скачать книгу бесплатно
Апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Самарского областного суда от 20.01.2020 г. по делу № 22-7823/2019.
Критерием разграничения предмета преступлений против собственности и экологических преступлений является меновая стоимость имущества, созданная общественно необходимым трудом и образующая цену товара. Природные объекты, не созданные трудом человека, не могут являться предметом хищения
Приложение человеческого труда является необходимым фактором для перехода предметов материального мира из категории природного богатства в категорию созданных человеческим трудом товарно-материальных ценностей. Изъятие предметов, в которые вкладывается труд, образует хищение имущества, если труд является элементом производства товаров.
По любому имущественному преступлению должен быть установлен предмет хищения – изымаемое или обращаемое имущество, а также факт противоправного изъятия такого имущества.
Приговор по п. «б» ч. 4 ст. 158 УК РФ по факту кражи лесных насаждений, являющихся собственностью Российской Федерации, произрастающих на участке, отнесенном к землям сельскохозяйственного назначения, отменен.
Ш. осужден по п. «б» ч. 4 ст. 158 УК РФ с назначением наказания в виде лишения свободы сроком на 6 лет со штрафом в размере 1 млн рублей с отбыванием основного наказания в исправительной колонии общего режима.
На основании требований ст. 297 УПК РФ приговор может быть признан законным, обоснованным и справедливым, если он постановлен в соответствии с требованиями УПК РФ и основан на правильном применении уголовного закона.
Несоответствие обвинительного приговора требованиям ст. 297 УПК РФ является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, повлиявшим на исход дела и влекущим его отмену в кассационном порядке.
Согласно положениям п. 1 ст. 307 УПК РФ описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления.
В силу требований пп. 1, 4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию событие преступления, виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы.
Вышеуказанные требования уголовно-процессуального закона при постановлении обжалуемого приговора в полном объеме не выполнены.
В соответствии с примечанием 1 к ст. 158 УК РФ под хищением понимается совершенное с корыстной целью противоправное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.
Таким образом, по любому имущественному преступлению должен быть установлен предмет хищения – изымаемое или обращаемое имущество, а также факт противоправного изъятия такого имущества.
Обжалуемый приговор содержит противоречивые выводы суда относительно предмета инкриминируемого Ш. хищения, а также не содержит указания на способ совершенного хищения.
Так, согласно описанию преступного деяния, признанного судом доказанным и приведенного в описательно-мотивировочной части обжалуемого приговора, преступные действия были совершены Ш. с целью хищения лесных насаждений, произрастающих в Вельском районе Архангельской области. К выводу о совершении Ш. кражи лесных насаждений, являющихся собственностью Российской Федерации, произрастающих на участке, отнесенном к землям сельскохозяйственного назначения и предоставленном в аренду ОАО «Агрофирма Вельская» для ведения сельскохозяйственного производства, пришел и суд апелляционной инстанции.
Вместе с тем произрастающие самостоятельно лесные насаждения обладают всеми свойствами природного объекта и не могут являться предметом хищения.
Критерием разграничения предмета преступлений против собственности и предмета экологических преступлений является меновая стоимость имущества, созданная общественно необходимым трудом и образующая цену товара. Приложение человеческого труда является необходимым фактором для перехода предметов материального мира из категории природного богатства в категорию созданных человеческим трудом товарно-материальных ценностей. Природные объекты, не созданные трудом человека, не могут являться предметом хищения. Изъятие предметов, в которые вкладывается труд, образует хищение имущества, если труд является элементом производства товаров.
При этом описание преступного деяния помимо указания на совершение осужденным кражи лесных насаждений, произрастающих в Вельском районе Архангельской области, также содержит указание на завладение Ш. в результате преступных действий иным имуществом – 197 067,57 м
вырубленной ликвидной древесины, которая может являться предметом хищения.
Кроме того, описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора, исходя из положений п. 2 ст. 307 УПК РФ, должна содержать оценку судом всех исследованных в судебном заседании доказательств, как уличающих, так и оправдывающих подсудимого. При этом должны быть изложены доказательства, на которых основаны выводы суда по вопросам, разрешаемым при постановлении приговора, и приведены мотивы, по которым те или иные доказательства отвергнуты судом.
Преступные действия Ш., по мнению суда, выразились в заключении им между ОАО «Агрофирма Вельская» и контролируемыми им ООО «ЕвростройГаз», ООО «Промснаб», ООО «Эверест» договора на выполнение работ (услуг) по расчистке земель сельскохозяйственного назначения от лесонасаждений, вывозке и утилизации порубочного материала, фактическом привлечении для выполнения работ по расчистке земель от лесонасаждений ООО «Молтранс», ООО «Пасьва-лес», ООО «Экосервис» и последующей реализации вырубленной ликвидной древесины сторонним организациям и физическим лицам.
Подсудимый Ш. утверждал, что расчистка земель сельскохозяйственного назначения от лесонасаждений была проведена им в соответствии с заключенным с ОАО «Агрофирма Вельская» договором, в полном соответствии с требованиями действующего законодательства, а лесонасаждениями он распорядился по своему усмотрению на законных основаниях.
В опровержение данных показаний осужденного и обоснование вывода о противоправности его действий суд указал, что очистка земельных участков от лесных насаждений предполагает осуществление мелиоративных мероприятий, а при заключении Ш. договоров на расчистку земель от лесных насаждений и последующем проведении рубки лесных насаждений проекты мелиорации отсутствовали. При этом мелиоративные работы на земельных участках, где осуществлялась вырубка лесных насаждений, не проводились. Данные работы договорами аренды не предусматривались, велась сплошная рубка лесных насаждений с использованием специальной заготовительной техники, что подтверждается показаниями свидетелей – руководителей и сотрудников организаций, производивших лесозаготовку.
Вместе с тем, опровергая показания Ш., суд не сослался на нормы законодательства, запрещающие вырубку лесных насаждений на землях сельскохозяйственного назначения и их последующую утилизацию.
Согласно ст. 7 Земельного кодекса РФ земли в Российской Федерации по целевому назначению подразделяются на следующие категории: земли сельскохозяйственного назначения; земли населенных пунктов; земли промышленности, энергетики, транспорта, связи, радиовещания, телевидения, информатики; земли для обеспечения космической деятельности; земли обороны, безопасности и земли специального назначения; земли особо охраняемых территорий и объектов; земли лесного фонда; земли водного фонда; земли запаса.
При этом земли используются в соответствии с установленным для них целевым назначением.
Суд установил, что произведенная Ш. с использованием привлеченных организаций вырубка лесных насаждений осуществлялась на землях сельскохозяйственного назначения.
Согласно ст. 123 Лесного кодекса РФ на землях сельскохозяйственного назначения могут располагаться леса, которые подлежат освоению с соблюдением целевого назначения таких земель. Особенности использования, охраны, защиты, воспроизводства лесов, расположенных на землях сельскохозяйственного назначения, устанавливаются Правительством РФ.
Постановлением Правительства РФ от 21 сентября 2020 года № 1509 утверждено Положение об особенностях использования, охраны, защиты, воспроизводства лесов, расположенных на землях сельскохозяйственного назначения. Ст. 10 указанного Положения предусмотрено, что при осуществлении использования, охраны, защиты, воспроизводства лесов, расположенных на землях сельскохозяйственного назначения, допускается сплошная и выборочная рубка лесных насаждений любой интенсивности и любого возраста, за исключением лесов, расположенных в водоохранных зонах, а также в нерестоохранных полосах лесов, при условии наличия в Едином государственном реестре недвижимости сведений о местоположении границ такого земельного участка.
Согласно п. «д» ст. 13 вышеприведенного положения при осуществлении рубок лесных насаждений при использовании, охране, защите, воспроизводстве лесов, расположенных на землях сельскохозяйственного назначения, не допускается оставление не вывезенной в установленный срок древесины в местах рубок.
Кроме того, согласно ст. 39 Федерального закона «О мелиорации земель» нарушение законодательства Российской Федерации в области мелиорации земель влечет за собой административную или иную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации.
При изложенных обстоятельствах приговор Вельского районного суда Архангельской области от 28 ноября 2019 года нельзя признать соответствующим требованиям ст. 297 УПК РФ, в связи с чем он подлежит отмене на основании ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ ввиду допущенных существенных нарушений уголовного и уголовно-процессуального закона, повлиявших на исход дела, с передачей уголовного дела на новое судебное рассмотрение в тот же суд, но в ином составе.
Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 6.10.2020 г. по делу № 77-851/2020.
Песчано-гравийная смесь не может являться предметом хищения, так как не обособлена, не обладает экономическими свойствами, меновой стоимостью и ее денежным выражением – ценой
Приговор по п. «б» ч. 4 ст. 158 УК РФ отменен.
Д. осужден по п. «б» ч. 4 ст. 158 УК РФ к 4 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 4 года, ограничением свободы на 1 год 6 месяцев, установлением определенных ограничений и обязанностей.
Д. и М. признаны виновными в тайном хищении общераспространенного полезного ископаемого – песчано-гравийной смеси (далее – ПГС) в объеме 48 800 м
, находившейся на участке дна и правого берега реки, – с причинением имущественного ущерба Российской Федерации группой лиц по предварительному сговору в особо крупном размере. Преступление совершено при обстоятельствах, изложенных в описательно-мотивировочной части приговора.
В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения судебного решения при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.
Суд апелляционной инстанции в соответствии с требованиями ст. 389.9 УПК РФ проверяет законность, обоснованность и справедливость приговора суда первой инстанции. При этом суд апелляционной инстанции должен привести обоснованные и убедительные мотивы принятого решения, изложить доводы, содержащиеся в жалобах, указать в определении доказательства, в силу которых эти доводы признаны необоснованными или несущественными.
По настоящему делу указанные требования закона судом апелляционной инстанции в должной мере не выполнены.
Так, в апелляционных жалобах адвокаты ссылались на неправильную юридическую квалификацию действий М. и Д., при этом указывая, что песчано-гравийная смесь не является предметом хищения, так как не обособлена, не обладает экономическими свойствами, меновой стоимостью и ее денежным выражением – ценой, утверждая, что не установлен объем похищенного, сумма ущерба определена предположительно и с погрешностью.
Суд апелляционной инстанции этим доводам адвокатов оценки не дал, а лишь указал, что действиям осужденных дана правильная юридическая оценка по п. «б» ч. 4 ст. 158 УК РФ.
Из показаний представителя потерпевшего А., а также свидетелей – сотрудников Г. и В. – следует, что был выявлен факт добычи ПГС на участке, за что должностное лицо – директор М. – и юридическое лицо привлекались к административной ответственности по ч. 1 ст. 8.42 КоАП РФ (использование прибрежной защитной полосы водного объекта, водоохранной зоны водного объекта с нарушением ограничений хозяйственной и иной деятельности) с наложением штрафов.
Как следует из позиции Европейского Суда по правам человека, выраженной в постановлении от 10 февраля 2009 года, положения, изложенные в ст. 4 Протокола № 7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, подлежат применению как в уголовном производстве, так и в производстве по делам об административных правонарушениях и должны толковаться как запрещающие преследование или предание суду за второе преступление (правонарушение), если они вытекают из идентичных фактов или фактов, которые в значительной степени являются теми же.
Данным обстоятельствам судом апелляционной инстанции также оценка не дана.
Признавая ПГС предметом хищения, суд первой инстанции исходил из того, что Башкирское производственное геологическое объединение с использованием труда специалистов соответствующего профиля путем геологического изучения, поиска месторождений обособила от окружающей среды общераспространенное полезное ископаемое – ПГС, находящуюся на вышеуказанном участке. Вместе с тем приговор не содержит доказательств того, каким образом была обособлена и выделена из природной среды ПГС. Суд апелляционной инстанции данные доводы жалоб признал несостоятельными, однако мотивы принятого решения не изложил.
В подтверждение размера ущерба суд сослался на результаты маркшейдерской съемки и не учел, что она производилась за период, значительно превышающий инкриминируемый, о чем в суде пояснили допрошенные свидетели – маркшейдер П. и директор А. Суд апелляционной инстанции изложенные обстоятельства также оставил без оценки.
Таким образом, содержание апелляционного определения не свидетельствует о рассмотрении апелляционных жалоб осужденных и их защитников в судебном заседании второй инстанции надлежащим образом, поскольку доводы жалоб не нашли в апелляционном определении должного разрешения и оценки.
При таких обстоятельствах апелляционное определение подлежит отмене с направлением уголовного дела на новое апелляционное рассмотрение, поскольку допущенные судом апелляционной инстанции нарушения уголовно-процессуального закона ставят под сомнение выводы о законности и обоснованности приговора и не могут быть устранены судом кассационной инстанции.
Постановление президиума Верховного Суда Республики Башкортостан от 20.12.2017 г. по делу № 44у-288/17.
Раздел 2. Нарушения закона, допущенные в суде
Субъективная сторона хищения (ст. 158 УК РФ) характеризуется прямым умыслом, если лицо, как предусмотрено ч. 2 ст. 25 УК РФ, осознавало общественную опасность своих действий, предвидело неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления. Отсутствие доказательств, указывающих на наличие у лица умысла на хищение чужого имущества, влечет постановление оправдательного приговора
Утеря лицом, которому вменяют хищение, сим-карты с мобильного телефона потерпевшего, из-за чего не удалось установить место нахождения последнего и вернуть ему похищенное, не дает оснований полагать о наличии у осужденного умысла на совершение преступления.
Обвинительный приговор по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ отменен и вынесен оправдательный приговор в связи с отсутствием в действиях оправданного состава преступления.
Н. осужден по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ к штрафу в размере 5 000 рублей в доход государства.
Приговором суда Н. признан виновным в совершении 22 декабря 2019 года в 00 часов 43 минуты в помещении ресторана кражи принадлежащего Ц. рюкзака с находящимся в нем имуществом с причинением ущерба на общую сумму 8 120 рублей, который для потерпевшего является значительным.
Обстоятельства совершения преступления подробно изложены в приговоре.
Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, выслушав позицию сторон, суд апелляционной инстанции находит приговор суда подлежащим отмене в соответствии с пп. 1, 3 ст. 389.15 УПК РФ ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела и неправильного применения уголовного закона.
Согласно п. 1 ст. 389.16 УПК РФ приговор признается не соответствующим фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, если выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании.
В силу п. 1 ст. 389.18 УПК РФ неправильным применением уголовного закона является нарушение требований Общей части Уголовного кодекса РФ.
Изложив доказательства в приговоре, суд первой инстанции в нарушение требований ст. 88 УПК РФ не дал им должной оценки, не проанализировал и не сопоставил между собой, не в полной мере исследовал субъективную сторону инкриминируемого Н. преступления и доводы стороны защиты о недоказанности умысла на совершение преступления, вмененного осужденному, не проверил доводы защиты, что привело к неверным выводам, которые не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела.
Постановленный в отношении Н. приговор не соответствует требованиям ст. 297 УПК РФ.
Суд апелляционной инстанции не связан оценкой доказательств, изложенной в приговоре, вправе дать свою оценку доказательствам по правилам ст. 14, 17, 75, 88 УПК РФ, сделать иные выводы и вынести одно из решений, предусмотренных ст. 389.20 УПК РФ.
Суд апелляционной инстанции считает, что в приговоре суда первой инстанции не имеется и не приведено доказательств наличия в действиях Н. субъективной стороны вмененной ему кражи имущества потерпевшей Ц. с причинением ей значительного ущерба.
Для признания совершенного деяния преступлением в действиях лица необходимо установить наличие обязательных элементов, предусмотренных конструкцией соответствующей статьи Особенной части Уголовного кодекса РФ, – признаков состава преступления.
В соответствии с разъяснениями, данными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2002 года № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», под хищением понимается совершенное с корыстной целью противоправное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.
Субъективная сторона хищения (ст. 158 УК РФ) характеризуется прямым умыслом, если лицо, как предусмотрено ч. 2 ст. 25 УК РФ, сознавало общественную опасность своих действий, предвидело неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления, то есть прямой умысел подразумевает желание наступления двух результатов: причинения собственнику (владельцу) имущества ущерба и обогащения себя либо других лиц за счет этого имущества.
В уголовном деле отсутствуют доказательства, указывающие на наличие у Н. умысла на хищение чужого имущества.
Показания Н. об отсутствии умысла на хищение чужого имущества, о том, что он взял рюкзак потерпевшей по ошибке, приняв его за рюкзак подруги Б., а узнав, что этот рюкзак ей не принадлежит, принял все возможные меры для установления места нахождения потерпевшей Ц., разыскал ее и вернул ей ее имущество, вопреки неправильным выводам суда первой инстанции подтверждаются совокупностью исследованных в суде первой инстанции доказательств, в том числе показаниями свидетелей Н., Б., П. и А., видеозаписью с места происшествия, свидетельствуют об отсутствии у него умысла на совершение преступления.
Так, Н. показал, что, когда в кафе его друзья и другая компания, с которой произошел конфликт, встали из-за своих столиков и покинули помещение, он подошел к одному из столиков, полагая, что именно за ним сидели его друзья, и взял со стоящего стула рюкзак. Спросив об этом у своего брата Н., который предположительно ответил, что рюкзак их компании, решил, что рюкзак принадлежит девушке из их компании, после чего забрал этот рюкзак, положив его в свой, и унес.
Достоверность данных показаний подтверждена:
– показаниями в суде свидетеля Н. о том, что в кафе, когда обе компании по требованию охранника выходили оттуда, к нему подошел брат Н. и поинтересовался, чей рюкзак стоит на стуле за столиком у стены, где никого не было. Он, подумав о принадлежности рюкзака девушке Б. из их компании, ответил, что рюкзак, возможно, ее;
– протоколом осмотра оптического компьютерного диска с видеозаписью и просмотренной в суде первой инстанции видеозаписью с камеры наблюдения кафе, из которых следует, что один из парней (по показаниям, брат осужденного Н.) указывает молодому человеку, по внешним признакам схожему с Н., на стул, после чего осужденный подходит к стулу, на котором находится рюкзак, снимает с себя свой рюкзак, расстегивает его, убирает рюкзак со стула к себе в рюкзак, застегивает свой рюкзак и идет к выходу из помещения.
Также показания Н. о том, что через несколько дней, когда к нему домой пришла Б. и выяснилось, что этот рюкзак, схожий по цвету и марке с имеющимся у Б., ей не принадлежит, он вместе со своими друзьями предпринял все меры, чтобы найти потерпевшую Ц. и вернуть ей ее имущество, подтверждены показаниями свидетелей Н., П. и А.
Данные обстоятельства убеждают суд апелляционной инстанции в отсутствии у Н. умысла на тайное хищение имущества потерпевшей Ц.
Доводы прокурора в судебном заседании, что Н. узнал о возбуждении уголовного дела по факту похищения имущества у потерпевшей Ц. в кафе и, осознавая, что в ближайшее время будет установлен правоохранительными органами ввиду наличия в кафе камер наружного наблюдения, вынужден был вернуть вещи потерпевшей, суд находит несостоятельными по следующим основаниям.
Н., как следует из приведенных доказательств, предпринял меры к установлению места нахождения владелицы рюкзака Ц. для возврата ей имущества 25—27 декабря 2019 года, то есть значительно раньше времени возбуждения уголовного дела – 30 декабря 2019 года.
Само уголовное дело было возбуждено в отношении неустановленного лица и до возврата Н. 4 января 2020 года рюкзака с вещами. Видеозапись с камеры наблюдения кафе была изъята лишь 15 января 2020 года.
По показаниям Н., на момент встречи с Ц. он не знал о возбуждении уголовного дела по факту хищения ее рюкзака и узнал об этом от потерпевшей. Данные показания Н. ничем не опровергнуты и в соответствии с требованиями ст. 14 УПК РФ толкуются в его пользу. Показания потерпевшей Ц. о том, что Д. сообщил об информированности Н. о возбуждении уголовного дела, ничем не подтверждены.
Утеря Н. сим-карты с неработающего мобильного телефона Ц. не дает оснований полагать о наличии у осужденного умысла на совершение преступления. Согласно показаниям Н. в суде первой инстанции и пояснениям в суде апелляционной инстанции, сим-карта с телефона потерпевшей была утеряна, когда он и ребята вставляли ее в свои телефоны, чтобы дозвониться с нее абонентам из числа контактов потерпевшей и установить место нахождения Ц. для возврата ей Н. взятых по ошибке вещей. Пропажа сим-карты была компенсирована потерпевшей деньгами в размере 10 тыс. рублей.
Суд апелляционной инстанции приходит к выводу об отсутствии в действиях Н. состава преступления, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ.
В соответствии со ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью достоверных доказательств, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены.
Ввиду того, что допущенное судом нарушение может быть устранено при рассмотрении уголовного дела в апелляционном порядке, суд апелляционной инстанции, руководствуясь п. 2 ч. 1 ст. 389.20, ст. 389.23 УПК РФ, устраняет данное нарушение, отменяя обвинительный приговор суда первой инстанции и принимая решение о вынесении оправдательного приговора.
Таким образом, в уголовном деле отсутствуют доказательства, свидетельствующие о виновности Н. в совершении инкриминируемого ему преступления.
Суд апелляционной инстанции, руководствуясь п. 2 ч. 1 ст. 389.20 УПК РФ, считает необходимым отменить обвинительный приговор и вынести оправдательный приговор в отношении Н. в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ – в связи с отсутствием в его действиях состава преступления, с признанием на основании ч. 1 ст. 134 УПК РФ за ним права на реабилитацию и разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием, в соответствии с положениями ст. 135, 136, 138 УПК РФ.
Апелляционный приговор Московского городского суда от 9.12.2020 г. по делу № 10-187880/2020.
Значительность ущерба для потерпевшего необходимо безусловно доказать. Одних его показаний для квалификации действий лица, совершившего кражу, по признаку причинения гражданину значительного ущерба недостаточно
Действия осужденного переквалифицированы с п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ на ч. 1 ст. 158 УК РФ.
М. осуждена по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ (два преступления) к наказанию в виде лишения свободы сроком на 1 год 6 месяцев.
Исходя из требований ст. 297 УПК РФ, приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым, то есть постановленным в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и основанным на правильном применении уголовного закона.
Данные требования судом первой инстанции при постановлении приговора в отношении М. в части квалификации выполнены не были.
В судебном заседании М. вину по предъявленному ей обвинению признала полностью, дело рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства.
Судом первой инстанции действия М. по каждому эпизоду квалифицированы по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ как кража, то есть хищение чужого имущества с причинением значительного ущерба гражданину.
В соответствии с п. 24 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 года № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» при квалификации действий лица, совершившего кражу, по признаку причинения гражданину значительного ущерба судам следует, руководствуясь примечанием 2 к ст. 158 УК РФ, учитывать имущественное положение потерпевшего, стоимость похищенного имущества и его значимость для потерпевшего, размер заработной платы, пенсии, наличие у потерпевшего иждивенцев, совокупный доход членов семьи, с которыми он ведет совместное хозяйство.
Как следует из приговора суда и материалов уголовного дела, уровень доходов потерпевшей, ее имущественное положение ни в суде, ни следователем в полном объеме не выяснялись. В судебном заседании были исследованы и приобщены справки о составе семьи потерпевшей М. и о наличии пенсии у супруга потерпевшей в сумме 19 760 рублей. Сама потерпевшая в судебном заседании участие не принимала. Из материалов дела и приговора суда следует, что М. является индивидуальным предпринимателем. Предметом хищения явилось имущество, которое использовалось потерпевшей в целях получения материальной выгоды при осуществлении ею предпринимательской деятельности. Сведения о доходах потерпевшей от предпринимательской деятельности в сумме 15 000 рублей в месяц суд в приговоре привел из показаний потерпевшей, данных ею в ходе предварительного следствия. Каких-либо иных данных о доходах М., связанных с предпринимательской деятельностью, в судебном заседании представлено не было и судом не установлено. При таких обстоятельствах значимость для потерпевшей ущерба, причиненного преступлением М., нельзя признать безусловно доказанной.
При указанных обстоятельствах, принимая во внимание положения ч. 3 ст. 14 УПК РФ, согласно которым все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном уголовно-процессуальным законом, толкуются в его пользу, квалифицирующий признак, предусмотренный п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ (причинение значительного ущерба гражданину), подлежит исключению по обоим преступлениям.
При таких обстоятельствах в соответствии с вышеназванными положениями закона действия М. по каждому из преступлений подлежат квалификации по ч. 1 ст. 158 УК РФ.
Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Второго кассационного суда от 8.04.2021 г. по делу № 77-879/2021.
Больничная палата не может быть признана жилищем
