скачать книгу бесплатно
Когда помощница вошла в кабинет, Николай поинтересовался:
– У коллег какая-то проблема?
– Не думаю, просто сегодня они какие-то чересчур эмоциональные, возможно, связано с личными проблемами или с полнолунием… Вопрос чисто коммуникативный, уверена, они самостоятельно придут к согласию.
В Светлане Александровне Николаю нравилось то, что она никогда не жаловалась, не обсуждала и не осуждала людей.
– Посоветоваться с вами хочу.
– Слушаю, Николай Константинович.
– Как думаете, место для офиса нашего нового проекта лучше совместить с существующим или целесообразнее территориально разделить?
– Насколько срочно надо дать ответ или решить задачу?
– Ответ терпит до завтра, а решение – до послезавтра.
– Тогда я постараюсь завтра к вечеру сформулировать свое мнение, хорошо?
– Договорились. Светлана Александровна, вы очень хорошо справляетесь со своими деловыми обязанностями, за что я вам признателен. Я давно хочу спросить: комфортно ли для вас название вашей должности и достаточен ли уровень полномочий?
Светлана Николаевна непроизвольным движением руки поправила безукоризненную прическу:
– Владелец комплекса наших зданий шутливо обращается ко мне при встрече так: «К нам пожаловала директор службы поддержки оперативного управления!»
– Кстати, хорошая формулировка должности, вполне отражает реальность. Это правдивая шутка.
– В каждой шутке есть доля шутки…
– Светлана Александровна, сейчас мы активно развиваем старый бизнес и запускаем новый. Работы у вас прибавляется, уровня ответственности тоже. Думаю, пришла пора более точно сформулировать определение вашей должности. Директор службы поддержки оперативного управления – достаточно адекватно отражает ваши функции, тем более что в ваше непосредственное подчинение мы уже подбираем кадры. Как считаете?
– Можно мне подумать до завтра о функциональном расширении моих обязанностей и тогда уже определиться с названием должности?
– Безусловно, обсудите еще с Игорем Олеговичем, я уже беседовал с ним на эту тему.
Ближе к семи вечера Светлана Александровна зашла в кабинет Николая. «Конец дня, а выглядит безупречно. Впрочем, как всегда, как всегда…» – в очередной раз мысленно сделал ей комплимент Николай.
– Не возражаете, если я отлучусь на переговоры с владельцем нашего комплекса по поводу помещения?
– Конечно. И сразу идите домой, не возвращайтесь, срочного ничего нет, я просто посижу, подумаю в тишине.
– Хорошего вам вечера, Николай Константинович!
– А вам – успешной встречи!
Николай вышел в офисный зал. Привить культуру уходить вовремя с работы стоило большого многолетнего труда. Авральные советские привычки оказались уж очень живучи, как и неумение организовывать рабочее время… Пустые места демонстрировали победу настойчивости. Они тоже умели говорить, каждое из них отражало характер и настроение владельца: многочисленные приклеенные разноцветные заметки на мониторах компьютеров айтишников или абсолютно пустой и идеально чистый стол начальника службы безопасности. «Кстати, где он сегодня? Ах да, улетел утром в Сибирь подбирать на работу местных подчиненных», – Николай обернулся на звук открывающейся двери.
Двое мужчин, один постарше и с портфелем, а второй помоложе, входили в офис.
– Добрый вечер, Николай Константинович.
– Добрый, господа. Что привело вас к нам в нерабочее время?
– Мы из Федеральной службы безопасности, к вам лично.
– Можно взглянуть на удостоверения?
– Конечно, – старший по возрасту первым показал свой документ.
– Ну, тогда пройдемте в кабинет, – Николай жестом указал в сторону приемной. – Вы верны традициям – любите навещать граждан по вечерам.
Гости чувствовали себя достаточно уверенно. Только у более молодого бегали глаза и был излишне довольный вид. Николай внимательно изучил свидетельства о принадлежности и демонстративно тщательно переписал имена и должности посетителей.
– Чем обязан столь занятым людям во внерабочее время?
– У нас ненормированный рабочий день, Николай Константинович, – полковник и начальник отдела Финчуков, слегка полнеющий, но еще крепкого телосложения мужчина, как и полагается старшему по должности и званию, начал говорить первым. – К нам поступили оперативные данные, которые мы хотели бы обсудить с вами.
Николай достал еще чистой бумаги и не стал убирать авторучку.
– Почему не пригласили меня официально на допрос?
– Зачем вы сразу так, к чему обострять ситуацию, возможно, для начала будет достаточно и данной беседы, – фээсбэшник внимательно следил за реакцией Николая.
– Не возражаете, если я пошлю сообщение домой, что задержусь, разговор, возможно, не будет коротким?
– Конечно.
Николай достал смартфон и послал эсэмэску начальнику службы безопасности: «Срочно возвращайтесь в Москву, созвонимся позже».
– Слушаю вас внимательно.
– К нам поступили данные, что на ваше имя в зарубежных банках открыты личные счета, – полковник пристально смотрел на Николая.
Николай молчал и делал пометки на бумаге.
– Кроме того, – продолжил вежливым тоном незваный гость, – есть определенная информация о ваших знакомых чеченцах и иностранных контактах. Все это несколько настораживает нас. Возникло мнение, не отмываются ли деньги и не финансируются ли незаконные вооруженные формирования на Кавказе с вашей помощью или через вас? Это пока не обвинение. Возможно, вас даже не ставят в известность, используют втемную. Можете что-то сказать по данному поводу?
– Это только ваши гипотетические предположения или можете предъявить доказательства? – Николай отложил авторучку.
– Считайте, что пока гипотетические, поэтому мы и пришли сами, а не вызвали вас к себе. Так вы можете пояснить нам информацию по счетам?
– А по знакомым вас не интересует информация?
– Конечно интересует.
– Может быть, чаю, кофе или покрепче? – Николай почувствовал, что разговор стал обостряться и необходима пауза. «Надо успокоиться и попытаться понять источник и причину наезда», – дал он себе мысленную установку.
– Чаю, мы на работе, – ответил полковник.
– А мне кофе с сахаром и сливками, – добавил оперуполномоченный капитан Малкин, значительно моложе Николая, но уже лысеющий и с бесцветными глазами.
На мониторе компьютера замигал мессенджер, и высветилось сообщение.
* * *
Привет тебе, Мыслитель! Надеюсь, что не отвлекаю. Прости, если ошибаюсь. Ведь женщину можно простить за случайную нетактичность? Вопрос, скорее, философский, но озадачивает меня. Одна из моих старых знакомых, умная молодая женщина, не так давно сменила вероисповедование. Хотя и еврейка по матери, она всегда считала себя православной. В роду ее были даже православные священники. После некоторых семейных катаклизмов моя знакомая стала изучать иудаизм и увлеклась своим историческим началом. В этом нет ничего необычного, но меня удивило, как быстро она изменилась по-человечески. Стала более… демонстративно агрессивная и нетерпимая что ли… Именно демонстративно… Сегодня при мне на безобидное высказывание одного человека бросила обличающую реплику: «По-настоящему христианская этика. Скучно». Словно печать поставила. Есть ли в нас, высших мыслящих земных существах единое большое человеческое начало, на которое лишь накладываются религиозные условности, ограничения и мудрость? Или фанатичная приверженность какой-либо вере ограничивает и делает более примитивной и нетерпимой нашу человеческую сущность? Н-да… Если женщина философствует, то… :)
* * *
Мельком взглянув на сообщение, Николай вышел в приемную, оставив дверь открытой, чтобы было видно визитеров. Включив чайник, стал не спеша доставать кружки и одновременно анализировать ситуацию: «Нежданные гости предъявили два очевидных факта – зарубежные счета и чеченцы. Помнится, примерно недели полторы назад ко мне в офис, часов в семь вечера, неожиданно пришел Олег Робертович, давнишний экс-партнер – пытались как-то делать бизнес лет семь-восемь назад. Раньше в провинции это был уверенный в себе молодой обеспеченный бизнесмен. Ко мне он заявился в потрепанной одежде и без двух передних зубов. Москва – это большой рекламный пылесос, обещает много возможностей, но деньги высасывает жестко. Судя по внешнему виду, не вписался он со своим самолюбованием и завышенной самооценкой в суровые реалии столичной жизни, нашелся на него еще кто-то более наглый и беспринципный. И потребовал этот неудачный новый москвич с меня восемьдесят тысяч баксов за давнее знакомство с его партнером, бизнес с которым, впрочем, не сложился в то время. Причем сказал, что может получить деньги безналом за границей… Я его послал, но, видимо, он приходил не случайно, пробивал ситуацию, осматривался. И в те стародавние времена контактов с ним у меня как раз шел проект с Амирханом в Москве, чего я и не скрывал. Проясняется ситуация, однако, примитивная многоходовка. Даже не многоходовка… И глаза у капитана бегают, явно в доле, определенно шакалит».
Поставив на стол три чашки чая, Николай сразу предупредил:
– Сахара не держим, извиняйте.
Капитан как-то неуверенно попытался напомнить про кофе, но Николай сделал вид, что не услышал вопроса.
Держа в руках горячую чашку и глядя в окно, Николай задумчиво произнес:
– Недавно узнал, что, по статистике, из всего количества российских бизнесменов начала девяностых в живых сегодня осталось не больше пятнадцати процентов… В отечественных тюрьмах и на зонах сидит треть миллиона бывших предпринимателей. Сколько в заключении умерло бизнесменов – статистики нет, но я лично случаи такие знаю. Когда-нибудь подобные прецеденты все же станут достоянием гласности. В стране, где так много и давно говорят о стимулах для малого бизнеса, под судом побывал каждый шестой бизнесмен. Уверен, нет ни одного бизнеса в стране, который прямо или косвенно не подвергался рэкету.
– И что? – явно недовольный чаем без сахара вместо кофе и отвлечением от темы, вставил реплику капитан.
– И ничего. Никому ничего, в том-то и дело. Стране ничего, что у нее нет будущего на десятилетия вперед, как после очередной гражданской войны или очередного нэпа конца двадцатого – начала двадцать первого века, ибо основную массу по-настоящему инициативных и предприимчивых людей в очередной раз уничтожили, посадили и выдавили за рубеж. По эмвэдэшным недавним опросам в школах, процентов шестьдесят мальчиков хотят стать «ворами в законе», а более сорока процентов девочек – путанами, почти все нормальные остальные – уехать из России. И это будущее страны, ее генофонд! Обществу ничего, что дети без отцов и кормильцев растут. Промышленности ничего, что инженеров и рабочей силы не хватает. Науке ничего, в очередной раз потерявшей интеллектуальный и организационный потенциал. Элита наших специалистов и ученых, эмигрировавшая из страны, строит мосты и самолеты, лечит и делает уникальные операции, учит и развивает Запад. И вам ничего – как защитникам отечества и граждан. Вот и день у вас ненормированный, и на сто тысяч населения в России приходится четыре тысячи сотрудников правоохранительных органов, еще больше работает в таможне, прокуратуре, различных инспекциях… Это самый большой показатель в мире. А если и частных охранников посчитать, то половина взрослого мужского населения страны кого-то охраняет. А живыми, счастливыми и на свободе энергичным людям, как говорил незабвенный Остап Бендер, на которых держатся все «ничего», остаться в нашей стране до сих пор сложно…
