скачать книгу бесплатно
– Статья двести двадцать восемь… Вот я и говорю, может, он маньяк какой-нибудь, сексуальный извращенец?
– Да нет, это здесь ни при чем. Это хранение и сбыт наркотических средств… Постой, ты хочешь сказать, что Кирилл за наркоту сидел? – воодушевленно встрепенулся Антон.
– Ну, про наркоту я впервые от тебя слышу… – ошарашенно покачала головой Инга. – Лучше бы он маньяком был, чем такое…
Наркотики – это страшно. Инга многое могла себе позволить, но только не это. И родители страх ей внушили к этому делу, и одна ее знакомая на иглу два года назад подсела; сейчас и смотреть на нее тошно, настолько ужасно выглядит. И жить Ритке недолго осталось…
– А я думаю, чего это он на физкультуру не пошел, – вслух размышляла она. – А он колоться пошел…
– Это ты о ком?
– Ну, о Кирилле… Хотя он вроде бы и не похож на наркошу, – пожала она плечами.
– А мне показалось, что у него зрачки расширены, – неторопливо почесал у себя за ухом Антон. – Да и улыбка у него какая-то неестественная, как будто он под кайфом…
– Улыбка? Ну да, улыбка, есть такое… Только мне кажется, что естественная у него улыбка. А может, и не совсем естественная… Слушай, у него же футболка с длинным рукавом, – вспомнила она. – Сегодня тепло было, вчера тоже, а все равно рукав длинный. Там у него, наверное, все истыкано…
– А я у Вики спрошу! – предвкушая близкую победу над соперником, вдохновленно протянул Антон.
– Спроси, спроси… А заодно справку спроси. Пусть проверится, вдруг у нее СПИД.
– СПИД?! – побледнел Антон. – Вот черт!
– Что, все, прошла любовь? – с горечью в душе усмехнулась Инга.
СПИД Вика могла подцепить от Кирилла. Если он такой заразный, то какие могут быть к нему чувства?.. Инга с тревогой вслушивалась в себя. Неужели все, завяли помидоры?.. Но нет, Кирилл по-прежнему волнует ее воображение. Она должна, но не хочет отказываться от него. Хотя, возможно, и поставит на нем крест. А может, и нет…
И Антон в замешательстве. Любит он Вику, но готов ли принять ее такой, какой сделал ее Кирилл? Может, она ему и не нужна?..
– Да нет, не прошла, – мотнул головой Антон.
– Тогда иди к ней. И отвези ее в поликлинику, пусть анализы сдаст. У нее возьмут кровь – и, поверь, вместе с ней уйдет вся любовь к Кириллу…
Инга призывала брата верить в то, во что и сама не очень верила. Страшно было узнать правду о Кирилле, но ведь и чувства отвращения она при этом к нему не испытала. И Вика, возможно, не отречется от него. Если Антон ей не поможет…
Антон кивнул, соглашаясь. Достал из кармана мобильник, набрал номер.
– Вика, ты одна?.. Это хорошо. У меня разговор есть, очень срочный… Да нет, машина здесь ни при чем. Все гораздо сложнее… В общем, через десять минут я буду у тебя.
Уже на пороге он остановился и, приложив палец ко лбу, напряженно посмотрел на Ингу.
– А ты уверена в том, что Кирилл сидел?
– Уверена… Больше того, мне страшно. И я прошу тебя, не говори Вике, откуда ты узнал об этом. Скажи, что детектива нанял, он все и разнюхал… В общем, что-нибудь придумай, только меня не сдавай…
– Как скажешь, сестренка, – вымученно улыбнулся Антон.
– Ну, ни пуха!
– К черту!
Он ушел, а Инга заперлась в своей комнате. Раскрыла учебник по алгебре, попыталась сосредоточиться, но тщетно. Мысли о Кирилле прочной паутиной оплели ее сознание, и ни о чем другом думать она сейчас не могла.
Глава 5
Бетонный постамент служил опорой для столба временной электролинии, которая тянулась к строящейся высотке. На него легко запрыгнуть, чтобы оттолкнуться. Кирилл так и поступил, но со стороны могло показаться, что постамента он едва коснулся ногой – так быстро и легко он спорхнул с него, переместившись на крышу гаража. Быстрый наклон, чтобы не задеть головой ветку раскидистого клена; прыжок, чтобы не зацепиться ногой за гниющий на крыше дощатый ящик. Один гараж, второй, третий… Теперь можно спрыгнуть вниз. Есть! Очередное препятствие преодолено. Можно бежать дальше, но лучше притормозить. Вике вовсе не нужно видеть, как быстро он умеет двигаться. Ей вовсе не обязательно знать, что его, как того волка, кормят ноги. До сих пор кормят, хотя от старых дел он уже отошел.
Кирилл оправил футболку, стряхнул пыль с коленок. Перевел сумку из-за спины на живот, достал оттуда дезодорант, пшикнул подмышки. Обильным потоотделением он не страдал, мог взмокнуть только после долгой и тяжелой физической нагрузки, но все-таки лучше перебдеть…
Он посмотрел на часы. Двадцать минут седьмого. Сегодня у них с Викой по плану кино; возьмут диванчик на двоих на заднем ряду, обнимутся и вполглаза будут смотреть, как Вин Дизель крошит своих врагов.
Вика должна появиться в половине седьмого. Ну, может, опоздает минут на пять. Но четверть часа для Кирилла не время.
Но Вика вышла к нему в семь вечера. Красивая, вкусная и желанная. Только невеселая какая-то, беспокойная.
– Надо поторопиться, кино через десять минут, – нежно улыбнулся ей Кирилл.
– Может, ты мне свое кино расскажешь? – спросила она, недобро глянув на него.
– Какое кино? – внутренне напрягся он.
Нехорошее предчувствие холодящим эфиром разлилось по крови.
– Что у тебя за татуировки на спине и плечах?
– Я же говорил тебе, что это птица Феникс, – нахмурился Кирилл. – Баловство, кто сейчас этим не страдает?
– И где же тебе сделали эти крылья?
– В тату-салоне, я же говорил… Что это на тебя нашло?
– И где этот салон?
– Себе тату хочешь сделать?
– Нет, я хочу, чтобы ты не врал мне… Признайся, что эти крылья тебе в тюрьме выкололи!
– Что? – оторопел Кирилл.
Он вдруг явственно услышал скрип железной двери, стук, с которым она ударилась о блокиратор, где-то вдалеке залаяли овчарки, завыла вьюга. И так вдруг стало холодно, что он обнял себя руками, чтобы согреться.
– Ты замерз? – с подозрением спросила Вика.
– Нет.
Он опустил руки, постарался совладать со своими эмоциями. Он умел контролировать себя, просто слишком уж крепко ошарашила его Вика, вот он и потерял управление.
– А может, все-таки замерз?.. Ты – наркоман?!
– Если мерзну, значит, наркоман?
– Я знаю, ты в тюрьме за наркотики сидел! – не щадила его Вика.
– Откуда ты это знаешь? – взяв себя в руки, сурово спросил он.
– Не смотри на меня так… Мне страшно, – поежилась она.
– Чего ты боишься? – смягчился он.
– Ты уголовник и наркоман…
– Кто тебе это сказал?
– Антон… Он детектива нанял, тот все про тебя узнал… Ты в тюрьме сидел.
– Не в тюрьме, а в колонии, – сдался Кирилл.
Что было, то было, и как ни старайся выбросить слова из песни, рано или поздно они все равно прорисуются.
– Но ведь было!.. Антон уговаривал меня анализы на СПИД сдать!
– И что?
– Да ничего! Какие анализы, если мы с тобой только целовались?.. А через поцелуй СПИД не передается… Может быть…
– Ну и зачем ты это мне говоришь? – разочарованно посмотрел на нее Кирилл. – Ты же не хочешь, чтобы я назвал тебя дурой?
В Москву он приехал в начале этого года. Мама училась здесь, какое-то время после института работала на шоколадной фабрике, а потом обстоятельства заставили ее вернуться в родной город. Самым главным обстоятельством был Кирилл. Зачат он был в Москве, а родился в Черноземске. Через несколько лет после родов мама попала в аварию и сломала позвоночник. С тех пор она не может ходить. Это сейчас она передвигается на кресле-каталке, а первое время была прикована к постели. Когда умерла бабушка, основное бремя нагрузки легло на плечи Кирилла. Ему приходилось крутиться, чтобы она ни в чем не нуждалась. Потому и в тюрьму попал…
Но это все уже позади. С недавних пор для них с мамой началась новая жизнь. Мама всегда хотела жить в Москве, и вот ее мечта осуществилась. А Кириллу повезло встретить здесь Вику. Она училась на втором курсе технического университета. И он тоже собирался получить высшее образование, чтобы окончательно вырваться из той трясины, в которой пропадал чуть ли не целую вечность.
– Кто дура? Я – дура?! – истерично вскинула Вика.
– Я этого не говорил… И наркоманом я никогда не был. И СПИДом не болел. И туберкулезом тоже… Ты на туберкулез проверялась?
– Э-э, нет… – из глубины нервного раздумья мотнула головой Вика.
– Можешь не стараться, нет у меня ничего. И у тебя тоже… Я здоров, как бык.
– Но ты же сидел! – заламывая руки, простонала Вика.
Этот разговор напоминал сцену из плохого кино. Он очень тяготил Кирилла, но уходить от него он не должен. Еще не все потеряно, и, если он сумеет все правильно объяснить, Вика останется с ним…
– За что сидел?
– Антон сказал, что за наркотики.
– Язык бы ему отрезать. Хотя он прав, я действительно сидел за наркотики. Но не за употребление, а за хранение и сбыт…
– Ты торговал наркотиками?
– Нет, я перешел дорогу одному милицейскому начальнику, а на следующий день ко мне подошли его сотрудники, обыскали в присутствии понятых и нашли три грамма героина… Угадай, как он оказался у меня в кармане?
– Как?
– Наркотик мне подбросили… Это была месть, банальная месть. В итоге два года колонии… Пойми, я не уголовник, я – жертва обстоятельств.
– Что, и с наркотиками ничего общего не имел? – недоверчиво смотрела на него Вика.
– Ну как же не имел? Два года из-за них отсидел.
– Почему ты мне об этом не рассказал?
– Зачем тебе это знать?
– Да, конечно, я бы не хотела этого знать, – нервно кивнула она.
– Но ты знаешь.
– Как же так, два года в тюрьме…
– Да, но ведь жизнь на этом не закончилась. Все это в прошлом, а впереди нормальное будущее. Поверь, уголовная романтика меня совсем не прельщает. Я хочу закончить институт, получить достойную работу, жить как человек, вместе с тобой воспитывать детей…
Вика страдальчески смотрела на него, поджав губы. Она и хотела верить ему, но все-таки сомневалась в нем.
– Антон сказал, что тюрьма – это судьба. То есть навсегда…
– Антон сказал… Голову ему оторвать мало.
– И ты можешь оторвать ему голову? – чуть ли не с ужасом посмотрела на него Вика.
– Я что, похож на дикаря? Пальцем его не трону…
– Антон сказал, что ты грозился его убить. Ну, там, в ресторане…
– Ты же меня знаешь, я словами не разбрасываюсь. И лишнего никогда не говорю. Но если ты ему поверила, значит, ты хочешь ему верить… Если тебе что-то во мне не нравится, держать я тебя не стану.
Он смотрел на Вику почти влюбленно, но говорил жестко, чеканно.
– Я тебе не нужна? – огорошенно спросила она.
– Ты мне очень нужна. Очень-очень. Но поверь, насильно милым я быть не хочу.
– А ты меня любишь?
– Ну да.
– Что ну да? Не любишь ты меня. Я же чувствую, что не любишь. Как будто что-то стоит между нами.
