скачать книгу бесплатно
– Скажешь, что вы с ребятами будете всю ночь репетировать похоронные марши. Ночь – отличное время для этого, ты не находишь? Ребята тебя прикроют, если что.
Евгений улыбнулся, пожал плечами и покачал головой.
* * *
– У меня это все никак не идет из головы, – сказал Евгений, выскальзывая на смятой кровати из объятий Глеба.
– Что? – сонно пробормотал Глеб.
Евгений сел на кровати, пытаясь в темноте найти, куда забросил свои вещи.
– Я не понимаю такой страсти. Это как же надо хотеть кого-то, чтобы убить!
– Может, это не из-за страсти.
– А из-за чего? Все убийства – из-за страсти.
– Ты романтик, Женя. Просто кто-то ненавидит женщин, как мы.
– Я не ненавижу женщин. Просто с ними все не так. Я их не чувствую.
– А я ненавижу. И больше всех – твою жену. Так бы и убил ее.
– Перестань! – хохотнул Евгений. – Она хорошая.
– Лучше, чем я? – Глеб подполз к Евгению и положил ему голову на колени.
– Нет, что ты, нет никого лучше тебя, – мягко сказал Евгений и погладил юношу по голове.
– Почему тогда не уйдешь от нее?
– А на кого я ее оставлю? Она же не работает. И мы все равно не сможем встречаться открыто. Она нужна тебе так же, как и мне. Она как омела, под которой мы целуемся, – прикрывает нас.
– Гребаный Приют, – сказал Глеб. – Гребаный Пейл Арсин.
– Думаешь, это он убил Лилию?
– Не знаю, вряд ли. Но он – тот еще кобель. Как и этот ваш Василь. Меня бесит, что он подкатывает к моей мамке. Ей вроде нравится, но представь, каково мне будет, если у меня появится новый белый папочка? Может, она прямо сейчас с ним. Не хочу об этом думать. А еще он зазнайка, и это тоже меня бесит. Он смотрит на меня, как на говно. Однажды он со мной повел разговор о том, что понимает, каково это – быть не таким, как все! Да пошел он в жопу! Я, может, и педик, зато не урод. Кто знает, что там у него, в его белой башке. Да какая разница! Чем больше женщин умрет, тем лучше. И еще бы женушку твою кто прихватил.
– Не говори так, прошу. И ведь твоя мама – тоже женщина.
– Мама – это другое. Но если она умрет, я не расстроюсь. Лишь бы ты был рядом и утешил меня.
Евгений чмокнул Глеба в лоб.
– В тебе кричит юношеский максимализм. За это я тебя и люблю.
– А когда я стану старым, разлюбишь?
– Не говори глупостей.
Евгений поцеловал Глеба. Домой он вернулся позже, чем рассчитывал.
III. Компания
Зачем человеку нужна компания? Почему в одиночестве он тоскует и бросается на стены, как бешеная собака? Почему старается заглушить тишину фальшивым пением, бессмысленными фразами, обрывками мыслей?
Потому что окружающий мир – это враждебная среда, темный коридор в неизвестном доме, где нет дверей и всюду только дверные проемы, провалы в пустоту в сырых стенах. Скрипучий пол выдает тебя с головой и оповещает того, кто ждет тебя в темноте. Вокруг сыро и пахнет мокрым деревом. Воздух затхлый. Думаешь о погребе, червях и гроздьях грибов. Грибы – болезненно-яркие и растут из одной точки, больше похожие на волосы, тянущиеся из бородавки. Живот сводит и тебя тянет по малой нужде.
Вдвоем брести в неизвестность гораздо легче, можно что-то шепнуть и надеяться на ответ. И даже если неведомое чудовище бросится на тебя из темноты, есть шанс, что вместе вы сможете его одолеть. Но я знаю: ты пытаешься убедить себя в этом. И ты знаешь об этом. Под поверхностным слоем долга – тонким, как запястье школьницы, тонким, как бледная кожа старой девы, – щедрая жировая прослойка эгоизма. Кто-то другой нужен тебе не для того, чтобы разделить с ним твой страх, не для совместной охоты или дружного бегства. Нет, он нужен тебе для чего-то совсем другого!
Другой нужен тебе, чтобы им прикрыться.
Ты надеешься, что сможешь откупиться им, выторговать себе жизнь ценой его жизни.
* * *
Пейл Арсин сидел на скамье в маленькой камере, которая пустовала в участке городового уже много-много лет. Наверное, не все жители Приюта знали, что такая камера вообще есть. Приют, маленький городишко на краю света, где все друг друга знают, никогда не сталкивался с серьезными преступлениями. Иной раз кто-то затевал драку по пьяни или из-за любви (причины можно не разводить, если признать любовь опьянением), но серьезными правонарушениями это не назовешь. Когда-то давно, правда, говорят, на садовника Ефима нашло затмение, и он погнался с серпом за своим братом. Ту историю уже никто толком и не помнит. Ефиму недавно перевалило за сто, а брат его давным-давно умер. Теперь в городе происходило что-то исключительное, чего никогда не бывало, и это требовало принципиального иного подхода, а какого – Руслан не знал. Он смекнул, что самое правильное – изолировать Пейла. Не для того, чтобы ограничить его свободу, – а чтобы оградить его от возможных новых покушений. Поэтому он привел Пейла в камеру, которую до этого использовал как кладовку. Пейл не стал сопротивляться и сидел теперь там, среди смешного хлама: старых удочек, каких-то ящиков и потертых сапог.
Руслан никак не ожидал, что староста попытается убить Пейла. С тех пор, как Григорий рассказал ему о смерти дочери, городовой будто погрузился в полусон и плыл по кошмару, как лист по реке, сам не зная, куда этот кошмар его выведет. Старосту отвезли домой, но Руслан решил туда не ехать, чтобы не встречаться с Анастасией. Он не хотел наблюдать ужасные сцены и не нашел ничего лучше, как под предлогом ареста Пейла высадиться вместе с ним около участка и спрятаться там. По идее, он должен был ехать на место убийства, но городовой решительно не понимал, чем может быть там полезен. Умерла значит умерла – и все такое прочее. Тем более, на месте этот выскочка Анатоль. Он-то уже точно все разглядел и запомнил. Достаточно будет его пересказа. Надо просто подождать, и все решится само собой. Пейл – вот его забота. Главный подозреваемый. Вдруг кто-то устроит еще одно нападение на чужака? Ведь не зря говорят, что все полетело коту под хвост, когда он здесь появился. Второй год урожая нет… А теперь еще и убийство!
– Ну и что мне с тобой делать, голубчик? – вздохнул Руслан после долгого молчания. Он сел на край стола, и угол впился ему в зад.
– Отпустить, – Пейл улыбнулся, демонстрируя свои знаменитые ямочки на щеках. Разделенный на полоски решеткой камеры, он выглядел еще внушительнее – будто выше ростом.
– А если сейчас Анатоль и компания принесут клок белых волос с тела убитой?
Пейл пожал плечами:
– Не принесут, я же никого не убивал.
– Любой убийца так бы сказал.
– Это правда, – кивнул Пейл. – Послушай, Руслан, я вот о чем думаю. Раз мы с тобой здесь сидим и, видимо, просидим еще долго… – Пейл сложил пальцы в замок и похрустел суставами. – Тебе никогда не приходила в голову мысль, что мое появление здесь развязало вам руки?
– В каком этом смысле?
– Ну, вы жили тут – тихо, мирно, никого не трогали. Все друг друга знают, все – как на ладони. Вы жили, а в вас прорастали зернышки маленьких обид. Тот не так посмотрел, эта не так сказала. Обиды росли и выросли в уродливые деревья. Такие жуткие, какие представляешь, когда читаешь сказки в детстве: с большими корнями и кривыми ветками.
– Образно, – сказал Руслан.
– А потом на этих деревьях выросли отвратительные плоды, похожие на прыщи или гнойные нарывы. Они вот-вот бы прорвались, а потом – как удачно! – появился чужак. И этот чужак – как палец, который надавил на эти плоды. Они брызнули и разлились гноем. Понимаешь, о чем я?
– Не совсем.
– Я о том, что с появлением Пейла Арсина Приют превратился в Страну Делай-Что-Пожелаешь. Я удивлен, что это случилось только сейчас. Я думал, вы вцепитесь мне в глотку раньше.
– Раз ты такой умный, – огрызнулся Руслан, – отчего же не ушел? Зачем дожидался травли, если предчувствовал?
– Да потому что куда бы я ни пошел, всюду одно и то же. Посмотри на меня, – Пейл поднялся и едва не стукнулся головой о потолок, – я не такой, как вы. Куда я ни прихожу, везде все по одному сценарию. Я устал бегать. Честное слово, Руслан, если меня здесь линчуют, я буду рад. Я давным-давно понял, что меня однажды затравят, как зайца. Зайца-беляка – оценишь шутку?
Руслан невесело улыбнулся.
– Не говори так! – в участок решительно вошла Вера.
До этого она робела и подслушивала под дверью, но сейчас наконец собралась с силами.
– Вера! – вздрогнул Руслан.
Пейл подошел к решетке, взялся за прутья и заинтересованно посмотрел на девушку.
– Руслан, могу я поговорить с Пейлом наедине?
Городовой растерянно посмотрел сначала на Веру, потом на Пейла. Пожал плечами, взял со стола трубку и вышел. Он рад был остаться наедине со своими тревогами и ругал себя за то, что завязал бессмысленный разговор с чужаком.
Когда Руслан вышел, Вера близко подошла к решетке, отделявшей ее от Пейла, и взялась за прутья со своей стороны. Во всей ее позе было заметно стремление к Пейлу, драматически разбивающееся о решетку, запрещающую объятия.
– Пейл, зачем ты это делаешь?
– Делаю что? Я ни в чем не виноват.
– Я знаю! И все это знают. Тебя выпустят, когда во всем разберутся. Я не об этом!
Пейл удивленно поднял брови, но в глазах заблестели искорки веселья:
– А о чем же тогда?
– О ней! О Снежане! Почему с ней? Она же… она же… – Вера смешалась, подыскивая слово, всхлипнула несколько раз и выпалила: – старая!
– Странно! – усмехнулся Пейл. – Когда мы с тобой говорили в прошлый раз, ты мне сказала, чтобы я жил своей жизнью. Это я и пытался делать, пока весь ваш сумасшедший городок не высыпал утром под мою дверь. Потом меня заперли здесь. А сейчас ты приходишь сюда и критикуешь то, как я выбираю женщин. Что от тебя слышать как-то странно. – Пейл выразительно поднял бровь.
Щеки Веры вспыхнули. Она отпустила прутья решетки и отошла в сторону.
– Пейл, зачем ты так? Ты же знаешь, как мне тяжело!
– Мне тоже было тяжело. Я думал, ты останешься со мной. Но ты выбрала другого. Я отнесся к твоему выбору с уважением и не донимал тебя, хотя ты разбила мне сердце.
– Я не могла. Я обещала Василю… – Вера повернулась спиной к Пейлу, обхватила себя руками, а потом вдруг резко обернулась. – Ты мстишь мне, да? Зачем ты мне мстишь? Что я тебе сделала?
– Мне незачем тебе мстить, – сказал Пейл и осекся. – Вера, мы говорим банальности. Мы же уже все обсудили. Сейчас не время и не место для этого.
– Ты прогоняешь меня?
– Я просто хочу выйти отсюда. Хорошо бы с головой на плечах. Но можно и по частям. Выйду – если выйду – тогда поговорим.
– А нам есть о чем говорить?
– Ты же пришла, значит есть. Но, честно говоря, я не хочу все начинать сначала. Ты опять будешь метаться от Василя ко мне, от меня к Василю. Из этого ничего хорошего не получится. У меня есть Снежана, мне хорошо с ней, так что можешь считать, мы уже поговорили. Твои чувства понять легко. Твой интерес ко мне проявился вновь, потому что ты увидела меня с другой.
– У нее же ребенок есть! Он немногим младше тебя! – голос Веры дрожал.
– И что? Я всегда хотел стать отцом, – сказал Пейл.
– Ненавижу тебя! Надеюсь, они тебя повесят! Тебя и твою шлюху! – выплюнула Вера и в слезах бросилась к выходу. Расстроенная девушка так хлопнула дверью, что та едва не соскочила с петель.
Пейл надул щеки и выдохнул, выражая негодование.
Несколько минут спустя в участок проскользнул Руслан. Он выглядел смущенным, озадаченным и заинтересованным одновременно.
– Да, Пейл, – протянул он, – умеешь ты обращаться с дамами. Не зря про тебя брешут.
– Это наше личное дело, господин городовой. Я не хочу об этом говорить, – ощетинился Пейл.
– Не переживай, я не люблю копаться в чужом белье. Я, собственно, зашел оповестить тебя о приходе нового гостя. Побуду твоим секретарем, так и быть. Эй, Стас, заходи!
В комнату вошел учитель Станислав. Это был худой, высокий и еще достаточно молодой человек. Лицо отличалось болезненной белизной. Бледность подчеркивала неопрятная черная борода клинышком. Под глазами – большие черные круги. Из-за старых крупных очков в роговой оправе глаза казались совсем крошечными. Вся его фигура производила впечатление суетливости и нервозности. Казалось, он долго-долго не спал, потому что в нем завелась какая-то тревожная мысль и источила его, как червь – яблоко.
Станислав неуверенно улыбнулся и энергичным шагом – что плохо вязалось с его тщедушной фигурой – подошел к камере.
Пейл успел сесть на железную полку, заменявшую в камере кровать, – для этого пришлось сбросить на пол часть хлама. Увидев учителя, чужак поднялся и махнул ему рукой.
– Учитель, какая честь! Чем обязан?
Станислав покосился на Руслана – в этот раз городовой никуда выходить на стал и застыл на краю стола, весь обратившись в слух.
– Пейл, – начал учитель, – Пейл, я пришел сюда выразить вам свою поддержку.
– Спасибо! Надеюсь, это не помешало вашим занятиям?
– Сегодня все полетело к черту, мы отпустили детей по домам. Это неслыханное событие, все напуганы. Лучше детям побыть с родителями.
– Родителей тоже отпустили по домам? Если да, то этак у вас все производство встанет. Зима не за горами, есть ведь будет нечего. Эмиссаров-то давно нет.
Станислав нервно дернул щекой – это у него заменяло улыбку.
– Я пришел только, чтобы сказать: я всецело вас поддерживаю. Во всем. – Тут лицо учителя перекосило – Пейл не сразу понял, что тот ему подмигнул. – Я восхищаюсь тем, что вы делаете. Я помню то, о чем вы мне тогда говорили. Я все понял.
Пейл прищурился, внимательно посмотрел на учителя.
– Лиля ведь была вашей ученицей? – спросил Пейл.
Руслан подозрительно заерзал.
– Да, несколько лет назад, – сказал Станислав.
– Что вы о ней думаете?
Станислав как-то по-особенному взглянул на Пейла, будто искал двойное дно в его вопросе. Он молча отвернулся от решетки и прошел мимо Руслана к двери.
