скачать книгу бесплатно
Стихи на снегу
Константин Александрович Уткин
Поэзия Уткина – классическая в лучшем смысле этого понятия, бывает нежной, бывает жестокой и насмешливой, бывает просто грустной от осознания мимолетности и кратковременности нашей жизни. Каждый может найти в этих стихах созвучие для своей личной, тайной струны – и еще не было человека, который прочитал бы стихи Уткина и сказал бы, что они плохи.
Стихи на снегу
Константин Александрович Уткин
Дизайнер обложки Валерия Максимович
Редактор Екатерина Москалева
© Константин Александрович Уткин, 2024
© Валерия Максимович, дизайн обложки, 2024
ISBN 978-5-0060-9942-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Константин Уткин – это бренд. Это фирменный стиль с жёстким волчьим оскалом, выверенной поступью формы и чем-то невероятно тёплым за пазухой. Константин Уткин – автор, которому я верю. Да и как не верить ему, когда его поэтическое становление стало плодом не подражаний, упражнений, экспериментов и попыток – самой жизни. Жизни, в которой всё по-настоящему. Он пишет о собаках потому что знает собак и о людях потому что любит людей. Пишет о людях, которым не слишком здорово и чувствуешь за каждым словом переживание и надежду. Надежда – вот на мой взгляд – нить, на которую нанизывает Константин свои образы.
Андрей Хамхидько
Константин Александрович Уткин – истинный слуга поэзии. Его служение не только в личном творчестве. Константин передает свои знания тем, кто только становится на поэтический путь. В своей поэтической студии «НАДстрочник» Константин учит работать над словом, прививает поэтический вкус, делится секретами мастерства с начинающими поэтами. И делает это абсолютно безвозмездно. Благодаря поэтическим семинарам мы, его ученики, обогащаемся новыми знаниями, чувствуем точку опоры для нашего дальнейшего творчества и безмерно благодарны ему за наставничество.
Студийцы литературной студии «НАДстрочник»
Стена
Какое на фиг чувство локтя?
Сосед надсаженно хрипит.
Я в верх ползу, срывая когти
То о бетон, то об гранит.
И до надрыва сатанея —
Давно не видима земля-
Скребёмся к небу по стене мы,
Толь пирамиды, то ль кремля.
Она пестра от тел распятых,
На расстоянии руки
Звенят настырные ребята
Об альпинистские крюки.
Но ненадёжен даже камень
И то и дело там и тут
Летят, царапаясь руками
За трещины и пустоту.
Да перетертой ли веревке
Свои секунды доверять?
Ухватки молодой сноровки
Увы, но не утешат мать.
Старьё же на сведенных пальцах,
Вжимаясь в камень животом,
Ползет бессмысленным скитальцем
Уже почти на свете том.
Красная площадь
И беспокойный обрящет покой,
Как говорят – по елею и мощи.
Как тебе спится под тяжкой рукой
Гнета державного, Красная площадь?
Камни дробил за парадом парад,
Лег под гранитом двойник мой картавый,
И громыхало тройное «ура»,
И грудой знамена без славы.
А до того – перезвоны церквей,
Львами порыкивал ров Алевиза,
И отражался в текущей Москве
Брошенный вечности вызов.
Казни, указы, ряды, балаган,
Польская спесь да стрелецкая злоба —
И откатились со стуком к ногам
Головы, словно на Лобном.
Сыпь шелухою, гулящий народ,
Пьяно глазей на товары,
Лей под усы в перекошенный рот
Сбитни, отвары да взвары.
Сердце страны и гнездовье царей,
Ветер шинели полощет.
Там где когда-то был бор на горе,
Древняя, древняя площадь
Санкт-Петербург
Коль на холмах московских тесно
Стихи сменяют некрологи,
Ждёт Питер, каменная песня
Под небом низким и далёким.
Он плещет в грудь простором Невским,
Горит рассвета серый порох.
Но жаль, что петь его мне не с кем
На набережных и в соборах.
И старым судном у причала,
Застывшим перед неизбежным,
Меня пьянила и шатала
Тоска, отчаянье, надежда.
Когда канатом нервы свиты,
Смог не ломаться а бороться.
И бились голуби- молитвы
Как эхо в каменных колодцах.
Что дальше будет-неизвестно,
Но, чтобы душу успокоить,
Есть Питер -каменная песня
Над серой северной рекою.
Соль
Ничего не вернуть – на коленях проси, падай ниц
И пластайся в пыли – даже легче, поверь мне, не станет.
Слеза неожиданно капнет с намокших ресниц
И растворится в соленом людском океане.
И вздымая валы – до небес, до просвеченных туч,
Иль лучи пропустив в ледяные немые глубины,
Знай – ему все равно, был ты нищ, был ты стар, невезуч
Перед кем и зачем ты сгибал, ты сгибал свою спину.
Знай, ему все равно, как саднила под ребрами боль,
Как давила тоска в своих гладких змеиных объятьях —
Это только лишь соль, океанская горькая соль,
Ее столько вокруг – что с лихвою и правнукам хватит…
Одиночество
Оливы спят,
Синеет тень на камне,
И по траве рассыпан бисер рос,
По небу взгляд —
За что дана тоска мне?
Отец, ты слышишь мой немой вопрос?
Ничком лежат
Поверившие люди
Бесчувствием укрыл их крепкий сон.
И каждый рад
Весть разнести о чуде
По всем дорогам четырех сторон.
Подсохший хлеб,
Вино осталось в плошке,
Почти доеден черный виноград.
Ослаб? Окреп.
Готовлюсь понемножку
К предательству – как высшей из наград.
Я ни о чем
Былом жалеть не буду —
Зачем жалеть, коль вечно буду жив?
Вон калачом
Свернувшись, спит Иуда
Под голову ладони подложив.
Отец, вернись.
В час этот предрассветный
До онеменья тошно одному.
И смерть, и жизнь
И свет, и ласку ветра —
Все, что захочешь, от тебя приму.
Склон
Он проповедовал еще, но
Дорога режет в кровь ступни
И род неверный, развращенный
Кричит – «Распни его! Распни!»
Камнями черни бьют проклятья,
И бесконечен мертвый склон.
Отец, пославший на распятье,
Слепит, как солнце раскален.
И тёрн шипами колет череп,
И крест все весом гнет хребет…
Понять бы сыновьям и дщерям
Что смерть – последняя из бед,
Что лишь порог пред жизнью вечной,
Где нет ни горя, ни тоски…
Крест сброшен с плеч и лег под плечи,
И застучали молотки.
Упырь Лихой
Сердцу зябко под дохой,
Тянет холод жилы.
