенах крошечных светильников, тусклый. Сами стены лишь кое-где завешены тонкой цветной тканью. В комнатах обстановка более чем скромная. Ничего лишнего. Низкая кровать, больше похожая на брошенный прямо на пол толстый матрас. Рядом с ней – плетеные коврики…
Пожалуй, стоит признать – эта семья не самого высокого достатка. Теперь понятно, что покупка нанесла серьезный урон их бюджету, оттого и извинения, и неприязненное, сердитое молчание моего «носителя».
А ведь он на самом деле то ли зол, то ли растерян. Дыхание сбившееся, глаза ни на чем конкретном не задерживаются, шаг торопливый. В комнате, которая, видимо, его личная, первое, что привлекло внимание, – окно. То есть не сама рама со вставленным в нее стеклом, а вид за ней. Песчаный пляж, тускло подсвеченный, видимо, редкими фонарями, и теряющаяся в сгущающемся сумраке неспокойная поверхность моря.
Резкий поворот, и ладони, небрежно хлопнувшие по шероховатой деревянной поверхности стены, вдруг коснулись иного – холодного, на удивление гладкого покрытия. Зеркало? Я заинтригованно замер в ожидании, но отражение не сразу удалось рассмотреть – «носитель» упрямо не желал сфокусировать на нем взгляд. А когда он решился…
Потрясение, которое я испытал, сложно с чем-то сравнить, потому что на меня посмотрели, наверное, самые прекрасные в этом мире глаза. Выразительные, миндалевидные, с длинными темными ресницами и удивительными, необычными радужками – практически черные, они, словно звездное небо, были усыпаны серебряной россыпью искорок.
Это было настолько невероятно, необычно, что все остальное я отметил практически вскользь. Светлую чистую кожу, трагично опущенные уголки изящно очерченных губ, идеальную линию прямого небольшого носа, мягкий контур лица, длинную шею, темные пепельные пряди, рассыпавшиеся по плечам. Небольшой округлый вырез похожего на льняное платья – простого прямого покроя, с широким поясом на талии и со свободными рукавами до локтя.
– Вот и все, Лиодайя, теперь ты невеста, – прошептали губы.
Тяжелый вздох затуманил холодную зеркальную поверхность, а я, запоздало осознав масштаб проблемы, с трудом сдержался от брани в адрес своих ушлых работодателей. Они же с пеной у рта доказывали и клятвенно заверяли, что попадание в тело гуманоида неидентичного со мной пола исключено! Настройки их прогрессивной техники этого якобы не позволят, а установленный «фильтр» изначально заблокирует неправильный перенос сознания.
Я бы еще понял, кабы этот мир населяли только женщины. Что само по себе выглядело бы странным, но все же… Логично от безвыходности заполучить в качестве «носителя» тело девушки. Тогда и смириться с этим фактом можно было бы. Теоретически.
Но не фактически! Я же видел целое сборище мужчин вокруг! Дефицита «кадров» не наблюдалось. Причем, несомненно, были они разного рода занятий и достатка – попадай в любого и смотри на мир его глазами! Ну и какого лешего здесь творится?!
Злись не злись – это не поможет мне исправить ошибку устройства переноса, запихнувшего меня в неподходящего «носителя». Как ни трепыхайся, а результат останется тем же: я буду «привязан» к этому телу до тех пор, пока меня не вернут обратно. Рассчитывать на то, что девушка… Как она себя назвала? Лиодайя? Так вот, вряд ли она погибнет раньше… Я ей такой участи точно не желаю. Да и она не похожа на смертельно больную, бесшабашного камикадзе или потенциальную самоубийцу. Ну и что из того, что не выглядит девушка счастливой, скорее наоборот, кажется удрученной, потерянной и готовой расплакаться? Это же не повод лишать себя жизни! Трудности есть трудности, от них никуда не деться в любом мире. И раз уж на этой планете цивилизация существует и даже демонстрирует эволюционно-технический прогресс, значит, с трудностями ее жители справляться научились. Следовательно, Лиодайя будет свои проблемы решать, а я… А я – за этим наблюдать. В некотором смысле занятный опыт получу. И однозначно уникальный.
Взглянув на ситуацию с этой стороны, я успокоился. В конце концов, не так уж важно, кто именно «показывает» мне свой мир. Моя задача – собрать как можно больше информации об этой планете и населяющей ее цивилизации. «Носитель» – лишь инструмент. В принципе, для разведки сгодится даже тело какого-нибудь жука. Некритично. Хотя, конечно, толку от насекомого будет мало.
И, кстати, очень любопытно, что же на самом деле так расстроило девушку? Сейчас на ее лице отражались все грани эмоционального переживания: беспокойство, печаль и беспомощность. А если прибавить к этому то, что я услышал и увидел ранее…
Возможно, она не хочет расставаться с тем самым молодым мужчиной? Если, допустим, он ее возлюбленный, а она вынуждена выйти за другого… Нет, вряд ли. Этот щуплый мямля больше на брата похож. Тогда, возможно, это грусть от будущей разлуки с близкими, поскольку она покинет родительский дом? Тогда не очень понятно, кто тут жених? Пришлый торговец? Так не видел я в его глазах никаких чувств, кроме довольства от итога успешной сделки. Вариант его сватовства вероятен, только если браки здесь заключаются по расчету… Хм… А ведь это тоже возможное объяснение унылому настрою девицы.
Ну да ладно. Поживем – увидим. То есть разберемся.
Пока я приводил мысли в порядок и настраивался на конструктивное восприятие реальности, Лиодайя, постояв у зеркала еще немного, собрала в тугой хвост распущенные волосы, перетянула эластичной лентой, до этого висевшей на крючке сбоку от рамы, и покинула свою комнату. В темном коридоре, не включая света, толкнула в сторону дверь-ширму. И лишь оказавшись внутри еще более темного помещения, зажгла светильник.
Как именно она это сделала, я не понял, но преждевременно расстраиваться не стал. Времени у меня много, успею рассмотреть в подробностях. Да и не раз, скорее всего.
Маленькая комнатка оказалась кладовой. Добротные стеллажи в рост человека – с бочонками и свертками, вдоль стен стоят кувшины и горшки, над головой натянуты веревки, на которых висят сухие пучки трав и кореньев. Трудно ошибиться. Да и девушка, набрав в стоящую на полу корзину продукты, быстрым шагом отправилась на кухню. Ничем иным помещение с очагом в центре и домашней утварью быть не могло.
Передо мной сначала появился стол, на который она выложила овощи. Затем изящные руки взяли нож, ловко нарезали и высыпали ингредиенты в низкобортный котел. Добавили масло и приправы. Разожгли огонь в очаге. Вскоре я почувствовал аппетитный запах жаркого. И, похоже, не я один…
– Помочь?
Тот самый щуплый, что извинялся во дворе, появился в дверном проеме. В глазах по-прежнему безмерное раскаяние, но, видимо, это лишь намерение вести себя «правильно» и не расстроить девушку еще сильнее. К содержимому котла мужчина принюхивался намного интенсивнее, чем демонстрировал смирение.
– Могу лепешки порезать…
Предложение прозвучало заискивающе. Похоже, он нечастый гость на кухне, и, опять же, инициатива проявлена исключительно с целью… слопать что-нибудь.
Неудивительно, что его рука первым делом потянулась к оставшимся на столе кусочкам овощей, которые Лиодайя почему-то отложила.
– Рай! – предсказуемо возмутилась «носительница». – Имей совесть! Дождись, когда родители вернутся к ужину! Иди лучше перенеси подарки со двора в гостиную.
Рай, значит. Запомним. Пусть пока о нем у меня мало информации, но подозрения уже имеются. Это брат, вероятнее всего.
Подарки… Хм… Не товары? Значит, это свадебные дары? Щедро, коли так, – разного добра там было навалом. Любопытно, что в этом случае могло красавицу-невесту не устроить. Личность жениха? Или, по местным меркам, подобный выкуп не является весомым доказательством серьезных намерений?
Как же трудно начинать изучение нового мира с абсолютного нуля! Оставаться бесстрастным наблюдателем и не делать поспешных выводов, лишь терпеливо фиксировать происходящее. Видимо, не тот у меня склад ума, чтобы с механической точностью исключительно запоминать, не забегать вперед и не выстраивать череду шатких предположений.
Кстати, я даже знаю, откуда взялась эта привычка к рассуждениям. В детстве я не на шутку увлекся детективами, а чтение подобных книг не предполагает бездумной фиксации событий, наоборот, требует вдумчивости и анализа.
Раньше я с интересом сопоставлял собственные догадки с мыслями книжных сыщиков. Часто оказывался прав, ловко разбираясь в сложных переплетениях сюжетов. А насколько хороший из меня вышел детектив в реальности… Видимо, не очень, если я раз за разом строю неправильные предположения относительно ситуации. Правда, и мир-то чужой, незнакомый, тут каких угодно вывертов менталитета ожидать можно. И то, что на Земле, например, считается нормой, здесь вполне может оказаться вопиющим нарушением традиций.
Пока я занимался умственными изысканиями, приготовление ужина завершилось, и Лиодайя взялась за сервировку. То ли кухонный стол оказался удобным и вместительным для семьи, то ли другого места для трапез не предусматривалось…
Кстати! Стол! Он ведь тоже необычный. Невысокий, вытянутый в длину, сидеть за таким, пожалуй, можно, только если стулья совсем низкие. А их-то как раз я и не увидел. То есть девушка на них не смотрела. Расставила чашки, ложки, блюдо с тушеными овощами, плетеную корзинку с лепешками. Любопытно… Несмотря на видимую отсталость мира, здесь есть своя культура приема пищи – приборы были разложены в непривычном, но строгом порядке и точно на четыре персоны. Значит, родители скоро появятся и, кроме них, мы никого не ждем.
Рай вернулся со двора запыхавшимся и взъерошенным, похожим на тощего, потрепанного кошкой воробья.
– Я… это… не успел. Там примерно половина осталась. Самое ценное я унес.
И снова «носительница» промолчала. Правда, на этот раз вынужденно, прислушиваясь к приближающимся голосам.
– А я тебе говорил, что Флайнар не врет! Эх, ушли из дома ненадолго и все пропустили. Сидели себе в гостях и знать не знали, что к нам целая толпа пожаловала. Шум, пение… Надо было сразу возвращаться! – громко выговаривал басовитый мужской голос.
– Ага, пойти на поводу у этого сплетника и обидеть наших друзей поспешным уходом? Увенар, ты как был бестактным, так и остался. Насилу удерживаю тебя в рамках приличий, – не уступал ему в напоре женский.
Рай торопливо прошел вглубь кухни, освобождая проход, а через несколько секунд на свет вышла супружеская чета.
Высокая стройная жена и низенький пузатый муж. Она – знойная брюнетка с короткой стрижкой «под мальчика», но при этом в изящном длинном платье, до того пестром, что рябит в глазах. Он – с длинными седыми волосами, собранными в низкий хвост, свисающий чуть ли не до колен, в одежде мешковатой и сшитой без особых затей, похожей на наряд брата Лиодайи, разве что насыщенно-фиолетового цвета.
Очень колоритная пара. Настолько, что я едва вытерпел, чтобы не рассмеяться. Удержался лишь потому, что помнил: «носитель» не должен знать о моем присутствии. А любая несдержанная фраза, комментарий, эмоциональное высказывание или намеренная попытка диалога выдадут меня с потрохами. Что в этом случае предпримет девушка, предсказать невозможно, но, подозреваю, дело закончится обмороком или истерикой. А там и до попытки самоубиться недалеко, лишь бы избавиться от навязчивого голоса в голове… Слышать подобное разрушительно для психики. Думаю, признаки ненормальности одинаковы для наших миров.
– Что тут у вас произошло, дети? – обеспокоенно всплеснула руками женщина, едва увидев своих отпрысков. – Вы закупились? Зачем нам столько припасов? За сезон не съесть! Мы же договорились экономно тратить средства.
– Райнар! – осуждающе покачал головой отец семейства. – Твоя инициатива?
– Не покупал я ничего! Это принесли…
– Сын, неприлично настолько злоупотреблять благодарностью жителей, – пожурил Увенар. Имя, которое назвала его жена, я быстро запомнил. – Наш долг – безвозмездная защита. Мы не должны искать выгоду в чужой беде.
– А налог? – спохватилась родительница. – Налог вы сразу отдали?
– Это свадебный подарок, – наконец подала голос Лиодайя. – На него нет налога. Не волнуйтесь. Садитесь ужинать.
Говорила она уверенно, мягко, рассудительно, я даже удивился. Не вязался этот тон с тем отчаянием, что я видел в зеркале.
– Как свадебный? – изумленно выдохнула женщина, опускаясь на пол. То есть на толстую плотную подушку, которую подсуетился пододвинуть к ней Рай. Прижала ладонь к груди, ошарашенно глядя на дочь, и всхлипнула: – Ах, Лио… Ты нас покидаешь!
– Неодайя, не драматизируй. – Увенар тоже раздобыл откуда-то подушку для сидения и примостился к столу рядом с женой. Деловито осмотрел приготовленное и принялся накладывать в чашку жаркое, не переставая при этом говорить. – Наша дочь – взрослая сийринна, так что все равно это бы произошло. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так послезавтра.
Сийринна? Кто такая «сийринна»? Это статус такой или просто слово, означающее девушку?
Увы… Получить ответ на этот вопрос быстро вряд ли удастся. Если название общепринятое, на нем точно не станут внимание заострять. Но сам факт того, что синхронного перевода не случилось, означает одно – в моем родном языке аналогов этому слову нет.
– А как же… – Материнский взор переместился на сына. – Райнар! Ты же без напарницы останешься!
– Придумаю что-нибудь, – буркнул молодой мужчина, следуя примеру родителей и приступая к ужину.
«Носительница» тоже устроилась на подушке. Эти предметы обихода, оказывается, стояли стопкой у одной из стен. Правда, есть Лиодайя начала не сразу, вынужденная отвечать на вопросы.
– Приехали только сваты или вместе с женихом?
– С женихом.
– Ты ему пела?
– Да.
– Ты влюблена или согласилась из уважения к нему?
– Согласилась.
– Но сопровождающих гостей было много?
– Верно.
– Значит, жених гордится сделанным выбором. Хотя… Лио, а ты точно довольна? Может, тебя расстроила скупость будущего мужа?
– Скупость? Почему ты так решила?
– Мне показалось, что во дворе свадебные подношения лишь для родителей. Жених обделил тебя личными вещами? Я не увидела традиционных сундуков для будущей жены…
– Не обделил, все было. Рай их первыми в дом занес.
– Ох, какое счастье! Очень важно, чтобы и невесту, и ее семью уважили. А ты уже выделила долю для нас?
– Нет еще, не успела.
– Понимаю, ты прежде заинтересовалась тем, что нужно тебе. Что там, не молчи! Украшения и ткани достаточно ценные? Красивые? Изысканные? Ты будешь самая нарядная невеста!
– Мама, ты торопишь события. Мне нужно было приготовить ужин.
– Ужин… Но ведь так важно узнать, насколько заинтересованно и старательно жених выбирал дары!
– Я обязательно все посмотрю. Не волнуйся.
– Ну хорошо… А чье предложение ты приняла?
Вопрос, который, по моему мнению, нужно было задать первым, они задали самым последним! Невероятно! Неужели родители никогда не вникали в личную жизнь дочери? Не контролировали, с кем она встречалась? То есть даже не догадываются, кто мог претендовать на ее руку и сердце? И им настолько наплевать, за кого именно она выйдет замуж?
– Это дары Аленнара.
Пауза, которая возникла после ее признания, была говорящей. По крайней мере, для меня. Что-то точно не так с этим… женишком. Но что?
– Неожиданно. – Первой пришла в себя мать. – Сын правителя выбрал тебя из всех сийринн острова…
Оп-па! Тот напыщенный индюк, что вышел со двора, – принц? Или как тут называют королевского отпрыска? Кстати, проскочил еще один факт в копилочку – живут они на острове, который, похоже, является своеобразным королевством. Государством. Страной. Черт! Как же мало информации!
– Это честь для нашей семьи, – продолжила женщина. – К тому же Аленнар богат. Ты ни в чем не будешь нуждаться.
