скачать книгу бесплатно
Имеются зачатки культуры и искусства, включая комплекс религиозных представлений.
Преобладает присваивающий тип сельского хозяйства с зачатками примитивного земледелия и скотоводства.
Ареал – плодородные прибрежные зоны трёх основных материков, несколько островных поселений.
Антропологический тип и внешний вид– шешеки представляют собой гуманоидный тип разумной жизни: средний рост приблизительно 140–160 см, матовый, чаще всего коричневого цвета толстый кожный покров, пара верхних и пара нижних конечностей указывают на прямохождение как основной способ передвижения и способность создавать примитивные орудия труда, непропорционально большая голова с коричневым же волосяным покровом на лобной и затылочной части, органы дыхания (нос с тремя крупными ноздрями и небольшой рот), органы зрения (два средней величины овальных глаза с крупными зрачками, органы слуха (гребешкообразные выросты по бокам головы на уровне глаз).
Благодаря близкому расположению материков и узости мелководных проливов между ними современные ареалы обитания шешеков были заселены, очевидно, в глубокой древности. По этой же причине, а так же по причине схожести природно-климатических условий в местах проживания не произошёл процесс разделения на несколько отличающихся по внешним признакам рас.
Имеющиеся на данный момент антропологические данные указывают лишь на незначительные различия внешнего вида отдельных групп шешеков, как то: цвет глаз (тёмно или светло-коричневый), цвет волосяного покрова на голове и конечностях (от коричневого до чёрного) и т.д.
На сегодняшний момент на планете шешеков одновременно работает до 15 научно-исследовательских экспедиций.
Ждите обновлений!
– Так, – точно на лекции подвёл итог Клюев, – со вчерашнего дня ничего нового.
Глава III
Катер высадил сонного и от того сильно не в духе Клюева посреди небольшой ровной поляны. Высадил и улетел, быстро и почти бесшумно, как планер.
Клюев посмотрел ему вслед, зевнул, перевёл взгляд на жёлтое с оттенком синевы облачко прямо над головой, зачем-то помахал рукой.
Ну, с прибытием.
Трава под ногами, невысокая и тёмно-зелёная, была на удивление жёсткой, похожей на непричёсанный и давно не чищенный старый ковёр. Трость постоянно путалась в ней, и Клюев несколько раз чуть не навернулся фронтом вперёд, что, несомненно, не добавило бы ему веса в предстоящих переговорах.
В общем-то, до дипкапсулы шагать пришлось не так уж и долго. Треть сферы размером с обычный двухэтажный земной дом слегка поблёскивала в оранжевых лучах местного солнца, не особо выделяясь чужеродностью. Клюев с некоторым удовлетворением отметил, что, в принципе, задумка удалась – полуматовая, полузеркальная дипкапсула словно впитывала в себя оранжевое небо заката, неправильную дугу стоящего невдалеке коричневого леса, смуглую зелень травы, а впитав и усвоив, возвращала обратно отражением, настроением, естественным ощущением изначального здесь присутствия.
– За четыре дня собрали, – покачал головой Клюев, – и, правда, дорожат временем.
– Рене Гринбер, если не ошибаюсь?
Милсурианский язык красив во всех своих диалектах и произношениях. А уж классический милсурианский…
– Герман Клюев,– он повернулся к говорящему, – официальный представитель Земной Межсистемной корпорации. У нас небольшие кадровые перестановки. Вам должны были сообщить.
Тот приветливо улыбнулся и приглашающе развёл руками, невольно повторившись:
– В любом случае, с прибытием! – высокий, статный, светловолосый, слегка надменный.
Не человек.
Издалека и не разглядишь, ошибиться, особенно в первый раз, легче лёгкого, но потом… Единственное внешнее отличие – глаза: светлый зрачок и тёмное, почти чёрное глазное яблоко. Жутковатое зрелище для неподготовленных. Ведь если глаза это зеркало души, то в души иглеан лучше не заглядывать.
Клюев встречался с иглеанами много раз. Гораздо больше, чем ему хотелось бы.
– Валкинда?т, – представился иглеанин, когда они вошли в дипкапсулу. – Вечность Клану, что вы прилетели, а то я уже подумывал, не выпить ли мне с аборигенами. Кстати, ваши апартаменты слева, табличка, правда, но, впрочем…
Клюев провёл тростью перед табло, вошёл в помещение. Прилично. Скромно, но прилично.
– А остальные? – спросил он, тяжело усаживаясь в подобие кресла. – Разве не прилетели?
Валкиндат досадливо махнул рукой.
– Двое здесь. Каталиец, Архи?н Кули?, прибыл ещё вчера. До сих пор акклиматизируется. По крайней мере, просил его не беспокоить до вечера. И рукокрыл. Пам. Прибыл утром. Ну, вы же знаете этот народ. Слова лишнего не вытянешь.
– Рукокрыл? Здесь? – Клюев даже подался вперёд. – Пам, говорите. А советник-то был прав.
Рукокрыл – это действительно была крупная удача. Язык этой расы, необычайно сложный фонетически, принадлежал к наименее изученной группе галактических языков. Особых успехов в его изучении другие расы не достигли, да и сами рукокрылы не очень одобряли подобные попытки проникновения в их культуру. Получить несколько дней прямого общения! Клюев об этом даже мечтать не мог.
Он мысленно восстанавливал то немногое, что было ему известно: довольно замкнутая цивилизация, мощный военный и торговый флот, серьёзные наработки в области колонизации малоразвитых миров, предпочтение отдаётся планетам с плотной атмосферой, внешний вид…
– Послушайте, Клюев, – Валкиндат встал, направляясь к выходу, – я вижу, вы всё-таки устали с дороги. Так что торопить события не стану. Отдыхайте, располагайтесь. Встретимся вечером, на официальном приёме. Я думаю, мы подружимся. В конце концов, мы удивительно похожи.
– А вот тут я с вами не соглашусь, Валкиндат. Никогда.
Сказано было жёстко. Даже грубовато было сказано.
Иглеанин замер, как ужаленный, и некоторое время молча смотрел Клюеву прямо в глаза.
Чужая душа потёмки. В душу иглеанина лучше не заглядывать вообще.
– Едят вас мухи, – выругался Клюев по-русски, когда дверь на Валкиндатом замкнулась.
А поздним вечером прилетел янусианин, и жизнь в дипкапсуле буквально забурлила.
Чересчур общительный и говорливый Лативумсайо первым делом вытащил всех из кают и чуть ли не насильно заставил накрывать общий стол. Бытовая автоматика капсулы угрюмо простаивала, а янусианин, вездесущий и неумолкаемый, руководил процессом.
Наблюдая, как Валкиндат брезгливо отряхивая тонкие пальцы, выкладывает на стол в общей зале что-то скользкое из необъятного контейнера, длинный Архин Кули всеми четырьмя костлявыми руками расставляет столовые приборы, а мрачный, как сам падший ангел, рукокрыл Пам взмахами мощных крыльев доводит до нужной температуры некое постоянно закипающее блюдо, Клюев, что греха таить, несколько раз хихикнул. Но, замеченный внимательным янусианином, тут же получил ёмкость и был назначен ответственным за разлив. Поскольку пили все разное, а Клюев плохо представлял себе кто, что и каких количествах, выражением лица он скоро стал напоминать Пама.
Звук садящегося в перелеске малогабаритного корабля перекрыл на время, и хлопанье крыл, и брезгливое ворчание, и тихую ругань, и даже бесконечный трёп.
– Это кто же такой самостоятельный? – успел спросить Валкиндат, после чего дверь дипкапсулы разомкнулась. Лицо иглеанина стало серым.
Громко хлопнув, вмиг сложились крылья Пама.
– Здравствуйте. То?лго, цивилизация Эльба?н, полномочный представитель. Прошу прощения за опоздание. Промахнулся системой.
Милсурианский язык красив во всех своих диалектах и произношениях. А уж классический милсурианский…
– Ну? И чего мы окаменели? Наконец-то, все в сборе! – первым очнулся янусианин и покатился к гостю на своих коротких ножках, маленький даже в сравнении с Клюевым, пухлый и чем-то отдалённо напоминающий колобка. – Э… как вы сказали?
– Толго, цивилизация Эльбан, – повторил тот, чётче выделяя первый слог имени.
– Вот и замечательно, Толго! Вот и замечательно! Да не стойте же вы столбом! Кстати, плащ можно совершенно спокойно снять. Да-да-да, у нас здесь необычайно тепло. И в прямом и в переносном смысле! Вы, наверное, немного устали? Но это легко поправимо! Держите вот эту штучку, только, умоляю вас, аккуратно! И плавно помешивайте, плавно помешивайте. Нет, вы только взгляните, да у него талант! Что такое, Клюев? Я сказал что-то смешное? Я сказал что-то не так?
Следом за хохочущим в полный голос Клюевым, захихикал иглеанин. Потом громко прыснул Архин Кули, перекрывая кгыканье Пама.
И только немного ошарашенный и сконфуженный Толго да моментально обидевшийся Лативумсайо растерянно молчали.
Глава IV
Местное солнце давно скрылось за коричневым лесом, сразу окрасив его в чёрный цвет, и готовящийся ко сну мир мягко окутывали густые шоколадные сумерки, постепенно становясь всё темнее и темнее.
– А здесь тепло. И воздух пахнет… Не знаю, но чем-то умиротворяющим, – Валкиндат глубоко вдохнул. – Спокойно.
Они с Клюевым сидели на центральной веранде террасы, переговариваясь и изредка прислушиваясь к голосам внутри. Там Лативумсайо выжимал последние соки из Пама и Архина Кули. Впрочем, Толго без внимания тоже не оставался.
Клюев согласно кивнул. От бокала старого французского вина (не иначе корпорация постаралась) его немного клонило в сон и пофилософствовать.
– Как у нас в Крыму, – он слегка прищурился, – только моря нет.
– Признаться, не очень силён в вашей географии, – исключительно ради приличия отозвался иглеанин. – Крым…Кррым…Крымм… Нет, вот если Ккрым, тогда немного похоже на язык рукокрылов. Кстати, это планета или остров, простите мою неосведомлённость?
– Полуостров.
– А, ну, тогда совсем другое дело, – изобразил Валкиндат полное безразличие.
Из приоткрытых дверей донёсся громкий смех янусианина. Он смеялся, как маленький ребёнок – искренне и громко, повторяя: «Пытерял! Пытерял!» Понимаете?!», и при этом, видимо, для усиления эффекта хлопал по плечу то Архина, то Пама, а то и обоих сразу. Чешуйки на голове каталийца при каждом хлопке вставали дыбом, а Пам, кажется, уже точно решил про себя, как именно он придушит янусианина и теперь, проигрывая в воображении эту картину, кровожадно улыбался. Что, кстати, Лативумсайо принял за одобрение и выпалил новой порцией анекдотов.
– Вечность Клану, он их доведёт до сумасшествия.
Клюев пожал плечами.
– Мы все здесь своего рода дипломаты поневоле. Приходится приспосабливаться. Кроме того, Толго, похоже, кампания вполне устраивает.
– Толго, говорите, – повторил Валкиндат в задумчивости. – Скажите, Клюев, а вы встречались раньше с эльбанами?
– До сего дня не приходилось. А что?
– Да так. Ничего особенного.
– В определённой степени мы все похожи.
– Да? – иглеанин ухмыльнулся. – Позволю себе напомнить вам, что когда сегодня утром я сказал примерно то же, вы чуть не заехали мне по физиономии.
Тут смутился Клюев.
– Приношу свои извинения. Я не имел права срываться. Если вы посчитаете необходимым, извинения будут принесены в официальной форме.
Иглеанин великодушно развёл руками.
– Ой, да бросьте вы! У каждого свои, так сказать, причуды. Возьмите, к примеру, Пама. Ведь по большому счёту о рукокрылах мы знаем не намного больше, чем о новоявленной цивилизации Ильбан.
– Эльбан, – поправил Клюев.
Валкиндат отмахнулся.
– Да не суть. И это притом, что мы, иглеане, сотрудничаем с ними… э, да, пожалуй, тысяч семь лет по вашему исчислению. Говорят мало, наречие – язык сломаешь, милсурианский толком так и не освоили, до остальных, как будто и дела нет. А ведь заметьте, мощнейший флот, причём не исключительно торговый и исследовательский. Десятки колонизированных планет. Как вам?
Клюев только грустно вздохнул. Надежда на серьёзное изучение языка рукокрылов таяла на глазах. Пам не желал разговаривать на эту тему. Он просто не желал разговаривать и всё.
– Или вот, каталийцы. Эти вообще призошли от земноводных. Чешуйчатые, две рудиментарных верхних конечности, черты лица, словно из дерева вырубали. Длинные, страшные, вечно упакованные в эти свои зелёные полускафандры. Милейшие существа, между прочим.
– Куда же вы, дорогой Пам? Самое увлекательное впереди!
Если бы дело происходило в старинном доме, можно было бы с полной уверенностью сказать, что дверь за Памом с грохотом захлопнулась на все замки и щеколды. А так – просто замкнулась с лёгким шипением. Архин Кули с видом обречённого тоскливо взглянул на Толго. Толго всё так же робко улыбался.
– Бедный юноша, – проговорил Валкиндат, разглядывая эльбана сквозь стекло бокала, – безответный какой-то… – и вдруг оживился, откинулся в кресле, налил себе ещё:
– А вы знаете, Клюев, что настоящее название родной планеты Лативумсайо – ДУРО? И что…
Ну, конечно, Клюев об этом знал. Он даже помнил, сколько разнообразных шуток ходило на Земле по этому поводу. Особенно в России. И что спустя несколько десятилетий после Приобщения, знакомство с культурой и мифологией людей привело к появлению в милсурианском языке неологизма, да ещё и заимствованного у не бог весть какой цивилизации – редчайшее явление в истории.
– …представляете? Я бы на вашем месте оч-чень гордился. А что? В нашем пантеоне тоже есть бог, сильно смахивающий на Пама, особенно, когда тот не в духе. Но рукокрылы канка?ттами именоваться, отчего-то, категорически не желают. А тут – ваш Янус, и нате вам – янусиане! А, каково?
– У нас, – задумчиво произнёс Клюев, разглядывая набалдашник трости, – тоже есть мифологический персонаж очень похожий на рукокрыла?
– Нет, правда? – искренне удивился Валкиндат. Он был уже заметно во хмелю. – И как вы его называете?
– Ангел смерти.
Предчувствие чего-то страшного, как приступ удушья, накатило волной и сдавило грудь. Не сильно, но предостерегающе.
Клюев потянул за ворот рубахи, надсадно вдохнул. Что за бред? Сейчас пройдёт. Наверное, акклиматизация запаздывает.
– Так о чём это мы с вами? – иглеанин ничего и не заметил. – Ах, да! Вот я и говорю, не надо жить в плену предрассудков. У всех свои причуды: Пам – вылитый, как вы сказали? Ангел смерти. От внешнего вида Архина оторопь берёт. Лативумсайо вон вообще, – Валкиндат пьяно хихикнул, – гермофродит или почкованием размножается, не помню. А мы…
– Вы каннибалы.
Бокал с треском разлетелся на куски. Валкиндат резко встал, почти вскочил. Хмель как рукой сняло. Высокий, мощный, надменный. Вылитый представитель расы господ, пронеслось в голове у Клюева. Генетическая память, что ли.
Тьфу, язык мой – враг мой, обругал он себя мысленно. Опять нахамил. Извиниться снова или так выкрутимся?
Засунув руки в карманы, иглеанин некоторое время мрачно разглядывал звёздное небо. Потом вдруг, играючи повернулся на каблуках и, как ни в чём не бывало, легко согласился:
– Да, да, Клюев, если вам угодно, мы едим живых существ. Это очень древний и, поверьте, очень священный обычай. И что тут особенного? Во Вселенной мало травоядных цивилизаций.
– Вы поедаете не просто живых, – не смог сдержаться Клюев, – вы поедаете разумных существ. Разумных, Валкиндат. То есть таких, как мы с вами.
– А хоть бы и так, – не стал спорить Валкиндат, снова усаживаясь в кресло, – что с того?
– Это, – Клюева передёрнуло, – омерзительно.
Взгляд, которым иглеанин ответил человеку, вмещал в себя столько чувства собственного превосходства, столько исконной уверенности в своём высшем праве, что крыть Клюеву оказалось просто нечем.
– А я, кажется, догадываюсь, что на самом деле гложет вас и таких вот, как вы, моралистов, – Валкиндат пристально рассматривал свои ногти.
