скачать книгу бесплатно
– Ну ты, это… прости меня, если что… Художница.
– Эрика! Меня зовут Эрика! – ехидно и зло вырвала из себя она, отчеканивая каждую букву своим звонким голосом. Подлетела к столу, – тебя учили не трогать чужие вещи?
– Да. Учили. И гостеприимству учили тоже. Бабушка. Она была очень доброжелательной хозяйкой…. Как ты. Извини, Эрика…
4
«Знаешь, мне пришлось выбирать между армией и тюрьмой.
А, еще сильнее, мне хотелось сбежать от всего, что творилось тогда в моей жизни.
Я был разочарован в любви. Устал сталкиваться с непониманием родителей.
И вот, спустя полгода службы, я задолжал «старикам» блок сигарет «Прима». Но мама приехала и привезла три пачки. Ты не представляешь, как же я боялся встречи со «стариками» после ее отъезда.
Они уже предупредили меня, что ночью повесят на ремне.
И я реализовал свой план: на ночном дежурстве в кочегарке взял здоровую клюку (печь топила всю часть), сунул ее в огонь и она моментально стала красной. Тогда уже себе на руку, и кожа сразу волдырями.
Так, рискуя своей жизнью, я оказался в госпитале.
Там меня приметила женщина, которая служила на проходной. Стала пирожками кормить и со старшей дочкой сталкивать.
И так закрутилось, что я у них жить остался после службы. Она меня в областное ГАИ устроила. Я там проработал полгода и понял: любви нет, а там уже крестики купили, чтобы нас венчать.
И я сбежал от них…»
На дворе уже была глубокая ночь, а свет на кухне продолжал сигналить о том, что кому-то в этих окнах не спится.
И снаружи можно было лишь догадываться о том, хорошо кому-то за этим окнами под этим светом, или плохо…
5
– Эрика, как ты это делаешь?
– Что?
– Ну вот ты начинаешь что-то рассказывать, делиться, вспоминать, при этом в тебе говорит все твое тело. Каждый его сантиметр передает настроение. Твое лицо, взгляд меняется. Улыбка, скорость, радость, ненависть, все! Интонации. Как ты это делаешь?
– Оно само, – пожимает плечами довольная Эрика, – я не понимаю сути вопроса. Мне кажется, что это естественно. У всех так. Нет?
– Нет. У меня не так. Я знаю, что должен чувствовать. Знаю, что должен показать лицом. Руками. Ногами. Но. Чтобы вот так все вместе само собой двигалось, шевелилось и жило – никогда не испытывал.
Взгляд Давида уходит в сторону. Взгляд, наполненный разлукой. В нем много грусти.
Если всматриваться дальше, можно увидеть едва заметную дорожку от его глаз до угла комнаты.
Они сидят в кинотеатре.
– Ты сдержанный, Давид! У тебя ниже головы ничего не существует, как будто. Мне кажется…
– Согласен, – кивает головой и приближается к Эрике, – а как у тебя идет, колись.
– Нууу… вот я думаю. Потом мысль опускается через шею, вниз. Потом к сердцу. Там сразу пульсирует, стучит. И растекается по рукам. Отдает в ноги. В низ живота. Когда как.
Если страшно, то цепенеют ноги. Я, как испуганный суслик, замираю. Двинуться не могу. Когда злюсь, машу руками и из груди вырывается жар. Когда раздражаюсь, в голове стучит монотонно и гадко.
Когда люблю…
– В матку? – пытается опередить Давид, но Эрика злится.
– В член! Это у тебя так. Или в большую голову вдарит, или в маленькую. У меня – иначе!
– А как? Не злись. Я не хотел тебя перебивать и обижать. Вырвалось. Ты очень интересно рассказываешь.
– А некогда продолжать. Фильм начинается. Смотрим.
– Эх, – расстроился Давид, но добавил, – мы обязательно продолжим этот разговор. Обязательно!
6
– Чего такая агрессивная? Хочешь меня? Давай потрахаемся!
– Иди в жопу, Давидка.
– Да шучу я, мегера. Обожаю тебя такую бешеную и агрессивную. Мне кажется, в сексе ты порвешь любого мужика. Повезет кому-то. Точно.
– Я твоего мнения не спрашивала! – еще сильнее злится, но остается мягкой и заинтересованной в диалоге. Ей нравится это возбуждение и то, что сейчас происходит между ними.
Ей нравится Давид, именно такой. Хотя, в этом она вряд ли когда-нибудь так открыто ему признается.
Давид чувствует это и довольно продолжает:
– А я и не нуждаюсь в разрешении, женщина! – смотрит прямо в глаза и улыбается, – потанцуем?
– Сдурел? Где? Здесь? – напрягается, выпрямляет спину, как телескопическая удочка.
– Да. Здесь. Со мной. – Он не ждет ее согласия. Достает из кармана телефон и ставит мелодию на свой вкус, на ходу подхватывая остолбеневшую Эрику.
– Улица! Дурак! На нас все пялятся!
– Пусть. Завтра проснемся звездной парой турецкого интернета. Смотри на меня, доверься и забудь обо всех. Есть только ты и я. Дыши… – прижимая к себе, начинает движение Давид.
У Эрики кружится голова. Она готова вырываться и бить, кричать, сопротивляться, но не может.
Погружение в мужское тело расслабляет и отпускает контроль. В руках Давида хорошо и, «действительно, будь что будет, хорошо же сейчас»…
– Мне нравится двигаться с тобой. Ты чувствительная женщина, Эрика, – шепчет Давид.
– Молчи, дерзкий хам.
– Аха, я сама нежность, милая, о чем ты. Тебе нравится, да? А признаться не можешь. Вот и весь ответ, – улыбается Давид, начиная дышать тяжелее – давно не танцевал. Сигареты. Трудно…
– Д..да… молчи. Пожалуйста, Давид… Мне без твоих нежностей сложно, – делится Эрика, но продолжает движения.
– А ты не усложняй. Это просто танец. Не более того.
– Ддда… просто танец. Не более….того..
– Но, если что-то упрется в тебя….
– Дурак! – заискрила сиреной Эрика, тут же пытаясь вырваться.
– Да шучу я, шучу! Вредина, – смеется Давид, – честно, я за всю жизнь столько не обнимался, сколько с тобой. И это так круто!
7
– А, можно….я…? – опускает виноватый взгляд в пол, дальше, в сторону, Эрика.
– Что? – смело и в упор, сильнее расправляя плечи, спрашивает Давид.
Нависает длительная пауза. Он не выдерживает и рвет тишину:
– Ну что? Давай, говори уже, – скрещивает руки на груди, предвкушая интересное. Затем убирает их, – вот-вот… вот оно… этот твой взгляд… все, Эрика, обожаю, когда ты такая. Женщина выходит из тебя!
– Нууу, это… – начинает запинаться, пытаясь пальцами показать, но выходит нескладно и затянуто. Давид возбуждается в этом нетерпении, но продолжает держаться.
– Эрикаааа, ну давай. Говори. Что ты хочешь?
– А… можно.. я лягу тебе на грудь спиной, сможешь обнять меня и подержать? – ей стыдно так сильно, что она уже ненавидит себя за этот неловкий момент между ними.
Но на последних звуках ее сообщения Давид схватывает ее за руку, не оставляя выбора.
Она падает в его руки, которые тут же обнимают ее.
Она пытается прислушаться к своим ощущениям и ей становится страшно. Страшно, что руки Давида автоматически обнимают ее. Эрика на это не рассчитывала.
«Дура, какая же я дура со своей инициативой…» – пытается разболтать себя в чувстве вины, но спине становится горячо, руки смелеют и решаются прикоснуться к его запястьям. Держат. Руки Давида очень мягкие и теплые. Как сдобная булка из пекарни.
– Давид, а ты ведь только строишь из себя недоступного и холодного эгоиста. А на самом деле ты теплый и мягкий…
– Да, – соглашается Давид, – зато ты с виду доброжелательная, а вблизи колючка. Тебя отогревать и отогревать… Вся дрожишь. Замерзла?
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
