скачать книгу бесплатно
– Готовьте мне лошадей, я еду немедленно к тому месту, – тихо, чтобы Милидия ничего не услышала, приказал он. – А девчонку тайно доставьте в замок, приставте к ней горничных, пусть всё будет исполнено в лучшем виде, и глаз с неё не спускайте!
Немного подумав, он всё же открыл дверь кареты и, нагнувшись к Милидии, произнёс:
–Милидия мне срочно нужно уехать, по особо важным делам, которые не терпят отлагательств. Ты поедешь домой одна.
– Как пожелаете, – у неё не было иллюзий относительно того, кем она является. Но сил сопротивляться, тоже не было. Она была лишней в этом мире. Из-за вновь начавшегося жара, реальность стала для неё несущественной, она выпала из жизни, точно ненужная деталь.
Глава 9. Неслучайная встреча.
Загоняя лошадей, принц Нильсграда в сопровождении главного военачальника мчался к тому проклятому месту, где более двадцати лет назад разыгралась страшная трагедия. В ту ужасную ночь по приказу Бернардера Валамбреза там были взяты в плен шесть человек, и ещё одного убили на месте. Некоторых из них оставили в живых, чтобы сделать их жертвами нечеловеческого эксперимента. И теперь, даже после своей смерти злой гений продолжил свои безумные изыскания, а новых подопытных мышек уже подобрал.
Шесть свежесрубленных крестов стояли на небольшом холме. Флюгерио и его отряд укрылись в роще за деревьями, заняв выжидательную позицию. Владыка Нильсграда приказал своим людям блюсти тишину, как дикая кошка, он хотел для начала изучить из засады своего противника. Семь человек стояли возле вырытых ими могил. «Эммануэль Фейрфакс» – гласила гравировка на револьвере, найденном путешественниками, вот и всё что осталось его сыну Фредерику Фейрфаксу. Эта находка заставляла предположить, что именно здесь погибли Эммануэль и Октавианна Фейрфакс, Тимоти и Сара Риверс, Томас Гравей и Эдмунд Орнальдегольд. Покончив с работой Фредерик, Артур, Юнона, Иванджелина, Эдвард, Зизивер и Оливия в безмолвии и почтении смотрели на столь роковое для них место.
Но, всё же, отдав дань памяти мёртвым, следовало вспомнить и о живых: о той, за которой они пришли в эту проклятую страну. Первым из оцепенения вышел молодой человек, носивший полностью чёрный, как вороново крыло костюм, который невольно наводил на мысль о глубоком трауре. Подняв глаза, он неожиданно встретился с такими же, как и у него самого, страстными ярко-синими глазами принца Флюгерио, вышедшего к ним из своего укрытия. Все застыли как зачарованные. Сходство между ними поражало. У них у обоих были одинаковые высокие и статные фигуры, золотистые до плеч волосы, и лица, так похожи, вздёрнутые носы, светлые ресницы и брови, мужественные чётко очерченные скулы. Но всё же, как два молодых человека ни походили бы друг на друга, были меж ними и некоторые различия. Фредерик выглядел измученным и утомлённым, чёрный костюм подчёркивал не только стройность его фигуры, но и смертельную бледность, да и тёмные тени под глазами казались глубже на исхудавшем лице. Его взгляд западал в самое сердце, такой печальный, решительный и осмысленный. Не то чтобы улыбка, но даже её тень теперь не появлялась на его гордом, благородном лице. События последних дней истрепали его душу, и теперь лицо его отражало муки и терзания несчастного юноши. Флюгерио же выглядел беззаботно и легкомысленно, ни одна черта его совершенного образа не выдавала ни внутренней борьбы, ни готовности идти до конца за свои цели. И этот контраст был так разителен, что превращал их в двух абсолютно разных людей.
– Кто вы, и что делаете в моих владениях? – Опомнившись, Флюгерио принял царственный вид.
– Мы путешественники, – ответил подошедший Артур Риверс, он тоже с интересом рассматривал владыку Нильсграда и своего друга.
– Но как правителю этих земель, мне необходимо знать цель вашего путешествия, – помня об указаниях Бернардера Валамбрез, принц старался держаться любезно. – И если вы не несёте в мою страну угрозы и раздора, то я готов оказать вам со своей стороны помощь.
– Наши цели отнюдь не враждебны. – В разговор вмешалась Юнона Риверс. – Мы ищем одного человека.
– Кого конкретно?
– Мою жену, – глухо выдохнул Фредерик, – её похитили.
– В таком случае предлагаю вам проследовать за мной, в мой замок, там вы сможете отдохнуть. Я представлю вас остальным правителям Нурмии, и вместе с ними мы решим, как помочь вам. Выдайте им лошадей! – Приказал Флюгерио. – Прошу вас сегодня быть моими гостями.
Пригласил он их любезно, но ясно дал понять, что отказа он не потерпит. Принцу оставалось лишь порадоваться, тому, как он ловко сумел перехватить искателей Милидии Фейрфакс. В замке им можно будет пустить пыль в глаза и сбить с толку. Если так пойдёт и дальше, то можно будет заставить путешественников считать правителей Нурмии своими союзниками. Потом они разыграют несчастный случай с Милидией Фейрфакс, и она трагически умрёт на руках своего мужа. Но, разумеется, умрёт она не раньше, чем побывает в объятиях Флюгерио, ведь раз он возжелал её, она будет принадлежать ему! Всё оказалось слишком просто.
Но ни один господин Фейрфакс, как выяснилось, имел своего двойника среди правителей Нурмии. Вслед за Нильсградским принцем им был представлен главный военачальник, Правитель Северных Островов, Эвриг Атоленский. Высокий, широкоплечий господин в блестящих на солнце доспехах, был поразительно похож на Эдварда де*Кверлик. Ровно та же ситуация, что с Флюгерио и Фредериком, одинаковые русые кудри, серые глаза, твёрдые невозмутимые черты лица. Смотря на них, издали их, пожалуй, можно было бы спутать друг с другом. Вблизи сходство не так бросалось в глаза, причиной тому были выражение лица и манера держаться.
Всё это, конечно, было очень удивительно, но не более того, ведь мало ли похожих в мире друг на друга людей.
По прибытии в замок принц Флюгерио распорядился, чтобы его гостям были отведены роскошные покои в западном крыле. В северное, подальше от комнат Миеры владыка Нильсграда приказал поместить свою пленницу, к которой надеялся вернуться в самом скором времени.
Комнаты Фредерика и его друзей были совсем близко друг от друга, и никто не препятствовал им в общении между собой, и потому мысли о том, что их хотят разделить, у путешественников не возникло. И хотя такое скорое знакомство с местной властью и могло показаться подозрительным, приём, оказанный им, пока не указывал на дурные намеренья принца. Возможно, Флюгерио показался им слегка легкомысленным, но не более того. Прислуга не была замкнутой или забитой, им были предложена свежая одежда и изысканная еда, и всем семерым были присланы приглашения на вечерний бал.
Прошло около получаса, пока гости принца осматривали свои комнаты и приводили себя в порядок. Кончив с этим, друзья, не сговариваясь, собрались все вместе, им было необходимо обсудить своё положение и разработать план дальнейших действий. Но долго оставаться вместе им не дали. В комнату, где они все находились, вошёл бледный человек в чёрном мундире и металлическим голосом пригласил их проследовать в Тронную Залу, где как он сообщил, их ожидает Совет Правителей Нурмии.
Представшее пред путешественникам зрелище было воистину поразительно, и надо сказать вызвало удивление с обеих сторон. Каменное лицо Эврига не выдало никаких эмоций, а вот Флюгерио внутренне ликовал, наслаждаясь тонкостью шутки, посланной им самой судьбой. Ведь все семь правителей, исключая Миеру, трон которой был, отвёрнут назад, а потому её никто не видел, необыкновенно сильно походили на семерых путешественников. Не давая никому опомниться, принц стал представлять членов Совета:
– Первая придворная дама Нурмии, Правительница Края Северно-Западных Лугов, Оттилия Эйлиотская, – смакуя каждое слово, выговорил он, знаком указав на даму, занимавшую место по левую руку от него. Молодая женщина встала, приветствуя гостей лёгким реверансом, при этом она приподняла пышные юбки ярко-алого платья, такого алого, как и её губы. Это была классическая красавица, такая о которой обыкновенно рассказывают волшебные сказки. Золото волос, кораллы губ, волнующая бирюза глаз, кукольные черты лица, всё было при ней. Она была также прелестна, как и Оливия Джайсон, разница была лишь в большей раскованности правительницы, её жестах и в выражении лица. Даже сквозь приспущенные ресницы она сумела стрельнуть глазами в сторону Зинзивера Джайсона, смутив юношу, после чего она вновь потупила глаза.
Заметив, что Оттилия начала свою любимую игру, принц притворно кашлянул, подавив приступ смеха, и спешно продолжил:
– Наш распорядитель увеселений и покровитель искусств, Правитель Края Юго-Западных Лесов, Зинферд Дельсградский. – Кивнувший гостям рыжий молодой человек чем-то необыкновенно напоминал арлекина. И дело было не только в богатом, но ярком и вызывающем костюме, но и положение, и разрез карих глаз, и мелкие черты покрытого веснушками лица, всё указывало на это. Он очень сильно походил на Зинзивера Джайсон, но лицо его было жёстче и хитрее.
– Ингрид Зельзградская, Правительница Близморского Края и магистр медицины Нурмии. – Флюгерио назвал даму, сидящую дальше всех от него. В отличие от раскованной Оттилии, эта молодая женщина носила более строгие наряды. Платье тёмного, болотно-зелёного оттенка, с высоким воротником придавало её коже землистый оттенок. Кроме того на ней были весьма странные украшения. Во-первых, браслет на цепочке, напоминающий флакон, а скорее всего и бывший им. А ещё множество чёрных и фиолетовых камней разного размера, они увивались в сетку и образовывали браслеты и ожерелья, а так же были вплетены в высоко поднятую светло-русую причёску. И хотя сложно было отрицать, что дама необыкновенно красива, её красота заставляла трепетать. У неё было твёрдое выражение лица, а холодные голубые глаза горели одержимым блеском, её мрачные украшения невольно наводили на мысли о бубонах.
– Простите, – не в силах побороть брезгливость и совладать с собой, но, всё же стараясь держаться вежливо, Иванджелина де*Кверлик указала ей на левое плечо, где у Правительницы Зельзграда сидела её любимая крыса.
– Ах, это, – Ингрид засмеялась, – не правда ли, она очень мила, это лишь аллегория, некий символ, не более.
– Символ чего? – Едко переспросила Ива.
– Того с чем я борюсь, разумеется, грязи, нищеты, болезней. Так почему бы мне не носить это напоминание о них всегда с собой, ведь как мудрый правитель, я не должна забывать о бедствиях моего народа. Но не беспокойтесь, она домашняя и абсолютно безопасна, хотите, возьмите её себе?
– Нет, нет, – Иванджелина в ужасе отпрянула, единственное чего она всегда боялась, были крысы. – Эдвард придержал жену за руку.
– Ну как знаете, – Ингрид снова засмеялась, наслаждаясь реакцией своего двойника.
– Эвриг Атоленский, главный военачальник Нурмии, Правитель Северных Островов, Вам уже знаком. – Принц поспешил прервать неуместный смех Ингрид, а потому повысил голос и стал говорить быстрее. – Юстция Гравелотская, начальница тайной полиции и Правительница Края Юго-Восточных Гор.
– Рада приветствовать Вас, – медовым голосом пропела рыжеволосая дама. Она явно была не так проста, как хотела казаться. Её золотое платье выгодно обволакивало фигуру и оголяло плечи. Из под разреза платья она кокетливо и будто бы случайно выставила аккуратную ножку в туфельке на каблучке. Украшения из золота были у неё на шеи и на руках, а также подхватывали её огненно-рыжие волосы, это не смотрелось ни излишне, ни вульгарно. Она была изящна и роскошно. Нет, она не была красивее двух других правительниц, но однозначно была умнее обеих и умела талантливо подчёркивать свои достоинства. Взгляд серых глаз Юстции задержался на Юноне Риверс. Та тоже, склонившись в изящном реверансе, с интересом рассматривала её. Их взоры ненадолго встретились, теперь обе знали, что они одного рода, они слишком умны.
– Наш первый министр и верховный судья Нурмии, Арзель Йольский, Правитель Края Северо-Восточных Холмов. – Его и принца отделял лишь один отвёрнутый от гостей трон. Как нетрудно догадаться, последний из представленных точно родной брат походил на Артура Риверс. И всё же вблизи сходство не так сильно бросалось в глаза, Арзель смотрел жёстче и циничнее. – И ваш покорный слуга, Правитель Края Срединных Равнин, принц Нурмии, Флюгерио Нильсградский. А теперь, – он почему-то смотрел на одного лишь Фредерика, – вам следовало бы назвать свои имена.
– Я Фредерик Фейрфакс, мои друзья, Артур и Юнона Риверс, Зинзивер и Оливия Джайсон, моя кузина Иванджнлина де*Кверлик и её муж барон Эдвард де*Кверлик. – Юноша поочерёдно назвал всех.
– Как сообщил нам Их Высочество вы прибыли в Нурмию с целью разыскать некую девушку, – ещё одна наигранная улыбка Юстции, – кажется, она ваша жена?
– Да, вы правы, именно такова наша цель.
– И её имя?
– Милидия, Милидия Фейрфакс. – Как ни старался господин Фейрфакс сдержать своих чувств, в его голосе будто бы послышались скрытое рыдание. Это имя, и само воспоминание о ней жгло ему душу, точно раскалённым железом.
Воцарилось тягостное молчание. Члены Совета Правителей Нурмии просто не знали о чём дальше говорить, они были не готовы так скоро принять у себя искателей Милидии Фейрфакс. Да к тому же это треклятое сходство, Бернардер Валамбрез мог хотя бы намекнуть на него. Путешественники были смущены горестным воспоминанием о несчастной девушке. На Фредерика и вовсе было страшно смотреть. В своём чёрном костюме он напоминал Гамлета, видевшего невидимые другим призраки.
Флюгерио искренне верил, что представил своим гостям всех Правителей Нурмии, но забыл о той, о которой забывать ему не следовало. Но ведь он и подумать не мог, что Миера, которая не открывается никому, пожелает, чтобы о ней узнали те, кому по приказу Бернардера Валамбрез они должны были строить всяческие козни и препятствовать в их попытках спасти Милидию Фейрфакс.
Маленькая женская ручка в чёрной перчатке появилась со стороны отвёрнутого трона и, точно напоминая о себе, стала дёргать рукав камзола Флюгерио. Тут же к месту Миеры подошёл Шадоу, который до этого стоял у дверей и повернул трон. Дама в чёрной вуали заняла своё место межу принцем и первым министром. Глухие одеяния скрывали её личность от посторонних глаз.
– Миера Южноозёрская, моя тайная советница, Правительница Края Южных Озёр, – Флюгерио всё ещё не понимал её игры.
По тому, как качнулась вуаль, можно было понять, что дама лёгким наклоном головы приветствует гостей. Властным движением руки Миера подала Шадоу свиток, что держала в руках. Её слуга развернул его, стал читать вслух.
Глава 10. Историю пишет победитель.
Старая истина, историю пишет тот за кем сила, историю пишет победитель, тот, в чьей власти переиначить любой факт, выудив из него свою выгоду. Миера слишком хорошо знала это, когда бралась за перо. Они будут ждать объяснений, что же, её воображение предоставит их им.
« Я рада приветствовать вас в Нурмии, дамы и господа, – металлическим голосом вещал Шадоу. – Я крайне сожалею, что обет молчания данный мною и мой траур не позволяют мне по достоинству встретить вас.
Нет смысла скрывать от вас историю о страшном бедствии, что постигло нас более двадцати лет назад, в тот самый день и час, когда в наш мир вошло проклятие, чьё имя Бернардер Валамбрез.
Как вам должно быть известно, Нурмия живёт по своим неписаным законам. До его пришествия наша страна была именно такой, какой, быть может, вы её себе и представляли, чистой и девственной землёй. Просторы наших владений с севера на юг и с запада на восток были так прекрасны. Тишина и столь безмятежный покой, богатые плодородные земли, где все жили в благодарности за дары небес. Все подвластные нам народы, не только людей, но и эльфов, русалок, диар, гномов, зверей жили в мире и согласии. О, да, как вы, должно быть, знаете, всё волшебство было сосредоточено в руках правителей, в руках у нас восьмерых. Зная ваши прогрессивные взгляды, рискну предположить, что такой абсолютизм может показаться вам чрезмерным. Однако я считаю справедливым, что самые достойные получают в этом мире всё. Ведь, как мною было уже замечено, Нурмия необычная страна и она сама выбрала себе правителей, одарив их магическими талантами».
– Прошу прошения, – Иванджелине было трудно сдержаться от вопроса, она не желала верить словам Правительницы. – Но разве волшебство, это не наука? Разве все мы, – теперь она обращалась к своим друзьям, – Не занимались в Институте Невероятных Чудес, тем, что шлифовали своё магическое искусство, точно камень?
– Всё так, сударыня, – принц ответил ей со снисходительной улыбкой, – но если в вашем мире, материя, из которого он соткан, готова отдаться в руки любому, кто готов сделать даже самый маленький шаг навстречу невозможному, то в Нурмии это удел избранных. Насколько я понимаю, все вы знакомы с таинствами магии, и, тем не менее, ваши навыки и знания не позволят вам сотворить здесь ни одного настоящего чуда. Но мы отвлеклись, продолжайте, Шадоу.
«Именно самобытностью наших земель мы объясняем появление всевозможных таинственных созданий и магических животных, которых мне не перечесть. Из них цивилизованными народами являются гномы и эльфы. Эльфов принято разделять на семь демосов, каждый из которых присягает кому-либо из Властелинов. Тиофильды, или цветочные феи повинуются Оттилии Эйлиотской. Диары, они же лесные эльфы и невидимые певцы древ – Зинфирду Дельсградскому. Морские русалки служат нашему доблестному военачальнику, а их озёрные сёстры составляют мою особую свиту. Снежальды эльфы снегов и маги льда являются вассалами Ингрид Зельзградской. Огневеры или эльфы закатного огня находятся в услужении у верховного судьи. Вральзги, они же тёмные эльфы подчиняются Юстции Гравелотской. Нашему принцу присягнули светлые эльфы. И кроме этого, все эти народы клянутся в верности мне, ибо подвластный мне некогда Край Южных Озёр был Родиной для них всех. Да, мы всегда старались найти общий язык с теми, кто поселился в наших владениях.
Это беда пришла к нам со стороны. Появился тот, кого мы вначале приняли так благодушно, пришелец из другого мира, Бернардер Валамбрез. Обманув наше доверие, он поднял мятеж, и развязал бессмысленную и беспощадную войну. Но это было ещё полбеды, отвоевав территории и получив власть над людьми, он получил возможность творить чары. Он был могущественным магом, и противостоять ему было почти невозможно. Так прошло больше двадцати лет нашей с ним борьбы, страшные, смутные годы, о которых я не могу вспоминать без слёз и содроганий. Он создавал ужасных, богомерзких существ, из-за которых гибли тысячи прекраснейших созданий Нурмии, сеял раздор между нашими народами, насылал болезни и проклятия.
Сильнее всего пострадал Край Южных Озёр, тот, которым правила я. Ах, лучше бы я погибла вместе с ним, чем жить со столь тягостным осознанием вины, осознанием того, что я не смогла защитить свой народ. Он назначил мне поединок, и я была столь самонадеянна и тщеславна, что приняла его вызов. Да, я хотела, пусть даже ценой собственной жизни вернуть покой и мир в наши земли, погубив врага. Мы сражались несколько часов, после чего я ослабла настолько, что потеряла сознание. Очнулась я лишь в замке принца Флюгерио, спасшего мне жизнь. Тогда я и узнала, что помощь подоспела вовремя. Объединив усилия, остальным семерым волшебникам удалось изгнать из Нурмии Бернардера Валамбрез, который был, так же как и я измучен нашим долгим противостоянием. Но всё же мы многим заплатили за нашу победу, с того самого момента от нас ушла почти вся наша магическая власть, которая не восстановилась и по сей день. Но строже всех за свою гордыню была наказана я. Перед тем как уйти Бернардер Валамбрез проклял мой чудесный и светлый край, чтобы отмстить мне, той, кого он считал виновницей своего падения. Так к бездне и во мрак моя благая цель всем выстлала дорогу. Собрав последние силы, остальные семь Правителей сотворили стену, которая отделила мои владения от остальной Нурмии и не пропустила его мрачных и пагубных чар дальше. И всё же бедствия не оставляют нас. Уже прошёл год, как был изгнан этот могущественный тёмный маг, а его тени всё ещё преследуют нас. Болезни, нищета и раздоры обрушиваются на наших подданных, возникая там, где их появление мы не могли бы предсказать. Мы делаем всё, что в наших силах, чтобы вернуть благополучие нашей стране, но путь наш ещё не кончен. И без волшебства устранить все беды, что принёс на Бернардер Валамбрез почти невозможно.
Со скорбью вспоминаю я о Крае Южных Озёр, том самом месте, из которого по приданию и пошло всё волшебство в Нурмии. Диковинные звери и птицы жили там, в ладу с людьми, эльфами и гномами. Я понимала языки всех, кто населял мои земли. Эльфы, диары и феи составляли мою изящную и легкокрылую свиту. Как нимфа я бегала босоногой девочкой по цветущим лесам и полям, в моих волосах струился ветер и травами звенел апрель. Я появлялась то тут, то там, и везде меня встречали лучезарные улыбки моих подданных. А озёрные русалки, эти величественные и такие чувствительные создания пели мне свои песни в ночи и заплетали цветы в мои косы. О да, этот край был чудом из чудес, а теперь, мне даже страшно подумать, что могло случиться с ним.
После поединка с Бернардером Валамбрез я долго пролежала больная в замке принца Флюгерио. Несколько месяцев я металась между жизнью и смертью, и однажды в бреду мне было явлено, что лишь своим смиреньем я искуплю свою вину и сниму проклятие со своих владений. С тех пор мною управляют лишь два чувства: чувство меры и чувство долга. Увы, но как я узнала, в слабость вводят одинаково и печаль и радость, и ненависть и любовь. Так для того чтобы взять на себя все несчастья и страдания своей земли я погрузилась в глубокий траур и дала обет молчания.
И всё же, я смею надеяться, что все эти жертвы не напрасны. Я до сих пор с ужасом думаю о преступлениях Бернардера Валамбрез. Так однажды он обманом заманил в этот мир семерых волшебников, приказав убить этих несчастных. Это было более двадцати лет назад, ещё в самом начале его владычества. В ту роковую ночь, мы с принцем Флюгерио объезжали его владения, когда мы заметили их схватку. Мы приказали нашим людям вмешаться, и оттого двоим путешественникам всё же удалось спастись».
– Нам известна эта история, – снова оборвала рассказ госпожа де*Кверлик. – И один из тех, кого Вы спасли тогда, ныне жив. Но что случилось со вторым, мне сказали, что мой отец вернулся в Нурмию, чтобы найти господина Валамбрез и отомстить за гибель друзей.
« Так вот оно что! – По лицу Ингрид скользнула зловещая улыбка. – Значит, дочурка Эдмунда Орнольдегольд, любопытно. А то я смотрю, кого-то мне эта девица напоминает. Такая же несносная, как и отец, но дайте срок, кончу и с ней».
– Если это действительно так, то он пошёл на верную смерть, – ответила Юстция, – впрочем, нам, увы, об этом ничего не известно.
«На этом кончаю, теперь вы знакомы с нашей печальной историей. Но я хочу, чтобы вы знали, я и остальные Властелины сделаем всё, чтобы помочь вам в ваших поисках, Миера Южноозёрская».
– Край Южных Озёр? – Задумчиво выговорил Фредерик Фейрфакс. – Может ли быть, что Бернардер Валамбрез отправил мою жену именно туда?
– Исключено! – Резко воскликнул Флюгерио, по понятным причинам уже спешивший кончить собрание. – Наложенное заклятие не даёт никому попасть туда ни из Нурмии, ни из вашего мира. Ну что же, я благодарен своей тайной советнице за то, что обязанность рассказать вам нашу печальную историю она взяла на себя. На этом предлагаю закончить наш маленький приём, вы должно быть устали с дороги, отправляйтесь в свои комнаты и отдохните. Вечером на балу вы снова сможете встретиться со всеми нами, разумеется, кроме Миеры, но я лично передам ей все ваши пожелания.
***
Фредерику, наконец, удалось уединиться с друзьями в его комнате. Сохраняя осторожность, Юнона прикрыла дверь, ибо вещи, которые они планировали обсудить, были не для посторонних ушей.
– Вы видели эту стерву, да она ненормальная! – Воскликнула Ива.
– Иванджелина, придержи язык, ты итак со своими неуместными вопросами вела себя опрометчиво, – стал отчитывать её господин Риверс.
– Артур, – жена обняла его за плечи, – ты несправедлив, это касалось её отца.
– И всё же, можно было вести себя дипломатичнее.
– Да ты видел их лица! – Ива дошла до точки кипения, – и эта женщина с крысой!
– И всё же, они ведь предложили нам свою поддержку, отвергать которую нам не следует, – заметил ей Эдвард.
– Как-то нехорошо мне было рядом с ними, – прошептала Оливия, уткнувшись в плечо Зинзивера, который стал гладить её золотые кудряшки.
– Мне тоже, – Юнона печально улыбнулась ей, – да ещё невольно вспомнилось убийство господина Эвирлок.
– Юнона, ну от тебя я такого не ожидал. То есть ты предполагаешь, что Правителям больше делать нечего, кроме как по первому зову Бернардера Валамбрез мчаться в наш мир и участвовать в его грязных авантюрах? И это после всего того зла, которое он принёс им? – Артур Риверс состроил крайне умное лицо.
– Да, женщина в вуали не скупилась на его обвинения. – Тихо отметил Фредерик. Конечно же, Миера заинтересовала путешественников сильнее остальных Правителей.
– Фредерик, ты допускаешь мысль, что она может походить на … – Зинзивер не решился кончить.
– Я уже нечему не удивлюсь, – слова Иванджелины прозвучали крайне зло.
– Не знаю, но речи её были разумны. Ах, боже, – Фредерик возвёл полные скорби глаза к потолку, – так вполне могла бы говорить и Милидия. И если эта женщина также благородна и жертвенна как она…
– Миера ведь в одиночку сражалась с Бернардером Валамбрез. – Отметил Эдвард.
–Но это лишь при условии, что Правители нам не солгали. – Баронесса никак не хотела изменить своего мнения.
– Да, – и в выражении лица Фредерика появилась жестокость. – И ныне мне всё равно, я убью любого, кто посмеет причинить вред Милидии и моему ребёнку, будь то хоть явный злодей, хоть двоедушный, коварный даритель лживых благ! Я клянусь Небом и Создателем, я верну свою жену, либо лягу во прах! За неё я вызову на бой хоть весь мир!
– Одумайтесь и не рубите с плеча! – Пылко воскликнул Артур. – Кто доказал, что это Правители принесли погибель господину Эвирлок?! Так враги ли они нам? А, как известно, без доказательств, нет и теоремы! А кто из Вас может доказать, что они убийцы, это слишком тяжёлое обвинение, чтобы так легко ими разбрасываться!
– И всё же, я думаю, нам следует быть осторожными. – Резонно заметила госпожа Риверс, как всегда искавшая компромисса. – Мы не можем доверять никому, из-за нашей опрометчивости уже итак случилось слишком много бед. Но и отвергать помощь, которую нам предложили, при данных обстоятельствах было бы просто глупо.
– Ты как всегда права, – Фредерик бросил девушке благодарный взгляд, гнев его уже утих, и он погрузился в свои тяжёлые мысли.
– С тобой нельзя не согласиться, – муж ласково поцеловал её в лоб.
Одна лишь Иванджелина обижено поджала губы и отвернулась от своих друзей, всем видом давая понять, что она осталась при своём мнении.
Глава 11. Ослеплённый.
Усилием воли она приказала себе не дрожать, от холода ей хотелось онеметь. Потайными ходами, а не с парадных дверей её привили в роскошные комнаты и отдали на попечение суетливым горничным. Все на одно лицо: с кукольными стеклянными глазами, туго собранными волосами, румяными щёчками, они проворно сновали по покоям, умывая, переодевая и причёсывая вверенную им Милидию. Сначала девушки молчали, но потом, осознав, что пленница принца их не слышит или, во всяком случае, не воспринимает их слов, они стали весело переговариваться между собой, шутить и смеяться. Когда же они совсем осмелели, они стали обсуждать саму Милидию.
– До чего же она бледненькая, вы только посмотрите на неё, девочки, – заметила одна. К чести отметим, что всё это говорилось без злобы, но, увы, и без участия. Они напоминали девочек, одевающих красивую куклу.
– Но ведь все аристократки бледные, Лили, – выговорила ей вторая.
– Да, действительно аристократка, даже полслова нам не сказала, – произнесла третья.
– Тише, она ведь всё-таки слышит нас, Нинет.
– И всё-таки, она красавица, какой свет ещё не видывал, – приговаривала Лили, расчёсывая каштановые волосы госпожи Фейрфакс.
– Нас бы одеть в этот бархат и в эти сапфиры, и мы бы были ничуть не хуже, – тихо, с завистью прошептала Нинет.
Милидия слышала её. Она содрогнулась и пронзительным взглядом карих глаз посмотрела на девушку. «Бедная, глупая девочка. Неужели она и вправду хотела бы поменяться со мной ролями? Нет, она не знает, о чём говорит».
Её красота была застывшей и печальной. Белая, как снег, холодная, точно лёд, надменная, как особа королевских кровей, она стояло перед огромным, во весь рост зеркалом. Её осанка, её стать говорили о неприступности нрава и величии души. Платье из ярко-синего бархата, под грудью подбиралось тяжёлым золотым поясом. Из-за сияния свечей, волосы отражались и точно нимб над головой светились червонным золотом, у шеи и лица напротив они тускнели и казались иссиня чёрными. Вырез на груди открывал дорогое ожерелье из сапфиров и золота, а дополняли его массивные серьги и венец. Хорошо обработанные камни поражали своей глубиной и чистотой, но куда глубже и чище были огромные глаза Милидии, окутанные таинством ресниц. В этих карих глазах можно было утонуть, как в омуте. Они возносили и чаровали, и в этом взгляде было сокрыто её сердце. О сколько скорби и несчастья было в её взоре, эта была растерзанная и распятая душа. Это были глаза ангела, свергнутого с неземной высоты в бездну ада.
Ни одна из служанок и не догадывалась, сколько боли причиняли Милидии её волшебные облачения, и то, что с ней поступали, точно с куклой. Массивный бархат казался хрупкой девушке тяжелее железных доспехов, золотое ожерелье сдавливало дыхание. А голова! Венец, возложенный на неё, стиснул виски и жёг точно раскалённым железом. Красные пятна на бледных щеках, которые горничные приняли за страстное и волнующее возбуждение, были не чем иным, как первыми признаками вновь начавшейся болезни. Это был нездоровый, лихорадочный румянец.
От предложенной ей изысканной пищи Милидия Фейрфакс наотрез отказалась. Сам вид еды, сама мысль о ней вызывала у неё отвращение. Она решилась было выпить немного воды, но проглотить её ей было тяжело. Вначале обманчивая прохлада коварно сковала горло, а затем встало в нём точно ком, прервав дыхание. Усилием воли она заставила себя проглотить воду, но из-за этого тут же зашлась приступом кашля и в глазах у неё помутнело. Слабость продлилась ещё несколько мгновений, железный характер несчастной девушки запретил выдавать её посторонним, оттого легкомысленные девицы, приставленные к ней, не заметили этого приступа. Покончив со своей работой, горничные ушли, оставив Милидию одну. Стоять она была уже не в силах, молодая женщина вяло опустилась в кресло, уронив голову на плечо.
Первые полчаса ей ещё удавалось сохранять трезвость ума. Она пыталась понять, кто она здесь: пленница или госпожа? И этот человек? Кто он ей? Имя, которым он назвался, немыслимое сходство с портретом в её медальоне, заставляли её верить в то, что он её муж и отец их ребёнка. Но его безучастность и равнодушие к ней! Нет, ему нужна не она сама и уж тем более не ребёнок, а что-то другое. Но он не получит этого от неё! Гордость переборола в ней даже болезнь. Она никогда не будет принадлежать этому человеку!
