скачать книгу бесплатно
Это было неожиданно… И приятно. Хотя у Горохова и были немного другие планы, тем не менее это было явным признанием его заслуг. Замначальника Оперативного Отдела – это всего одни шаг до кресла члена Чрезвычайной Комиссии. А ведь он был относительно молод для должности зама. Да, это сообщение безусловно ему польстило. Впрочем, Поживанов был прав, Горохова уже знали и на том, и на этом берегу реки. И его отличная легенда про инженера-вододобытчика уже была многим знакома. Его, так сказать, «клиенты» – они далеко не все убогие недоумки и мясники типа Сорокина; господа, выбившиеся в элиту криминального дела, обладали острым чутьём и пониманием значения информации. Так что…
– Ну, что сказать, – Горохов видел, что Поживанов ждёт его реакции, закончил: – это приятная новость.
– Приятная новость? – комиссар теперь глядел на него немного удивлённо. – Приятная новость – и всё?
– Да нет… Ну, я, конечно, рад, что меня так ценят, – попытался исправить впечатление уполномоченный. – Это честь для меня.
– Да что-то по тебе незаметно, – продолжал удивляться начальник Отдела Дознания. – У тебя, что, были другие планы? На пенсию, что ли, собирался?
«Сразу видно – сыскарь!». От него трудно что-либо утаить, Поживанов по лицу, что ли, всё видел, хотя Андрей Николаевич всегда держал себя в руках, стараясь не выражать ни жестами, ни выражением лица своих эмоций и мыслей.
– Да нет, просто очень всё неожиданно, – отвечает Горохов. Он допивает кофе, тушит окурок в пепельнице. Он не хочет пока раскрывать своих планов никому, даже сослуживцам.
Уполномоченный встаёт:
– Поеду я, Сергей, устал что-то.
– Ну давай, – комиссар встаёт, протягивает ему руку. Но когда Горохов уже открывает дверь кабинета, он окликает его: – Андрей!
– Да, – Горохов останавливается.
– Как там, на юге?
Уполномоченный пару секунд думает, что сказать, а потом говорит:
– Семьдесят два градуса.
Поживанов понимающе кивает.
Горохов спустился на первый этаж неприметного на первый взгляд здания, в котором располагался Трибунал. Там, на первом этаже, занимал половину здания роскошный зал, место сбора уполномоченных, людей, приводивших в исполнение приговоры Чрезвычайной Комиссии. Шикарные кресла, столы с белоснежными скатертями, ковры, температура меньше двадцати пяти градусов, холодильники с дорогой едой, фруктами, лёд, напитки. Уполномоченных ценили. Руководство понимало, что люди, значительное время, проводившие в пустыне, в селениях-оазисах, должны хотя бы тут, у себя, ощущать комфорт. И вспоминать, что цивилизация ещё существует. На сей раз в зале никого из его коллег не было. Как всегда вежливая и улыбчивая Тамара заведующая комнатой отдыха, увидав его, встала и поспешила к нему.
– Андрей Николаевич, здравствуйте. С возвращением, – она не должна была задавать уполномоченным вопросы, поэтому сразу предлагала. – Будете обедать? У нас сегодня печёный с луком картофель и улитки в кактусовом соке.
Да, он чувствовал божественный запах деликатесного, привезённого с севера картофеля. Горохов снял фуражку, и с неё на дорогой ковёр полетела почти белая степная пыль. В этом роскошном зале он, в своём старом пыльнике, в выцветших галифе и запылённых сапогах, с этими своими обрезами и револьверами, смотрелся как инородное тело. Он взглянул на заведующую и сказал:
– Нет, Танечка, есть не буду, – сейчас его даже печёный картофель не мог остановить. – Помоюсь, переоденусь и домой. Устал, хочу выспаться.
– Вода в бассейне чистая, два дня назад меняли, – продолжала она. – У вас в шкафчике чистые полотенца. Могу принести вам текилы со льдом.
– Кофе, давай кофе, а то засыпаю, всё ночь на мотоцикле провёл, и мне ещё до Соликамска ехать.
***
Опреснители. Они начинаются километров за десять до Березников и тянутся, тянутся по берегу реки до самого Соликамска. И потом ещё дальше. Двум объединившимся городам, этакому мегаполису с тремястами тысячами людей, проживающих непосредственно в Городе, нужно много воды. Пусть даже и плохой воды с неудаляемым йодистым привкусом. Людям нужно мыться, а большинство ещё и пьёт эту воду, так как у большинства проживающих в этом агломерате нет денег, чтобы пить всё время артезианскую.
Когда едешь с юга, иногда, взглянув на город, можно поймать взглядом блики. Это светоотражающая краска. Большинство зданий выкрашены в белый цвет. И некоторая часть домов, та, что побогаче, выкрашена «серебрянкой»; она-то и бликует, придавая городу некоторый мистический ореол.
Это и есть его Город. Бесконечные ряды опреснителей у реки, между ними пристани и склады. Ветротурбины у богатых домов, солнечные панели. Сотни и сотни солнечных панелей повсюду. И так как пыль резко снижает их эффективность, то домохозяйки с длинными швабрами тут же сметают с них пыль, что летит на панели с оживлённой дороги, которая тянется вдоль реки.
Горохов переоделся, теперь он выглядит как стопроцентный горожанин. У него недешёвый электрический квадроцикл, в кабине которого урчит кондиционер. Вместо револьвера и обреза – элегантный и небольшой девятимиллиметровый «Макаров-2». Рядом с ним на соседнем сиденье лежит папка с чертежами буровой установки.
Теперь он возвращающийся из командировки инженер, один из ведущих инженеров компании «БОиН», которая сдаёт в аренду буровое и насосное оборудование и базируется в Соликамске.
Переехав небольшой мостик через заросший приток реки, он сворачивает на Красный Бульвар, один из лучших районов Соликамска. С юга и востока эти кварталы дорогих домов защищены возвышенностью, песка и пыли тут намного меньше, чем где бы то ни было. А красная пыльца с реки сюда залетает редко, до реки далеко, так что только сильный западный ветер может принести сюда эту мерзость.
Улицы здесь ежедневно чистят от пыли. Тут хорошо. Ровные дома, блещущие «серебрянкой», почти над каждым крутит свои «волны» ветротурбина. Горохов подъезжает к своему дому. Кнопкой открывает дверь гаража. Герметичная дверь, слегка чавкнув, ползёт вверх. Он заезжает внутрь. Останавливается. Выключает питание, сигнальные лампы гаснут, кондиционер замолкает. Дверь гаража закрывается и становится тихо.
Вот он и дома.
Интересно, кто-нибудь из домашних слышал, что он приехал? Наташа всё слышала. Она появляется в гараже в неизменных своих миниатюрных шортах и майке, под которой нет лифчика. Она идёт к нему и сама открывает дверь кабины.
– Ну, привет, – эта безусловно красивая женщина тянется к нему и целует его в губы, обнимает.
Эта тридцатипятилетняя женщина всё и всегда делает правильно. Почти всегда. Она до сих пор не понимает, что ходить по дому, в котором с нею проживают два мальчика-подростка тринадцати и девяти лет, в микроскопических шортах и майке, через которую видно соски, дело не очень правильное. Сам уполномоченный сказать ей об этом всё никак не соберётся.
– А чего ты не предупредил, что приезжаешь? Я бы ванну налила, приготовила что-нибудь, – от неё хорошо пахнет, как и всегда, она отлично выглядит. Эта женщина даже спросонок выглядит хорошо. Даже если пила полночи. Как будто спала и следила за тем, чтобы волосы лежали правильно и глаза от сна и выпитого не опухали.
Правда, Горохову этот её внешний вид обходился в копеечку. Наташа без устали тратила его деньги на самые новые витамины, процедуры, массажи и спортивные залы. В общем, она имела вид холёной горожанки из состоятельной семьи.
Он с удовольствием целует женщину и, оторвавшись, отвечает:
– Ванны не нужно, я помылся в гостинице, а поесть… Потом поедим в ресторане, посплю пару часов и пойдём есть.
– Хорошо, – сразу соглашается она и берёт его руку и прижимает её к своему лобку, зажимая его пальцы в промежности. И спрашивает спокойно, без всякого волнения: – Пойдёшь спать один? Или мне пойти с тобой?
При этом она абсолютно серьёзна, ни намёка на флирт. Но даже с этой своей серьёзностью она обворожительна. И знает, что делает.
Глава 7
Это было несколько лет назад. Чуть позже самого удачного его дела. Уже после того, как ему присвоили новое звание. На одном из званых ужинов, где в честь слияния двух вододобывающих компаний собрались представители руководства этих компаний, руководители разнообразных смежников, а также представители горсовета и администрации города. Был хороший ужин с хорошей выпивкой и с хорошей музыкой. Горохов присутствовал на этом ужине как ведущий инженер небольшой, но преуспевающей компании с незамысловатым названием «БОиН». «Буровое оборудование и насосы». После ужина он стоял в сторонке, старясь не вступать в ненужные разговоры с подвыпившими коллегами и лишний раз ни с кем не знакомиться. Стоял, слушал музыку и поигрывал большим куском льда в стакане с текилой. И тут к нему подошла красивая женщина в красивом платье и с бокалом в руке и без всяких прелюдий сказала:
– Вам тоже скучно?
И пока он думал, что на это ответить, красивая женщина продолжила:
– Меня зовут Наталья.
– Инженер Горохов, – ответил он и взглянул на неё повнимательнее. Свет в зале был приглушённый, он не был уверен, но ему показалось, что… у неё под платьем не было нижнего белья.
«Очень дорогая проститутка?».
– А у инженеров бывают имена? – без тени улыбки спросила Наталья.
– А, да… Андрей, – назвался уполномоченный. Он обвёл своим стаканом присутствующих, разбившихся на небольшие группки. – Я просто думал, что вы из…
– Я не работаю ни в одной из фирм, что здесь собрались, – сказала красивая женщина. – Меня подруга внесла в список приглашённых. По знакомству.
«Нет, не проститутка! Это рыба покрупнее. Это охотница за состоятельными мужиками!».
– Вот, зашла скоротать вечер и немного выпить, – продолжила она.
У него тогда сразу возник вопрос, почему она подошла к нему, ведь он старался быть немного в стороне от всех, что называется, не отсвечивать. Уполномоченный находился здесь, чтобы поддерживать свою легенду, пару раз мелькнуть лицом в кругу вододобытчиков и членов городской администрации, но без лишних и близких контактов. Но эта красивая и, как говорят, ухоженная женщина выбирает для разговора его, хотя он только что видел её с группами других мужчин и женщин. И Наталья, словно разгадав его мысли, тут же пояснила:
– Ненавижу женатиков. Поэтому постою рядом с вами. Если вы, конечно, не возражаете.
– Конечно, не возражаю, – он ещё раз, и несколько показательно, осмотрел её. Оценил и потому чуть шутливо заметил: – Такие женщины, как вы, могут стоять со мной рядом сколько угодно. Но объясните, почему вам не нравятся женатые?
– Они слишком… решительные, – чуть улыбнувшись, отвечала она.
– Их можно понять, – сказал Горохов, чуть подумав, – они сильно ограничены во времени.
– А ещё в чувстве такта, – она сделала глоток из стакана и добавила: – И у большинства из них переизбыток самомнения и неоправданного, тупого упорства.
– Верно подмечено, они такие, они и в делах такие же, – с улыбкой заметил уполномоченный и спросил: – Кстати… А как вы определили, что я не женат?
Она взглянула на него и, кажется, первый раз за весь разговор на её губах появилось нечто похожее на улыбку. Она взглянула на него с каким-то превосходством человека, посвящённого в тайные смыслы: молодой человек, я вас умоляю! Такие вещи я различаю на расстоянии километра. Взглянула и ничего ему не ответила.
Только снова отпила вина из своего узкого стакана.
– Понятно, у вас просто глаз намётан, – догадался уполномоченный.
Она посмотрела на него, снова стала серьёзной и произнесла:
– Кажется, в том зале танцуют.
– Кажется.
Наталья поставила почти пустой стакан на столик и сказала:
– Если вы пригласите меня на танец, я, может быть, не откажусь.
– Я вообще не умею танцевать, – признался Горохов. – Я танцевал последний раз… кажется, в интернате.
– Вы росли без родителей? – уточнила она.
– Нет, родители у меня были, но я рос в степи, и детей из оазисов в те времена собирали в школы-интернаты на учёбу. Там я танцевать так и не научился.
– В зале темно, и никто не будет на вас глазеть, а я не буду замечать ваше неумение, – настояла она и, взяв дело в свои руки, повела его в комнату, где в полумраке под медленную романтическую музыку танцевало несколько пар.
Спортивные залы, специальные уколы, бассейны, витамины, массажи. Ни намёка на лишний жир, на рыхлость. Наталья безусловно была сильной женщиной, это сейчас было модно, и он через платье чувствовал её тренированное тело.
Она ему нравилась. И то, что она серьёзна, тоже, а вот то, что женщина сама была инициатором их знакомства, если и не пугало его, то несомненно настораживало. Нет, будь он настоящим инженером, Горохов был бы счастлив, что такая привлекательная женщина проявляет к нему интерес. Но в том-то и было дело, что он не был инженером. Он был старшим уполномоченным Трибунала. Длинной рукой Чрезвычайной Комиссии. И поэтому должен был критически относиться к любой личности, которая интересуется его скромной персоной. Так что он был осторожен… И гадал про себя, почему она выбрала его.
Возможно, она была искательницей богатых мужей. Что ж… тогда её ждало разочарование, но это уже не его вина. Сама промахнулась. Ей следовало бы знать, что инженеры, даже ведущие, – люди состоятельные, но вовсе не богатые. Те, кто таскается по пустыне, работают, так сказать, на местах, у тех есть шанс найти воду и получить хорошие премиальные, иногда даже очень хорошие. А ещё у них есть шанс поучаствовать в сбыте «налево» найденной воды. Но даже этих инженеров нельзя считать богатеями.
Следовательно, эта красотка схватилась за него по ошибке. Или от безысходности, так как серьёзная рыба ей давно не попадалась. А ещё… она могла знать, кто он, и… Ну, для этого варианта в Чрезвычайной Комиссии существовал специальный отдел. Отдел Безопасности.
– Хотите уйти? – спросила Наталья, выведя его из танцевального зала и вставая под струю кондиционера после его неуклюжих попыток вальсировать с нею. Её платье из тонкой приятной материи и её тщательно уложенные локоны едва заметно колыхались в струях прохладного воздуха. Женщина была обворожительна, она, кажется, не обременяла себя нижним бельём, бюстгальтером-то точно. Насчёт нижней части женского туалета он уверен не был. Тут нужно было проверять. Она стояла так близко…
«Хотите уйти?». Вопрос двусмысленный, он не успел ответить, а она, заглядывая ему в глаза и беря очередной стакан с вином, уточнила:
– Уйти со мной.
«Уйти со мной». Весьма прямолинейно. И в этой прямолинейности была некоторая циничность. Впрочем, именно это уполномоченного и успокаивало. Знай Наталья, кто он, и имей она какие-то специфические интересы, женщина, несомненно, добивалась бы его внимания более тонко, изощрённо. А сейчас циничная красотка ловила себе мужичка. И ничего, что мужичок так себе, звёзд с неба не хватал, это ж на время, пересидеть-перебиться, пока не появится более крупная рыба.
– Уйти с вами? – переспросил он и, не дожидаясь ответа, согласился. – Конечно.
Наталья залпом допила своё вино и под завистливыми взглядами некоторых мужчин, взяв Горохова под руку, повела его к выходу.
Когда они сели в его квадроцикл, красавица огляделась: герметичная кабина с полным обзором, удобные кресла; взглянула на приборную доску, оценивая ёмкость аккумулятора, и, потрогав кнопки кондиционера, молча для себя отметила, что этот транспорт соответствует её ожиданиям. Только после этого спросила, переходя на ты:
– К тебе или ко мне?
– У меня дети дома, – ответил уполномоченный.
– А жена? – Наталья насторожилась.
– Их мать умерла, – сухо ответил уполномоченный, тоном давая понять, что эта тема закрыта.
– Тогда лучше ко мне, – сказала женщина, положила ногу на ногу и откинулась на спинку кресла так, что ткань сползла намного выше колен. – У меня никого.
– Куда? – Горохов взглянул на её классные ноги, потом на её профиль и отметил, что даже в полумраке, даже в свете приборной доски Наталья производила впечатление, она была красива. И прекрасно знала об этом.
При нём в кобуре на щиколотке был небольшой семимиллиметровый пистолет. В кармане брюк отличный раскладной нож. В общем, он был хоть как-то вооружён и готов был рискнуть.
Оказывается, она жила в неплохом районе и недалеко от него. Вот только квартирка её была совсем небольшой, метров в двадцать. Там всё было, как и должно быть: хороший кондиционер, душ, кровать, кухня, холодильник, но…
Когда он осмотрелся и повернулся к ней, она уже стояла у шкафа голая и аккуратно вешала своё платье на вешалку. Она, поймав его взгляд, не смутилась, не улыбнулась, не стала как-то прикрываться. Наталья с серьёзным видом закончила с платьем и повесила его в шкаф. И только после этого подошла к нему, положила руки ему на плечи и спросила:
– Хочешь ещё выпить?
Одного взгляда на прекрасное тело молодой женщины ему хватило, чтобы понять, что квартирка не соответствует ни этому телу, ни тем амбициям, которые в этом теле проживают. И поэтому он немного успокоился.
***
На следующий день Горохов сразу поехал в Трибунал. Красавица Наталья со звучной фамилией Базарова ему… да, безусловно понравилась, и он хотел знать, что стало причиной её интереса к нему. Рафаэль Нурмагомедов, замначальника Отдела Безопасности, не был удивлён подобным вопросом старшего уполномоченного. Горохов, даже если бы и не хотел, но по уставу должен был доложить в ОБ о том, что кто-то проявляет к нему подобный интерес. И Рафаэль, ни разу не заглянув в какие-либо бумаги, успокоил его:
– Конечно, знаю, – он чуть подумал. – Она живёт в Городе уже давно, приехала из-за реки, не помню откуда, если надо, уточню, три раза была замужем, первый муж был из банды Рыбаря, некий Валёк, от него у неё, кстати, дочь одиннадцати лет. Этот Валёк где-то сгинул, наверное, грабил промысловиков, получил сдачи. От него ей не много перепало. Потом у неё был один немолодой мужичок, у него были арендные площади в городе и сушилка на берегу. Но он болел, последствия запущенной проказы, она была ему скорее сиделкой, чем женой, и прожила с ним несколько лет, а как он умер, судилась с родственниками мужичка, кое-что ей перепало. Но немного. Третий её муж был Виталий Васильев.
– Это из тех Васильевых? – уточнил уполномоченный, подразумевая клан владельцев значительной части городских опреснителей и прочих нужных, полезных и прибыльных предприятий Города. Это была очень влиятельная семья.
– Из тех, из тех…, – кивал Нурмагомедов, – но с ним она не прожила долго. Пару лет, кажется… Он от неё избавился. Выгнал. И, судя по всему, ей пригрозили, чтобы она ничего не требовала от него, может, ей что-то дали, короче, разошлись они тихо, без суда.
– Я смотрю, ты её хорошо знаешь, – заметил уполномоченный, обдумывая услышанное.
– Так это же моя зона ответственности. Дамочек её уровня в Городе не больше десятка. Первосортные красавицы, ищущие состоятельных мужей. На всех приёмах работают. Умные, жадные, знающие, что хотят и как это получить. Такие, как ты, для них лёгкая добыча.
– Уж прямо так и лёгкая! – Горохову стало даже немного обидно.
