скачать книгу бесплатно
Все эти факты как-то не особо стыковались у меня в голове, однако Димон обладал удивительной способностью просто и понятно всё обосновать. Мол, квартира у него была, большая, трёхкомнатная, но он оставил её бывшей жене. А учиться в 30 лет на библиотекаря пошёл, чтобы иметь хоть какое-нибудь образование, дабы мама и папа могли в дальнейшем пристроить его по прокурорской линии. Раньше же не учился из-за криминального образа жизни, с которым теперь наглухо завязал. И деньги у него водились, но вот беда – он в пух и прах продулся в казино, ибо страдал игровой зависимостью. Но вообще то в молодости был – ого-го! Боялись и свои, и чужие! И все уважали! И сейчас уважают. И боятся. Но, конечно, уже не так, как раньше.
А ещё он регулярно обещал найти мне нормальную работу. Но как-то всё не складывалось. Сам же при этом занимал очень ответственный пост охранника в школе.
Впрочем, от его рассказов и обещаний мне было ни жарко и ни холодно, поскольку всё наше взаимодействие со Слоновым происходило, как правило, на совместных попойках, и ими же ограничивалось. До тех пор, пока я на одной из них не ляпнул, что собираюсь переезжать в Хитровичский район, где буду создавать свою студию телевидения. С блэкджеком и красивыми корреспондентками.
Тут-то он внезапно и возбудился. И заявил, что это может стать крайне прибыльным делом, нужно только всё грамотно организовать. И он приложит все усилия, дабы мне с этим помочь. Так что я просто обязан взять его туда на работу. Как минимум – своим заместителем, в крайнем случае – завхозом, но обязательно – с правом подписи! И Петьку тоже, компьютерщиком (словосочетание «системный администратор» мы тогда ещё не слышали) – чтобы ловчее было проворачивать дела.
Я подумал и согласился. Ну а что – чего плохого в том, чтобы и телестудию организовать, и своё финансовое положение упрочить?
– Никаких Дим и Петь! – категорически заявила мне Алина Кунштюк. – На телестудию мы будем брать только местных! Забыл про свою «двойку» за подбор персонала? Так я напомню!
Однако тут мне было что ей возразить. С местными было туго. Очень. За те несколько месяцев, которые прошли с начала нашей работы, она привела ко мне только двух девочек, разной степени талантливости, которым предстояло работать у нас корреспондентами и ведущими. О каждой из них вас ждёт отдельный рассказ. Позже.
– А кто будет снимать? Монтировать? Я один? А на кого я, в конце концов, смогу всё оставить, если уеду в отпуск?
– А где раньше работали твои Петя и Дима? Они что – умеют снимать и монтировать?
– Они всему научатся! – не сдавался я – Я им лично организую практику на ГыТыРКе!
– А почему нельзя организовать практику для местных?
– Для кого?! Покажи мне этих людей!
Тут Алине, впервые за долгое время, пришлось уступить. Но только до той поры, пока она не увидела разработанное мной штатное расписание.
– Ты что – с ума сошёл? Какой ещё заместитель? Какой компьютерщик?
– Ну в газете же есть заместитель!
– Газете уже 70 лет! И то – заместителя добавили, чтобы тебя было куда пристроить! Убирай! И компьютерщика! Его мы тебе бесплатно дадим!
Теперь уже пришлось уступить мне. И даже не пытаться заикнуться про завхоза. К слову, никакого компьютерщика нам, конечно, не дали. Ни сразу, ни потом. Тем не менее, ограничиться пришлось только подходящими для телекомпании (в глазах чиновников) штатными единицами.
Стоит добавить, и Димон, и Петька к тому времени успели уже уволиться с предыдущих мест работы и организовать переезд в Хитрович, на мою ведомственную квартиру. Причём – буквально в тот же день, когда состоялся этот примечательный разговор. Хотя ранее я им неоднократно говорил – сидеть на пятой точке ровно и ждать отмашки. Теперь же заворачивать оглобли было поздно.
Известие о том, что Диме не бывать моим замом, а Пете – компьютерщиком, обоих повергло в уныние. Однако новость, что теперь им придётся делить между собой две ставки оператора и одну – режиссёра монтажа – успокоила.
– Лиха беда начало! Прорвёмся! – махнул рукой Димон.
Стоит добавить – это был первый раз, когда я остался в Хитровиче с ночёвкой, до этого появляясь там исключительно набегами и всякий раз возвращаясь вечером домой на электричке. Само собой, такое дело нужно было отметить. Но средства у нас отсутствовали, поэтому ограничиться пришлось бутылкой самогона, привезённой с собой Слоновым, которую даже нечем было закусить. Нашёлся только пучок зелёного лука и комок окаменевшей соли. Тем не менее, мы с удовольствием выпили за открывающиеся перед нами блестящие перспективы. Что и говорить – пир тогда вышел на славу.
А ранним утром, едва продрав очи, мы решили прогуляться по Хитровичу, дабы с похмельных глаз как следует оценить плацдарм для предстоящих свершений. Однако затея эта с треском провалилась, так как в тот день в посёлке случилась странная аномалия, подобной которой я за несколько лет не наблюдал там больше ни разу – его накрыл необычайно плотный туман, из-за которого ничего не было видно буквально на расстоянии пары метров.
Столь же мутными мне тогда представлялись дальнейшие перспективы на ниве строительства медиа-империи в отдельно взятом муниципальном образовании.
Однако Димон видел мир по-своему и пылал энтузиазмом.
– Я построю здесь дом! – вдруг заявил он – Каждому!
В ответ на моё недоумение Слонов пояснил:
– Здесь не город, а район. Значит, можно обратиться в администрацию и попросить участок земли под строительство. Бесплатно! Если это не противоречит генплану – никаких проблем нет. Всю организацию беру на себя. Затрат никаких не будет. Найму бригаду корейцев по фиктивному договору. А потом их кину. Они всё сделают, а денег не получат. И ничего не смогут мне сделать. Не переживай – я уже много раз такое проворачивал!
С похмелья идея показалась мне очень даже ничего. Ещё бы – на халяву получить целый дом! Это не какая-нибудь там четырёхкомнатная халупа! Только немножко жалко было несчастных корейцев. Хотя, конечно – плевать! Всё равно – детей мне с ними не крестить. Петька тоже ничего против такой перспективы не имел. И мы отправились блуждать в рассеивающемся тумане, чтобы найти лучшее место, где можно было возвести наши три дворца.
И нашли. На пустыре, на северной окраине Хитровича, куда местные повадились выбрасывать мусор. Причём не только строительный.
– Это пустяки! – заверил нас Димон, зажимая нос – Очистить – не проблема! В три-пятнадцать найму бригаду таджиков!
– А потом кинешь? – уточнил я.
– Нет. Этим лучше заплатить.
На следующий день идея уже не казалась мне столь же хорошей, однако никаких затрат от меня по-прежнему не требовалось. И Слонов от своих слов не отказывался, всё так же заверяя, что всё сделает сам. От меня нужно было только подать заявление в администрацию. Что я и сделал.
Там мою бумагу приняли к рассмотрению и велели ждать.
Я послушно делал это целый месяц, пока не выяснилось, что никакого генплана у посёлка нет, поэтому строиться можно где угодно. Главное, чтобы дальше ста метров от железной дороги. Однако требовалось поставить выбранный мною участок на кадастровый учёт в одноимённой палате.
Сия процедура растянулась ещё на несколько месяцев.
Тем временем оба моих архаровца успели пройти стажировку на ГыТыРКе в качестве операторов. Абсолютно бесплатно. Правда – и столь же бесполезно. Проверив их навыки по возвращении, я убедился – оба там ничему не научились. Вообще. Как позже выяснилось – большей частью потому, что никто из мастеров камеры их там ничему учить и не хотел. Да они и сами не особо горели желанием. Зато по окончанию «практики» Олег Пирожок, как и прочие его коллеги, обожавший на халяву «заложить за воротник», потребовал от них выставить «поляну». Мы, мол, на вас целую неделю потратили, могли бы и отблагодарить.
Что Дима с Петей внезапно (возможно, даже для самих себя) и проделали. Да с таким размахом, что у иных операторов даже пробудилось нечто похожее на совесть. Так что на этой самой пьянке Максим Гречко попытался преподать «практикантам» запоздалый урок телевизионного мастерства. Правда, они ничего из него не запомнили. В силу понятных причин.
Однако метаться было поздно – по окончанию «стажировки» Алина Кунштюк потребовала, чтобы оба моих протеже принимали участие в самых важных мероприятиях районного масштаба. В качестве операторов, само собой. Снимать нужно было, что называется, для архива, то есть, по сути – просто так, ради имитации бурной деятельности. Однако самые интересные материалы предполагалось передавать для показа на ГыТыРКу.
И кое-какие мы действительно передавали – те, съёмку которых вашему покорному слуге удавалось проконтролировать от начала до конца. Стоило же дать Диме и Пете хотя бы ничтожный шанс запороть материал, как они немедленно им пользовались. В общем, операторы из них оказались так себе. Как и работники в целом.
Несмотря на то, что телестудия ещё не открылась, и, соответственно, не действовала в штатном режиме, парни очень быстро «устали» от столь напряжённого графика. Уж не знаю, какой райской жизни они ожидали в Хитровиче, думали, видимо, что если они переехали из города в посёлок, то большая зарплата им полагается по умолчанию, а на работу при этом ходить совсем не обязательно. В общем, пока оба жили у меня, я мог их ещё как-то контролировать, но когда те перебрались на съёмную квартиру, ситуация осложнилась. Довольно часто нам приходилось отправляться на ранние выезды, куда Дима и Петя периодически либо опаздывали, либо вовсе не являлись. И мне нужно было бежать – будить их высочеств. Что тоже удавалось далеко не всегда. Тогда дело заканчивалось скандалом – дружба дружбой, но совесть всё-таки тоже надо иметь.
В конце концов Слонов завёл со мной по этому поводу «серьёзный» разговор. Он заявил, что ехал сюда не для того, чтобы вкалывать за три копейки, а делать серьёзные дела, необходимые для поправки материального положения. В том числе и моего. Подённая же работа, мол, от всего этого очень сильно отвлекает. Поэтому необходимо кардинальное решение. А именно – переселить в Хитрович его верного подручного, действовавшего под позывным Ёжик. На которого можно было бы свалить самую грязную и тяжёлую работу. Его же, Димона, а в перспективе и Петьку, соответственно – от неё освободить.
Этого типа с насекомоядным прозвищем я знал. Он был эдаким слоновским оруженосцем, так сказать – силовым прикрытием, и, по совместительству – единственным человеком, который подтверждал все его россказни. Правда, про себя я дал ему другую «погремуху» – Лапсердак. После того как он назвал так свой пиджак, в котором явился на одну из пьянок. В принципе, из-за немалой физической силы, выносливости, и готовности выполнять любую работу, он мог бы нам пригодиться. Так я тогда подумал.
– Никаких Ёжиков! Никаких Лапсердаков! Только через мой труп! – заявила Алина Кунштюк. – Эти два балбеса хоть стажировку прошли, а этот? Мастер-самородок-самоучка? Вы тут точно телестудию создаёте? Или ОПГ?
Возразить мне было нечего. Однако Дима в очередной раз не стал дожидаться ответа от наших работодателей, и его подручный появился в их расположении уже на следующий день. Готовым и к труду, и к обороне. И ко всем остальным подвигам тоже.
Будучи не готовым оплатить его услуги, я собрался, скрепя сердце, отправить Ёжика обратно, но тут на помощь пришёл случай. Всё та же Алина Кунштюк вдруг потребовала, чтобы мы сняли фильм к юбилею местной ветеранской организации. Причём в сжатые сроки. Причём за один день нужно было объехать ВСЕ главные посёлки района, и снять там ВСЕ первичные организации. Причём параллельно в самом Хитровиче должно было состояться ещё несколько важных мероприятий, которые тоже предстояло снимать.
Тут я решил, что называется, показать товар лицом. За один вечер объяснив Лапсердаку главные принципы работы оператора, велел ему сложить всю аппаратуру в сумку и быть готовым ехать завтра на съёмку в шесть утра.
Тот не подвёл и к администрации подошёл вовремя. Однако на этом его успехи закончились. Началось всё с того, что он не положил в сумку так называемую «пушку» – микрофон, который крепится на камеру, и предназначен записывать интершум – звуки жизни вокруг, без которых репортаж не репортаж. Обычный динамический микрофон он забыл тоже. Вместо них я обнаружил в багаже «ежовые» семейные трусы и засаленные носки. В ответ на моё недоумение тот продемонстрировал коробочку с петличным микрофоном, которую зачем-то засунул в карман. Что называется – пошёл по пути наименьшего сопротивления. Я выдохнул, и мы поехали работать.
Однако следующий «косяк» дал о себе знать в первой же точке съёмок. Когда выяснилось, что Лапсердак не удосужился зарядить аккумуляторы, набив сумку полностью разряженными. Работал из них только один, стоявший на камере, уже близкий к последнему издыханию. Пришлось срочно звонить Петьке, чтобы он садился на электричку и ехал к нам навстречу. Что тот и проделал к моему вящему облегчению. И к своему явному неудовольствию.
Следующими «сели» батарейки в петличном микрофоне, и мне пришлось бегать по глухой деревне – искать магазин, где их можно купить. Таковой, как выяснилось, имелся только в соседнем селе, а для того, чтобы закончить съёмку в этом месте, аккумуляторы пришлось прежестоко кусать, прямо на глазах у изумлённой публики. Ну хоть с этим Ёж справился – челюсть у него оказалась крепкая и батарейки какое-то время ещё поработали.
В общем, несмотря на все казусы, съёмка была произведена, а фильм смонтирован. Причём – в указанные сроки.
– А ведь неплохо вышло! – обрадовалась Алина Кунштюк – Главе, думаю, понравится.
Тут-то я и воспользовался удобным моментом, чтобы вернуться к предыдущему вопросу. Мол, ситуации, подобные этой, могут возникать периодически, поэтому ещё один сотрудник, да ещё и столь смышлёный, и оперативный, нам не помешает.
– Хрен с тобой, пусть будет Ёжик! Только платить ему нечем! Деньги будешь искать сам.
Я почесал репу. И нашёл. Начал ежемесячно выписывать премии всем сотрудникам, которые, при выдаче, тут же у них отбирал и передавал Лапсердаку.
– А зачем так сложно? – удивился тот – Ты же директор! Сам можешь назначить зарплату и себе и сотрудникам, какую хочешь!
Тут я серьёзно усомнился в его умственных способностях. События же последующих нескольких месяцев заставили и вовсе жестоко в нём разочароваться.
Сначала мне очень не понравилась его привычка заходить в магазины (любые) с пустыми карманами, а выходить – с полными, не копейки при этом не заплатив. Такой вот оказался виртуоз. Я потребовал от Ёжика прекратить эту порочную практику. Он пообещал, и стал ходить в магазины в одиночку.
Потом выяснилось, что из-за большой физической силы и категорического неумения её соразмерять этот тип жёстко перекручивает вентили на всех наших штативах, а также других приборах, где есть вертящиеся детали. Отчего те начали очень быстро изнашиваться. Разговоры не помогали, Лапсердак обещал быть аккуратнее, но лучше не становилось. В конце концов пришлось выделить ему отдельный штатив, чтобы доламывал, который к концу его телекарьеры превратился в совершеннейший хлам.
С наступлением же распутицы оказалось, что у Ёжика весьма специфические представления о чистоте и гигиене. Попахивало от него, пусть и не так сильно, и раньше, теперь же его и вовсе можно было переименовывать в Хорька. Мало того, что он не особо часто мылся, так ещё и не видел смысла вытирать ноги при входе в телекомпанию. Однажды умудрился нанести в студию на своих «говнодавах» такие ломти грязи, что выметать и вымывать их потом пришлось несколько недель. Это при том, что располагалась наша телекомпания на втором этаже!
Ну, и в довершение всего Лапсердак заразился от Димы и Пети самой страшной болезнью – ленью. Сообразив, в конце концов, что они его тупо используют, а сами старательно отлынивают от любой работы, он немедленно последовал их примеру.
Тут даже Слонов разочаровался в верном подручном. Тем более, тот проживал у них на квартире и воздуха своим присутствием отнюдь не озонировал. Скорее наоборот. Да ещё и премии приходилось ему отдавать, которые можно было бы потратить с куда большей пользой на себя любимых. В общем, Дима сам предложил слить своего протеже. Просто и без затей уволить. Что я с удовольствием и проделал.
Это был первый случай, когда мне пришлось выгнать сотрудника. И, как вы, наверное, догадались – не последний.
К тому времени районная кадастровая палата сделала, наконец, своё неспешное дело. Моё заявление обработали, после чего выяснилось – для окончательной передачи участка под строительство дома требуется провести землемерные работы. За которые нужно заплатить кругленькую сумму. Примерно такую же, какую я отдал за прохождение тестов в Ерофеевском НИИ, после которых и получил эту работу.
В ту пору меня одолели смутные сомнения, развеять которые я пришёл к Димону.
– Да что тут думать, построю я тебе дом! – успокоил он меня – Только вот с делами разгребусь! Немного осталось! Скоро! Жди!
Его энтузиазм к тому времени уже заметно спал, однако до конца в Хитровиче Слонов ещё не разочаровался. Именно тогда он, как ему казалось, придумал новый, отличный способ заработка. А конкретно – снимать свадьбы. Тем более, что в посёлке конкуренции не было. Как нам тогда казалось.
Из общения с людьми, которые занимались подобным бизнесом на постоянной основе, я знал, что дело это отнюдь не лёгкое, требующее не только операторского опыта и недюжинной выносливости, но и специфических навыков. Особенно касательно монтажа. Однако Димона это не смущало. Ради денег он был готов на всё! Даже поработать.
Первый заказ на съёмку свадьбы к нам поступил, на удивление, даже раньше, чем мы успели разместить хотя бы одно объявление о том, что готовы этим заниматься.
«Вот это попёрло!» – подумал я тогда.
Первый раз – особенно ответственный. От него зависело – будут ли у нас заказы в дальнейшем. Поэтому произвести всё я планировал лично. Однако Димон вдруг попросил отдать эту съёмку ему на откуп. Мол, очень нужны деньги. А эти десять тысяч (именно на такую сумму мы подвязались) как раз помогут закрыть последний финансовый вопрос. После которого он займётся, наконец, строительством домов. Качество работы гарантирует.
Посмотрев в его честные глаза, я согласился. Основательно испортив себе следующие полтора года жизни.
Началось всё с того, что накануне для съёмок он позвонил мне, и слёзно попросил сделать всю работу вместо него, сетуя на то, что внезапно жестоко заболел. Монтаж же он по-прежнему хотел оставить за собой. Прикинув, что если поделить деньги пополам, то вырученную сумму как раз и можно было бы потратить на работу землемера, я согласился.
Свадьбу ваш покорный слуга честно отснял, отработав, как и договаривались, с небольшими перерывами, с семи утра до десяти вечера. Заказчица осталась настолько довольна проявленными юношеской прытью и усердием, что, по окончании съёмки, кроме оговоренной суммы, выдала мне на разговение бутыль дорогущего бухла.
Полученные десять тысяч я честно разделил между собой и Димоном. Ещё до того, как тот приступил к монтажу. После чего он попросил занять ему три из тех пяти тысяч, которые я взял за свою работу, обещая расплатиться с первой же получки. Мол, край как надо!
Войдя в положение, я занял. И опять не заплатил за работу землемера.
Ещё более опрометчивым поступком оказалось то, что автор этих строк заранее отдал заказчице всё отснятое черновое видео. По её же просьбе. Чтобы было. По прошествии короткого времени от неё последовал звонок и требование объяснить, чем же то видео, которое я отдал ей изначально, отличается от того, что ей предоставил Димон.
Увидев его воочию, я задался тем же вопросом. И жестоко раскаялся в содеянном. Слонов, по сути, ничего не стал там переделывать, только кое-что кое-где подсократил и добавил несколько спецэффектов – так называемых футажей – в начале и конце.
В общем, назрел очень неприятный разговор. Однако Дима опять сработал на опережение, заведя его со мной первым. Он заявил, что на него сейчас навалилась такая огромная куча дел, что находиться в Хитровиче дальше – просто нет никакой физической возможности. Поэтому он просит срочно его уволить. Занятые у меня деньги обязуется вернуть в ближайшее время. А по поводу этой несчастной свадьбы я могу не переживать – он всё сделает. В лучшем виде.
После чего уехал. И это был второй человек, уволенный мною из телекомпании. На этот раз – по собственной просьбе. Прощальным подарком от меня ему стала запись в трудовой, где в слове монтажёр я как бы невзначай заменил букву «т» на «д».
Вы, наверное, уже догадались – ни своих денег, ни переделанного свадебного видео я так и не увидел.
Одно время ваш покорный слуга пытался выйти с Димоном на связь, чтобы воззвать к его совести. Пока не догадался, что сей когнитивный процесс его организму от природы не свойственен.
Вот тогда-то я и поумнел. И понял, наконец, что Слонов попросту – мелкий аферист и трепло, умеющий втереться в доверие и красиво навешать лапши. И та «двойка», полученная мною в Ерофеевском НИИ за навыки подбора персонала, была отнюдь не случайной. А испорченная свадьба – не такая уж большая цена за жизненный урок.
Хотя поначалу мне так не казалось. Заказчица «слезать с меня» даже и не думала, почти беспрерывно названивая на работу, а то и удостаивая личным визитом. Назойливо требуя либо доделать монтаж, либо вернуть деньги. Погребённый массой других важных дел, я пробовал её избегать, однако Хитрович – посёлок небольшой, и встречи с ней всё равно периодически происходили. В конце концов, накал страстей перешёл уже все допустимые границы. Дело доходило даже до шантажа и угроз. Например, нам обещали спалить телестудию. Вместе с Домом культуры.
Тогда я обратился к профессионалу, а именно – Максиму Гречко. Тот, выслушав мою печальную историю, проникся и пообещал помочь. И помог. После его работы, занявшей от силы пару дней, свадебный материал было буквально не узнать. Заказчица осталась довольна и преследование прекратила. Однако отныне при виде меня всякий раз брезгливо отворачивалась. Ну и хрен бы с ней, как говориться.
В ответ на вопрос о цене, Гречко махнул рукой. Мол, нисколько. Я же так поступить не мог и заплатил ему две тысячи. Тот взял. Таким образом, единственным моим гонораром за проделанный труд и полтора года жестокого геморроя осталась та самая бутыль дорогого алкоголя. Оказавшегося, кстати, совсем не вкусным.
Казалось бы, Слонов из телекомпании ушёл – можно вздохнуть с облегчением и нормально работать. Однако, спустя примерно полгода после его увольнения, дал о себе знать последний димонов «подарочек».
Его помог обнаружить местный хитровичский «компьютерный гений» Тихон Бурлак, пришедший посмотреть (за деньги, конечно) наши машины. Которые в последнее время начали часто сбоить.
– Где вы откопали такую древность? – удивился он, вскрыв кожух одного из наших ультрасовременных компов.
– Как? – удивился я в свою очередь – У нас же всё – новяк! Последнее, что придумало человечество!
Тихон в ответ на такое заявление весело рассмеялся. И показал мне – на всех блоках, куда крепятся компьютерные «внутренности», были сорваны заводские пломбы. Это означало, что кто-то хитрый проник внутрь «системников», вытащил из них всю современную начинку и заменил на допотопную.
Попробуйте догадаться с одного раза – кто это сделал?
С тех пор «друзей» на работу я не брал больше никогда.
04. ЧИТАТЬ УМЕЮ, СЛАВУ ЛЮБЛЮ
У Яны Пищук имелось два больших достоинства. Левая и правая. Обе мгновенно приковывали взор любого мужчины, отвлекая внимание от по-рязански простецкого, хотя и симпатичного личика, и не самой изысканной фигуры. Этим её таланты исчерпывались.
Яна была первой из местных, кого привела ко мне Алина Кунштюк.
– Будет ведущей и корреспондентом! – заявила она. – Хорошая девочка! Раньше писала в школьную газету. Все хвалили.
Ну ещё бы – целая дочь заместителя главы администрации Хитровичского городского поселения!
– Напиши что-нибудь. Что угодно – предложил я ей, вспомнив уроки Мотуновой. – Про то, что тебя волнует. В районе и вообще в целом.
Она послушно кивнула и отправилась писать. И написала.
