скачать книгу бесплатно
– Покажешь Синюю гряду? – хмурясь, спросила девочка.
– Конечно, покажу, чтобы ты туда никогда ни ногой…
– Когда я вырасту, убью всех медведей, а они даже не успеют меня поцарапать. И не нужно будет ни вот столько охотников, ни вот столько, – она показала одну пятерню, потом добавила вторую.
– Ишь, что выдумала! Да косолапые, чтоб ты знала…
– Так и будет, мама. Я подкрадусь и убью одного, потом другого, ещё и ещё. Всех убью за то, что они тебя поцарапали, а папу убили.
– Как же! Подкрадёшься!
– Подкрадусь. Я научилась делать вот так…
Малышка всплеснула ручками и… исчезла.
Это добило Петтеву: по её спине пробежал мороз. Призвав на помощь всю свою выдержку и придя в себя, она принюхалась. Это не помогло – в пещере стоял стойкий запах выделанных шкурок. Тогда она прислушалась. Услыхав едва уловимый шорох, она направила указательный палец на свою лежанку и сказала:
– Похвально прячешься, Таммиа. Я тебя не вижу, но знаю, что ты вот тут!
Малышка, появившись, разочарованно сказала:
– Конечно, от тебя не спрячешься. Ты – охотница.
– Если надумала стать грозою медведей, учись ходить бесшумно. Остальному я тебя научу.
– Хорошо, мама.
Петтева смерила девочку взглядом с головы до ног и, подумав, громко сказала:
– Да, похоже, уже пришла пора, Таммиа!
– Я тоже пойду на охоту? – обрадовалась малышка.
– Пока нет. Прежде ты будешь учиться бросать камни далеко и метко.
– А потом мы пойдём на охоту?
– Не спеши. Потом я расскажу тебе всё, что должна знать взрослая охотница…
– А когда…
– Не спеши. Пока спустись к ключу, умойся. Заодно принеси воды. Возьми пустые бахли. Да не бегай стремглав! Тропы узкие, вдруг сорвёшься…
– Себя я тоже смогу поднять, – ответила Таммиа. – Недавно я сорвалась, полетела в ущелье, а потом не захотела падать.
– Сорвалась, но не захотела падать? Как это? – оторопев, спросила Петтева.
– Я дышала, дышала. Потом стало легко, и, прыгая по камешкам, я вернулась на тропу. Показать, как я это сделала? Я могу хоть сейчас прыгнуть в ущелье. Мне уже не страшно. Показать?
– Нет, нет! – ужаснувшись, воскликнула Петтева. Затем, справившись с эмоциями, шумно выдохнула и добавила. – Позже покажешь. Как-нибудь потом, сейчас мне некогда… А пока не бегай стремглав, ходи неторопливо. Мы не на охоте, спешить некуда.
– Хорошо, мама.
– Ступай. Да убедись, что бахли без трещин.
– Ладно, – девочка пошла к выходу и позвала. – Раби, пошли! За мной, Раби!
Крупная пантера вышла из тёмного угла, зевнула, обнажив длинные белые клыки, потянулась, затем пошла вслед за малышкой.
Они ушли, а Петтева грузно села на свою лежанку и долго глядела на выход из пещеры, отдуваясь и вытирая испарину, выступившую на лбу и шее.
*
От внимания девочки не ускользало, что иногда мама возвращалась домой с кровоточащими ссадинами на руках. Такие раны могли нанести только большие камни, Таммиа это понимала. Но зачем охотнице понадобилось ворочать тяжести? Что мама делала? Помечала угодья или возводила на ручьях запруды? На вопросы Таммиа мама отвечала, что и охотиться, и перебираться в горах с тропы на тропу ей становится всё труднее, расплата за каждую неловкость – ссадины. Кое в чём мама была права. Готовя пищу, она всё чаще и чаще садилась и отдыхала. Конечно, она теряла силу, и если бы Раби не помогала ей охотиться, выбор пищи был бы невелик: коренья, стебли и лесные орехи. И всё-таки мама что-то недоговаривала. Она что-то скрывала, Таммиа чувствовала это.
Прошло несколько лет.
Однажды Раби, вернувшись с мамой с охоты, обошла поляну, заглянула в пещеру, потёрлась о ноги Таммиа, а потом ушла в горы. Она не вернулась ни ночью, ни утром, ни вечером. Мама сказала, что Раби стала взрослой и ждать её не нужно. Таммиа чуть было не расплакалась, но мама строгим голосом одёрнула:
– Не ной!
– Я не ною.
– Ты тоже стала взрослой. Ну, почти… Завтра пойдёшь со мной на охоту.
– Я стану охотницей?
– А кем же ещё? Палка с острым концом у тебя есть.
– Да, – шмыгнув носом, согласилась девочка.
– Камни ты научилась бросать далеко и метко. Завтра заменишь Раби.
Девочка улыбнулась сквозь слёзы.
*
Миновали годы.
Девушка Таммиа стала успешной охотницей. Добывать
пищу было просто, для этого не нужно было натирать тело травой, чтобы отбить запах, или становиться невидимой. Мама научила её ставить силки в тех зарослях ивняка, в которых жили большие колонии зайцев; показала, в каких заводях обычно стояли, помахивая хвостами, крупные серебристые рыбы. Птицу она могла сбить камнем издалека. Если Таммиа входила в зону поражения, шансов спастись у той птицы, которая выглядела аппетитнее остальных, не было. Ни единого шанса!
Добыча зелёной пищи и вовсе не требовала напряжения сил. Таммиа ещё в отрочестве запомнила, какие тропы вели к лугам, на которых росли кусты пом-пом с сочными вкусными кореньями. И где, спустившись к ручью, можно было наломать охапку стеблей кадмеи. Эти стебли мама любила жевать перед сном, глядя на россыпи небесных искр.
Изредка, пренебрегая предупредительными метками, которые Таммиа и её мама регулярно расставляли на дальних тропах, в их владения забегали мелкие хищники. Если Таммиа улавливала их запах, тут же бросалась в погоню. Преследовательницей она была отменной. Её мышцы с возрастом стали сильными и эластичными, дыхание никогда не сбивалось. Мелким хищникам лишь изредка удавалось избежать смерти. Выживали те, кто успевал забиться в расщелины между камнями. Из шкурок менее расторопных или огрызавшихся хищников мама делала тёплую зимнюю одежду.
Только оленям, козам и задиристым горным баранам позволялось ходить, где им нравилось; пастись на любом склоне и любой поляне, даже там, где росли кусты пом-пом и кадмеи; спать, где им хотелось. Мама никогда на них не охотилась, и строго-настрого запретила делать это Таммиа, на что девушка с радостью согласилась. Ей нравились эти изящные рогатые лесные жители. А маленьких шаловливых детёнышей она просто обожала.
Однажды поздней осенью в их угодье вторгся опасный враг – большой бурый медведь. Таммиа в тот день, далеко уйдя от Лысой горы, метила тропы. И вдруг она услышала глухое ворчание и потрескивание сухих сучьев. Она пошла на звук и впервые в жизни воочию увидела одного из тех хищников, с которыми мама строго-настрого запретила встречаться.
Медведь, поднимая вверх нос и шумно вдыхая воздух, шёл по перелеску туда, где на поляне паслось стадо оленей. С его длинной шерсти свисали слизь и тина. Таммиа поняла, что он сумел преодолеть топкую Тёмную падь.
Пришло время помериться силами с самым грозным врагом, о чём Таммиа давно мечтала. Она стала невидимой, немного прошла, наблюдая за повадками медведя и определяя, куда следовало нанести удар. Тот завертел головой, улавливая странный запах. Не увидев опасности, сел и стал пристально смотреть вокруг. И тут в его темя, расколов череп, глубоко вонзился острый камень. Хищник рухнул, не издав ни звука.
– Чем же ты опасен? – толкнув ногой безжизненную тушу, произнесла девушка. – Пройдут осень и зима, и я устрою на вас охоту. Убью всех. Отомщу и за папу, и за маму.
*
Обычно Таммиа возвращалась домой с добычей, когда солнце стояло в зените. Вернувшись однажды с охоты, она не увидела маму ни на поляне, ни в пещере. Немного подремав, она приготовила ужин, а потом долго сидела, глядя на горы, долину и озеро, размышляя, чем бы себя занять, чтобы не было скучно. Например, она могла бы без особого труда убрать с поляны беспорядочно валявшиеся валуны, а потом… Иногда ей снились белоствольные рощи, светлые подлески и усыпанные яркими цветами кусты, которые вплотную подступали к неглубоким заводям. В заводях плавали красные и жёлтые длиннохвостые рыбки. Эти сны были невероятно красивыми, но соорудить посреди поляны даже маленькую проточную заводь ей не удалось бы при всём желании, потому что ключ вытекал из горы намного ниже их пещеры. Можно было, конечно, принести и наполнить водой яму, но стоячая вода быстро протухала. К тому же, красные и жёлтые рыбки не водились ни в одном ручье. И нигде в их угодьях не росли кусты с крупными яркими цветами. Таммиа поняла, что, к сожалению, воплотить в жизнь этот сон не получится. Она подумала и решила сделать кое-что другое – воссоздать картинку, которую видела в своих снах намного чаще, чем белоствольные рощи и заводи с рыбками: посреди большой поляны стоял высокий тёмный валун, вокруг которого были выложены небольшими камнями несколько кругов. Таммиа даже помнила, что в одном из кругов лежал крупный прозрачный камень голубого цвета.
Таммиа окинула взглядом поляну. Расчистить её девушка могла без особых усилий. И голубые камни не нужно было носить издалека. Она знала, что в отдалённой тёмной глубине пещеры лежала целая куча таких камней.
Петтева пришла домой поздно вечером и остановилась как вкопанная, увидев перед собой посыпанную мелким щебнем поляну и торчащий в центре тот большой валун, который давно мешал ей ходить к костру.
– Что случилось, Таммиа? – пробормотала женщина.
– Я решила навести порядок. Иди, мама, будем ужинать.
– Ты ворочала камни? – удивлённо спросила женщина, идя к костру и оглядываясь по сторонам. – Или делала, как в детстве: смотрела на них, и они летали?
– Да, мама, они летали. Завтра покажу, какие они умные и послушные. А ещё выложу круги из камней…
– Позже покажешь и выложишь. Пока у меня много дел.
– Хочешь, я тебе помогу? На охоту завтра идти не нужно: еды хватит.
– Нет. Со своими хлопотами я разберусь сама. А ты сходи завтра в Тёплую долину, нарви ягод. Что-то мне синеньких ягод захотелось.
– Хорошо, мама. Схожу.
– Ещё наломай веток. Да неси ветки осторожно, чтобы ягоды не осыпались. Справишься?
Девушка кивнула головой.
Петтева, затратив огромные усилия, засыпая «Бриг» царя Прадарона камнями, была близка к завершению своего труда. Осталась узкая щель, которую оставила женщина, чтобы в последний раз войти на борт и возложить венки на шлемы «великих богов». А ветки должна была наломать их дочь. И лишь затем «Бриг» должен был исчезнуть навсегда под камнями, мусором, опавшей листвой, молодыми побегами деревьев, чтобы ни у кого, и в первую очередь у Таммии, не возникли вопросы.
*
Пришло время выкладывать круги на поляне. Большую кучу подходящих камней Таммиа увидела однажды в одной из дальних пустот пещеры. Это было в детстве. Прячась от Раби, она зашла так далеко, что пантера перестала её преследовать, боясь заблудиться. А Таммиа знала, что не заблудится. Она прекрасно видела в темноте. Всё вокруг приобретало слегка розоватый цвет, но резкость от этого ничуть не страдала. К тому же, она легко запоминала, где сделала поворот, по какой из расщелин пошла, где поднялась вверх, где спрыгнула вниз. А ещё она замечала, что своды тех расщелин, по которым она шла, были выпачканы копотью. У неё была надёжная подсказка!
Теперь, спустя десяток лет, налёт копоти на сводах кое-где осыпался, кое-где покрылся пылью, кое-где оказался смытым просочившейся влагой. Время основательно стёрло подсказку, однако, Таммиа не расстроилась. Она надеялась на свою цепкую память.
Ни разу не заплутав в сложном лабиринте, она пришла к куче камней и стала рассматривать, подходящего ли они были размера. Один большой круглый синий камень идеально соответствовал её задумке, и это было важнее всего. Она облегчённо вздохнула. Остальные камни были и среднего размера, и совсем мелкими. Обдумывая, где будет лежать каждый из них, она стала рассортировывать кучу. Довольно скоро она поняла, что камней было значительно меньше, чем она предполагала.
Куча таяла на глазах, за ней темнела узкая расщелина, а дальше была просторная пустота, скудно подсвеченная пробивавшимися сквозь щели лучами света. Она переступила через камни, привлечённая видом множества то ли светлых речных окатышей, то ли невесть чего.
Она вошла в большой зал и остолбенела. Со всех сторон её окружало нечто, чего она прежде никогда не видела, и не знала, как оно называлось. (В центре зала на большом валуне лежала камера-колыбель, которая много лет назад защитила Таммиа от удушья. Там стояли ящики с частично израсходованным запасом детского питания, которым Петтева вскормила девочку. Там были шлемы, оружие – дакт-тоты и паралайзеры, запасные приборы связи, кругового обзора и жизнеобеспечения).
Поздно вечером, когда Петтева пришла домой, поужинала, а затем стала с наслаждением жевать стебель кадмеи, Таммиа поставила рядом с костром пустую банку и спросила:
– Мама, что это?
Женщина закашлялась.
– Мама, я помню, ты говорила, что раньше в нашей пещере никто не жил. Значит, это принесла ты.
Петтева долго молчала, покашливая и продолжая жевать сочный стебель, потом ответила:
– Да, это принесла я.
– А где нашла?
– Там, – Петтева указала не на Кривую гору, а в противоположную сторону. – Это лежало в Узком ущелье.
– А что это?
– Не знаю. Сначала я из этого делала погремушки, и вы с Раби устраивали такой гвалт, что, наверно, даже в Лотте было слышно.
– Погремушки я помню, – вздохнув, ответила Таммиа.
– Этого в ущелье было много, я носила и носила в пещеру, а потом, когда поняла, что это нельзя ни сжечь, ни истолочь, убрала подальше, чтобы это не мешалось под ногами.
– По-моему, там есть то, что можно сжечь.
– Зачем? Мы об это не спотыкаемся, пусть лежит. А как ты нашла тайник?
– Случайно, мама. Мне нужны были камни. Кучу разобрала, а дальше столько всего…
Петтева вздохнула и произнесла:
– Как давно я там не была! Ладно, раз нашла, разбирайся теперь, что к чему. Может быть, в жизни пригодится. Теперь это твоё. Сама разбирайся, мне это не нужно! Я тебе не сподручница!
Глава вторая
«ТОЧКА ТРАУРА»
– Пять, четыре, три, два, один. Ноль! Произвёл торможение! – произнесла мужским голосом бортовая электронная система «Штурман Берг». – Мы в «Точке Траура», командир!
Средний трёхпалубный поисковый аппарат «Линь», завершив длинный прыжок сквозь пространство, остановился.
Ратмор зашевелился, открыл глаза. Бортовые электронные системы следили, как он поднялся с кушетки, умылся в санузле, затем, проходя по камбузу, взял овощной салат, булочку, стакан с витаминным холодным чаем и направился в штурманскую рубку.
Кивнув в ответ на приветствие полупрозрачного штурмана, Ратмор сел за стол командира и посмотрел на трёхмерную объёмную карту, занимавшую половину рубки. Среди громоздких замысловатых структур – вселенской паутины, и кластеров – так называемых узлов, образованных созвездиями, он с трудом разглядел малюсенькую красную точку. Это был не его новый поисковый аппарат. Это был район диаметром не менее десяти световых лет, в котором его аппарат остановился.
– Как спалось, командир? – мягким голосом спросила полупрозрачная шикарная женщина, входя в рубку. – Я обязана задать этот вопрос потому, что я – система жизнеобеспечения «Контролер Мэто». – Вы хорошо отдохнули?
– Не то, чтобы… – оторопев, ответил Ратмор. – Предстартовая суета так вымотала, что можно было бы поспать ещё часов пять.
