скачать книгу бесплатно
Периодически он сталкивается с Леней и Костей, которые… также пытаются сойтись с бывшей супругой. Оба тоже мускулистые блондины совершенно завораживающего вида. Будь мы в какой-нибудь Швеции, жить бы им прекрасной семьей «три на одну». Но – увы. Наш мужик не приспособлен делать что-то в коллективе. Особенно, если это коллектив мужей твоей жены.
…Спустя час мы сидели на уютной кухне Саши, пили черный чай с ягодами и ели потрясающие блинчики с вареньем. Ажурные такие, воздушные, прямо тают во рту. Такие, кстати, научил её печь именно Ярик. Жалко, да. Слишком идеальный мужчина. Красивый, умный, готовит… Само собой, что у слишком идеального мужчины есть не менее идеальные недостатки. Сашкиной силе духа я поражалась.
– Мужик приходит и уходит, а блинчики остаются, – произнесла она, грея руки о большую чашку, разрисованную спелыми клубниками. – У тебя завтра на который час собеседование?
– На десять, – сказала я с полным ртом, ибо остановиться никак не получалось – слишком вкусно, слишком хорошо, слишком…
Нет, определённо, попрошу Сашку удочерить меня. Тогда, обкушавшись до упаду, смогу умереть счастливой.
– Волнуешься?
Я пожала плечами. Ну как, немного. От решения Марианны Скрипки, увидевшей мои работы на сайте «Скрыни», зависело теперь моё будущее. Так сложилось, что вышивкой я занимаюсь давно и в какой-то момент поняла, что хочу зарабатывать себе на жизнь именно этим, а не работать в школе, преподавая английский язык. Ничего против детей и учителей не имею, но… не моё это. Больше нервничаю, трачу на успокоительные, вижу чеки с потраченными средствами и снова нервничаю. А потом вдруг приходит сверху новое распоряжение от Министерства Образования и… и снова нервы. Не жизнь, а трагикомедия, короче говоря. Поэтому, здраво рассудив, что это всё не для меня, нашла в городе творческое объединение народных мастеров и присоединилась к ним. Так потихоньку-полегоньку и начала зарабатывать любимым делом. А потом перешла в интернет-магазины.
Там-то мои работы и увидела Марианна, хозяйка салона «Ан-Лин», где не только продавались вещи ручной работы, но и можно было сделать заказ штатным мастерам. Она позвонила мне и предложила приехать, так как увиденное её восхитило. Поначалу я не могла произнести ни слова (ни на русском, ни на украинском, ни на английском, ни на смеси всех этих чудесных языков). Оставались только жесты, но я вовремя опомнилась и перестала кивать в трубку, когда услышала обеспокоенный голос Марианны, спрашивавший, всё ли со мной в порядке.
Ещё как в порядке. Но это я поняла потом. После того как поговорила и постояла, тупо глядя на мобильник. А затем взяла Виталика под мышку и пошла гуглить детальную информацию про «Ан-Лин». Салон относился, что называется, к элитным. Реклама у него была дай бог. Не знаю, кто ей занимался, но сделали всю работу профессионально.
Несколько минут померив комнату шагами, я посмотрела на Виталика.
– Что будем делать?
Он выгнулся дугой, потянул лапочки, оцарапав многострадальный журнальный столик, и посмотрел на меня круглыми жёлтыми глазищами. Ох, и наследили в его родословной шотландцы, как пить дать, наследили. Любила бабуля Виталика иностранцев, вот сердцем чую.
«Не тормози, тезка, – говорил кошачий взгляд. – Пора что-то делать. Что мы тут сидим, когда нас зовут?»
Зовут – и правда. Это может быть просто встреча, где очарование спадет, и Марианна разочаруется в моем, кхм, таланте. Но может случиться и наоборот. И если ей понравится, то… Перспективы манили, в общем. И чтобы избавиться от сомнений, я позвонила Сашке Чубач.
– Я тебе погадаю, – сказала она не терпящим возражений тоном.
Оставалось только смириться. Кроме любви к детям, кулинарии и платиновым блондинам у неё есть ещё одна страсть – гадание. В процессе последнего в глазах подруги появляется азартный блеск с переходом в маньячный. Сопротивляться бесполезно, вас всё равно отгадают. При этом совершенно не важно, чем и как. Результат обязательно принесут прямо в уши, даже если вы попытаетесь бежать.
Смирившись с неизбежным и чувствуя, как раскаляется трубка возле уха, я выслушала все комментарии к раскладу Таро. Толкование было положительным, поэтому Сашка сообщила, что нет времени объяснять, ноги в руки и бегом в Киев, на собеседование к Марианне.
И вот я здесь. Пока стараюсь не думать о том, что предстоит завтра.
– Не расстраивайся, даже если откажет, – вдруг сказала Сашка. – Побудешь у меня несколько дней, отвлечёшься. Заодно детей тоже отвлечёшь.
– Я знала, что ты это скажешь, – хмыкнула я.
– Дети – это счастье, – совершенно серьёзно сказала она, стараясь не улыбаться. – Поэтому у меня сердце кровью обливается, когда кто-то этим счастьем ещё не награжден. И я им делюсь по мере сил своих и возможностей.
Угу, а я говорила, что трое – это много для одной матери. Но Сашка только отмахивалась. Мол, жили вдвоём – и втроём не будет беды! А потом и вчетвером. Нужно отдать должное всем её свекровям – внуков они обожали. По идее, так не бывает, но тут – есть!
– Но настраиваемся на лучшее, – четко сказала Сашка. – Плохо нам не подходит, надо хорошо.
– Исключительно за, – согласилась я.
– И даже если не пойдет, у меня на тебя планы, – невозмутимо сказала она. – Знаешь, надо обязательно найти одинокого мужчину и попробовать…
– Мама! Мама! – донесся из комнаты голосок Оли, прерывая её на самом интересном месте. – Эля говорит, что выйдет замуж за Виталика, а он не хочет надевать бантик!
Глава 2. Хороший дядя и немецкая пунктуальность
Я был не просто раздражён, я действительно злился. День не заладился с самого утра. Сначала этот дурацкий будильник, зазвонивший на час раньше. Конечно, ослу понятно, что я сам его вчера и ткнул непослушными пальцами, но утром… при раскалывающейся голове, под тарабанящий за окном дождь и жуткий сквозняк… Настроение – накрыться одеялом с головой, отключить телефон и сделать вид, что меня не существует в принципе.
Мозг услужливо подсунул воспоминания о вчерашней ссоре с отцом. Очень… громкой ссоре. Это при том, что ему не стоит нервничать, и я старался почти не отвечать. Но когда неожиданно становишься чуть ли не самым худшим сыном на свете без видимых на то причин, это очень… обидно. И больно.
В общем, выходной позволял немного отдохнуть, но было не до того. Поэтому с утра я заехал в офис, чтобы разобраться с накопившейся за неделю мелочевкой. А потом позвонила Марианна и попросила смотаться на вокзал и забрать ключи у Ниночки.
Ниночка – это нечто. Милая девочка, ангельское личико, чудище на каблучках. Ответственная за снабжение в «Ан-Лин», правая рука Марианны. Только вот беда… Забывчивая очень. То телефон забудет, то кошелек, то платье, то… Сложно с ней, короче говоря. Ибо про свой недостаток она прекрасно знает и пытается его всячески купировать. В итоге к забывчивости прибавляется страшная привычка кидать в сумочку всё, что надо и не надо. Разумеется, потом она начинает терять всё это уже внутри самой сумочки, а потом с воплями: «А-а-а, всё пропало!» – носиться по салону и пытаться хоть как-то исправить положение.
Мудрая Марианна, моя старшая сестра, поэтому всегда хранит дубликаты. Но в этот раз Ниночка перестаралась и уволокла даже их. И обнаружила это только на вокзале. В панике позвонила Марианне, а та уже переадресовала проблему мне.
Взламывать дверь в кладовую неразумно, поэтому лучше поторопиться и перехватить Ниночку с её шаловливыми ручонками прямо перед отходом поезда. А то так и увезет ключи в Чехию.
Благо, от офиса ехать недалеко.
Но ангелам за завесой серого дождливого неба было явно скучно. Поэтому они решили немного поиздеваться, уронив меня прямо на забавную девчонку в красных ботинках. Конечно, будь это в другом месте и при других обстоятельствах, я бы непременно попытался извиниться не только словами. Но после её уничтожающего взгляда и шипения нахального серого кота… Честное слово, он смотрел на меня так, словно в жизни не видел ничего более отвратительного. М-да.
К Ниночке я вылетел в последние минуты. Она похлопала ресницами, оценив моё несколько взбудораженное состояние, потом сунула в руку ключи и застрекотала:
– Вы простите, пожалуйста, Руслан Витальевич, что так получилось. Я в следующий раз больше никогда, честно-честно. Так старалась ничего не оставить в офисе, что…
– Перестаралась, – буркнул я.
– Что вы говорите? – переспросила она.
– Всё хорошо, – сказал я, поглядывая на часы. – Ниночка, если вы не поспешите, поезд уйдёт без вас.
– Ох! – выдохнула она. – Спасибо, спасибо вам! – И затрясла мою руку так, что я понял: миленькие блондинки очень опасны, просто мы об этом не подозреваем. – Спасибо! Передайте ещё раз Марианне мои извинения!
С этими словами она подхватила чемоданчик и побежала к своему вагону. Я только покачал головой, некоторое время провожая её взглядом. Вот же ж… К жениху вроде бы едет. Марианна что-то говорила об этом, только я пропустил мимо ушей. Долгое время я вообще не мог понять, как моя обстоятельная и серьёзная старшая сестра сработалась с такой юлой, как Ниночка. Но… потом, через время, понял. Ниночка не подставит. Не бросит. Станет барахтаться рядом с тобой, даже если будет возможность спастись одной. Прелестная порода женщин, готовых на самопожертвование. Пусть от этого и наступит конец света.
Покинув здание вокзала, я понял, что дождь припустил вовсю. Несколько секунд посмотрел на хмурое небо, стёр с лица прохладные капли и направился к машине. Я люблю осень. И люблю Киев. Есть в них что-то успокаивающее. Но именно вместе. Тогда почему-то вспоминается родной Чернигов, и на душе становится хорошо. Не то, что юг… Жара, зной, удушливый ветер. Соль моря, от которой почему-то всегда и все в восторге. Я к разряду этих людей не отношусь. Никогда не понимал, чем их так оно манит.
Сев в машину, поехал к дому Марианны. Работать уже не получится. И по дороге надо купить что-то племяшкам. При воспоминании о них на душе будто потеплело, и небо уже не казалось таким серым. Аня и Лина меня обожают и, стоит им добраться до любимого дядюшки, не отходят ни на шаг. Поэтому обмануть ожидания двух самых прекрасных дам пяти и семи лет от роду я не мог никак.
Марианна укоряла меня, что слишком балую её дочурок, однако… ну как можно не баловать? Если же я стану счастливым отцом очаровательной дочурки, то буду баловать и ни в чем ей не отказывать!
Насвистывая, я повернул, и тут же зазвонил телефон. Увидев имя звонившего, только сцепил зубы. Нет, не хочу с ним говорить. Особенно сейчас.
Но мелодия не умолкала, и пришлось взять трубку.
– Где ты? – спросил отец, опустив такую мелочь, как приветствие.
Внутри снова стало грозовым облаком сгущаться раздражение. Я прекрасно осознавал, что нельзя так, но реакция уже появлялась сама собой. К Марианне изначально были не такие требования, как ко мне. Я никогда не просил послаблений, но и не понимал, почему нельзя банально похвалить и…
– В машине, – ответил предельно коротко.
– Неплохо, – хмыкнул он. – Один?
Нет, конечно. Здесь только я и моя мания величия. Именно так, как ты любишь постоянно говорить. При этом не забывая напомнить, что прежде, чем обзаводиться этой манией, нужно хоть чего-то добиться. «Чего-то» у меня было. Сеть рекламных агентств, которые работали и приносили немалую прибыль. Но для отца это всего лишь пыль под ногами.
– В шесть приезжай ко мне, – сказал он не терпящим возражений тоном.
– По вопросу? – сухо уточнил я, выворачивая руль, чтобы объехать лихача на «мерседесе», решившего, что вся дорога принадлежит ему.
Но в трубке уже раздавались короткие гудки. Злобно прошипев, я швырнул трубку на сидение. И тут же сжал руку в кулак. Так, дыши, дыши глубже. Нельзя так беситься, это неправильно. Всё самообладание ни к черту.
Тихо выругавшись, я прибавил скорость. К черту всё. Потом перезвоню. Наверно, опять будет говорить, что с моими агентствами надо что-то делать, а то и вовсе продать. Нет, дудки! Это всё моё, никому не отдам.
…Злость испарилась только после того, как я купил для племяшек игрушечных медведей с бантами и почти подъехал к дому Марианны. При входе в невероятно уютную квартиру на душе стало тепло. Аня и Лина с визгом: «Дядя!» тут же бросились мне на шею, потом радостно заверещали при виде подарков и чуть не придушили.
Марианна осторожно освободила меня из плена детских ручек и утянула на кухню.
– На тебе лица нет, – с укором сказала она. – Опять работаешь без выходных?
– Нет, – ответил я почти правду, наблюдая за племяшками, пытавшимися нарядить медведей в клетчатые платьица.
– Ты многословен, – вздохнула она, сев напротив. – Опять с отцом поругались?
Я фыркнул, Марианна закатила глаза.
– И это моя семья. Ладно, вы большие мальчики, разберетесь сами. Ты вот что… – Она вдруг вскочила, взяла с подоконника нетбук и сунула мне под нос. – Смотри, кого я нашла! Какие работы!
Я не удивился смене темы, в этом вся Марианна. Не умеет долго злиться, отчитывать и возмущаться.
Так, а работы и правда красивые. Скатерти, рушники, салфетки. Есть с традиционной украинской вышивкой, есть лентами, есть… Я потер уголок брови. Похоже, стоит подтянуть немного матчасть текстильных изделий, ибо понятия не имею, что это такое. Красивое, воздушное, вешается на стенку. М-да, надо разбираться.
Слева от галереи работ находился маленький прямоугольничек с портретом мастерицы. Симпатичная, с задорно вздёрнутым носиком, черноволосая. И смотрит прямо… прямо в душу. Внутри что-то ёкнуло. Нет, не может быть. Тут же в памяти появились красные ботинки, черные блестящие волосы, от которых неуловимо пахло мятой, и ощущение под собой упругого тела. По позвоночнику прокатилась волна жара.
Я шумно выдохнул. Нет, однозначно бред. Показалось. Это не может быть одна и та же девушка. И тут же понял, что чувствую разочарование от этой мысли.
– Красиво, – сказал я, сообразив, что Марианна ждет моих слов.
Её, в отличие от отца, всегда волновало моё мнение.
У нас разница в возрасте пять лет и разные матери, но мы всегда были не разлей вода. И даже когда умер Тимур, она, чтобы почувствовать родственную поддержку, приходила ко мне, а не к отцу. Тот, кстати, неизменно злился, не понимая, почему так.
– И всё? – выгнула бровь сестра. – Где восхищение? Одобрение? Где обещание разработать рекламную компанию?
– Где контракт на сотрудничество? – парировал я.
– Ладно, умыл, – буркнула Марианна, сдув с лица каштановый локон. – Она сегодня должна была приехать в Киев. И привезти самые лучшие работы. Думаю, контракт не за горами. По телефону мне понравилось с ней говорить. Вита – очень энергичная девушка. И явно не боится трудностей.
– Вита? – сам не понимая почему, спросил я, всматриваясь в фотографию мастерицы.
Дьявол! Почему сайт ставит в таком формате? Ничего же не видно!
– Да, – вдруг хихикнула Марианна. – Виталина Футлярчик.
Я озадаченно моргнул и уставился на сестру.
– Как?
– Футлярчик, – довольно подтвердила она. – Вот такая фамилия.
– Да уж, – скептически прокомментировал я. – Не завидую.
– Не завидую я той девушке, которой ты дашь свою, – не смутилась сестра.
– А чем тебе не нравится моя фамилия? – возмутился я, но тут же умолк, ибо Аня и Лина деловито влезли мне на колени, посчитав, что дядя уже слишком долго сидит один.
Племяшки вообще считали, что это их законное место. И никому, кроме них, там находиться нельзя.
– Нравится, иначе почему я, по-твоему, её не меняла? – хмыкнула Марианна. – Но, а поиздеваться?
– Мама издевается очень хорошо, – важно сообщила Анька, поправляя бант своему медведю. – Качественно.
– Ведь очень важно всё делать качественно, да, дядя Руслан? – невинно спросила Лина, хлопая светло-карими глазами. – Даже издеваться?
– Очень, милая, – согласился я, поглаживая её по мягким волосам, и тут же подтвердил: – Даже издеваться.
* * *
Она всегда любила осень. И ветер, и влажный асфальт, и затянутое тучами небо. А ещё – запах. Тот самый, сладковато-прогорклый, когда листья тихо падают на землю, укутывая её рыже-коричневым покрывалом. И странное спокойствие-оцепенение, которое подходит со спины и обнимает прозрачными руками каждого из киевлян, бегущих по делам. И невольно замечаешь, что шаг замедляется, исчезают напряжённые складочки у губ, стираются неугомонность и беспокойство. Пусть всего на миг… Но всё же.
«Остановись, замедли шаг, – бархатно шепчет осень, проводя длинными пальцами с золотыми ногтями по плечу. – Везде не успеть. Так прочувствуй хотя бы то, что можешь сейчас. Скоро придет зима…»
И задует будто невзначай ледяной ветер, а лужи на мгновение покроются тонкой коркой льда. И чересчур свежий, не по-осеннему холодный воздух вдруг обожжёт горло и лёгкие.
Она жила в разных городах. Париж, Бонн, Роттердам, Санкт-Петербург. Последний вот – Киев. Было в нем что-то такое, что не давало переехать, просило остаться. То ли она чувствовала, что это её последнее место, то ли…
Раздался мелодичный звонок в дверь. Она медленно поднялась из кресла, старые ноги всё же не позволяли бегать резвой девчонкой, и направилась к двери. Он всегда приходил вовремя.
Немецкая педантичность и пунктуальность. И пусть на русском и украинском он давно уже говорил без акцента, всё равно чувствовалось, что он… чужой.
– Добрый день, госпожа, – произнес он приятным баритоном.
– Здравствуй, Дитмар. – Она чуть посторонилась, давая ему пройти. – Как добрался?
– Хорошо.
Как всегда, немногословен. Но ей улыбается. И не только потому, что богатая клиентка. Хотя и это играет роль. А ещё… Дитмар Гешихте-Шварц как кот. Не будет благосклонен к тому, кто ему не нравится. Даже если платишь хорошие деньги.
Он высокий, выше неё на целую голову. Сухопарый, жилистый, из тех, кого скрутишь, но не сломаешь. Лицо словно высечено из камня умелым скульптором. Одновременно в нём есть что-то гротескное и уточённое. Словно создатель, решив сотворить столь невероятное существо, не определился, каким его хочет видеть. Очень светлые глаза, выцветшее серебро, которое никогда не чернеет. Чуть длинноватый нос, высокие скулы и тонкие губы. На щеке слабо заметный шрам – белесая кривая полоска.
Снежно-белые волосы зачесаны назад. Руки – в кожаных перчатках. Словно он боится где-то оставить отпечатки пальцев. И неизменный плоский портфель, в котором он носит важные документы. А ещё баснословно дорогая обувь. Она разбиралась в ценах на хорошие вещи, поэтому представляла брешь в бюджете, оставленную стоимостью этих туфель.
