скачать книгу бесплатно
Саша ловким движением открыл бутылку беленькой и поставил на стол еще одну стопку. Для Клауса. Клаус хотел было возразить, но я больно пнула его ногой под столом.
– Пейте и улыбайтесь. Иначе не видать вам ваших фамильных сокровищ...
Мы выпили еще по одной. Клаус покраснел, сморщился и, вытаращив глаза, запихал в рот целый огурец.
– Непривычный, – хихикнул Саша, похлопав того по плечу.
– Скажите, а Додохины пустят посмотреть? – спросила я Сашу.
– А чего не пустят? Нелюди, что ли? Пустят!
– А чердак и подвал общие? Или все поде лено?
– Общего давно ничего нет, – довольно крякнул Саша. – У нас нынче капитализьм! А на кой вам чердак и подвал?
– Ну как же? – Я сделала печальное лицо, а потом понизила голос и наклонилась поближе к Саше. – Весь дом принадлежал его деду. В подвале у него была мастерская. Он был часовщик. На чердаке он прятался от жены – играл в покер с друзьями... Понимаете? Такие детали...
– Ага. – Саша нахмурил брови и изобразил на лице полное понимание всей серьезности положения. – Чего ж не понять-то?
Выпив еще по стопке, я вежливо настояла, чтобы мы приступили к осмотру дома. Саша с тоской поднялся из-за стола – ему очень нравилось выпивать в компании немца.
Глава 3
Сначала осмотрели две комнаты, которые принадлежали Вере Петровне и Саше. Клаус осматривал комнаты и чуть не плакал. Нет, не от нахлынувшей на него вдруг волны чувств. От ужаса, который предстал его глазам...
Паркет лежал как рельсы. Доска есть, доски нет. Ну а цвет его уже много лет не поддавался никакому определению. На окнах были старые, еще немецкие рамы, но они не красились тоже очень и очень давно. Наверное, с того далекого сорок шестого года. На мебель я старалась не смотреть, но, когда она стоит перед тобой, трудно прикинуться слепой и делать вид, что ты ничего не видишь! Старый, убогий диван, застеленный выцветшей от времени и ужасов бытия накидкой, старый, громоздкий телевизор, буфет с треснувшим стеклом.
– Как они живут? Как свиньи! – поделился со мной своими впечатлениями Клаус.
Согласна, жилье наводило на тоскливые мысли. Но вот это «как свиньи» вывело меня из себя.
– Как могут, так и живут, – резко ответила я. – Не надо выражаться...
Клаус метнул в мою сторону пренебрежительный взгляд. В ответ получил взгляд уничтожа ющий.
Закончив с осмотром квартиры номер один, Клаус сказал:
– Я хочу смотреть подвал.
– Вы совсем дурак или прикидываетесь? – поинтересовалась я, когда мы вышли в коридор в сопровождении Веры Петровны и Саши. – Вы всем своим видом покажете, что там, в подвале, что-то есть. Что-то, что вас так сильно интересует. И это, соответственно, заинтересует остальных. Так что смотрите дом. Подвал будет на десерт.
Так, большой компанией, мы остановились перед дверью квартиры номер два.
– Таня сегодня дома, – уверенно сообщила Вера Петровна. – Я утром слышала, как она телемастера вызывала.
Я про себя усмехнулась. Как, интересно, можно слышать из другой квартиры, что соседка вызывала мастера? Ясно было одно – Вера Петровна подслушивает. И скорее всего, подсматривает. А что еще было делать бедной старушке?
Когда мне рассказывали о соседке Тане, я мысленно представляла ее. Как может выглядеть заведующая овощной базой сорока пяти лет, незамужняя и при денежке? У меня получилась следующая картина – невысокая, довольно полная, с приятным лицом, сильным макияжем, обязательно с розовой помадой на губах, блондинка в пестром цветочном халате, с крупными золотыми серьгами в ушах.
Дверь распахнулась, и на пороге возникла Таня. Выглядела она почти так, как я ее и представляла. Единственным, в чем я ошиблась, был цвет волос. Таня была выкрашена в огненно-рыжий цвет.
– Вы ко мне? – Она кокетливо вскинула вверх яр ко очерченные брови и мгновенно оценила Клауса.
– Танечка, – запела Вера Петровна, как кошка. – Тут вот немец..
При слове «немец» Таня втянула живот, что автоматически увеличило и без того пышную грудь.
– Тут дед его жил, – продолжила Вера Петровна. – Хочет дом посмотреть.
Таня распахнула дверь и буквально втянула нас в квартиру. Вера Петровна сделала робкую попытку перешагнуть порог, но Таня довольно резко сказала:
– Спасибо, Вера Петровна. Мы тут сами разберемся.
Саша, ковыряясь во рту зубочисткой, криво усмехнулся. Он так и стоял у стенки в коридоре. А потом сказал:
– Ну, зайдете потом. Подвал покажу...
Таня захлопнула входную дверь и смерила меня взглядом.
– А вы его жена? – тут же уточнила она.
– Нет, что вы. Я... Турагент. Помогаю. Он не женат.
– Ага. Это хорошо.
С этими словами Таня вцепилась в Клауса пышной ручкой и повлекла за собой.
– Тут кухня. Это вот комната... Да что у меня смотреть? Одна комната, и все...
Да, комната была одна. Но эта комната очень сильно отличалась от двух комнат соседней квартиры. Мебель новая, но очень уж громоздкая и яркая. Комната была заставлена от двери до окна. На стене висел пестрый ковер. Заметив, что я посмотрела на ковер, Таня сказала:
– Персидский. Из Греции привезла. Там дешево. А то у нас, знаете, такие цены...
И, показывая «цены», Таня закатила ярко накрашенные глаза к потолку.
Иными словами, в комнате было слишком много всего. Какой-либо стиль отсутствовал в принципе. Было похоже, что это не жилая комната, а склад какого-то восточного базара. Оценивая жилище Тани, я думала.
Номером третьим и последним стало посещение квартиры «буржуев» Додохиных.
К моему удивлению, когда мы покинули квартиру Тани и вышли на лестницу, Вера Петровна уже была там. Дежурила.
– Ну что? – Она кивнула на Клауса. – Посмотрел?
– Посмотрел, – тихо ответила я. – Переживает...
– Так оно и понятно, – шепотом сказала Вера Петровна, сочувственно кивая.
Додохины, хоть и были буржуями, оказались довольно приятными людьми. На порог, правда, нас пустили не сразу – сначала выяснили, кто мы и зачем пришли. Проверили паспорт Клауса. А потом пустили, но, увы, опять не всех.
– Вера Петровна, вы подождите снаружи, – вежливо, но твердо сказала Оля и захлопнула дверь.
Пока она закрывала дверь, я видела совершенно расстроенное лицо Веры Петровны. Полное разочарование! Господи, ей так хотелось побывать в этой квартире «буржуев» на втором этаже! А ее не пустили... Немудрено, что она подслушивает.
Додохиной Оле было на вид около сорока с небольшим. Это была довольно стройная, подтянутая шатенка с узким лицом и очень живыми глазами. Одета она была в спортивный костюм, и мне даже показалось, что она похожа на спортсменку. Говорила в основном Оля, а муж ее, Рома, просто присутствовал. Молча.
Рома был выше Ольги на две головы, тощ, как жердь, и очень рассеян. Он ходил за нами, и глаза его, казалось, блуждали, каждый сам за себя.
– Господин Клаус, случайно, не говорит по-французски? – спросила Ольга, показывая нам кухню.
– Нет, – ответила я за него. – Только по-немецки.
– Жалко, – пожала плечами хозяйка квартиры. – А я не говорю по-немецки.
«Буржуи» жили вполне нормально. И ничего супербуржуйского в квартире не было. Обыкновенное жилище людей с неплохим достатком – хорошая мебель, техника, шторы. Чисто и аккуратно.
– А как звали его деда? – вдруг подал голос Роман.
– Я даже не знаю, – растерялась я. – Сейчас спрошу.
Я перевела вопрос. Клаус почему-то задумался.
– Вы что, не помните, как звали вашего деда? – удивилась я.
– Вернер. Вернер Майдт, – ответил Клаус.
– Да? – Роман почесал в затылке и уставился куда-то в потолок.
– А что? – Ольга с интересом взглянула на мужа.
– Да просто так, – равнодушно ответил тот, продолжая смотреть куда-то вверх. – Странно...
Наконец пришел момент, которого так ждал Клаус! А именно – осмотр подвала.
– А вы знаете, в какой подвальной комнате зарыт ваш тайник? – тихо поинтересовалась я, когда мы в сопровождении всех пятерых жильцов дома спускались вниз по крутой лестнице.
– Да, – ответил Клаус.
Первый подвал принадлежал Вере Петровне и никакого интереса у Клауса не вызвал. Номером два шел подвал Додохиных, он также оставил Клауса равнодушным. Зато в подвале Тани немец заметно оживился. Оля сказала:
– Ну, раз мы больше не нужны, мы пойдем.
– Идите, идите, – ответила Вера Петровна, хотя обращалась она ко мне.
– Спасибо вам большое. – Я горячо поблагодарила пару «буржуев», и они покинули подвал.
Клаус зашел в небольшую подвальную комнату и принялся ходить от стенки до стенки. Мы внимательно следили за его перемещениями. Потом он остановился, осмотрелся и, обнаружив в углу швабру, принялся стучать ею по полу. «Идиот», – пронеслось у меня в голове. Ну конечно, идиот! А кто же он еще? Схватил швабру, стучит ею, определенно что-то ищет. Сейчас, ровно через минуту, меня все хором спросят: «А что это он делает?» И что я должна отвечать?
Быстрее, чем я успела об этом подумать, вопрос прозвучал.
– Чего это он? – спросил Саша, глядя на Клауса с полным недоумением.
– Тш. – Я приложила палец к губам. – Не спугните...
На меня уставились три пары до крайности изумленных глаз. Даже Танины маленькие глазки округлились.
– Дело в том, – я понизила голос, – что его преследует навязчивая идея...
Когда моя пауза затянулась, баба Вера не выдержала:
– Какая?
– Видите ли... Дом этот действительно его деда. Это правда. Но Клаус страдает небольшим психическим расстройством...
Таня ахнула, и глаза ее тут же померкли. Ведь еще пару минут назад Клаус представлял для нее живой женский интерес! А тут я объявила о каком-то расстройстве...
– Нет, вы не подумайте, он не псих! – Я тут же поспешила успокоить Таню, тем более что нужный нам подвал был именно ее подвалом. – Все не так страшно...
– Короче, – сплюнув на пол, потребовал Саша. – Чё с ним?
Короче! Я была бы рада сказать что-то короче, но что я могла сказать? Конечно, я тянула резину, пытаясь придумать хоть что-то относительно солидное, во что можно было поверить. Что-то, что могло объяснить его перемещения со шваброй по периметру подвала.
– Он уверен, что Гитлер жив, – вдруг ляпнула я и сама ужаснулась тому, что сказала.
– Что-о-о-о?! – воскликнули все хором.
– Он уверен, что во время войны Гитлер не погиб. Он думает, что тогда, когда в Берлин вошла Красная армия, он бежал из своего бункера по тайному подземному тоннелю. Он уверен, что бежал Гитлер сюда, в Кенигсберг, и что этот тоннель заканчивается здесь, в доме его деда.
– Гитлер бежал? – осторожно переспросила Вера Петровна почти шепотом.
– Да. – Я кивнула. – И Борман с ним...
Потом стало тихо. Так тихо, что я слышала, как тикают часы у Саши на руке. А Клаус все стучал и стучал... Потом, стукнув возле какого-то старого комода, стоявшего в углу, притих.
– Нашел, что ли? – спросила Вера Петровна, не сводя с него глаз.
– Наверное.
Во время всего этого спектакля я наблюдала за жильцами дома. Аккуратно так, исподтишка. Таня, по всей видимости, никак не могла разобраться со своими чувствами. Ей было плевать на его деда, на Гитлера и на Бормана, на всех, вместе взятых. Ее интересовал Клаус. Она, как я понимаю, размышляла – сильно он вольтанутый или ничего, потянет? Ей очень хотелось закрутить с ним романчик, я это видела. Но мое сообщение о том, что у него не все дома, несколько расстроило ее планы. А потому она думала.
Вера Петровна плохо понимала, что происходит, и уж точно не думала о правдивости происходящего. Ей было просто интересно, не более. В ее скучной жизни давно ничего нового не происходило. И вот вдруг – немец, да еще и с приветом!
Саша... Вот этот алкоголик Саша меня настораживал. Он мне очень не нравился. Не могу объяснить почему. Он не был похож на простого пропойцу. Да он был нетрезв еще с утра. Да, он был немыт, небрит и нечесан. Но его глаза очень пристально и цепко следили за Клаусом. А когда я объявила о том, что он ищет тоннель, он мне не поверил. Нет, он ничего не сказал, но я видела. Я видела легкую, едва-едва заметную усмешку, тенью пробежавшую по его серому лицу. И готова была дорого заплатить за то, чтобы узнать, что он думал в тот момент.
– Ну что? – спросила я Клауса по-немецки.
Клаус повернулся.
– Здесь, – ответил он.
