Амулет

скачать книгу бесплатно


– На прошлой неделе.

– Ага, получается, ты беременную её бросил?

– Да не бросал я её, дал денег, отвёз в клинику приличную, она заднего дала. Мне вообще это не надо, я даже не уверен, что это мой мальчик.

«А, значит, сына родила», – сделал я вывод.

– А, так хорошо же, наследник.

Зря сказал, Роза влетела фурией и начала орать:

– На какой хер нам нужен этот наследник от помойной кошки? Всю жизнь её содержать и обслуживать?

С трудом она замолчала минут через тридцать. У меня дико разболелась голова, я уехал, сославшись на дела, так и не распечатав виски. Через две недели состоялся суд об установлении отцовства. Я пошёл туда в качестве моральной поддержки Руста, хотя в конце этой, прямо скажем, дерьмовой процедуры, я хотел поддержать несчастную Злобову.

Нищая малолетка, затравленная богатущей Рустовой роднёй, его справка об отсутствии дохода, на фоне нового Поршака – всё было так омерзительно. Омерзительно и неприятно. Позже, когда Руст хвалился своим крутым адвокатом и суммой, которую он отвалил ему, в сравнении с выплатой, назначенной для малолетки, у меня до жути неприятно сосало под ложечкой. Спустя пару недель, покупая вино для своей девушки и вискарь для себя, я увидел упаковку памперсов. “Пипец, там же горячей воды нет в этих домах”, – почему-то подумал я. Купил памперсы, затем пелёнки, подумал и еще купил памперсы. Потом подумал: «Что же такого можно есть на сто баксов в месяц?» (выплата Рустика), – и купил сыр, колбасу, фрукты. Поехал к знакомому подъезду, вспомнил, пока ехал, хомячью привычку, купил чипсы, семечек и сухарики. Злобова скакала бодрая, как конь, белозубая улыбка, рот до ушей, ребёнок дрых в коляске, на Руста не похож абсолютно. Хотя экспертиза подтвердила его отцовство. Вот где унижение, я считаю.

“Нормально так, оптимистично”, – оглядел я поражающее своей нищетой жильё. “Интересно, как здесь зависал Руст, в этой бомжачьей хате, весь такой гламурный до жути?” Подаркам моим искренне обрадовались. Я был поцелован в щёчку, напоён кофе и приглашён заходить в гости. Хорошо. Я был очень рад. Придя домой, я долго мылся в душе, кинул костюм в стиралку, хотел кинуть и ботинки, но вовремя понял, что итальянской коже придёт быстрая смерть. Развалившись на диване, я долго пытался сосредоточиться на чём-то итальянском с Белуччи, но перед глазами стояли длинные пальцы Злобовой без педикюра.

«Не влюбляйся, долбодон,» – сказал себе, закинул глицин и уснул.

За эту зиму я ещё несколько раз съездил к ней, отвозил еду, памперсы, иногда игрушки. Ребёнок рос точной копией Руста, но мне не нравился совершенно. Очевидно, ещё и потому, что тот умудрился кидануть меня на неприличную сумму, поганец, и свалить со всеми потрохами к конкуренту. Многолетняя дружба окончилась раз и навсегда. Честно, было даже и не жаль. Человек своего ребёнка предал, чего ждать для меня. Я так устал от этих воспоминаний, прилёг, уснул, разбудила медсестра. Пришёл мой друг Артур со своей тётей или старшей сестрой. Я знал, что её зовут Марта.

Глава 5. Марта II – Димитрий III

– Привет. Ты чё пугаешь? – проворчал Артур, – знакомься – Марта.

– Наслышан, – ответил я.

В нашем небольшом городе Марту знали, и особо к ней не лезли. Богатая, холёная, вхожая хоть в катран, хоть в мэрию. Никто толком не знал, каким образом она зарабатывала, но мужики вокруг неё опасались крутиться. Она держала ювелирный магазин и антикварную лавку. Не особо много по доходу, учитывая её образ жизни и манеру ходить в тапочках из соболей. Поговаривали, что она то ли мистик, то ли ведьма. Но лишние движения в её сторону не делал ни местный криминал, ни местная власть. Она не поздоровалась, просто села рядом на мою кровать, достаточно бесцеремонно меня отодвинула, сказала одно слово:

– Осень.

– Осень…

– А ты за ней не пошёл?

– Нет, – ответил я, – я уже несколько лет не иду за ней.

– Откуда ты знаешь? – удивлённо спросил я, заметив краем глаза, что Артур тихонько ушёл.

Это был мой фетиш. Осень. С ранней юности я обожал это время года. Листопад, бабье лето, туманные утренние зори, как из пелены вырывающееся солнце, вечера, когда рано темнеет и резкий холод пощипывает лицо. Я, как больной, в это время шёл за ней, ехал в Новосибирск в конце августа, затем Екатеринбург, Уфа, Нижний Новгород, Питер, Прага, Париж, Барселона… Я шёл за осенью, ловил её запах, завершал в Стамбуле. Это был мой релакс. Последний раз это было три года назад.

– Я Марта, – сказала она. – У тебя блок на удачу. Я сделаю тебе амулет. Он стоит очень дорого. У тебя нет столько денег, за тебя попросил Артур. Через год ты вернёшь его мне. Если не сможешь, тебе придётся заплатить и оставить его себе. По рукам? – спросила она, улыбаясь.

– По рукам, – ответил я.

– Красивая, подумал я, – ни фига себе.

– Ну, тогда досвидос, – весело ответила она.

– А да, ты ей прокладки покупал? – спросила она, уже уходя.

– Покупал, – ответил я.

Дверь закрылась, я уснул.

Глава 6. Марта

Ну, что сказать про Димитрия. На парне, надо сказать, довольно обаятельном, был сразу заметен приворот. Такие делают, когда любовь между двумя людьми невозможна вообще априори. Кроме того, на нём был блок на удачу, все эти признаки вмешательства бабы-прорвы. Очевидно, баба была непростой. С цыганской кровинкой или начиталась какой-то дряни в интернете. Здорового парня довести до инфаркта, разорить состоятельного совсем в ноль – это было просто что-то совсем нехорошее. У меня совершенно неприятно засосало под ложечкой. Я не очень люблю делать амулеты в таких случаях. Но хода обратного нет. Я Марта. Сколько помню себя, я всегда делала амулеты. С раннего детства. В ход шло всё: бусинки, рябина сушёная, камушки, перья, пластиковые колпачки от ручек, – всё, что мог найти ребёнок.

Глава 7. СССР в 80-х годах

Я даже не старалась, просто находила булавку, цепочку или верёвочку, собирала всё на них. И со временем стала замечать, что мои амулеты работают. Ну, как работают – захотела сдать экзамен «отлично», покрасила куриного бога в красный цвет, написала пять, совпало “отлично”. Захотела в отпуск на море, хотя и возможностей особых не было, покрасила камни в голубой – сработало. Затем, будучи студенткой истфака, я подружилась с преподавательницей вспомогательных исторических дисциплин Татьяной Анатольевной Травкиной. Это была очень интересная личность. Она с трепетом относилась к каждому камушку, клочку бумаги или бусинке. Мы часами с ней сидели в подвале универа, где был кабинет археологии, перебирали старые черепки, камни, монеты и бусины. Среди них часто попадались и старинные амулеты. Некоторые из них становились тёплыми в руках, некоторые холодными. Но таких, чтобы были совсем без энергетики, не было. На третьем курсе университета я уехала в Стамбул учиться антикварному делу. Границы только открылись, всё было невероятно и удивительно. Новый мир, новые возможности. Я жила в семье своего дальнего родственника, профессора археологии Сулеймана Эффе Оглы. Его семья обожала меня, мы много путешествовали по раскопкам, а когда возвращались в Стамбул, я практически жила в его антикварной лавке. Параллельно его семья занималась антикварным бизнесом. Это было невероятное время новых знаний, оставившее самые светлые воспоминания в моей душе. Находясь там, я ещё лучше начала чувствовать камешки, верёвочки и бусинки. Кроме того, у брата Сулеймана был ювелирный магазин, он попросил меня помогать, так как у них было много запросов из России. Команда продавцов в магазине была весёлая и молодая. Очень охотно делились знаниями, и вскоре я достаточно хорошо начала разбираться в драгоценных камнях, способах огранки, пробах, каратах, клиентах, что немаловажно в этом деле. Особенно в клиентах. По виду любого человека, пришедшего в нашу лавку, я могла сказать, зачем он пришёл: за кольцом для любимой, подарком для своей мамы, захотел ли что-то украсть, что-то купить или просто поглазеть.

Именно так я и сделала свой первый настоящий амулет. Он был, как сейчас помню, из бирюзы, золота и опалов, очень красивый, горящий огнём на солнце. Особенно ярко и звонко он смотрелся на южном ярком солнце, приято отливал в лунном свете, ярко горел, отражаясь от песка анатолийских пляжей.

К нам в лавку пришла интересная дама, очень красивая, видная и стройная. Она подозвала меня и попросила сделать для неё амулет на удачу. Патрон хотел ей сказать, что я просто стажёр, амулет сделает он, но она категорически отказалась.

– Нет, – сказала она, – это должна сделать только эта девочка, – оставила аванс и ушла.

Амулет я должна была сделать для неё через три дня. Сделать и отнести в отель в старой части города. Когда она вышла, в нашей лавке раздались аплодисменты, я, не понимая в чём дело, обернулась.

– Поздравляю, – сказал мне патрон, – с первым заказом!

Но я почему-то подумала, что он сильно что-то недоговаривает. Амулет я сделала быстро, буквально за несколько часов. Просто взяла большую цепь из жёлтого золота, мы припаяли между звеньями специальные ушки, тоже из жёлтого золота и повесили на них бусины из бирюзы. И кусочки отполированных опалов в оправе. Получилось такое красивое, нежное колье, звенящее, как весна, лёгкое, как воздух, яркое и нарядное. Сама молодость. Абсолютно не хотелось выпускать его из рук, хотелось носить его на себе. Оно было невероятно приятно по тактильным ощущениям. Я так помню, что все эти три дня я не расставалась с ним всё это время. Амулет утратил свою лёгкость, к вечеру назначенного времени он начал темнеть, камни стали казаться мне живыми, он начал жечь руки, он просился уйти от меня. Ровно к семи вечера пятницы я повезла амулет в отель к его новой хозяйке. Странно, но никто из ювелирной лавки не поехал меня сопровождать с такой дорогой вещью. Кто-то сослался на поток клиентов, кто-то на срочный заказ, патрон вообще не появился в салоне. Я поехала одна. Портье взглянул на меня достаточно странно, проводил в номер и окинул, как мне показалось, сочувствующим взглядом. Жуть началась по полной. Я постучала, никакой реакции. Из полуоткрытого окна раздавался призыв к вечернему намазу. Подумав о том, насколько бестактно выглядит мой приход в такое время, я спустилась в холл отеля. Утонув в глубоком кожаном кресле, я осмотрелась. У отелей старых, пропитанных воздухом с моря, совершенно свой специфический запах. Они пахнут деревом, слегка шерстью от ковров. Тёплый мрамор тоже имеет свой запах, и даже латунь с ручек несёт свой неповторимый аромат. В этом отеле у обслуги была очень красивая тёмно-вишнёвая униформа. Огромный аквариум поднимался на всю высоту холла. Антикварные шкафчики, старинные каталки для багажа: я настолько увлеклась рассматриванием окружающего мира, что не заметила, как ко мне подошла наша заказчица.

– Мерхаба, дорогая Марта, – сказала она. – Пойдём пить турецкий кофе!

– Я пью чай, – в тон ответила ей я.

Мы вышли из отеля и пошли вверх по улице. Стояла распрекраснейшая погода. Я очень люблю Стамбул. Бывает так – приехал человек в какое-то новое место, и оно ему не зашло: или климат, или настроение не то, соседи паршивые, обидят как-то. Ну не его это место. Бывает раз – и всё, и на всю оставшуюся жизнь. Так и у меня к Стамбулу. Раз – и любовь на всю оставшуюся жизнь. Я не знала, идя с клиенткой пить чай, что уже через несколько минут я стану совершенно другим человеком. Мой мир изменится до неузнаваемости. Я получу источник дохода, профессию, хобби и смысл жизни. Мне и так было интересно, не скучно жить, но тот мир, который открылся мне, сделал меня другим человеком.

В кофейне за углом оказался невероятно вкусный кебаб, отличный кофе, похлава на пять с плюсом и очень весёлые официанты. Они улыбались, строили глазки, всячески старались угодить, в первую очередь моей клиентке. Клиентка, которая, так сказать, инициировала меня в мир создателей амулетов. Это было самое увлекательное повествование, которое я слышала в своей жизни.

– Ты же внучка Мубашир? – спросила она, и, не дождавшись ответа, накрыла мою руку своей. – Я её хорошо знала, у тебя глаза похожи с ней и вообще вы похожи.

«Что за бред, – подумала я, – турчанка знает мою бабушку. Сейчас ей девяносто четвёртый год, она никогда не была в Турции, а эта дама, конечно, никогда не была в России».

– Ты знаешь, – продолжала она, – у бабушки твоей всегда в роду была необычная одарённая девочка. Через поколение, через три. Ты та самая девочка. У тебя совершенно особый дар. Ты можешь сделать амулет, это редкая, совершенно невероятная профессия. Делать амулеты на финансовую удачу, на приток денег, на здоровье, на что угодно, также ты можешь сделать амулет на любовь. Но здесь есть одно “но”. За всю свою карьеру можно сделать три амулета на любовь. Один амулет ты уже сделала – это мой. Извини, но по-другому нельзя было тебя инициировать. Остаётся еще два, и ты можешь их использовать, когда захочешь, но я бы рекомендовала тебе оставить один для себя, а второй для своего сына.

– Ого, – подумала я, – вроде пока и планов рожать сына не было.

– Амулеты на финансы и денежные притоки, амулеты от сглаза, на снятие блоков ты можешь делать совершенно без ограничений. Я научу тебя, как это делать, как заряжать. Это будет моей платой за амулет, потому что самый первый амулет является самым сильным “De Flore”.

Мы провели в её номере весь вечер, ночь и половину следующего дня. Совершенно измотанная я вернулась домой, совершенно другим человеком. Человек с совершенно другим взглядом на жизнь.

Я еще некоторое время жила в Стамбуле и, когда учёба закончилась, вернулась в Россию. С тех пор прошла четверть века. Мои амулеты жили и работали по всему миру, они помогали людям, делали мир лучше. Единственное, что я не делала никогда принципиально, ни за какие финансовые возможности я не делала амулет на негатив. Это было совершенно не моё. И это тоже было определённой платой за полученные знания.

Глава 8. Димитрий

Я совершенно забыл про Злобову, но как-то ближе к лету она позвонила и попросила помочь ей с переездом. Выяснилось, что её мать, которая бросила их в раннем детстве, внаглую продала квартиру, в которой эта несчастная молодая мамашка жила. Продала цыганам, они вытолкали несчастную Злобову взашей вместе с грудным ребёнком. Мамашка, выручив пятьдесят тысяч, укатила в Италию с очередным любовником. Вот ведь старая стерва! Злобова сняла старую обшарпанную халупу неподалёку и переселилась в неё. Со всеми своими кровными пожитками. Руст, недавно женившись на дочери мэра, самоустранился. Я слышал, как он гнул пальцы в какой-то тусовке, что он никогда не видел своего ребёнка и не планировал его видеть вообще.

Я попросил водителя с работы помочь перевезти габаритные вещи, а сам погрузил в свою машину Злобову, её ребёнка и несколько пакетов вещей.

Новое жильё оказалось страшнее старого. Я помог выгрузиться, закрыл дверь за ними и слегка её прихлопнул. Были бы у меня мозги, я закрыл бы её раз и навсегда. Но я тупой баран, как оказалось, хотя всегда считал себя самым умным, самым красивым. Если б я только мог знать, что мои благие намерения приведут меня в скором времени к нищете, заниженной самооценке и инфаркту, я бы громко хлопнул этой рваной дверью этой обшарпанной конуры и никогда в жизни больше не появился бы в этом райончике.

В общем, в начале я её перевёз, потом увидел, что там холодно и голодно, снял квартиру, потом купил, потом детсад, затем право водить ребёнка в сад, затем Мазда X5, потом норка, соболь, бриллианты. Вы скажете, чем я думал, взбираясь на грязную, неграмотную девку? Я думал не головой – пенисом и печенью. Она поила меня каждый вечер, поила и практически насиловала мой пьяный труп. Вначале мне это всё нравилось, я сам не заметил, как втянулся, медленно становясь алкосексоголиком. Всю глубину своего падения я не понял и через полгода, когда первый раз в жизни поплёлся в банк и взял большой кредит. Закрыть долговую яму, перед которой был поставлен. Затем маленький, потому что Злобовой понадобился новый Айфон. И зачем-то туфли на шпильке в январе за пятьсот баксов. Я еще продолжал инерционно прилично одеваться и питаться в ресторанах. Но это была такая непонятная инерция на кредитные карты. Всё закончилось спустя полгода в январе. Я приехал в дом к Злобовой, да я купил ей дом, лошара. В доме была тишина, свечи, цветы в вазе в холле. Я был пьян, да, я пил за рулём. Пил с утра, я честно скатился в свинское состояние. Она сидела в холле на первом этаже, раскинул в стороны свои рыхлые ляжки на большом кожаном кресле. Между ног её старательно делал массаж Руст. Приехали! Почему-то память, услужливая сволочь, не сохранила, что было после.

Зайдя в этот дом в январе, я очнулся в середине февраля. У себя в квартире. Артур бил меня мокрой тряпкой по лицу и очень страшно орал матом.

– Стоило мне уехать на год, как ты превратился в конченое говно.

Он был чертовски прав. Я превратился в говно, я был конченое говно.

Отрезвев, я выяснил, что пока я пил, я думал как пьяная гайка, которая резьбе не хозяйка. Я срезал резьбу до нуля или в минус. Это еще предстояло выяснить. В любом случае, я был беден, да еще нездоров психически и физически очень сильно потерял форму. Вначале дико тосковал по Злобовой, затем резко ненавидел её. Мне пришлось очень сильно постараться, чтобы перевести эмоции в полное равновесие.