скачать книгу бесплатно
–А как он сам…? Это ж какой позор для тринадцатилетнего пацана!
– Смехом. Только смехом. Должен сам посмеяться над собой. Тогда остальным травить станет неинтересно. А не получиться… – уезжайте. Меняйте город – спокойствие сына дороже.
– Как у вас легко – уезжайте!
– После такого светового и шумового шоу, что здесь устроил, вылететь тебе с работы будет даже легче, чем ты можешь представить.
– Хотите сказать – жаловаться на меня пойдёте?
– Не понимаешь! К кому другому подъехал бы «на разборки», может быть, и сошло. Но со мной… Через час. полтора твоё начальство будет в курсе, а к утру и начальство твоего начальства.
И всем будет до щекотки любопытно. Тебя задергают, якобы на доклады. И во что это выльется…? Конечно, у нас начальство подчинённых-дураков любит, но только послушных, а инициативных дураков не любит никто. Поэтому, я решил – всё же тебе помогу.
– Как? – с подозрением поинтересовался пожарный.
– Я сделаю так, что тебя все жалеть будут.
– Почему жалеть? А- а – а…, – пришло понимание. – Не подходи!
Константин Сергеевич, не обращая внимания на крик, направился к пожарному, который начал размахивать перед лицом руками, то ли творя спасительный крест, то ли отмахиваясь от видимого только ему призрака. Оказавшись рядом, колдун левой рукой сделал обманное движение, а пальцем правой легло коснулся щеки пожарного, после чего лицо того перекосила жуткая гримаса.
– Што! Што, жделал? – прошепелявил пожарник, пытаясь пальцами оттянуть щёку вниз на своё место.
–Не трогать! Нельзя – мышцы растянешь! А так – ничего страшного. Через полчаса гримаса сойдёт. Ноги отойдут, и того раньше – минут через пятнадцать. Зато все тебя будут жалеть – сильно не накажут, а может и вообще простят, за «выезд – наезд», что тут устроил. – Так ребята, – обратился колдун, к Витьку с Дмитрием. – Взяли под руки и потащили на выход. А то от его криков, слышу, за забором народ разволновался. Надо их успокоить, показать, что с ним всё в порядке, в относительном, конечно. Мол, колдун, ни зверь какой – заходите ещё, гости дорогие. Пусть все видят – если со мной по-хорошему, то и я со всем уважением.
Как выйдете за калитку попроси сфотографировать – начальству потом представить. Может действительно пожалеют.
Бонни и Клайд, взглянув на перекошенное лицо пожарного, с испуганным воем бросились в разные стороны.
– Надо же – какие нервные! А говорили с ними на медведя можно! – громко прокомментировал бегство собак Константин Сергеевич. – Ногами- то, ногами помогай ребятам, чего правую поджимаешь?
– Сс-в-о -у-у- шши! – что-то совсем невнятное, но очень эмоциональное прозвучало в ответ.
– Что он сказал? – поинтересовался Константин Сергеевич.
– Не понял. Но, кажется, опять не на вы, – предположил Дмитрий.
– Обидно, работаешь, работаешь с человеком. Тратишь своё время и способности, и никакой благодарности.
Около пожарных машин собралась изрядная толпа, Увидев выходящую процессию, она сначала замолчали на вдохе, а потом на выдохе разрешились горячим обсуждением. Предупреждение насчёт- зафиксировать на фото, были излишним. Стоило им протиснуться через калитку – сразу оказались в прицеле десятка сотовых.
– Что с ним? У него инсульт? Удар хватил? —спрашивали подбежавшие пожарные.
– Успокойтесь! – громко, пытаясь всех перекричать, произнёс Дмитрий. – Через полчаса с ним будет всё в порядке.
– Почему он такой? Что случилось? – посыпались вопросы уже из толпы. – Плохо себя вёл – ругался, грубил. Константин Сергеевич ему объяснил…, – Дмитрий сделал паузу, и продолжил, – и объяснил, как только он может.
– Как гримаса сойдёт – грамм двести, двести пятьдесят водочки, для успокоения, но не больше, – прошептал Дмитрий, передовая на руки пожарных тело их командира.
Когда Дмитрий вернулся во двор, Константин Сергеевич курил, сидя за столом в беседке.
– Что это за история о мужиках, которые три дня на коленях стояли, – обратился к нему Дмитрий, присаживаясь рядом. – Пожарные вспоминали, когда приехали. Кажется, они говорили Васька Карась с друзьями. Я ничего об этом не слышал. Расскажите?
– Да в общем то, это история…, – как репутация работает за тебя. – Константин Сергеевич затушил сигарету и с улыбкой продолжил: – Была тогда у нас в посёлке компаха типа «братков», или «приблатнённых». Да почему были? Они и сейчас, кажется, есть – только поутихли. В общем, играли они как-то раз в карты «на интерес». Набрались дурошлепы деревенские от сидельцев. И в одной игре была ставка – сбить с колдуна шляпу. Вот Васька Карась и проиграл. Пришлось ему идти исполнять, как полагается, со свидетелями. Подловили они меня – возвращался вечером из больницы. Увидел – трое идут по тротуару на встречу. Обычно, узнав меня, прохожие переходят. Ну бывают и поумней, которые не бояться. Эти, вроде бы расступились, пропуская. А когда мимо проходил, краем глаза засёк – летит рука в голову. Я, кажется, успел пригнуться пропуская, но шляпа всё равно слетела. А потом, я их всех троих и положил…
– Как пожарного сейчас? – поинтересовался Дмитрий.
– Нет. Точнее будет – как сына пожарного сегодня.
– Это у вас такой «золотой стандарт» лечения? Чтоб ещё обгадились?
– Ладно, обгадились. С этими недоумками получилось ещё хлеще. Мне шляпу настоящий «Stetson», сын из Америки привёз. А они её в грязь… Сначала тростью прошёлся, но не долго – запах. Отошёл подальше и с дистанции отработал, чтоб их «поколбасило». Запели сразу. Рассказали про игру в карты. Всё валили на Карася. Я им и объяснил: в России с генофондом и так не очень, а такие идиоты его точно не улучшат. Короче, обещал сделать всех их импотентами.
– А вы так можете? – поинтересовался Дмитрий.
– Чего? Импотентом сделать? Да и ты сможешь, если удачно попадёшь и лучше с ноги…
– Да, нет! Своими способностями?
– Знаешь, никогда над этим не задумывался. Ну, обратное действие совершал – лечил. Значит и прямое смогу.
– А как же тогда с ними? Как я понял, на коленях то они стояли – просили восстановить?
– Я и говорю – репутация сработала. Самовнушение. Мужская психика – дело тонкое.
– А после?
– Что после? Три дня перед воротами отстояли… Правда, пришли не сразу, а где-то через неделю.
Сначала матери дуралеев… И на улице, и в больнице отлавливали – умоляли «снять порчу». Я-то поначалу думал: оболтусы молодые, ни разу не интеллигенты – здоровый организм с простой психикой – быстро своё возьмёт. Ан нет.
– А как порчу сняли?
– Да, просто. Вышел к ним за ворота. Снял очки, махнул рукой – всё. Пару слов напутственных сказал. Больше не приходили – значит сработало.
К столу, за которым они беседовали, подбежали собаки.
– Вот артисты! Ты видел, как они испуг изобразили, увидев физиономии этого …?
– Да, конечно, – ответил Дмитрий, почёсывая Клайда за ухом.
В это время Бонни подобрался к нему сзади и, привстав на задних, передней лапой попытался почесать за ухом самого Дмитрия.
Тот быстро вскочил и закричал: – Опять ты за свои штучки! Вот гадское животное! Лапы грязные – всю шею заляпал!
Тем временем гомон толпы за забором стих. Подвывая изношенной коробкой, уехали пожарные машины.
–Неправильно как-то…, – начал Дмитрий.
– Что неправильно? – переспросил Константин Сергеевич. Как с пожарным поступил? С ним по-другому было нельзя. Таких людей надо ломать сразу и полностью. Компромиссы с ними невозможны.
– С пацаном…, – продолжил Дмитрий.
– Не люблю я это слово – «пацан» и, заметь, почти не употребляю. Знаешь, почему в Израиле
нет дорожного знака со словом – «STOP»? – Нет, не знаю, – мотнул головой Дмитрий.
– Там на знаке вместо «STOP» – открытая ладонь. Константин Сергеевич поднял руку и показал свою ладонь. – Если «Стоп» читать справа налево, то получиться «Потс» – а это на идиш – член.
Якобы, поэтому знак «STOP» у них не употребляется.
А вот «пацаны» и произошли от этого слова – «Потс». Так в Одессе презрительна называли юнцов: «Пацан, пацанчик», – намекая на малый размер тютюльки – не выросла. И меня всегда забавляет, когда здоровые детины именуют себя и своих приятелей – пацанами. То есть заявляют, что даже по еврейским, я думаю не очень строгим меркам, у них не выросли.
– Ну, а с сыном пожарного, конечно, переборщил, – вернулся Константин Сергеевич к вопросу Дмитрия. – Так радикально и не хотел. Он немного помолчал, затем продолжил: – С другой стороны, может быть, это поменяет его отношение к жизни. Желание строить из себя крутого перед сверстниками уйдёт с первого места. Вот и появятся другие приоритеты…
– Да, я не о том, – перебил его Дмитрий. – Помните, когда я поругался с Руфой соседкой? Забор они меняли и доски старые с гвоздями по дороге разбросали?
– Что-то такое помню, – ответил Константин Сергеевич. – Я тогда, кажется, впервые услышал, как ты материшься. – Вы помните, что мне потом сказали? – Вообще-то, – не помню. Но мне сильно не понравилось, как ты «собачился» с ними матом на всю улицу.
– Вы мне, Константин Сергеевич, хороший пример тогда привели. Спросили: «Если обезьяна из клетки в тебя дерьмо кинет, ты в ответ тоже в неё дерьмом кидаться начнёшь?».
– Ну, да. Правильное сравнение.
– А сами сегодня с пацаном, то есть с мальчиком?
– О! Это разные ситуации. В твоём случае – обезьяна сидела в клетке, значит в зоопарке, то есть в общественном месте. Она была там под охраной сторожей, ну и приличий. А вот если на свободе обезьяна швырнёт в тебя дерьмо, то святой долг воспитанного и культурного человека поднять камень, поувесистей, и постараться не промазать.
– Только сегодня и у вашей «обезьянки» оказался тоже сторож, – дополнил Дмитрий. – Но вы и сторожа в дерьме вывалили. – А ещё мне не понравилось, – продолжил Дмитрий, – вы опять засветились при свидетелях. Любой, мало-мальски думающий человек, легко сложит два плюс два. Сложит, и задумается: «Если колдун с расстояния расслабляет мышцы сфинктера – что ему мешает также и с сердцем?».
– Да ладно тебе, перестраховщик, – ответил колдун. – Были уже такие умные, и не раз. А сейчас, кому они будут верить? В зачуханном городишке, полусумасшедший дед, которого по своей темноте, местные аборигены считает колдуном, так напугал детишек, что один упал и обгадился. Вот событие! Да их все на смех поднимут… Сделав небольшую паузу, Константин Сергеевич продолжил: – Правда были некоторые дотошные. Журналисточка одна – много накопала. Собрала, сопоставила… Пришли к ней серьёзные люди в погонах и объяснили – не лезь. Так ведь, не успокоилась. Пришлось ей звонить, договариваться о личной встрече. Микрофонами обвешалась. Флэшку записала: «Если вы смотрите эту запись, то меня уже нет». При встрече тряслась от страха…
– Сейчас, наверное, у нас работает? – спросил Дмитрий.
– Да, в отделе безопасности.
– И всё же жалко, как жалко, – продолжил Константин Сергеевич. Заметив вопросительный взгляд Дмитрия, пояснил: – Я о сегодняшнем дне. Жалко мне – нет, ни эту семейку пожарного. Жалко сил, потраченных на чепуху. Как говорят: «на дешёвые понты». Своих то сил, вообще, чуть-чуть осталось, пользую заёмные. А потратил… Иной раз – человека из комы вытащить – меньше трачу. А сегодня оторвался – покуролесил!
– Зато прикольно было! – сказа Дмитрий улыбаясь. – А когда Бонни и Клайд с подвыванием от него шарахнулись – еле удержался от хохота. А соседям, соседям сколько удовольствия!
– Ну, это да! Соседи точно заценили! И главное, главное: как удачно додумались – собрать всех на представление воем сирен! Пол города сбежалось! – Константин Сергеевич тоже засмеялся.
– С такими представлениями – народная тропа к вам быстро зарастёт! – добавил Дмитрий.
– Это точно! Теперь надолго хватит. А то последнее время – нет, нет да прихватят на улице с просьбами. А после такого наглядного сеанса, так сказать, с демонстрацией – три таза подумают.
Глава 4
Прошёл примерно год, после этой истории с пожарными. И вот сейчас, колдун проводил взглядом спины ребят на велосипедах, среди которых был и сын пожарного – Ярослав. Они поехали дальше по Советской, напряжённо выпрямившись и не оглядываясь, а Константин Сергеевич повернул направо, в переулок Радищева и, через сотню шагов, оказался рядом с облупленном входом в здание городской больницы Каменска.
Прежде чем открыть дверь, связался с Дмитрием. – Дмитрий, я сейчас засяду на приёме в больнице. Ничего срочного не появилось? – Да ничего такого, – ответил Дмитрий. – Пауль Фельбуш обращался. Хочет обсудить с вами чью-то кандидатуру. И, напомню: в восемнадцать часов приедет Решетников. И, ещё – вы Фёдоровне обещали её протеже сегодня посмотреть.
–Хорошо, – сказал колдун и отключился от связи. Пока он разговаривал, ко входу подошли женщина в бежевом пальто с девочкой лет десяти, в красном пуховике. Ало -красный цвет пуховика своей яркостью, да ещё и на фоне серой больничной стены, так сильно бил по глазам, что контуры девочки буквально расплывались. В тон пуховику были ещё и красные туфельки, и сумочка. Поначалу они шли достаточно быстро, но внезапно женщина резко остановилась, рукой придержала девочку и как- то испуганно-тревожно стала смотреть на Константина Сергеевича.
– Видимо, ко мне, подумал он. – Сейчас начнётся: «Доктор, пожалуйста, выслушайте! Я вас очень прошу…». Константин Сергеевич всеми силами старался избегать «перехватов на лету». Вот и сейчас, открыв дверь, приглашающим жестом предложил женщине с девочкой пройти во внутрь. Когда они зашли, и по инерции сделали ещё несколько шагов от двери, колдун проскочил вслед за ними и быстрыми шагами отправился к регистратуре, оставляя потенциальных просителей далеко за спиной. Больничное здание было, четырёхэтажное. Сначала его строили пленные немцы. Видимо и к проектированию приложил руку какой-то пленённый «немецкий гений», заложивший в проект отголоски готического стиля, столь любимого в Германии. Первый этаж, выполненный в виде буквы Н, имел высокие потолки, толстые стены и узкие окна. Затем стройка была приостановлена на несколько лет. Остальные этажи, достраивались только над средней частью буквы Н. Возводились они позже, уже в экономном, «хрущёвском» варианте – с тонкими стенами, но зато с достаточно широкими окнами. Также, рядом с основным зданием, была возведена одноэтажная пристройка, в которой сейчас располагалось отделение хирургии. Из уважения к готическому стилю, в котором был выполнен первый этаж, его отштукатурили. Правда сейчас во многих местах штукатурка осыпалась. Верхние же этажи были сложены из простого красного кирпича. Кирпич со временем потемнел и местами покрылся зеленовато-коричневым мхом. В целом общий вид больницы, с осыпавшейся штукатуркой и покрытым мхом кирпичом, однозначно намекал: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». В помещениях первого этажа столь нерадостный настрой мог только усилиться. Из-за узости окон – всегда царил полумрак. А полумрак, в сочетании с порванным линолеумом на полу, делал передвижение по коридорам больницы опасным не только для больных, но и для вполне здоровых людей, особенно в дневное время, когда электрическое освещение в целях экономии выключали. Первый этаж, имел ещё и вмурованные в стену решётки на окнах, – защита от наркоманов, а в кабинетах, окна дополнительно были закрашены белой краской – защита уже от нескромных взглядов. Уместней сказать: окна, по-видимому, когда-то и очень давно, были закрашены белой краской. Сейчас же краска радикально изменила свой цвет. Примерно такой колер приобретают пальцы заядлого курильщика дешёвых советских сигарет – этакий грязно-жёлтый. Когда на окно любого из этих кабинетов, с грязно-жёлтыми стёклами и ржавыми решётками, смотришь вблизи, то появляется твёрдая уверенность, что именно за этим окном – точно находиться морг. Но если отойдёшь подальше, и увидишь всю панораму здания с ракурса, когда видны окна всех кабинетов, то мозг понимает, что столько моргов, в таком маленьком городке, быть не может, и сразу выдаёт другое предположение – в помещениях за этими мощными решётками содержат буйных психов, и ставят над ними опыты, используя ток высокого напряжения. Именно на этом, первом этаже, выполненным в «готическом стиле» с решётками и тёмными коридорами, располагалась больничная поликлиника, где Константин Сергеевич вёл приём. Прежде, чем пройти на рабочее место, он подошёл к окошку регистратуры. Там его ждали две записки от коллег с просьбами подойти к ним. Первая с пометкой: «Срочно!!!», от Леонидовича – хирурга ортопеда, а вторая от Анны Михайловны – заведующей неврологического отделения. Хирургическое отделение, куда его просил зайти ортопед, находилось в соседней одноэтажной пристройке к основному зданию. Он мог бы пройти коридорами поликлиники, и выйти через запасной вход прямо к корпусу хирургии, но в этом случае пришлось бы проходить мимо своего кабинета, где могли уже собраться пациенты и серьёзно задержать. Поэтому он, не переодеваясь, опять вышел на улицу.
После допущенной в Москве ошибки, с избыточной популярностью, им пришлось хорошо «замутить воду» и даже принять несколько контрмер – «во избежание», вплоть до создания двойников. Частично сработало, но всё равно информация просачивалась. Количество желающих попасть на приём к колдуну было опять очень велико. Регулировку этого потока больных, их отсеивание и сортировку, организовал главврач больницы – Лев Дмитриевич, или Лев Тигрыч – как его за-глаза величал персонал. Ну а Константин Сергеевич и в глаза, правда, при приватном общении, звал просто Тигрычем. Взаимопонимания с главврачом он добился легко. Этому весьма поспособствовал тот факт, что предшественник Тигрыча вылетел с работы именно по причине «недоразумений» с Константин Сергеевичем. Тигрыч же, и как врач был неплох, и администратор хороший. Затрапезный вид больницы, с рваным линолеумом и облезлыми стенами, выполнял роль язв у нищих на паперти. «Серьёзные люди», которые обращались к услугам колдуна, в случае удачного лечения, часто на радостях подкидывали больнице «от щедрот» деньги на ремонт. Но менять линолеум в коридорах, администрация не спешила. Тигрыч, конечно, и себя не забывал, но по чину. При этом он заботился и о новом оборудовании, и о достойных надбавках, пусть и «чёрным налом» к зарплатам персонала. Как они с бухгалтером всё это проворачивали – Константина Сергеевича не интересовало. Тигрыч прикрывал его, от первичного общения с пациентами. Он выделил отдельный кабинет, где врачи больницы «на подработке» вели предварительный осмотр и отсев. Они же формировали очередь на приём. Тигрыч зачастую сам определял стоимость лечения у колдуна, помогал решать конфликтные ситуации с больными. Но и сам прикрывался колдуном и его «крышами» от проверок. В таком взаимовыгодном симбиозе они и существовали, а официально их связывала только сдача больницей в аренду помещений под кабинеты иглоукалывания и массажа.
И вот сейчас, направляясь по улице в обход основного здания больницы к корпусу хирургии, Константин Сергеевич увидел Тигрыча. Тот стоял к нему спиной, и разговаривал с человеком в синем костюме с недовольно – брезгливым выражением на лице. Сзади «переминался» явно охранник. Чуть подальше, около чёрного «Майбаха», находилось ещё двое. Первый, тоже охранник, или водитель, а вот второй, молодой мужчина в свитере и джинсах, был Константину Сергеевичу знаком – тот не так давно привозил в больницу своего брата, пострадавшего в аварии на мотоцикле.
Константин Сергеевич, подошёл поближе к главврачу, и остановившись за его спиной, стал с интересом прислушиваться к разговору.
– Вы не переживайте, – успокаивал Тигрыч своего собеседника, – наш колдун, конечно, не сахар. И капризный и, вообще, – человек сволочной. Но если он больного взял – всё сделает в лучшем виде. Вам же и в Москве сказали, и я подтверждаю: самое правильное, что можно было сделать в этой ситуации – отвести сына к нашему колдуну. А я с ним поговорю…
– Я сейчас с ним сам поговорю, – прервал Тигрыча его собеседник. – Этот ваш колдун? – кивнул он Тигрычу за спину, указывая на Константина Сергеевича.
– Да, да – он. То есть, тот самый … Вот познакомьтесь – наша знаменитость…, – повернувшись, начал представлять его главврач.
Мужчина, недослушав, обогнул главврача, подошёл к «тому самому» почти вплотную, остановился и вперил взгляд в затемнённые очки колдуна.
Одновременно сбоку приблизился парень, стоящий до этого у Майбаха, и в котором Константин Сергеевич узнал брата мотоциклиста, попавшего в аварию.
Они с братом, второй был помоложе, гнали по шоссе на мотоциклах. Вот младшего и занесло на повороте – вылетел из мотоцикла и ударился о столб, сильно повредив плечо. Скорая отвезла в Георгиевск, там его немного подлатали. Старший позвонил в Москву отцу. Отец своих сыновей видел не часто – впервые за два года приехали его навестить. Он ни в чём не мог им отказать. Не мог запретить и поездку на мотоциклах под Рязань, к родственникам их матери – его бывшей жены. Узнав об аварии, он сильно разволновался, и постарался предпринять всё возможное для излечения сына. Связался со специалистами из Московского института травматологии, переслал рентгеновские снимки. От них узнал: после такого сложного перелома, со значительным «уводом» сломанной ключицы – сын может остаться инвалидом. Под ключицей много нервных сплетений – их сильное повреждение опасно потерей подвижности руки на всю жизнь. Теперь, уже испуганный по-настоящему, позвонил своему другу детства, а ныне известному практикующему в Москве хирургу. От него впервые и услышал о колдуне. Другу не раз довелось осматривал больных после лечения у колдуна: «Это мистика!» – заявил он, и ещё добавил, что есть много шарлатанов, которые прикидываются им, но друг владел точной информацией, где сейчас находиться настоящий. В заключении разговора друг детства так и сказал, что лучшим вариантом, лучше любых мировых клиник, был бы вариант с отправкой сына к колдуну на лечение – благо Каменск, в котором тот работает находиться рядом с Георгиевском – городом, куда отвезли его сына. Конечно, назвать везением факт, что его сын оказался в больнице неподалёку – грешно. Авария, очень сомнительное везение, но шанс использовать колдуна упускать нельзя ни в коем случае – тот обладает уникальной возможностью сращивать и наращивать нервы. Он даже может невероятное – восстановить нерв, оторванный от позвоночника. Попасть к нему сложно, да и человек он, по слухам, «тяжёлый» – может послать любого, поэтому нужна задействовать все рычаги влияния и срочно добиться договорённости с колдуном о лечении сына. Высокая государственная должность с сопутствующими связями, позволили отцу мотоциклистов быстро выйти на нужных людей и перевести сына в больницу Каменска. Сам он в течение трёх суток выбраться в Каменск не мог, но как освободился, сразу поехал к сыну. Конечно, он и сам волновался, но помимо на него ещё сильно давила бывшая жена. Узнав, что её ребёнок находиться в «деревенской» больнице на излечении ну у «очень хорошего колдуна» – она буквально впала в бешенство. Забастовка авиадиспетчеров не позволила сразу ей вылететь в Россию, и она «бомбила» бывшего истеричными ночными звонками и злыми дневными СМСками. В заведённом состоянии он приехал в это захолустье. Прошёлся по коридорам больницы, впечатлившись убожеством. Нашёл главврача, и потребовал отвести к своему сыну. Тигрыч, за последнее время уже привыкший к общению с «власть имущими», поэтому достаточно спокойно, и излишне не лебезя, отвёл посетителя в хирургическое отделение.
В палате они застал и второго сына. Там он и узнал, что операцию делал не колдун, а хирург-ортопед – какой-то Игорь Леонидович. О возможностях колдуна его сыновья, проведя три дня в больнице, много чего наслушались, но заходил он в палату только один раз, минут на пять. Подержал недолго повреждённую руку ниже гипса, ничего не сказал и ушёл.
Получилось так, что ему пришлось обращаться с просьбой устроить сюда сына к одному – ну очень «непростому» человеку. Теперь он ему должен, и неизвестно, что тот стребует в ответ. А сейчас ему ещё озвучили счёт за лечение – пятнадцать тысяч долларов: мол колдуны нынче дороги, и при этом выясняется, что колдун подходил только на пять минут. И последнее, старший сын сообщил: звонила мать, вот-вот подъедет. Сейчас она всё увидит, своими глазами и ему придётся по полной выслушивать от бывшей – кто он такой. А подбирать эпитеты, и уходить в истерики, она может как никто другой.
Главврач начал объяснять: колдун сам не оперирует, скальпель и в руки не берёт, но на операции он присутствовал. А это главное, и этого достаточно. – Ваш сын мог его и не заметить, ведь у парня было ещё и сотрясение мозга, и инъекции обезболивающих. Сейчас колдун должен подойти, – вы с ним поговорите, и он всё объяснит.
Когда они все, по просьбе процедурной медсестры, вышли из палаты сына на улицу – главврач начал опять ему что-то объяснять, а затем из-за угла появилась нелепая длинная фигура в чёрном плаще, с тростью и в шляпе с обвисшими полями. Сразу понял – это колдун. Он подошёл к нему и с яростью начал высказывать накипевшее.
Константин Сергеевич поначалу слушал не перебивая. За свою жизнь ему много раз приходилось выслушивать и оскорбления, и угрозы от больных и их родственников. Больше всего, правда, от тех, кому он отказал в лечении. Как правило, он привык выслушивать молча и терпеливо. Сейчас случай был другой – парня нормально прооперировали – с ним всё хорошо. А папаша явно потерял берега от чувства своего величия – можно и нужно его «приземлить». Вариантов у него было несколько. Первый: паясничающий Суворов перед Екатериной. Второй: близкий к первому, но более злой и желчный сумасшедший старик. Третий: тоже злой, цедящей слова чёрный колдун. Четвёртый, который он и решил сейчас применить – указать на скрытые болезни собеседника. Даже костюм, сшитый явно по заказу от хорошего портного, не мог скрыть увеличенную печень у папаши.
– Так, что там у нас? – Константин Сергеевич включил внутреннее зрение. Печень была явно «ожиревшей», но до цирроза было ещё далеко. Он начал смотреть дальше, и тут по восприятию буквально ударило резкое несоответствие – в теле установлены инородные, не свойственные человеческому организму конструкты. – Импланты в нижнем отделе позвоночника, – догадался колдун. Он ещё таких не видел.
Тем временем мужчина продолжал «разоряться» и перешёл к угрозам:
–Ты за те пятнадцать тысяч долларов, что я заплатил будешь сидеть рядом с моим сыном двадцать четыре часа в сутки, выбегая только…
– Импланты на позвоночник где ставили? В Америке? – перебил Константин Сергеевич.
– Что? Кто вам сказал? – сбился с тирады отец мотоциклиста.
– Значит, вы думаете, что переплатили? – не отвечая на вопрос, продолжил Константин Сергеевич: —Вы строите из себя наивного человека, который считает, что в России если заплатишь хорошие деньги – получишь хорошее лечение? Совершенно не обязательно. Часто вообще никакой связи. И вы об этом прекрасно знаете. Импланты же поехали вставлять в Америку… Константин Сергеевич замолчал и, опустив голову, стал заходить за спину собеседнику. Охранник сделал шаг навстречу и упёрся ладонью ему в плечо, но колдун резко скинул руку охранника, затем остановился.
– Когда импланты ставили? В смысле, когда последний раз делали рентген, спины, или, хотя бы, УЗИ почек?
– Он, что? Хочет меня запугать? – мужчина обернулся к главврачу.
