скачать книгу бесплатно
Разве этим он не преследует личных целей?
Поэтому он и может достичь их».
(Лао-цзы в переводе А. А. Маслова)
Поразительные слова. Это же, практически Евангелие.
«Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных» (Мф. 20: 16).
«Поэтому мудрец, становясь позади всех, оказывается впереди всех».
***
«Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет
ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и
Евангелия, тот сбережет ее» (Мк. 8: 35).
«Пренебрегает собой и потому сберегает себя».
***
Теперь посмотрите на эти слова, которыми заканчивается седьмой параграф.
«Разве этим он не преследует личных целей?
Поэтому он и может достичь их».
Режет ухо, не правда ли? Они как будто нарушают общий строй и противоречат Евангелию. Как будто в них звучит эгоистическая нота. Но не спешите делать выводы.
В этом месте хочу привести один диалог, который все прояснит:
Как-то меня спросили:
– Как понимать слова Евангелия: «Ударившему тебя по щеке подставь и другую» (Лк. 6: 29)?
Тогда я ответил как смог:
– Удар по щеке – это не побои – это оскорбление. Как на него реагировать, чтобы зло не увеличивалось, а пресекалось? Просто не отвечать. До тех пор, пока вы не отвечаете на зло, оно вам не принадлежит. Это проблема нападающего, потому что люди распространяют зло лишь от внутреннего не устройства. Это состояние тяжелое, и его хочется разделить с кем-либо. Смирение является железным занавесом для него. Поэтому по учению святых отцов в среде монахов принято правило – прощения просит оскорбленный, а не препирается, чувствуя свою невиновность.
– Как же так, – недоумевал вопрошавший? – В этом же нет справедливости!
– Действительно, по мирским понятиям справедливости нет. Наша гордыня требует компенсации, но ведь христианин не живет по мирским понятиям. Он со смирением отдает суд Богу, поскольку не знает мотивации человека, который наносит оскорбление и тогда действует духовный закон – его зло обращается на него же самого, не найдя удобренной почвы в душе оскорбленного, чтобы пустить свои корни. То есть, оно возвращается к первоисточнику и, не находя выхода, начинает терзать его изнутри. У ап. Павла есть несколько слов об этом: «Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья» (Рим. 12: 20).
Тут собеседник торжественно воскликнул:
– Вот оно что – это же эгоизм! – вспомните параллель из «Книги пути и благодати», те слова, на которых было прервано повествование: «Разве этим он не преследует личных целей?..»
– В этом видится отделение себя от других, замкнутость на себе и выключение себя из общего процесса, – продолжал собеседник. – Это напоминает приемы в дзюдо, когда используется не прямая сила, а сила противника, сила инерции, которую умело направляет обороняющийся. Главное дать возможность противнику совершить действие и направлять его в свою пользу. В этом видится ухищренное зло. Низложить врага, не запятнав себя, и выглядеть при этом этаким ангелом.
– А ты попробуй, – возразил я, – Мало у кого получается. Чаще происходит один из двух вариантов: или человек впадает в самооправдание, чем навлекает на себя еще больше подозрений, или он в ответ нападает, используя те же приемы противника. Тогда все это выглядит просто безобразно. Приняв же на себя вину, он снимает тем противоречия и оставляет укоры в свой адрес на совести осуждающего.
Этот случай вспомнился потому, что некоторые элементы Писания понимаются так, что христиане представляются бесхребетными. Это вовсе не так. Искусство ведения брани со злом для христианина является первейшей задачей. И вести ее необходимо так, чтобы не оказаться в водовороте событий, чтобы не увеличивать количество зла, а уменьшить его посредством герметизации, отстранившись, предоставив его самому себе, даже если приходится неоправданно пострадать.
Живи и пой. Спешить не надо.
Природный тонок механизм:
любое зло – своим же ядом
свой отравляет организм.
(И. Губерман)
Так и в «Книге пути и благодати» предлагается, созерцая происходящее, смотреть на то, как делаются дела и быть вне этого водоворота. Рассматривая подобным образом Писание и книги из иных культур, мы никак не можем сравнивать их. Из приведенного примера видно, насколько сложно бывает понять истинный смысл текста. Чаще всего он бывает просто непереложим на иную культуру без утраты существенных элементов – требуется его адаптация. Прибавьте к этому издержки перевода, массированную обработку сознания в рамках своей культурной среды, тогда станет понятно, что любое сравнение и разговоры о том, что наша вера правая не только недопустимы, но являются вредными. «А разве есть вера лучше нашей?» – предполагаю я вопрос. Нет! Разговор не об этом, а о том, что каждый раз, начиная любое сравнение, мы входим в область логических связей, оставляя область веры. А логика – плохой помощник. Сравнение всегда сопровождается возвышением себя и умалением второй стороны, иначе оно было бы нецелесообразно. Но именно это и подводит нас к тому, о чем мы говорили чуть выше: «Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных» (Мф. 20: 16).
«Поэтому мудрец, становясь позади всех,
оказывается впереди всех». (Книга пути и благодати)
Теперь отступим назад, и приложим фразу ап. Павла к учению Лао-цзы: «Ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон…» (Рим. 2: 14).
В «Книге пути и благодати» высвечивается закон, опираясь на который можно править свой путь к Тому, имя Которого не названо. То есть, книга эта приводит прямо к Евангелию, прямо к Тому, Кто наименовал этот путь, сказав: «Я есмь путь и истина и жизнь…» (Ин. 14: 6).
«Ибо Он тот, о Котором сказал пророк Исаия: глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему» (Мф. 3: 3).
«Путем Господним и стезями Его называет души, к которым должно прийти слово Евангелия. Он убеждает приготовить их или очистить посредством покаяния, исторгая терние страстей, выбрасывая камни греха и делая их, таким образом, расположенными и благоприятными для принятия этого слова» (Евфимий Зигабен).
«Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь;
никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14: 6).
«Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца
Моего. И отныне знаете Его и видели Его» (Ин. 14: 7).
Как вы поняли, в Евангелии и в «Книге пути и благодати» есть очень много схожего, потому что закон восхождения – он един, и те, кто ощущает его, неизбежно приходят ко Христу. И тут мы подошли к очень интересному моменту. Как в «Книге пути и благодати» не названо имя Творца, так и одно из христианских течений отнимает все известные имена, характеризующие Творца.
«В Душе нет другого познания, кроме знания,
каким образом она не знает Его».
(Блаж. Августин)
Апофатическое (отрицательное) богословие с ранних времен является в святоотеческой мысли в виде двух различных течений. Одно из них резко отрицает возможность какого бы то ни было знания о Боге, по природе непостижимом.
Мы можем постигать Бога не в том, что Он есть, а в том, что Он не есть, отвлекая от Него всякие определения и имена. Таково учение Климента Александрийского: «Имена, обозначающие Бога: Единый, Благой, Разум, Сущий, Бог, Творец, Господь, – не имеют значения имен в применении к Нему и употребляются лишь во избежание других обозначений, еще более унижающих абсолютную Непостижимость».
Этим Климент Александрийский указывает на то, что говоря о Боге-Творце, мы лишь указываем на свойства Его, которые ни объяснить ни передать не можем. Поэтому мы и адаптируем каждое слово к нашим понятиям, огрубляя и низводя небесное к земному. Библия обращает особое внимание на то, что Бог не имеет никакого образа. И это мы должны держать в уме. Во время молитвы мы не только помыслы должны отсекать, но и всякие образы. Только тогда и может открыться духовная глубина, в которой человек соприкасается с Творцом. Именно о ней Давид говорит: «Из глубины воззвах к Тебе!» – то есть из глубины сердца!
В какого Бога мы веруем?
(Какой Бог вам ближе?)
Подумайте, каким вы себе представляете Бога, грозным судьей, гневающимся на творящих неправду? Милующим вернувшихся на путь правды? Или же вам ближе вторая позиция, – Бог прост в существе своем и неизменяем! Отвечая на эти вопросы, возьмите в помощь труд свт. Василия Великого, который говорит о гневе Божием так: «Не тетива напрягает Божий лук, но карающая сила, которая иногда напряжена, а иногда ослаблена. Посему слово (см. Пс. 7: 14) грозит грешнику тем, что готово ожидающее его наказание, если пребудет во грехе, потому что в луке уготованы сосуды смертные, а сосуды смертные суть силы, потребляющие врагов Божиих… Как огонь произведен для сгораемого вещества, создан не для алмаза, который не расплавляется в огне, а для возгорающихся дров, так и стрелы Божии соделаны для душ удобосгораемых, в которых собрано много вещественного и годного к истреблению. Посему, которые имеют уже в себе предварительно разжженные стрелы дьявола, те приемлют на себя и стрелы Божии» (свт. Василий Великий: 5, 181—182).
Вот что говорит свт. Григорий Палама: «Гнев Божий может ли кто выдержать? – Страшно, братие, впасть в руки Бога Живого; ибо если мы страшимся рук врагов, в то время как Господь говорит: «Не убойтеся от убивающих тело» (Мф. 10: 28), то кто имеющий ум не устрашится рук Божиих, во гневе поднимающихся против неверующих? Ибо гнев Божий откроется против всякой души тех, которые в распутстве и насильничестве проводят жизнь, не зная обращения, и истину подавляют неправдою (ср.: Рим. 1, 18)» (свт. Григорий Палама: 26, 246).
А может быть, вам ближе иное утверждение, которое мы находим у преподобного Антония Великого, который говорит следующее:
«Бог Благ и бесстрастен и неизменен. Если кто, признавая благосклонным и истинным то, что Бог не изменяется, недоумевает, однако, как Он, будучи таков, о добрых радуется, злых отвращается, на грешников гневается, а когда они каются, является милостив к ним, то на сие надо сказать, что Бог не радуется и не гневается, ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, чтобы Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит. Вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым. А мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога по несходству с Ним. Живя добродетельно, мы бываем Божиими, а делаясь злыми, становимся отверженными от Него. А сие значит не то, что Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют. Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение во грехах, то это не то значит, что Бога мы ублажили или переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу уврачевав сущее в нас зло, опять соделываемся мы способными вкушать Божию благость. Так что сказать: „Бог отвращается от злых“ есть то же, что сказать: Солнце скрывается от лишенных зрения».
«Оказывается, Бог не мстит человеку за его беззакония и не награждает за добродетели. Как благоденствие, так и скорби являются лишь естественными следствиями законной или беззаконной жизни не только отдельного человека, но и – целых народов. Под законом здесь, конечно, подразумеваются не какие-то внешние предписания Бога по отношению к человеку, но – сама наша богоподобная природа. Так, поступая вопреки замыслу Божию о нас, мы пожинаем горькие плоды этого насилия над собственным естеством. Стремление же соответствовать Божьей воле, данной всем нам в заповедях Христовых, как раз и открывает перед человеком эту удивительную истину христианства: „Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем“ (1 Ин. 4: 16), но открывает ее только в той мере, какую каждый человек стяжал своей жизнью по Евангелию» (А. Ткаченко).
Рассуждая о разнице понятий этих равновеликих мужей, мы делаем выводы, что учение св. отцов преследует, прежде всего, педагогическую цель. Это хорошо видно из объяснений И. Златоуста: «Пастырь так должен отличаться от подначальных ему, как пастух от овец». Святые отцы не вправе давать нам объективную картину мира. Да мы ее и не поймем, поэтому они и разговаривают с нами, нисходя на наш уровень, наделяя Бога именами и свойствами, понятными человеку. Из этого следует, что пастух разговаривает со стадом на понятном ему языке и, оберегая стадо, действует не одним только пряником, но часто и кнутом.
***
Все то, что последует далее, будет основано на неизменной формуле св. Антония Великого: «Бог благ и бесстрастие и неизменен…»
Рассуждая о механике чуда, касаясь вопроса веры или действия молитвы и благодати, мы во всех случаях будем помнить эти слова святого, пытаясь согласовать с ними дальнейшие рассуждения.
В христианской среде все, что непонятно, находит один ответ – чудо. Но в большинстве случаев мы просто отворачиваемся от понятных и приемлемых объяснений. Конечно, нам легче представить Бога, неким фокусником, реагирующим на наши запросы и решающим наши проблемы, чем оставаясь рассудительными, попытаться увидеть все как есть, или хотя бы максимально приблизиться к этому. Именно по этой причине возникают совершенно неприемлемые вопросы. Например, в социальной сети «Елицы», один из пользователей поставил вопрос: «Страдает ли Бог?» И большая часть пользователей отвечает: «О, да, – конечно! Страдает безмерно о своем творении…» Кроме улыбки это ничего не вызывает. Поэтому мы будем отсекать любую мысль, которая приводит к сентиментальности. Она расслабляет и уводит от истины. Мы будем добывать понятные ответы, прибегая к естественным знаниям о человеке и его месте в мире, не забывая о его взаимосвязи с Создателем, имея в виду взаимоотношения Творца и твари.
«Бог благ и бесстрастен и неизменен» (св. Антоний Великий)
Как было сказано, этот наиважнейший посыл лежит в основе всех последующих рассуждений.
Он означает, что действие Божие в мире всегда неизменно одинаково. Поскольку Бог является источником энергий, то не может быть никакой избирательности по отношении к нам. Поэтому слова «наказует, милует, помогает, ожесточает, уничтожает» и множество других имеют лишь условное значение, приемлемое лишь на стадии ознакомления с действием Бога в мире. Именно об этом и говорит Климент Александрийский:
«Имена, обозначающие Бога: Единый, Благой, Разум, Сущий, Бог, Творец, Господь, – не имеют значения имен в применении к Нему и употребляются лишь во избежание других обозначений, еще более унижающих абсолютную Непостижимость».
Вот что говорит об этом же пр. Марк Подвижник:
«Господь положил, чтобы за каждым делом, добрым или злым, приличное ему ВОЗДАЯНИЕ СЛЕДОВАЛО ЕСТЕСТВЕННО, а не по особенному назначению, как думают некоторые, незнающие духовного закона.
БЛАГОДАТЬ ДУХА ЕДИНА И НЕИЗМЕННА, но действует в каждом, как хочет. Как дождь, излившись на землю, питает и поддерживает в растениях свойственное им качество, в сладких – сладость, в терпких – терпкость, так и Благодать, наитствуя сердца верующих, сподобляет их воздействий своих, сообразно с их добродетелями, сама в себе не изменяясь.
Алчущему Христа ради бывает она пищею, жаждущему – сладким питием, зябнущему – одеждою, труждающемуся – успокоением, молящемуся – извещением (что молитва услышана), плачущему – утешением. Итак, когда услышишь слова Писания о Святом Духе, что Он «седе на едином коемждо из Апостолов» (Деян. 2, 3), или что Он «взыде на Пророка» (1Цар. 10, 10), или что Он действует (1Кор. 12, 11), бывает оскорбляем (Ефес. 4, 30), угашаем (1Сол. 5, 19), раздражается (Деян. 17, 16), также, что одни имеют начаток Духа (Римл. 8, 23), другие же исполнены Духа Святого (Деян. 2, 4), то не думай так о Духе, будто в Нем бывает какое раздробление, или преложение, или изменение, но веруй, как прежде сказали мы, что Он непреложен, неизменен и всемогущ. Посему и в воздействиях Своих Он и пребывает одним и тем же, и всякому боголепно уделяет подобающее. Он, подобно солнцу, всецело излился на крещенных, но каждый из нас просвещается по той мере, как, возненавидев омрачающие его страсти, истребляет их в себе, а насколько оказывается любящим их, настолько помрачается» (К тем, которые думает оправдаться делами, 226 глав).
Таким образом, для понимания этих слов (низводя небесное к земным символам и образам) мы можем действие благодати уподобить действию электрического тока в проводнике, где ток уподобим благодати, а проводник – человеческому телу. Правильное соединение проводов и соразмерная нагрузка (лампочка или двигатель), позволяет правильно работать электрической цепи. Короткое замыкание или встроенное сопротивление уподобим греху. При этом происходит нагрев сопротивления или проводника и выгорание его, то есть – смерть. Таким образом, резко сокращается срок его службы.
То же происходит и с человеком. В идеале, чистый, безгрешный разум, (необремененный скверными помыслами), должен быть проводником благодати и способствовать правильной работе органов. Грех, подобно короткому замыканию, блокирует проникновение и распространение в нас благодатной энергии и способствует «выгоранию» (то есть, способствует сокращению заложенного в нас Создателем ресурса).
Как это выражено в Евангелии? О неизменности действия Божьего в мире мы читаем в «Апокалипсисе»: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною. Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его» (Откр. 3: 20).
1) Первая фраза «Се, стою у двери и стучу» – как раз означает постоянство и неизменность действия Божия.
2) «Если кто услышит голос Мой и отворит дверь» – эта фраза означает то, что совсем не каждый может услышать и распознать голос Божий (действие Его). Тот, кто не смог распознать, – как бы остается в стороне, на обочине магистральной дороги. А отворение двери означает решимость и действие. Мало просто услышать, надо что-то и предпринять, совершить усилие. А это действие человека, а не Бога (мы помним, что Бог действует неизменно одинаково на всех).
3) «Войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною». Эта фраза означает обожение, воссоздание в душе подобия Божия. Энергия благодати проникает и освящает только тех, кто не чинит ей препятствий. Подобно тому как чистое стекло пропускает свет, человек, свободный от страстей, дает место благодати, освящающей его. И это состояние называется рождением свыше. «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2: 20).
Серафим Саровский также говорит о стяжании Духа Святаго. А это действие опять же человека. Он может понудить себя к действию, следствием которого станет способность воспринимать движение Духа Божьего, который «дышит где хочет».
4) «Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его». Эти слова можно понять опять же однозначно – вся брань происходит в человеке (на это указывает слово «побеждающему»).
Таким образом, мы можем увидеть, что от нас требуется решимость и действие. Бог при этом действует всегда неизменно одинаково. Действие Его проявляется в благодатной энергии, освящающей и просвящающей все живое.
Как же мы можем применить к нашей схеме слова пр. Паисия Святогорца, который говорит: «Когда человек делает один шаг к Богу, то Бог навстречу ему делает тысячу шагов?» Пусть никого не смущает наше представление о Боге! Рассуждая подобным образом, мы никак не погрешаем против высказывания святого старца. Ведь что обозначают слова «шаг к Богу?» Покаяние является нашим шагом к Богу. А слово «покаяние» переводится с Греческого как перемена ума. Можно сказать – обновление ума! Говоря языком молодежи, – перезагрузка ума, при которой из памяти должны стереться негативные, «закольцовывающие психику» стереотипы. Слезами покаяния смываются грехи – плохие программы, понуждающие нас действовать сообразно заложенному в них негативу. Перезапустив таким образом мозг, мы открываем тем самым путь благодати, которая, будучи неизменной, начинает течь потоком, вовлекая в свое поле и смывая даже те малые грехи, которые мы, может быть, и забыли уже.
Таким образом, дети, строя плотины в весеннем ручье, наблюдают, как малая брешь в построенной ими стене расширяется потоком воды, и стена таким образом бывает смываема. Видите, как от ребенка требуется мало, лишь проделать малое отверстие – все остальное делает поток воды. Таково и действие благодати. Один правильный шаг с нашей стороны может впустить поток «воды живой». Путь бывает пробиваем в том месте нашего сознания, какое мы истончили посредством внутренней брани. Таким образом, мы можем говорить словами старца: «Когда человек делает один шаг к Богу, то Бог навстречу ему делает тысячу шагов». В этом случае «смываются» и некоторые болезни, но, вместе с тем более высокая ступень, на которую становится в этом случае человек, готовит сюрпризы, к которым мы не всегда бываем готовы, так что мало взойти на новую ступень бытия, надо на ней удержаться, исследуя движение помыслов и замечая малейшее отклонение от нормы.
Иное понимание ставит нелепые вопросы: «Свободен ли Бог?» Ведь если Он вынужден отвечать на наши запросы, значит, свобода Его оказывается ограниченной между «да» и «нет»; ответить или не ответить. А это само по себе нелепо. Это мы можем помочь или пройти мимо старушки. Можем проголосовать за либерала или консерватора. «Дух дышит, где хочет» – это как раз означает полную свободу Бога, не стесненную ничем земным. И не стесненную выбором между тем, чтобы ответить или не ответить на молитву, потому что «ответ» идет постоянно, даже когда мы забываем молиться. «Ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него» (Мф. 6: 8).
Смотрите, что говорит Иоанн Златоуст:
«Но если Он знает, – скажет кто-либо, – в чем мы имеем нужду, то для чего нужно молиться? Не для того, чтобы указать Ему твои нужды, но для того, чтобы преклонить Его; чтобы через непрестанное моление соединиться с Ним, чтобы смириться перед Ним, чтобы вспомнить грехи свои».
Видите – не для того нужна молитва, чтобы Бог услышал нас (ибо нет Ему нужды в этом). Она нужна нам для того, чтобы «через непрестанное моление соединиться с Ним, чтобы смириться перед Ним, чтобы вспомнить грехи свои».
Поэтому можно сказать, что слова Иоанна Богослова «стою у двери и стучу» означают еще и всеобъемлемость, всеохватность, постоянство и повсеместное распространение благодати. Человек, «рожденный свыше», способен различать голос Бога в себе среди иных голосов (его стук в двери наших сердец).
А от нашего умонастроения, благочестивой или греховной жизни зависит принятие или отказ от благодати.
Притча о блудном сыне также говорит о том, что сын сам меняет свою судьбу – вначале гуляет, после возвращается в отчий дом, в котором все остается в неизменности. По всем этим причинам слова Антония Великого («Бог благ и бесстрастен и неизменен») мне кажутся понятными, хотя и он наделял Бога человеческими качествами. Но это он делал лишь по причине нашей грубости, как о том и говорит Св. Иоанн Златоуст: «Когда ты слышишь слова: „ярость и гнев“, в отношении к Богу, то не разумей под ними ничего человеческого: это слова снисхождения. Божество чуждо всего подобного; говорится же так для того, чтобы приблизить предмет к разумению людей более грубых». Авва Арсений говорил: «Если мы ищем Бога, Он явится нам, и если удержим Его, то Он останется с нами».
***
Есть иной подход к этому вопросу – Бог вмешивается в судьбы или производит некое действие по отношению к каждому человеку в ответ на молитву. Такой взгляд мы в основном и встречаем повсеместно. И он порождает всякие нелепости. Так, человек может годами болеть и ожидать, что его терпение будет однажды вознаграждено. Бог слышит, но не приходит на помощь, испытывая больного – то есть долготерпит. Таковые вспоминают больного лежащего при купели 38 лет. Они не понимают, что необходимы внутренние перемены и вера, которая зависит только от нас. Они лежат и ждут, и ничего не происходит, «И вряд ли что-нибудь произойдет».
