Древоходец. Книга вторая. Вместе с дублем

скачать книгу бесплатно


Мэтр Гарвил взялся устроить встречу с представителями княжеской семьи. Он ещё раз, задал вопрос, проверяя абсолютную уверенность Костуша, в том, что скоро сможет рассказать секрет резины, после чего выпроводил его из кабинета.

Оставшись вдвоём, мэтр с мастером Яричем, начали думать, как им, не вызывая сильного раздражения княжеской семьи, ухватить свой шанс и обогатится на знаниях Костуша,. При этом, если мэтра Гарвила больше интересовало возможность заработать деньги, то мастер Ярич действительно опасался за жизнь Костуша.

Через четверо суток, Костуша ночью разбудило первое сообщение от Кости, пока неполное. Информацию он получил от бабушки и сразу её передал: резина получается вулканизация каучука вместе с серой. Больше бабушка, несмотря на своё университетское образование толком ничего сказать не могла, единственно добавила, что каучук растворяется в скипидаре, бензине и керосине.

Более подробные сведения пришли через два дня. Земной Костя упросил отчима принести с работы литературу по изготовлению не только резины, но даже и изделий из неё.

Костя очень разволновался, узнав об угрозе для жизни Костуша и с полной ответственностью подошёл к выполнению задания, стараясь узнать как можно больше об процессе. Он несколько часов изучал устройства для коагуляции латекса; системы для распарки и пластификации; механизмы резиносмесителей; пропорции серы, время и условия её внесения в смесь для резины различного назначения. Даже выучил конструкцию и требования к прессформам на несколько изделий.

И в этот раз сообщение пришло ночью. Разбуженный Костуш, зажёг масляную лампу и при её тусклом свете, начал рисовать механизмы, записывая рядом необходимые пояснения.

Утро он встретил, перебирая изрисованные за ночь листки. Всё оказалось намного сложней, чем Костуш предполагал. Если такие ингредиенты, используемые при коагуляции каучука, как поваренная соль и уксус он ещё знал, то как называется здесь цинк, тальк, или даже скипидар – не имел ни малейшего понятия. Более того, он не встречал и керосин, хотя, возможно, легко бы узнал его по запаху.

Да и с температурой, которую требовалось выдерживать при различных процессах, как-то надо было разбираться – товарищ Цельсий, со своей системой, здесь не рулил.

Проблем добавляла и техническая малограмотность и Костуша, и его дубля, застывшая на уровне устройства велосипеда. Правда, Костя, видимо, консультировался с отчимом, и когда Костуш записывал на бумагу: «Винтовой смеситель», то в голове появлялась подсказка от Кости: «Как в мясорубке».

Посмотрев на беспорядочно разбросанные вокруг листки, Костуш призадумался: уже утром предстояло ехать на беседу в княжеский дворец, но представлять материалы высшим правителям княжества в виде помятых листков, было не только неприлично, но и просто опасно.

Он, отодвинув кровать, достал из тайника альбом, в котором находились, выполненные на плотной бумаге рисунки велосипеда с цепной передачей, шины, камеры с золотником, насос, мячи простые детские и с камерой.

Чистых листов не осталось, и он решил взять рисунок разноцветного, красно-синего детского мяча и использовать обратную сторону

Вооружившись линейкой и треугольником, начал вычерчивать аккуратные квадратики, в которые каллиграфическим почерком вписывал: осадка каучука; промывка водой; фильтрация; сушка… Квадратиков получилось много, и он ещё не успел во все вписать название процессов и связать их красивыми красными стрелками, когда в комнату влетел мастер Ярич.

– Ты почему ещё не одет? Карета уже ждёт!

Костуш объяснил мастеру причину задержки, и дальше уже сам Ярич вписывал нужные названия в квадратики, а Костуш побежал умываться и готовить себя для встречи с представителями княжеской семьи.

Когда они с Яричем сидя в школьной карете ожидали мэтра Гарвила, к воротам подъехал всадник в полицейском мундире и, представившись судебным исполнителем, потребовал провести его к директору школы.

– Похоже по твою душу! – сказал мастер Ярич, обращаясь к Костушу.

– Точнее, по мою задницу, – поправил его Костуш.

Мэтр Гарвил вышел сам, взял у исполнителя пакет, расписался в получении, и, не вскрывая письма, забрался в карету.

Прежде чем давать команду кучеру ехать, он всё же распечатал письмо и быстро пробежав глазами, передал бумагу Костушу с Яричем.

Там всё было ожидаемо: требование к директору школы обеспечить завтра ровно в полдень явку ученика Костуша на площадь у мэрии, для проведения назначенной судом экзекуции в виде десяти ударов кнутом.

Никто из сидящих в карете комментировать письмо не стал.

Когда они выехала со двора школы и направилась ко дворцу князя, мэтр поинтересовался, что у Костуша в альбоме. Ему пришлось показать схему и объяснять все этапы изготовления резины.

Особо в подробности мэтр Гарвил вдаваться не стал, но было заметно, что его немного «отпустило».

Мэтр договорился о встрече во дворце через брата действующего князя и очень волновался, сможет ли Костуш представить убедительное доказательство знания процесса уже при первой встрече.

Аудиенция состоялась в малой приёмной сына князя Либоргского – барона Кубинского.

Их провели в приёмную, где в этот момент в одном из кресел сидел сам барон, а секретарь барона стоял напротив.

Барон прервал, сопровождаемые глубокими поклонами приветствия вошедших и спросил, указывая пальцем на Ярича:

– Кто таков? Мэтра Гарвила хорошо знаю, мальчишку вашего, как его…, да, Костуш – помню, даже помню, что он из людоедов Тагилии. А ты здесь с какого бока?

– Я опекун Костуша, господин барон. Если придётся подписывать какие-либо договорённости, до его совершеннолетия без меня никак нельзя.

– У вас, оказывается, всё серьёзно – договора пришли подписывать! Когда узнал для чего встречаемся, сразу подумал: точно, мальчишка их здесь замешан, а значит всё действительно может быть серьёзно, а коли мальчишка здесь, да ещё договор заключать собрались, тогда давайте – проходите в кабинет.

Пока барон вставал из кресла, секретарь подбежал и открыл дверь.

По пути в кабинет, барон дал ему поручение найти и пригласить к нему барона Вейского – племянника князя, хорошо знакомого Костушу по истории со спасением его дочери – Пирролы.

Усевшись во главе стола, барон Кубинский остальным посетителям сесть не предложил, оставив стоять у входа.

Мэтр Гарвил извлёк из кармана письмо из суда, полученное недавно, и демонстративно стал держать его перед собой.

– Что ты своей бумажкой трясёшь? – обратился к нему хозяин кабинета, – пока барон Вейский не появится, ничего слушать не буду, чтобы мне по два раза одно и тоже не пересказывали.

– Здесь другое, господин барон, – ответил мэтр Гарвил. – На завтра, на полдень назначена экзекуция кнутом на площади моего ученика, – мэтр кивнул на Костуша.

– А что он натворил?

Мэтр Гарвил собрался отвечать, но барон перебил его:

– Не надо пересказывать лучше при мне сам поспрашивай. Тебе же под клятвой ученика он врать не сможет.

Дальше мэтр Гарвил начал задавать Костушу вопросы, по приписываемому ему преступлению, а тот отвечал.

Прослушав ответы, барон заметил:

– Да, судя по всему, осудили его безвинно!

В этот момент в кабинет зашёл барон Вейский, и, проигнорировав приветствие стоящих у двери посетителей, уселся в кресло рядом со своим братом.

– Кого безвинно осудили? – переспросил, успевший услышать последнюю фразу, барон Вейский.

Узнав, что Костуша, с хохотом заявил:

– Я бы только за одну его наглую рожу, десять ударов кнутом назначил.

– Так оно и случилось: действительно, только за рожу, и, опять же угадал, – десять ударов. – Также смеясь сказал барон Кубинской.

– И что вы от меня хотите? – отсмеявшись, спросил он.

– Господин барон, посодействуйте отменить наказание, – попросил мэтр Гарвил. – Мальчишка, сами слышали – невиновен. А если нашего ученика будут на площади кнутом бить, – это ещё и ущерб репутации школы.

Пускай проводят судебное разбирательство, пускай всё делают по порядку: пригласят меня, задать вопросы своему ученику. Если потребуется, я и «мозголома» оплачу, пусть поспрашивает наёмников, оклеветавших Костуша, узнают, кто и зачем заставил их неправду говорить.

–Какая-то мутная история, – сделал вывод барон Кубинской. – Явно заставили наёмников мальчишку оклеветать. Что-то затраченные усилия не соответствуют результату. Для Древоходца десять ударов – смешно.

– Чего здесь непонятного? – вмешался барон Вейский. – Ущерб репутации школы – всё чушь! Не первого их ученика на площади кнутом лупят и, думаю, не последнего. Какие-то заморочки у этого мальчишки с бароном Бересом, вот и хотят они его от барона прикрыть, показать, что княжеская семья мальчишку защищает.

– Показать, что защищаем можно, – произнёс барон Кубинской, – а вот будем ли защищать зависит от полезности его для нас.

После этих слов он подёргал шнурок вызова секретаря, передал ему бумагу из суда и попросил срочно оформить требование на проведение полного судебного разбирательства по делу Костуша и уже сегодня доставить по назначению.

– С судом решили, теперь давайте, по существу, ради чего собрались. Начинай-ка, Костуш, доказывай теперь свою полезность.

Костуш извлёк из альбома листок со схемой, подошёл к столу, положил лист перед баронами, не спрашивая их разрешения, тем самым грубо нарушив правила общения с членами княжеской семьи.

– А чего рядом не сел? – поинтересовался барон Вейский.

Костуш ответил, не уловив сарказма:

– Да мне удобней стоя объяснять, господин барон.

– Зря, братец, зря, ты ему кнут отменил!

На это замечание барон Кубинской только махнул рукой и велел Костушу начинать.

После его описания процесса получения резины, вопросов было много и Костуш, как мог, старался ответить на все.

Один вопрос от барона Вейского ввёл его в замешательство. Барона заинтересовало, почему на обратной стороне листа со схемой, нарисован флаг республики Хабар.

Костуш стал растерянно говорить, что расцветку Хабарского флага даже и не знает, а это просто изобразил детский мяч из резины.

Удивительно, но мяч всех заинтересовал, и Костушу пришлось описывать свойства меча: сколько будет примерно весить, как отскакивать после удара.

Дальше его заставили доставать из своей папки и показать остальные рисунки.

Посмотрев на колесо с покрышкой, барон Кубинской вспомнил, что, будучи в столице империи, однажды ездил в экипаже с резиновым ободом на колесе и заметных преимуществ по сравнению с ободом, обтянутым кожей, не заметил.

Костуш объяснил ему отличие просто резинового обода от колеса с накаченной воздухом шиной.

– Если всё так, как ты говоришь, – ход кареты станет намного мягче, то имперская знать отдаст любые деньги за такое колесо. По булыжным мостовым столицы, если быстро едешь, можно все внутренности отбить, да и брусчатка немногим лучше, – заметил барон Кубинской.