скачать книгу бесплатно
– Это Увайс оставил, а я тебе с тех пор не отдала. Подумала, что в бараке будет неудобно.
В свертке были два крупных куска сахара. Захар отдал больший кусок Насте, а сам быстро разгрыз и съел меньший. Настя всегда ела долго, но на этот раз, видно, торопилась. Захар снова рассмеялся:
– Настька, ты знаешь, что на бурундука похожа?
– Перестань, – сказала Настя и ударила его по плечу. Она хотела, чтобы Захар воспринимал ее всерьез, но всегда оставалась для него маленькой и смешной подружкой.
Настя доела сахар и отряхнула руки. Захар почувствовал, как похолодало, и подтянул ее к себе:
– Не мерзнешь?
Несколько минут лежали в высокой душистой траве, рассматривая неровные столпотворения звезд в черном небе. Было слышно, как бьется сердце каждого. Одна звезда упала.
– Мы увидимся после войны? – спросила Настя. – Нам с тобой нельзя расставаться, у нас кроме друг друга больше никого нет, – и тут же умолкла.
Захар понял, что она проговорилась, но даже не вздрогнул. Ему стало все ясно еще при первой их встрече. Настя плакала на его груди. Он ни о чем не спрашивал. На войне быстро привыкаешь обходиться без подробностей.
– Конечно, увидимся. Давай в полдень пятнадцатого числа первого месяца после окончания войны возле школы напротив нашего дома.
– А если у нас с тобой потом будет сын, – прошептала Настя, – давай назовем его Захар.
– Хорошо, – согласился солдат, удобнее поправляя ее голову на своем плече, – а если дочь – Настя.
– Правда? – она подняла голову, и большие голубые глаза ярко заблестели в ночном сумраке.
– Правда, – заверил Захар, целуя ее в сухие теплые губы, – я обещаю.
На следующий день Настя сгорела в студебекере, расстрелянном из минометов эстонскими националистами…
– Ну, так что, боец, расскажешь? – переспросила Таня, пододвигая к себе кастрюлю с бараниной, замаринованной на шашлыки.
– Да что тут рассказывать, – вздохнул Захар, передавая ей шампура – до войны я в Сибири жил. А после войны сюда приехал. Думал сначала, просто так, в гости к Увайсу, а потом и совсем остался. Вот и все, – просто закончил он, подбрасывая полено в угасающий костер.
– Не кидай больше, – посоветовал Увайс вполголоса, чтобы не разбудить жену, уснувшую у него на коленях, – их ведь на углях жарят.
Таня стала насаживать мясо на шампуры. Захар выкатил из огня полено и отложил в сторону.
– Что теперь будете делать? Думал уже? – спросила Таня Увайса.
– Не знаю, – безразлично ответил тот, поднимая глаза в посеревшее небо, где уже повисли несколько первых звездочек. – Богу доверимся, и видно будет.
Неделю назад по ложному доносу его уволили с завода, которому он отдал пять лет непростой послевоенной жизни. Эта работа была единственным средством к существованию для него и жены Лейлы, носящей под сердцем их будущего ребенка. Кроме того, Увайс умудрялся изыскивать из своего скудного жалования кое-какие средства и для родителей, живущих в другом ауле.
Все началось два года назад, когда его старший брат Мавлад убил школьного завуча, убежденного атеиста и алкоголика, за то, что тот заставил его восьмилетнего сына в рамадан есть бутерброды с салом. На семью наложили тавро неблагонадежных. Мавлада при невыясненных обстоятельствах застрелили в тюрьме. А на прошлой неделе под замес попал и Увайс. Теперь они с женой в прямом и переносном смысле остались без гроша в кармане. Хорошая Лейлина подруга молодая медсестра из местной больницы Таня пригласила их в горы на шашлыки. Это единственное, чем она могла помочь, поскольку знала, что денег из ее рук они не возьмут. Ей и самой не всегда хватало.
Увайс заметил, что Лейла проснулась, и помог подняться. Она была на шестом месяце, и ей уже требовалось повышенное внимание.
– Давайте, я помогу, – предложила Лейла, заметив, как Захар с Таней нанизывают мясо на шампуры.
– Да сиди уже, – ответил Захар, – отдыхай. Мы сами.
– Ну, пожалуйста, – попросила Лейла, – мне нравится накалывать.
В кастрюле остались последние четыре куска. Захар дал доделать Лейле. Увайс остро заточенным штык-ножом начал строгать рогатины для мангала. Таня спустилась к реке вымыть кастрюлю. Лес приятно шумел. Луна осторожно выглядывала из-за сизых облаков бледным полумесяцем.
Установив над костром мангал, Увайс и Захар ушли бросать штык-нож в деревья. Лейла заботливо гладила Танины волосы, разбросанные по ее коленям. Таня лежала с закрытыми глазами, положив голову на ноги подруге. Мясо приятно шипело, роняя горячий сок и распуская душистый запах вокруг мангала. Она встала и брызнула водой на поднявшиеся языки пламени. Угли яростно фыркнули, выбросив снопы пепла и искр. Таня положила флягу и заметила слезы на Лейлиных щеках. Она обеими руками обняла подругу.
– Я не знаю, как мы будем жить дальше, – говорила Лейла, – и не знаю, как мы будем кормить себя и ребенка.
– Не плачь, успокойся, – взмолилась Таня, она была намного младше своей лучшей подруги и не знала, как себя вести, – мы что-нибудь придумаем. Увайс и Захар придумают. Они всегда что-нибудь придумывают, – хотя прекрасно понимала, что их обложили, и они уже ничего не придумают.
– Давай я с Арамом Вартановичем поговорю, – предложила Таня. – Это наш главный врач. У него брат на автобазе начальником работает. Может, чего получится.
– Спасибо тебе, сестричка, – утираясь, ответила Лейла, – за все, что ты делаешь. Благословит тебя Бог.
Таня проверила шашлыки и позвала:
– Увайс, Захар, идите сюда. Уже готово.
Когда они подошли, вручила каждому по шампуру. Увайс поблагодарил, быстро разрубил штык-ножом хлеб и роздал остальным. Ели с большим удовольствием, смакуя вкусное, ровно пропеченное мясо, пахнущее дымом. Таня подсела к будущей матери и негромко спросила:
– Как там твой ребеночек?
Лейла сразу же оживилась и, обхватив подружку за шею, начала, быстро шептать ей на ухо. Та внимательно слушала, то настораживаясь, то улыбалась, иногда перебивала тихим шепотом, опять что-то спрашивала и снова слушала. Захар и Увайс молча ели.
– А дашь мне его понянчить, – вскрикнула Танька, – ну, пожа-а-алуста!
– Да ни кричи ты так, – вздрогнул от неожиданности Захар, – своего еще натаскаешься.
Улыбка застыла на Таниных губах, как сфотографированная. Она медленно отодвинулась от подруги и растерянно уткнулась глазами в костер.
– Танюш, – аккуратно позвал Захар, – с тобой все в порядке?
– Да-да, конечно, – натянуто улыбнулась Таня, – а что со мной? Все в порядке. Я на минутку.
Она вскочила на ноги и быстро потерялась в ночном сумраке между деревьями. Захар непонимающими глазами проводил Таню и посмотрел на Лейлу. Она ответила:
– За живое задел. Она еще девочкой застудилась. Одна у больной матери была. Сама со всем хозяйством в войну управлялась. А как мать померла, сюда приехала. Страдает, говорит, что всегда детей хотела. Боится, что замуж никто не возьмет. Но ты не волнуйся. Она ведь понимает, что ты не со зла.
– Не могла раньше предупредить?
– А этого всем подряд знать не обязательно.
Таня стояла на берегу реки.
– Правда, красиво в воде отражается? – сказала она, почувствовав, что кто-то приближается сзади.
– Что отражается? – спросил Захар.
– Все, – ответила Таня, – небо, луна, звезды…
– Деревья тоже. Красиво. Правда. А на звезды я на войне насмотрелся.
– А каково на войне? – прошептала девушка. – До звезд ли?
– Не до звезд, конечно, – согласился Захар. – Нас однажды с Увайсом еле живых из такой мясорубки вынесли, что до сих пор сердце останавливается, как вспоминаю. Слава Богу, среди однополчан ребята крепкие попались. Вытащили нас. Так мы пока ночью в траве лежали, подводу ждали до медсанбата, звезды на небе рассматривали. Все думали, где наши с ним две души зажгутся, когда помрем. Он себе рядом с Малой Медведицей место подыскал, а я сказал, что моя, наверное, вон там будет. Вот видишь, где две самые яркие, между нижними и чуть левее…
Увайс открыл дверь. На пороге стоял рослый широкоплечий армянин лет пятидесяти. Хороший костюм, дорогой одеколон, оригинальная прическа и уверенная манера держаться выдавали в нем обеспеченного человека.
– Арам Вартанович, – представился гость.
– Увайс, – ответил хозяин, и, сориентировавшись по обстановке, добавил – Хусаинович. Проходите. Чем могу быть полезен?
– Скорее я вам, – нравоучительно ответил вошедший.
– Боюсь, что могу предложить вам только чай, правда, и тот без сахара, – произнес Увайс, – небогато живем последнее время, но пусть вас это не смущает.
– Меня это нисколько не смущает, – ответил Арам, удобнее усаживаясь за стол. – Что касается чая, то не буду утруждать вас хлопотами, а что касается небогатости, то по этому поводу я и пришел.
– Я слушаю, – ответил Увайс, тоже усаживаясь.
– Мой брат Карэн – начальник автобазы, у него широкие связи. Я думаю, нам не составит большого труда подыскать для хорошего человека что-нибудь подходящее. Ну, я не знаю, где-нибудь в Казахстане или в Армении. Разумеется, Вы будете обеспечены жильем и всем необходимым.
– А почему не здесь? – холодно спросил Увайс, чуя неладное. – Почему ни на Чукотке вообще?
– А в этом собственно вторая часть моего к вам визита, Увайс Хусаинович, – медленно заговорил гость, неестественно двигая руками и не очень уверенно смотря в глаза насторожившегося собеседника. – Насколько я знаю, ваша жена беременна, тогда как семья в силу объективных причин явно не готова к пополнению. Моя же семья – как Вы, наверное, знаете, я не последний человек в районе – вполне обеспечена, но бездетна. Гаянэ – моя супруга – уже не может иметь детей. И я подумал, что было бы легче и вам с Лейлой и вашему ребенку, если бы мы после рождения взяли его…
