скачать книгу бесплатно
– Прошу прощения, опоздал, – буркнул он, ставя их на стол.
Ту, что побольше, я узнал: в ней хранились вещественные доказательства с первого процесса. В меньшей, очевидно, были материалы полицейского расследования.
– Три дня искали, – пожаловался Босх. – Оказалось, засунули в ряд за восемьдесят пятый год вместо восемьдесят шестого.
Он взглянул на Мэгги, потом на меня.
– Я много пропустил? Война в штабе?
– Мы обсуждали тактические вопросы и не сошлись во мнениях.
– Вот как?
Босх уселся напротив нас, открыл коробку поменьше, вытащил три папки-гармошки, разложил на столе и переставил коробку на пол. Потом заговорил:
– Знаешь, Микки, если уж говорить о проблемах… По-моему, прежде чем втягивать меня в эту «мыльную оперу», тебе следовало сказать кое о чем прямо.
– О чем, Гарри?
– О том, что вся эта заварушка не из-за убийства, а из-за денег.
– Почему? Какие деньги?
Он молча смотрел на меня.
– Ты про иски Джессапа?
Босх кивнул:
– Да, про них. По пути у нас состоялся весьма интересный разговор. Выходит, если мы его вынудим пойти на сделку, никаких денег он не получит, потому что признавшийся в убийстве уже не может утверждать, что был невинно осужден. Так чем мы на самом деле тут занимаемся: хотим засадить убийцу или сберечь для города и округа миллион-другой баксов?
Мэгги медленно выпрямилась.
– Что за шутки? – гневно произнесла она. – Если нас…
– Погодите, погодите, – перебил я. – Обсудим все спокойно. Я не думаю, что все так плохо. Мне самому приходило это в голову, но Уильямс ни на что подобное даже не намекал. Он сказал, что Джессапа надо осудить, и уверен, что суд состоится – по тем самым причинам, что вы упомянули. Джессап не пойдет ни на какую сделку, потому что тогда не будет ни выплат от города, ни мемуаров, ни фильмов. Единственный выход для него – выиграть процесс.
Мэгги задумчиво наклонила голову, словно признавая силу доводов, но Босх все не мог успокоиться.
– Откуда тебе знать, что думает Уильямс? – Он поморщился. – Ты человек со стороны. Они тебя накрутили и поставили, а сами потихоньку обделывают свои делишки…
– Он прав, – кивнула Мэгги. – Пока у Джессапа даже нет адвоката. Как только появится, начнутся переговоры.
Я поднял руки, призывая к спокойствию.
– Помните, сегодня я сказал прессе насчет смертного приговора? Мне хотелось прощупать Уильямса. Он не ожидал и потом в коридоре стал выяснять отношения. Я объяснил, что это тактический ход, чтобы заставить Джессапа подумать о сделке, а сам смотрел на него. Если бы он это планировал, я бы заметил по его лицу – слава богу, опыт у меня имеется.
Босх все еще сомневался. Я продолжал:
– Помнишь тех двоих из Гонконга, в прошлом году, в самолете? Тогда я не ошибся.
Его взгляд немного смягчился. Гарри был в долгу передо мной за китайскую историю. Я набирал очки.
– Хорошо, – сказал он. – Что будем делать?
– Пока считаем, что Джессап намерен драться. Как только он наймет адвоката, узнаем наверняка, но готовиться начнем уже сейчас. Если бы его защищал я, то не стал бы стараться отложить разбирательство, чтобы не давать обвинению лишнего времени для работы со свидетелями. – Я проверил дату на часах. – Тогда у нас в запасе сорок восемь дней, а работы выше крыши.
Мы молча переглянулись, и я продолжил:
– Всю прошлую неделю Мэгги изучала обвинительное дело. Гарри, в твоих коробках почти то же самое, так что предлагаю: пускай она расскажет о ходе слушаний в восемьдесят шестом, и тогда уже решим, чем заняться в первую очередь.
Босх кивнул, и я сделал Мэгги знак. Она придвинула к себе ноутбук.
– Итак, по процедуре… Поскольку решался вопрос о высшей мере, больше всего времени занял отбор присяжных – почти три недели. Само разбирательство продолжалось семь дней, затем три дня присяжные решали вопрос о виновности и еще две недели – о применимости смертной казни. На мой взгляд, семь дней на предъявление доказательств и прения сторон – это слишком мало для столь серьезного дела. Отыграно как по нотам, а защита… защиты практически не было.
Она взглянула на меня, будто я мог отвечать за нерадивость, допущенную в восемьдесят шестом.
– Кто защищал Джессапа? – спросил я.
– Чарльз Барнард. На повторном процессе его не будет – по данным коллегии адвокатов Калифорнии, он скончался в девяносто четвертом. Обвинителя Гэри Линца тоже давно нет в живых.
– Не слышал о таких. А кто был судьей?
– Уолтер Сэквилл – давно на пенсии, но я его помню. Судья из лучших.
– Да, мне приходилось с ним сталкиваться, – подтвердил Босх, – ни одной из сторон спуску не давал.
– Так, дальше, – кивнул я.
– Теперь о версии обвинения. Семья Лэнди – то есть потерпевшая Мелисса Лэнди двенадцати лет, ее сестра Сара, на год старше, их мать Реджина и отчим Кенсингтон – проживала на бульваре Виндзор в районе Хэнкок-Парк. Дом находился в одном квартале к северу от бульвара Уилшир, недалеко от объединенной церкви Троицы, куда на воскресную службу собиралось в те времена до шести тысяч прихожан. Машины оставляли по всему Хэнкок-Парку, но потом местные жители пожаловались в мэрию, после чего стоянка в окрестностях, включая Виндзор, была разрешена только для своих. Частные службы эвакуации, работавшие по контракту с муниципалитетом, рыскали по округе по воскресеньям, как стая акул, высматривая машины без специальной наклейки на ветровом стекле. Вот здесь в деле и появляется подозреваемый Джейсон Джессап.
– Он был водителем тягача, – догадался я.
– Совершенно верно, и работал на компанию «Аардварк-эвакуация». Отличное название, всегда в первой строке телефонной книги – тогда еще пользовались телефонными книгами.
Судя по смущению Босха, он был среди тех, кто до сих пор предпочитал телефонные книги Интернету, но Мэгги ничего не заметила и продолжала:
– В то утро Джессап как раз патрулировал Хэнкок-Парк, а у Лэнди шло строительство бассейна. Кенсингтон Лэнди писал музыку для кино и весьма преуспевал. Позади дома все было разрыто, высились кучи земли, поэтому девочкам не разрешали там играть, тем более в воскресной одежде. Они ждали родителей на переднем дворе, чтобы ехать в церковь. Старшая, Сара, присматривала за Мелиссой.
– Они ходили в ту церковь на Уилшире?
– Нет, в храм Святого Сердца в Беверли-Хиллз. Так или иначе, девочки оставались одни всего четверть часа. Мать одевалась наверху, а отчим смотрел телевизор, какой-то спортивно-развлекательный канал. О девочках он забыл.
Босх с досадой тряхнул головой, и я его понимал. Родителей в таких случаях трудно осуждать, но как же дорого порой обходятся самые мелкие ошибки!
– Потом со двора раздался крик, – продолжила Мэгги. – Отчим выскочил наружу, и Сара сказала ему, что какой-то мужчина забрал Мелиссу. На улице уже никого не было, девочка пропала.
Мэгги помолчала, борясь с волнением. У каждого из нас была дочь, и мы легко могли себе представить, что чувствовала семья Лэнди в тот ужасный момент.
– Полиция отреагировала быстро – Хэнкок-Парк все-таки респектабельный район. Первые сводки были разосланы уже через несколько минут, и на место преступления выехали сыщики.
– Значит, все случилось средь бела дня? – подал голос Босх.
Мэгги кивнула:
– Примерно в десять сорок. Семья Лэнди собиралась в церковь к одиннадцати.
– И соседи ничего не заметили?
– Не забывайте, что это Хэнкок-Парк – высокие заборы, стены, неприкосновенность частной жизни. Люди там надежно отгорожены от внешнего мира. Нет, никто ничего не видел и не слышал, пока Сара не закричала, а тогда уже было поздно.
– Двор Лэнди тоже отгорожен стеной или забором?
– Двухметровая ограда с севера и юга, но с улицы ничего нет. Предполагают, что Джессап, проезжая мимо на своем эвакуаторе, заметил девочку одну во дворе и действовал импульсивно.
Мы молчали, размышляя о неожиданности ударов судьбы. Тягач проезжает мимо дома, водитель замечает девочку, одинокую и беззащитную, хватает ее и скрывается – все за несколько секунд.
– Понятно, – сказал Босх. – Как же его нашли?
– Старших детективов было двое: Дорел Клостер и его напарник Чед Стайнер. Я проверила, Стайнера нет в живых, а Клостер на пенсии, с болезнью Альцгеймера в последней стадии. Он нам не поможет.
– Черт, не повезло. – Босх покачал головой.
– Приехали они почти сразу и времени не теряли. Опросили Сару; девочка сказала, что похититель был одет как мусорщик, в грязный комбинезон. Шум машины она слышала, но ничего не видела, потому что сидела в кустах – играла с Мелиссой в прятки. Между тем это не мог быть мусорщик, потому что по воскресеньям мусор не забирают. Тут отчим вспомнил про эвакуаторов, которые постоянно ездят туда-сюда как раз по воскресеньям. Сыщики ухватились за ниточку и стали обходить все штрафные стоянки.
Окрестности Уилшира обслуживали три фирмы, в том числе «Аардварк». Помимо Джессапа, у них работали еще двое: Дерек Уилберн и Уильям Клинтон – ага, как будущий президент. Их допросили поодиночке, но ничего подозрительного не всплыло. Потом проверили по картотеке. На Джессапа и Клинтона ничего не нашлось, а Уилберн, как оказалось, два года назад арестовывался по подозрению в изнасиловании, хотя осужден не был. Этого хватало, чтобы забрать его в полицию и провести опознание по всем правилам, но девочку нужно было искать срочно, времени на формальности не было.
– Значит, повезли его на место преступления, – сделал вывод Босх, – ничего другого не оставалось.
– Даже если бы Сара опознала Уилберна, суд мог не принять это во внимание, приписав внушению со стороны. Поэтому Клостер взял с собой и двух других. Отвел девочку в ее спальню на втором этаже, закрыл шторы и попросил незаметно выглянуть в щелочку, а сам дал команду напарнику вывести водителей из машины и выстроить перед домом – все трое белые, лет двадцати с небольшим, в одинаковых комбинезонах с эмблемой фирмы. Однако Сара не опознала Уилберна. Она показала на Джессапа.
Мэгги сделала паузу, сверяясь с документами.
– С момента похищения прошло чуть больше двух часов. Сыщики тут же взялись за Джессапа, но он упорно все отрицал. Во время допроса им сообщили по телефону, что в мусорном контейнере за театром «Эль-Рей» на бульваре Уилшир – примерно в десяти кварталах от дома Лэнди – найдено тело девочки. Причиной смерти, как определили позже, стало удушение. Следов изнасилования не обнаружили, как и следов спермы во рту и гортани.
Мэгги молча подняла взгляд на Босха, потом перевела на меня и мрачно кивнула, отдавая дань памяти убитой.
Глава 6
Вторник, 16 февраля, 16:48
Босху нравилось смотреть на Мэгги Макферсон и слушать, как она говорит. Видно было, что дело глубоко ее задевает. Свирепая Мэгги, так ее прозвали, но главное, именно так воспринимала себя она сама. Мэгги знала секрет, и он не касался ни судебной процедуры, ни законов, ни стратегии обвинения. Самым важным было суметь ухватить ту темную силу, что таилась во внешнем мире, и пропустить ее через себя, отковать на внутреннем огне, превратив в острое и грозное оружие, которое можно взять в руки и направить против зла – без пощады.
– Джессап отказался от дачи показаний и попросил адвоката, – продолжила Макферсон свой рассказ. – Обвинение поначалу было основано на опознании сестрой жертвы и уликах, найденных в грузовике Джессапа, – трех прядях волос в щели сиденья. По-видимому, там он ее и задушил.
– А на теле? – спросил Босх. – Ничего, что указывало бы на Джессапа или его машину?
– Ничего, что можно предъявить в суде. Следы спермы обнаружили на подоле платья двумя днями позже. На самом деле это было платье старшей сестры, младшая взяла его в то утро поносить. Образцы зафиксировали, однако анализ ДНК в уголовных разбирательствах тогда еще не применялся. Установили только группу крови: А+ – вторая в мире по распространенности, ее имеют тридцать четыре процента людей. У Джессапа такая же, но обвинитель даже не стал об этом упоминать – защита могла возразить, что подходящих мужчин только в округе Лос-Анджелес больше миллиона.
Макферсон снова бросила критический взгляд на бывшего мужа – словно тот был в ответе за любые действия защиты. Гарри начал понимать, почему их брак не удался.
– Страшно подумать, до чего дошел прогресс, – усмехнулся Холлер. – Теперь у нас возбуждают и закрывают дела на основании одного лишь анализа ДНК.
– Итак, обвинение располагало уликой и показаниями свидетеля. Возможность совершить преступление Джессап имел: он хорошо знал те места и работал в то утро поблизости. Выяснили также, в основном уже на стадии обсуждения смертной казни, что в детстве он подвергался жестокому обращению со стороны отца и отличался неадекватным поведением, – это уже к вопросу о мотивах. Однако стоит отметить – предупреждая твой вопрос, Холлер, – уголовного обвинения ни разу прежде предъявлено не было.
– А изнасилование, вы сказали, исключено? – уточнил Босх.
– Хотя никаких следов обнаружено не было, сексуальная мотивация, безусловно, присутствовала. Даже если не принимать во внимание следы спермы, это классический случай преступления ради ощущения власти, совершенного человеком, никакого веса в этом мире не имеющим. Он действовал импульсивно, повинуясь порыву. По мнению тогдашних обвинителей, сперма на платье также укладывается в общую картину – считалось, что после убийства он стал мастурбировать и случайно оставил след, хотя и не каплю, а мазок, едва заметный.
– Думаю, наш повторный анализ ДНК поможет это объяснить, – вставил Холлер.
– Возможно, – согласилась Макферсон, – но пока давайте не будем касаться новых данных. Останемся в рамках событий восемьдесят шестого года.
– Хорошо, продолжай.
– Теперь то, что содержится в деле, но не попало в обвинительное заключение. За два месяца до суда следователю позвонил заключенный из соседней с Джессапом камеры, некий…
– Понятно, тюремный стукач, – усмехнулся Холлер, – на моей памяти ни один не говорил правды, и между тем обвинители никогда не отказываются от их услуг.
– Я могу продолжить? – язвительно осведомилась она.
– Пожалуйста.
– Некий Феликс Тернер, рецидивист-наркодилер, – из тюрьмы почти не вылезал, так что изучил все правила лучше самих охранников и стал со временем дежурным. Он обычно разносил еду заключенным, которые содержались в строгой изоляции. Тернер показал на допросе, что слышал от Джессапа подробности преступления, которые мог знать только убийца. К примеру, о том, что девочку нашли босой и что преступник вытерся ее платьем после мастурбации. Об отсутствии признаков изнасилования прессе не сообщалось.
– Значит, они поверили и сделали его главным свидетелем, – хмыкнул Холлер.
– Да, поверили и привлекли свидетелем. Не главным, конечно, однако его показания были важны. А четыре года спустя на первой странице «Лос-Анджелес таймс» появилась статья о Дятле Тернере, профессиональном тюремном стукаче, который за семь лет выступал свидетелем обвинения по шестнадцати уголовным делам в обмен на смягчение сроков и другие поблажки вроде отдельной камеры, легкой работы и сигарет.
Босх хорошо помнил тот скандал в начале девяностых, один из самых громких за десятилетие, от которого окружная прокуратура долго не могла отмыться. В результате правила использования информаторов в судебных процессах пришлось существенно ужесточить.
– Таким образом, – продолжила Макферсон, – Тернер был дискредитирован. Выяснилось, что он нанимал частных сыщиков со стороны, чтобы получать информацию о расследованиях. С тех пор, конечно, многое изменилось…
– Недостаточно изменилось. – Холлер покачал головой. – Тюремные стукачи по-прежнему пользуются спросом.
Она недовольно нахмурилась:
– Может, вернемся к нашему делу?
– Конечно.
– Когда вышла статья в «Таймс», Джессап уже был осужден и отбывал пожизненный срок в Сан-Квентине. Само собой, он тут же подал апелляцию, указывая на злоупотребления полиции и обвинителей. Результата это не возымело: все инстанции согласились, что, хотя использование Тернера в качестве свидетеля было недопустимо, его показания не могли повлиять на решение присяжных и приговор. Остальные доказательства сочли достаточными.
– Кто бы сомневался, – буркнул Холлер. – Честь мундира…
– Кстати, через год после выхода статьи Феликса Тернера нашли убитым в Западном Голливуде, и дело так и не было раскрыто.
Холлер кивнул:
