скачать книгу бесплатно
По ее реакции Роман решил, что это случилось недавно. Хотя разве можно рассчитывать, что мать сумеет смириться с убийством единственного сына, даже спустя годы? Разве ее душа перестанет разрываться на куски при воспоминаниях о его мучительной смерти?
– А Саня… Саша давно приезжала? – задал следующий наболевший вопрос Пластинин о самой главной женщине в своей жизни, по крайней мере, в тот момент для него это было именно так.
– После похорон не видела я Сашеньку. Тогда она сказала, что уезжает из города, не сможет тут дальше жить.
Саша была лучшей, единственной, первой подругой Романа и по странной иронии жизни – женщиной Гоши Марченко.
– Ромочка… подай корвалол, в холодильнике стоит пузырек, – попросила тетя Зина, прижав руки к груди.
Напоив старушку лекарствами и уложив на диван, Пластинин вышел во двор, хотелось курить. Он завернул за дом и расположился в беседке, где много лет назад они любили просиживать ночи напролет за шашлыками, пивом и разговорами. Все еще потрясенный известием, Роман позабыл зачем приехал, на него нахлынули воспоминания… а вспоминать Гошу было невозможно без мыслей о Сане – Александре Алмазовой, так тесно их жизни переплелись. И не сложилась бы его судьба таким драматичным образом, если бы не встреча с этими людьми. Так как же все вышло?
История, достойная экранизации, началась десятки лет назад с классической мужской дружбы. Их отцы – Павел Пластинин и Василий Алмазов – дружили с раннего детства. Выросли в одном дворе, сидели за одной партой, побывали в горячих точках, сперва срочниками, а затем, после института, уже офицерами КГБ. Женились практически одновременно, гуляли на свадьбах друг у друга. Даже детей завели в один год: сперва родился Роман, а когда Алмазов увидел счастье друга, срочно захотел себе сына. Даже имя придумал – Александр, в честь Суворова, тем более, что сам Алмазов – Василий. Но родилась девочка – Сашенька. Имя решили оставить, да и весь план на жизнь чада Алмазов перекраивать не собирался. Сказал – будет офицером, значит будет офицером. Женщины тоже служат, тоже Родину защищают.
У Романа и Сани, как ее называл бескомпромиссный отец, не было другого выбора, кроме как с раннего детства расти вместе – что поделаешь, дети закадычных друзей очень много времени проводил вдвоем. В машинки, войнушку и куклы они играли вместе, хотя последние и были разрешены только на время командировок отца.
Затем они пошли в одну школу, несмотря на одинаково неудобное расположение для обеих семей. Других вариантов не было, ведь двадцать лет назад в ней учились их отцы. Школа, к счастью, была одной из лучших в Петербурге.
Первые десять лет жизни дети вообще не задумывались о чувствах друг к другу. Они, безусловно, были, но воспринимались так естественно, будто иначе и быть не могло. Все время вместе, как брат и сестра, как лучшие друзья.
В пятом классе Роман в первый раз серьезно заступился за Саню. Она была озорной девчонкой, хотя и училась на пятерки. Зацепилась языками с каким-то шестиклассником в коридоре, слово за слово стали ругаться, толкаться. Пацан был крупнее, старше, но Саня тогда еще не привыкла бояться и отступать.
Роман подоспел, когда Саня, ударившись головой о стену, сползла на пол.
Дальнейшие события он плохо помнил, хотя действовал, как говорили очевидцы, очень спокойно, собранно и точно. За несколько ударов вырубил противника и его подоспевшего на помощь друга.
Чем взрослее становилась Саня, тем в более интересные ситуации она попадала. Но Роман был рядом, вытаскивал, отбивал, угрожал, защищал. А когда дело не касалось физической силы, то лидером была Саня. До старшей школы Пластинин еще не так заметно уступал ей в умственных способностях, но потом Интеллект девушки, который она планомерно увеличивала из года в год, уже не оставлял шансов конкурентам. Они все-равно вместе готовились к олимпиадам по математике, физике, химии, творческим конкурсам, но побеждала там только Алмазова.
Конечно, существовали еще и другие аспекты их отношений. В восьмом классе гормоны окончательно взяли свое. Хотя молодые люди нравились друг другу, романтические отношения предпочитали заводить с другими. Их общение на время затихло, но лишь затем, чтобы возобновиться с новой силой – как это бывает в особо закрученных любовных историях.
В одиннадцатом классе все-таки случилось то, на что все вокруг уже два года как делали ставки. У ребят завязался роман. Они и сами не поняли, как это получилось. Просто из подруги и, можно сказать, сестры Саня вдруг стала еще и девушкой Романа, такой красивой и манящей.
Это было замечательное время для них обоих, они опять воссоединились после тягостных метаний молодости. Вновь им было хорошо вместе, только вдвоем и только друг с другом. Долго наслаждаться безоблачным счастьем им, однако, не пришлось.
На носу было поступление в институт, который выбрали отцы еще до рождения детей. Проблем с подготовкой и экзаменами не возникло, и уже в начале лета без пяти минут студенты разъехались на каникулы с родителями, чтобы встретиться вновь в сентябре и, скорее всего, больше никогда не разлучаться.
Так они думали, но жизнь распорядилась иначе. В середине августа Роман получил письмо от Сани: чужой, холодный и липкий текст, где сообщалось, что полковника Алмазова переводят в Москву и она решила ехать с отцом. Документы из института заберет и попробует перепоступить в один из столичных. И ни одного теплого слова! А ведь они уже строили планы на будущее и, казалось, любили друг друга!
Это был нокаут. Как же так? Почему она не осталась с ним? Ведь уже взрослая, многие уезжают учиться в другие города, а здесь даже ехать никуда не надо было, подумаешь, папу перевели…
За разъяснениями он обратился к своему отцу: знал ли он, что лучшего друга переводят в столицу? Знал ли, что тот забирает с собой семью? Что вообще происходит?
Генерал Пластинин, и без того ходивший все лето с обеспокоенным взглядом, не смог ответить на вопросы, для него самого это было большой неожиданностью. В задумчивости он лишь разводил руками и предлагал сыну не горячиться – дело молодое, всякое бывает. Рассказывал, какие ссоры случались у них с мамой Романа, но ведь всегда мирились!
Генерал Пластинин скоропостижно скончался зимой того же года у себя в кабинете. Обширный инфаркт. Потом говорили, что это все из-за работы. Политическая обстановка в ФСБ тогда была непростой: интриги, борьба за власть. Честное, порядочное и ответственное сердце Павла Пластинина не выдержало.
На похороны приехал Алмазов, но без дочери. Роман хотел поговорить с названным дядей о происходящем, но случая так и не представилось.
Два первых курса института Роман часто писал Сане. От нее приходили, скорее, нейтральные сообщения, где она так ни разу и не ответила на многочисленные вопросы. Что же случилось? Чем он мог ее обидеть? Что такое важное она вдруг решила для себя?
В это же время Пластинин познакомился с Гошей – они учились в одной группе. Пацаны быстро поладили и в стенах института и за его пределами. Гоша всегда был бойким жизнерадостным и предприимчивым человеком. Они вместе гуляли, выпивали, клеили девчонок, катались на мотоцикле – пока Гоша не попал на нем в аварию и Яву не пришлось отдать.
Новый друг, учеба, пьянящая молодость – все это помогало Роману отвлечься от мыслей о Сане. Постепенно ему удалось перестроить жизнь, забить образовавшуюся в душе пустоту другими вещами, другими людьми. Поэтому, когда на четвертом курсе он узнал, что Алмазова выходит замуж, то отреагировал не так болезненно, как ожидал: пил всего два дня и то больше для порядка, чем по требованию сердца.
Следующие несколько лет они совсем не общались с Саней, зато ее отец, к тому моменту уже генерал-майор ФСБ, стал оказывать Пластинину помощь в карьере, как только тот закончил институт. Никакого откровенного блата не было, но определенную протекцию он сделал, например, поспособствовал назначению Романа и Гоши в один отдел.
С головой окунувшись в работу, Пластинин лишь изредка вспоминал бывшую подругу. У него случилось несколько романов, но длились они недолго и заметного следа в сердце и жизни не оставили. Разве только болезненные воспоминания о походе к венерологу и последующем лечении.
Алмазова вновь ворвалась в его жизнь неожиданно, без объявления войны. Просто в один прекрасный день в их кабинет на Литейном 4 вошла хрупкая красивая блондинка невысокого роста в кителе с майорскими погонами и сказала:
– Господа офицеры, принимайте пополнение из златоглавой!
Пластинин на это только и смог сказать:
– Саня приехала! – И улыбнулся.
Встреча была такой неожиданной, что старые пыльные темы даже трогать не хотелось. У каждого накопилось столько новостей, которыми спешили поделиться! Теперь у них было полно времени – Алмазову перевели работать в Питер, в соседний отдел.
С особым удовольствием Роман познакомил коллег друг с другом, словно хвастаясь Саней перед Гошей и наоборот. Когда радость от встречи понемногу рассеялась, Пластинина опять стали посещать мысли касательно их совместного будущего. Тем более, Алмазова развелась год назад и была абсолютно свободна. Саня же наоборот, после теплоты первых дней, вдруг охладела, все меньше забегала к ним пить чай, в разговорах стала сдержанней, иногда попросту молчала в ответ. Склеить возникшую неловкость удалось с помощью Гоши, шутками и энергией заполнившего все паузы. Кроме того, он не был вовлечен в их старые ссоры и было заметно, как Саня расцветает в его присутствии. Называл он ее исключительно Александрой или, в дальнейшем, Сашенькой.
Их совместное общение длилось почти год, а потом Роман стал замечать, как его друзья все чаще и чаще стали проводить время лишь вдвоем, под разными предлогами избегая его общества. Сопоставив некоторые факты и обругав себя за слепоту, он обратился напрямую к Гоше: что, мол, за хрень, братан?
Разговор вышел тяжелым. Это только принято считать, что настоящей мужской дружбе женщины не помеха, но в действительности перед сильным чувством, перед любовью, возможностью семейного счастья, падают самые брутальные бастионы. Если бы речь шла о какой-то интрижке, все было бы иначе, но Гоша и Саша словно нашли друг друга после многолетних скитаний. Роман видел это, понимал и хотел обоим только лучшего. Его претензия была лишь в том, что зарождающиеся отношения друзья держали в тайне.
Некоторое время Пластинин продолжал жить, будто ничего не случилось, но вышло так, что в одночасье он вновь лишился и Сани, с какой-либо надеждой на совместное будущее, и друга – и этот факт никак не получалось игнорировать. Проводить время вместе втроем стало мучительно для всех.
Тогда-то и возникло предложение о внедрении в банду наркоторговцев. Их отдел давно ее разрабатывал, но улик категорически нехватало. Можно было арестовать отдельных участников, прикрыть лабораторию, но следствие показало, что это не просто барыги, а производители. Умные, хитрые, даже, талантливые. То и дело их химики выпускали новые вариации привычной дури, провоцируя бешеные волны продаж и потребления среди любителей кайфа. Были и ужасающе перспективные наработки, способные самым невероятным образом повлиять на общество. С этим надо было что-то делать.
Иногда человеку требуется сменить обстановку, в тщетной попытке убежать от себя. А когда самые близкие люди оставляют тебя наедине с безысходностью жизни, то даже мысль провести следующие несколько месяцев в компании жестоких ублюдков выглядит не такой уж страшной. Пластинин вызвался сам. Его, безусловно, отговаривали коллеги, пытались запугать предстоящими кошмарами, через которые придется пройти, но он твердо, упорно, самозабвенно стоял на своем.
Была ли это завуалированная попытка самоубийства? Подсознательное стремление хоть как-то омрачить счастье друзей? Или попросту экзистенциальный кризис и поиск себя? Роман старался не задумываться.
Тяжелее всего было объяснить такой поступок матери, но он не вдавался в подробности, сказал, что на какое-то время уедет в командировку. Она – вдова и мать ФСБшников, давно привыкла к особенностям их службы, к секретности, поэтому хоть и переживала, но благословила сына на задание.
Роман поначалу действительно думал, что в банде он пробудет не более полугода. На деле же все вышло куда серьезнее. Два года в банде, нелепое стечение обстоятельств, убийство гражданского, который совсем таковым не являлся, откровенная подтасовка фактов… Пластинин так и не понял, почему на него так накинулась прокуратура. Ни Гоша, ни Саня, ни начальник отдела – полковник Дунаев, ни даже стремительно летящий вверх по карьерной лестнице генерал-лейтенант Алмазов – не смогли спасти его от зоны. Конечно, после такого поворота жизнь Романа не могла стать прежней, да он уже и сам не хотел.
Сейчас же, по странной иронии судьбы выходило, что Пластинин в банде и на зоне сумел сохранить жизнь, а Гошу все-таки достали на службе. “Знать бы, что за дела он вел последнее время?” – думал Роман. Единственным человеком, к кому он мог поехать за разъяснениями, не боясь возможного слива информации о себе, была Саня. А ее нужно было еще найти.
За этими мыслями Пластинин не заметил, как выкурил пять сигарет подряд. От никотина стало подташнивать. От малоприятных воспоминаний заболела голова и заныло в груди. Он решил – в пекло эту рефлексию! Встал и привычным решительным шагом направился к гаражу, где Гошины родители держали старые Жигули-копейку. Дверь, как и раньше, была закрыта лишь на простенькую щеколду – в Олонце кражи до сих пор считались проклятием больших городов, к тому же, семья Марченко всегда пользовалась уважением и авторитетом среди соседей, особенно, когда Гоша стал офицером ФСБ.
В гараже Роман включил свет и принялся разгребать в углу коробки и ящики со скарбом. Через пять минут, перепачкавшись в пыли и машинном масле, он добрался до заветной половой доски у самой стены гаража. Вытащив плоскогубцами пару слабо забитых гвоздей, он приподнял доску, затаив дыхание. Облегченно выдохнул – нычка была в порядке: обмотанный бечевкой пакет в сохранности дожидался его все эти годы. Вытащил, стряхнул сантиметровый слой пыли вперемешку с мышиным пометом, сморщившись сунул за пазуху. Затем приладил доску обратно, вернул на место кучу хлама, критически осмотрел угол – следов оставил много: одни только ошметки пыли чего стоят. Но вряд ли старики в ближайшее время полезут в гараж: судя по всему, они сейчас способны лишь на вялое поддержание жизни. Их можно понять. Он сам не слишком отличался активностью и жизнелюбием в последние годы.
Перед возвращением в дом Роман отмылся в уличном умывальнике, замыл одежду, ополоснул голову теплой прогревшейся на солнце водой…
– Тетя Зина, – шепотом позвал он, войдя в комнату.
Старушка мирно дремала на диване, где он ее и оставил. Будить ее было жалко. Пластинин прошел на кухню и уселся за стол. Нужно было ехать. Там, в волховской больнице в коме лежала Машка, сражался за жизнь молодой организм, но нужна была помощь. В нетерпении Роман пальцами забарабанил по столу.
Громкой трелью зазвонил мобильный, Роман, выругавшись, полез за ним в карман.
– Роман Павлович… – Это была Стефания. – У вас все в порядке? Вы сегодня на работу не вышли…
– Я подменился.
– Да, Николай сообщил…
– У меня возникли срочные дела.
– Конечно… простите, что отвлекаю… я просто хотела сообщить, что Лена Щербинина… мне удалось до нее дозвониться. Она очень напугана и хочет помочь. Я решила, что… я понадеялась, что вы поедете к ней со мной. Вы, наверное, лучше знаете, какие вопросы стоит задать, учитывая ваш прошлый опыт… в…
– Я обязательно поеду. Ждите меня. Срочно возвращаюсь в город!
– Спасибо!.. – едва слышно прошептала Стефания и добавила. – Звонил доктор, сказал, что Машеньке становится хуже…
Глава 4. Кто-то находит…
– Лена, успокойся, не плачь. Тебя никто ни в чем не обвиняет. Постарайся сосредоточиться и подробно, со всеми деталями, вспомнить последние дни. Что и где могла принять Маша? – Роман находился в квартире Стефании Гамовой, в уютной, обставленной современной мебелью, гостиной, напротив заплаканной полноватой девушки семнадцати лет. – Она ничего не говорила про таблетки, порошки, шприцы, уколы? Может быть кто-то угощал ее странными напитками?
Лена подняла на него мокрые глаза, Роман отметил расширенные зрачки, но сам по себе этот факт не говорил ни о чем, только лишь намекал…
– Нет, мы же… не дуры, – с запинкой проревела она.
– Знаю, поэтому и пришел к тебе. Но даже с умными, хорошими людьми иногда случаются неприятные вещи. Машу могли обмануть, подсыпать ей что-то. Подростки, да и люди вообще, бывают жестоки, иногда просто ради веселья они ставят чужую жизнь под угрозу. Поверь мне, я достаточно видел. А сейчас твоя подруга в… ее жизнь в большой опасности. Врачи не знают, как именно ее лечить, потому что столкнулись с неизвестным веществом.
Девушка вытерла нос рукавом, с силой шмыгнула, загоняя в себя сопли, и сказала:
– Мы честно ничего не принимали. И Машка… она тоже… наверное. Я фиг знает… мы вроде всем делились… ну че там у кого случилось. Она ниче такого стремного не рассказывала, – девушка посмотрела на стоящую рядом Стефанию, которая, обхватив плечи руками, возвышалась над ней. Лена почесала лоб и как-то неожиданно серьезно добавила: – Но вы же понимаете, так-то чужая душа – в потемках.
Стефания вздохнула и посмотрела на Романа – но Пластинин не собирался сдаваться:
– Хорошо, я верю. Тогда опиши, чем вы занимались последнее время?
– Да ничем особенным… как обычно, – девушка пожала плечами.
– Лен, мы же не знаем, что для вас обычно. Расскажи, – подтолкнул ее Роман.
– Ну… это… гуляли там, с девками на районе тусовались, – помедлила и добавила, – с пацанами.
– И?
– Че и? – повысила она голос. – Вы так докопались, типа я или вру или совсем тупая и не могу сообразить, где Машка наркоты могла хапнуть? Я же сказала, что не было такого! Ну че обычно люди делают летом? Болтают, общаются, загорать ходят, купаться. Чем бы не тешились, лишь бы не залетели…
– Лен, ты пионерку-то выключи, – Роман выпрямился на стуле, поморщился. Ему не нравился тон девушки.
Щербинина замолчала, словно что-то обдумывала.
– Ну конечно мы там… ну… курили иногда, – и поспешила добавить, – сигареты! Пива иногда пацаны себе брали, а нам – вино. Но это же все фигня. Да и редко. Мы, вон, в клуб наш ходили часто. А там Сергей Александрович такие привычки как бы не приятствует.
– Это который молодежный клуб, да? Там, где с вами занимались, образовательные лекции читали, да? Про развитие характеристик, прокачку под определенные профессии, верно?
Лена кивнула, еще раз сильно шмыгнула носом и сглотнула.
– Дайте мне воды, голова че-то кружится, – пожаловалась она.
Стефания пошла на кухню, Пластинин поднялся и погруженный в свои мысли вышел в уборную. Бессонная ночь и долгая дорога сказывались на организме. Голова была ватной, тяжелые веки так и норовили опуститься, красные глаза слезились и горели. Он умылся холодной водой, внимательно посмотрел на себя в зеркало – да, усталый вид, давно не брился, лицо раскрасневшееся – загорел сегодня, пока ездил.
С Леной как-то ничего не выходило. То ли все-таки врет идиотка, то ли не знает, то ли… да мало ли чего еще может быть! Но все это никак не поможет Машке! Роман выругался. Ладно, сейчас он пойдет спросит про остальных подруг из их компании. Про этот молодежный клуб, в конце концов.
– Роман! Роман Павлович! – послышался крик Стефании из комнаты. – Скорее!
Пластинин ринулся туда, чуть в спешке не вышиб плечом дверь в ванную, где закрылся.
На полу гостиной без сознания лежала Лена, перед ней на коленях стояла Стефания: хлопала девушку по щекам и брызгала только что принесенной водой. Рядом внимательно на эту сцену смотрел пшеничный лабрадор Ластик.
Пластинин уже звонил в скорую, когда женщина пояснила:
– Я вернулась – а она лежит… обморок? Перенервничала?
– Вряд ли, – бросил Роман, – скорее всего то же, что и с Машкой.
На звонок ответил диспетчер и Роман коротко описал произошедшее, симптомы, назвал адрес квартиры.
Пластинин сидел на холодном больничном стуле в коридоре перед реанимацией. Теперь там пытались спасти уже двух знакомых ему девчонок. Стефания ушла пообщаться с доктором насчет состояния Машки. Сегодня на смене был добродушный румяный и пузатый мужчина, он много улыбался, заверял, что все у всех будет хорошо. Роман серьезно усомнился в его адекватности и умственных способностях.
За пазухой грел душу надеждой сверток, взятый из нычки в гараже Гошиных родителей. Теперь лишь нужно было остаться одному и попытаться разобраться в записях химиков из банды. Сопоставить их с результатами анализов Машки, а еще лучше – и с анализами Лены Щербининой тоже. Ее привезли пару часов назад, скоро можно будет поговорить с доктором-весельчаком, представиться капитаном ФСБ, потребовать результаты анализов. Если фокус прокатит и в этот раз – информации станет вдвое больше. Стоит попробовать.
В коридоре послышались шаги, он обернулся – невысокий худощавый мужчина в серой ветровке и вытертых джинсах прихрамывал в его сторону. Роман присмотрелся и узнал Валерия Сергеевича – врача, принявшего Машку.
Тот тоже узнал Романа и нехорошо улыбнулся.
– Неужели вы и у новой девушки друг семьи? – спросил он, остановившись напротив Пластинина.
– Лена – подруга Марии Гамовой, я пытаюсь найти закономерность. Очевидно, их внезапные комы связаны друг с другом.
– Напомните, на каком основании вы занимаетесь этим? Кроме неуемного желания помочь?..
Роман начал закипать. Снова эти странные вопросы. Что же так смущает доктора в его участии? Хочет человек помочь не чужим ведь людям, а знакомым.
– Я – капитан ФСБ, долгие годы в отделе по борьбе с наркотиками. Этого недостаточно?
– Но в данный момент вы здесь, как частное лицо?
Роман задумался. Завираться не хотелось, а нужно было каким-то образом повысить лояльность врача. Может быть попробовать зайти с человеческой стороны? Стоит рискнуть.
– Конечно, пока состава преступления нет, поскольку вы не можете сообщить, что именно послужило причиной резкого ухудшения состояния девушек. Теоретически возможно, что наркотики здесь не при чем. Поэтому официально этими случаями ФСБ заниматься рано. Но мы то с вами люди опытные, – сделал он прогиб, – понимаем, что без них не обошлось. Нужно только расшифровать результаты анализов, понять, откуда именно девчонки получили препарат – чем бы он ни оказался.
Валерий Сергеевич прищурился, вновь внимательно посмотрел в глаза Роману, убрал руки в карманы ветровки и заключил:
– Хорошо. Я только из дома, меня срочно вызвали. Анализы новой пациентки пока не видел. Сейчас разберусь, что к чему и поделюсь с вами всей имеющейся информацией. Посидите, пожалуйста, здесь. Подождите меня часик. Никуда не уходите… может быть, вы действительно способны помочь…
