Оковы судьбы

скачать книгу бесплатно

Оковы судьбы
Игорь Н. Конычев

Владение магией не гарантирует безопасности…

По воле короля маг Алан Рэвендел расследует серию жестоких убийств, которые происходят в Нэрфисе – столице королевства Аластрии. Странные это убийства. Кто-то зверски расправляется не только с членами Гильдии кукловодов, но и с их подопечными, марионетками, которые неотличимы от живых людей. Положение Алана осложняется еще и тем, что загадочный убийца преследует и его возлюбленную Кристину Кравен, о которой молодой маг заботится с детских лет. Алан и не подозревает, что нити расследования приведут его туда, где ему хотелось бы оказаться меньше всего…

Игорь Конычев

Оковы судьбы

© Конычев И., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Глава 1

Загадки Нэрфиса

В просторном помещении пахло оружейной смазкой и порохом. На аккуратных стеллажах покоились дорогие ружья, изящные пистоли, различные детали сложнейших механизмов и множество склянок с маслами. Был даже отдельный шкаф для литературы, посвященной научным изобретениям и уходу за ними, правда, особой популярностью книги не пользовались, так как большинство механиков предпочитали до всего доходить сами, путем проб и ошибок.

Почтенный седой гном, занятый тем, что изучал одно из великолепнейших ружей работы самого Берта фон Фентрешница, величайшего механика Нэрфиса, оторвался от своего занятия и взглянул на поздних посетителей своей лавки, которую уже собирался закрывать на ночь. Не поверив своим глазам, Круф Литеркниц снял пенсне и, тщательно подышав на него, потер о лацкан выглаженного пиджака, немного заляпанного едким маслом. Нет, глаза, не подводившие седого гнома ни разу за всю его долгую жизнь, не обманывали его и сейчас. Холодок пробежал у Круфа по спине, когда он представил, что скажут о нем на совете оружейников, если узнают, кто побывал в его лавке, между прочим, лучшей лавке во всем Нэрфисе! Однозначно, это отрицательно скажется на репутации «Механизмов Литеркница» и на нем самом.

Между тем молодой человек, одетый в дорогой сюртук и теплый, подбитый волчьим мехом плащ, с заинтересованным видом ходил между стеллажами с оружием, постукивая лакированной тростью. Вся одежда, за исключением белоснежной блузы, согласно последней моде выглядывающей из-под рукавов, была иссиня-черного цвета, а в черном платке на шее блестел великолепный рубин. На вид человеку не было тридцати. Возможно, лет двадцати семи, стройный, с длинными, волнистыми, черными волосами, правильным, гладковыбритым лицом и безупречными чертами благородного господина. Однако что-то в его взгляде настораживало гнома, что-то, никак не вязавшееся с непринужденной манерой поведения и молодостью. В светло-голубых глазах брюнета словно поселилась тьма, тьма и невероятная грусть. Он о чем-то шепнул своему спутнику, и тот коротко кивнул, позволив себе крайне неприятную улыбку. Круф даже не знал, какой из этих типов не нравится ему больше: благородный, чувствующий себя здесь как дома, или тот, второй, с пугающими желтоватыми глазами. Манера держаться выдавала в желтоглазом слугу, скорее всего дворецкого, однако одет он был только чуть похуже своего господина. Дорогой, безупречный черный костюм, длинное пальто и начищенные до блеска ботинки. Волосы аккуратно зачесаны назад, ни один волосок не топорщится.

«Он, наверное, еще и бреется по два раза на день, чтобы соответствовать господину», – невольно подумал Круф, но тут же резко тряхнул головой. Да какая, к демонам, разница, сколько раз он бреется и бреется ли вообще! Его, Круфа Литеркница, блестящего механика, изобретателя, ученого и оружейника, сейчас должно волновать лишь одно – что именно в его великолепной лавке забыл маг?! Одно его присутствие может навредить бесценным экземплярам. Во имя вечно вращающихся шестеренок Фентрешница, какие дела могут быть у владеющего чарами здесь, в «Механизмах Литеркница»? Украдкой взглянув на посетителей, гном лишь еще больше убедился в достоверности своих догадок: тот, что моложе – настоящий маг. Причем не какой-то там ученик чародея, алхимик или Кукловод. Нет! Парень обладал поистине колоссальным даром, невероятным и столь же темным. Гнома передернуло. Неужто Вестники Безысходности пожаловали?

«Точно нет, – тут же успокоил себя Круф. – Паренек-то свежий, никаких следов разложения, и глаза даже пленкой не задернуты – ясные. Значит, все-таки маг». – Гном кивнул своим мыслям.

Как все представители своей расы, Круф мог чувствовать магию, вредящую его мастерству, и теперь, он пребывал в состоянии, близком к панике. Однако что он мог поделать? О том, чтобы попросить благородного убраться куда подальше подобру-поздорову, даже речи не шло. Потом проблем не оберешься, если еще жив останешься. Мало ли, что магу может взбрести в голову, да и какая разница, что бы ни взбрело – ему все простят. Король ценит волшебников гораздо больше, чем кого-либо еще. А эти и рады до смерти, творят все что вздумается и в ус не дуют. Круф машинально коснулся своих закрученных кверху усов, мысленно перебирая в голове всех магов Нэрфиса, благо это было несложно, поскольку обладающих подобным даром было не так уж много. Но парень не был похож ни на одного из известных гному волшебников. Возможно, он приходился кому-нибудь из них сыном, тогда все еще хуже. Все маги – выходцы из знатных родов, таким лучше не перечить, а уж сынки богатеньких и влиятельных родителей – зачастую хуже их самих. Круф затравленно огляделся в поисках помощи, но, естественно, нигде ее не нашел. Двое его помощников сейчас старательно изображали предметы нехитрого интерьера, изо всех сил стараясь не то что не смотреть в сторону неизвестных, они даже дышать боялись.

– Что делать-то? Что делать… – еле слышно прошептал Круф Литеркниц и тут же прикусил язык – желтоглазый мужчина резко повернул к нему голову и впился в него взглядом, от которого у гнома по спине пробежали мурашки, а на высоком лбу выступил пот. Не мог, он просто не мог услышать слова с такого расстояния.

– Милейший! – Желтоглазый, привычным движением поправив узкие, прозрачные очки, быстро приблизился к прилавку, и Круф конвульсивно впился короткими пальцами в приклад ружья, словно утопающий в спасательный круг. – Не могли бы вы помочь моему господину с выбором? – Неизвестный с улыбкой указал на все еще рассматривающего стеллажи благородного посетителя.

Круф Литеркниц непроизвольно еще раз взглянул в сторону молодого человека, повернувшегося к нему, и тут его словно молния поразила. Как же он его раньше не признал?! Круф никогда не верил в богов, но незамедлительно помянул Близнецов. Все еще хуже, чем он предполагал, хотя, может быть, парень только внешне похож на того, чье имя в Нэрфисе старались не произносить, а иногда даже пугали им непослушных детей. Не в силах смотреть человеку в глаза, он опустил взгляд и сразу же закашлялся. Рукоять! Рукоять трости, выполненная в форме головы ворона! Ошибки быть не может – Цепной пес короля! Теперь репутации точно конец! Если сам Алан Рэвендел пожаловал, то и беда не заставит себя долго ждать. Один из помощников гнома, видимо, также узнавший гостя, с гулким стуком бухнулся на пол, забывшись в глубоком обмороке.

– С ним все будет в порядке? – Тот, кого называли Цепным псом короля, легко улыбнулся, указав тростью на растянувшегося вдоль стены молодого гнома.

Круф не мигая смотрел благородному в глаза, искренне завидуя пребывающему в забытьи помощнику.

– Господин задал вам вопрос. – Теперь в голосе желтоглазого слышалась явная угроза.

– А? – Судорожно сглотнув, хозяин оружейной лавки выдавил из себя самую неестественную в своей долгой жизни улыбку. – К-к-конечно, конечно же! Он… он просто болен, немного полежит – и все пройдет, не извольте беспокоиться. Чем, чем я могу помочь благородным господам?

– Я хотел бы приобрести у вас Изначальное сердце, – с задумчивым видом произнес Алан.

– Но, но, господин, – замялся Круф. – Сердце марионетки я могу продать лишь тому, у кого есть разрешение гильдии Кукловодов. – Язык гнома отчаянно заплетался, а глаза вдруг заслезились.

– Вот как… – загадочно улыбнулся благородный. – Стало быть, человек не из гильдии не может приобрести ничего подобного?

– Конечное же! – поспешно закивал Круф, обрадованный тем, что на него не рассердились. – Я уверяю вас, господин, во всем Нэрфисе только три лавки торгуют Изначальными сердцами, и никто из нас никогда бы не осмелился нарушить распоряжение Его Величества!

– Ни за какие деньги? – Желтоглазый подался вперед, и его улыбчивое лицо оказалось совсем рядом с лицом гнома.

– П-помилуйте! – Колени Круфа затряслись. – Я бы не стал лгать вам! – Не в силах выносить пытливый взгляд желтых глаз, готовый на все, что угодно, гном взглянул на Алана Рэвендела.

– Довольно, Винсент, – снисходительно улыбнулся молодой человек, и желтоглазый сразу же оставил гнома в покое.

Круф не смог сдержать облегченного вздоха.

– Стало быть, вы уверены в том, что в Нэрфисе нигде нельзя приобрести Изначальное сердце, минуя закон? – Стоило Алану перестать улыбаться, как гному показалось, что его собственное сердце оборвалось и упало куда-то вниз.

– Я не ведаю, господин… хотя, – Круф поспешно прикусил язык, но было уже поздно.

– Хотя? – с нажимом повторил за гномом молодой человек.

– Я только хотел, только хотел…

– Время моего господина дорого стоит, гном. – Тот, кого Алан Рэвендел назвал Винсентом, подошел ближе.

– Остров Осьминога или же Заблудшие! – выпалил Круф.

– Намекаете на черный рынок, милейший? – Винсент сделал еще один крохотный шаг вперед. Ступал он совершенно бесшумно и очень легко.

– Вы как профессионал в создании марионеток считаете, что на острове Веселья можно купить первоклассное Изначальное сердце без разрешения гильдии? Ну же, будьте смелее, любезный господин Литеркниц, я ни в чем вас не подозреваю и лишь хочу получить осмысленные ответы на свои вопросы. Вы ведь понимаете, что я в любом случае получу их так или иначе. Пока вы сговорчивы, я внимательно вас выслушаю, но лишь до тех пор, пока вы говорите сами. Понимаете, о чем я? Не бойтесь и говорите.

– Я… не уверен, – несмотря на столь пугающую компанию, Круфу стало чуть легче дышать. Если Цепной пес сказал, что явился не за ним, значит, опасаться нечего, по крайней мере пока. – Нужно знать, у кого спрашивать, наверное, здесь я вам не советчик. К тому же товар наверняка будет некачественный, созданный второсортным волшебником, и потребуется много сил, чтобы вдохнуть в марионетку с таким сердцем жизнь. Даже в руках опытного Кукловода она продержится неделю, может, две. К тому же на острове Веселья, как вы наверняка знаете, есть проблемы с магией, и я сомневаюсь, что сердце будет нормально функционировать. Волшебнику снова придется работать над ним, прежде чем передать Кукловоду…

– Тогда другой вопрос. Если, скажем, заменить испорченное сердце марионетки, принадлежащее ранее не ей, на другое? Скажем, изъятое из чьей-нибудь куклы.

– Помилуйте, господин! Это же убийство! – возмутился гном. – По Указу Его Величества, все куклы…

– Я это знаю, – холодно бросил Алан. – Убийство марионетки приравнивается к человеческому. Но, чисто теоретически, сможет ли одна марионетка существовать с сердцем другой?

– Жить, – машинально поправил молодого человека Круф и сразу же побледнел, осознав, что ему не стоило этого делать.

– Проживет, – снисходительно улыбнулся Рэвендел, вопреки ожиданиям гнома. Однако его спутник предостерегающе взглянул на Круфа.

– Я не знаю, – честно признался владелец лавки. – Никто из известных мне механиков никогда не описывал подобных опытов.

– Но все же.

– Как говорит Берт фон Фентрешниц: «Возможно все», – неловко улыбнулся Круф.

– Мне он сказал то же самое, как, впрочем, и остальные Механики, состоящие в гильдии. – Алан выглядел озадаченным.

«Остальные?» Литеркниц едва смог скрыть радостную улыбку. Если Цепной пес посетил всех остальных Механиков, значит, и ему, Круфу, опасаться нечего.

– Господин, – робко пролепетал гном, – позволите ли задать вам вопрос?

– Конечно, – снисходительно кивнул Рэвендел.

– Я вижу в вас сильный магический потенциал. – Круф решил начать издалека. – В руках столь могущественного волшебника, как вы, любой механизм быстро придет в негодность, ведь всем известно, как магия и наука взаимодействуют одна с другой, единственное исключение – Кукловоды и их марионетки. – Гном замолчал.

– Продолжайте, не бойтесь.

– Даже если бы вам удалось где-нибудь купить Изначальное сердце, вы не смогли бы вынести его из лавки в целости. Вокруг вас столь мощная аура, что я, признаться, сильно беспокоюсь о сохранности моего товара. Но в то же время вы хотите купить самый хрупкий и дорогостоящий компонент для создания марионетки. Не защищенное даром Кукловода сердце остановится, едва коснувшись ваших рук. Так могу ли я…

– Вы первый из своих коллег, кто осмелился сказать мне подобное. Не беспокойтесь, я ничего не трогал здесь, – неожиданно Алан Рэвендел рассмеялся, а его желтоглазый спутник позволил себе легкую ухмылку. – Что ж, по крайней мере, я услышал то, что хотел. – Алан кивнул своему дворецкому, и тот положил на прилавок десять золотых, аккуратно сложенных в столбик. – Это вам на восстановление вашего товара, если что-то пришло в негодность, надеюсь, хватит?

– К-конечно, благородный господин, благодарю вас за щедрость! – Круф склонился в глубоком поклоне. Денег, оставленных Рэвенделом, с избытком хватит на восстановление товара после нашествия всех волшебников Нэрфиса. Литеркниц даже не был расстроен тем, что Цепной пес не дослушал его вопроса. Как говорится: меньше знаешь – крепче спишь. Если Алан Рэвендел ничего не сказал, значит, и он выспрашивать не станет.

– И еще: я заберу вот это, – Алан взял с полки легкую пистоль, – не возражаете?

– Вы оказываете мне честь, господин. – Гном склонился еще сильнее, уставившись на свои все еще дрожащие колени.

Только когда хлопнула дверь, Литеркниц позволил себе выпрямиться. Первый раз в жизни он общался с Аланом Рэвенделом, но что-то подсказывало гному, что не в последний. Подобная перспектива Круфа абсолютно не радовала.

– Везде одно и то же, – желтоглазый мужчина вначале пропустил Алана вперед, а затем вышел сам, аккуратно закрыв за собой резную дверь лавки.

Ночной воздух Нэрфиса, наполненный свежестью и сыростью, вмиг окутал вышедших из помещения мужчин. Одна за другой, звезды зажигались над высокими, покрытыми черепицей крышами, робко выглядывая из-за темных туч. А фонари, в изобилии расставленные по всему кварталу Механиков, наоборот, начали испуганно мерцать, реагируя на присутствие волшебника. Света становилось все меньше и меньше, и тьма, подобно живому существу, тянулась к Алану, будто ожидала ласки, а он словно сливался с ней.

– Однако я более чем уверен, никто из них не лгал нам. – Вдохнув полной грудью, Алан сделал несколько шагов вперед, и фонарь, оказавшийся рядом с ним, почти погас. Тускло и осторожно мерцая, словно боясь побеспокоить мага, он не разгонял сгущающийся сумрак. Ночные тени в мгновение ока оплели Рэвендела, заключив его в ледяные объятия.

– Они боятся вас, – пожал плечами Винсент, наблюдая, как Рэвендел вертит в руках только что купленную пистоль. – Решили попрактиковаться в стрельбе, господин? – Дворецкий встал на краю тротуара, в самом освещенном месте, всматриваясь в даль.

Несмотря на позднее время суток, в Нэрфисе бурлила жизнь. По кварталу Механиков туда-сюда сновали деловитые, неопрятные гномы, стройные эльфы в изящных костюмах и люди, чем-то напоминающие и тех, и других. Огромный полуорк, с широким клинком за спиной, сопровождавший пожилую пару, недобро покосился на стоящего в тени Алана, явно почувствовав в человеке яркий след магии. Но, заметив навершие трости, поспешно отвел взгляд. Все, кто проходил рядом, обеспокоенно косились на мерцающие фонари, недоумевая, что происходит, ведь маги обычно не посещали квартал Механиков точно так же, как те не совались в Переулок Чудес – сердце квартала Магов.

– Мне не дано пользоваться чем-то подобным, – Алан стянул черную перчатку и взялся за расписную рукоять оружия, начавшую уже тускнеть. Стоило Рэвенделу коснуться оружия, как рукоять из слоновой кости треснула, а по начищенному до блеска стволу стремительно начала расползаться ржавчина. Спустя несколько мгновений пистоль превратилась в бесполезный кусок металла.

– Ваше расточительство не знает границ, мой господин, – несмотря на строгий тон, в голосе Винсента не слышалось упрека. – Сначала осчастливили гнома, а теперь мгновенно привели в негодность не самую дешевую вещь. Ваши покойные родители не одобрили бы подобного.

– Ты ворчишь, словно старый дед, Винсент. – Отмахнувшись от дворецкого, Алан выбросил то, что осталось от пистоли, в ближайший, начавший уже подтаивать сугроб, и оружие исчезло в нем, оставив за собой темнеющий след.

– По людским меркам, я не просто старый дед, – когда Алан подошел ближе, дворецкий услужливо протянул своему господину белоснежный платок, чтобы тот мог вытереть руки. – Я служил роду Рэвенделов не одно столетие, с самого его основания, пока ваш дед не тронулся рассудком и не связался с Блюстителями Добра, теми еще ненормальными. Хотя и Вестники Безысходности недалеко ушли от своих светлых дружков. Век бы не видел ни тех, ни других. Вы даже не представляете, до чего унизительно быть изгнанным.

– Если тебе все так не нравится, то почему же ты явился мне в ту ночь?

– Как я мог бросить единственного наследника рода в одиночестве? Можете называть меня сентиментальным, но сколько вам было лет, когда ваши родители погибли? Десять? Да меня бы совесть замучила, оставь я вас на произвол судьбы. Я клялся в верности роду Рэвенделов, когда заключал договор с его основателем, господином Альбертом, милостиво сохранившим мою жизнь и спасшим от выродков-жрецов. Подумать только, они решили уничтожить демона только за то, что тот решил одним глазком взглянуть на этот мир. Это бесчеловечно!

При упоминании основателя рода Рэвенделов в душе Алана неприятно кольнуло. Многое бы он отдал, чтобы узнать, что это был за человек. Все что осталось от него – это старый портрет и основное место в обширном фамильном древе, однако Алана не покидало чувство, будто он знал Альберта.

– Из всех демонов мне достался самый совестливый, надо будет рассказать о твоем новом откровении Анжелике, – заметил Алан, отогнав прочь невеселые мысли, давно не дающие ему покоя.

По мокрой брусчатке застучали копыта лошадей, и проезжающий мимо экипаж, повинуясь жесту Винсента, остановился.

– Кстати, господин, Анжелика просила передать вам, что утром приходил этот старик, Фердинанд, кажется. – Распахнув дверцу, Винсент пропустил вперед Алана и, бросив кучеру пару слов, также забрался внутрь. – Тот, что прислуживает леди Кристине… – Дворецкий замолчал, увидев, как погрустнел его господин при упоминании имени девушки. – Прекратите уже изводить себя, почему вы игнорируете все ее приглашения? Вы как-никак обручены…

– Довольно! – грубо прервал собеседника Алан, не отрывая взгляда от окна, на которое начали падать первые капли весеннего дождя. Экипаж, покачнувшись, тронулся. – Наша помолвка ушла в небытие вместе с нашими родителями.

Цокот копыт вклинился в разговор мужчин.

– Но…

– Нет, – покачав головой, Рэвендел устало вздохнул. – Она еще молода, и ей нужно жить дальше. К тому же что я могу ей дать? С моим прошлым и моим настоящим? Про будущее я даже думать не хочу. Я не желаю ей судьбы, которая может постичь ее, если мы будем вместе.

– Вы любите ее? – серьезно спросил Винсент, пристально глядя в глаза Алану поверх очков. – Скажите честно.

– Я всегда любил ее. – На миг лицо Рэвендела посветлело, но практически сразу стало прежним: задумчивым, сосредоточенным, отрешенным. – Я не хочу говорить об этом, – жестко отрезал Алан. Он представил себе Кристину: ее красивое личико, обрамленное светлыми, крупно завитыми локонами, ниспадающими на хрупкие плечи. Пухлые губы девушки почему-то были поджаты и предательски дрожали, а на больших голубых глазах выступили слезы. Алану захотелось обнять ее, прижать к себе. Но он с трудом поборол желание послать все куда подальше и приказать извозчику ехать на улицу Тополей, в квартал Знати, где и находился дом Кристины.

– Почему бы вам не позволить ей самой выбрать, как жить дальше? – заметив смятение господина, произнес Винсент. – Даже мое черное сердце скоро не выдержит. Оно и так разрывается на части каждый раз, когда я смотрю в глаза леди Кристины, стоящей на пороге вашего дома, и лгу ей, что вы ушли.

– У Анжелики случилась бы истерика, услышь она сейчас твои слова. Тем более что ты отходишь от своей роли.

– О какой роли вы говорите? Я дворецкий рода Рэвенделов. Для меня естественно – заботиться о вашем благосостоянии. К тому же сейчас речь не об Анжелика, а о леди Кристине, – не отступал Винсент. – Однажды она сказала мне, будто ей почудилось, как ночью из темноты за ней кто-то наблюдал. Мой лорд, – он язвительно улыбнулся, – как вам не стыдно? Зачем пугать девушку?

– Я не собираюсь оправдываться перед тобой.

– А как насчет леди Кристины? Продолжите держать ее в неведении?

– Так будет лучше для нее.

– Но не для вас. – Винсент быстро поправил съехавшие от тряски на нос очки.

– Мне достаточно того, что она будет счастлива, – убежденно произнес Алан. Молодой человек откинулся на спинку мягкого, обитого темным бархатом сиденья и прикрыл глаза. Его пальцы в черных перчатках скользили по серебристой голове ворона, венчавшей тонкую трость.

– Но только вы сможете сделать ее счастливой, – не унимался дворецкий.

– Я принесу ей лишь боль, так же, как всем остальным. Разговор окончен. – Прежде чем Винсент успел возразить, господин жестом попросил его замолчать. Именно попросил, несмотря на свои возможности Алан никогда не злоупотреблял властью, считая дворецкого лучшим другом, знакомым ему с самого детства.

– Вы, люди, странные создания.

– Я не совсем человек, или ты забыл?

– Стало быть, вы еще более странный, нежели остальные, к тому же демонической крови в вас не больше, чем обычной. Хотя из всех потомков господина Альберта вы самый похожий на него.

– Расскажи это Блюстителям Добра, возможно, если их попросит столь древний демон, они разрешат мне не проходить их проверки каждый месяц, – скривился Алан.

– Я предпочитаю, когда меня называют дворецким.

– Тебе все еще не надоело играть эту роль? Сначала – дядя-опекун, затем – управляющий, потом троюродный брат, и вот теперь – дворецкий. Что будет потом?

– Не извольте беспокоиться, – снисходительно улыбнулся Винсент. – Никто ничего не заметит. Для окружающих любой мой образ отличается от предыдущего точно так же, как мое имя. Маленькие демонические хитрости, знаете ли.

– Несмотря на то что ты всегда выглядишь одинаково, никто не обращает на это внимания! – фыркнул Алан. – Определенно, у демонов имеются свои преимущества. Однако дворецкий… я думал, что ты устал служить роду Рэвенделов.

– Отчего же? – искренне удивился Винсент, вскинув бровь. – Возможно, иногда я позволяю себе поворчать, но это всего лишь забавно. Скажу даже больше: мне безумно нравится чувствовать себя лучшим дворецким Нэрфиса!

– И кто же жаловал тебе подобный титул? – отвлекшись от мыслей о Кристине, Алан заметно повеселел.