скачать книгу бесплатно
– Тьфу ты, что за игра! – решил свести всё к шутке Санька. – Полный рот шерсти.
И осекся: Тобик потерянно смотрел на Саньку, прижав ушки.
– Да ладно тебе, Тоб! – Санька поднялся на ноги. – Подумаешь, укусили! Сам-то небось тоже зубастый! Тебе можно, а мне нельзя?!
Тобик опустил голову, отвернулся, а затем, не глядя на Саньку, прошёл через всю комнату и забрался под диван.
– Ну и сиди себе под своим диваном! – решил тоже обидеться Санька. – Я вот гулять пойду! Бабушка разрешила. С горки покатаюсь…
Тобик под диваном даже не шевельнулся.
Санька отправился в прихожую и стал нарочно громко передвигать ботинки с места на место, возиться с пальто.
– Тобка, ко мне! – наконец крикнул он. – Быстро, гулять!
Тобик затаился в комнате и голоса не подал.
– Это что ещё такое?! – строго прикрикнул на Тобика Санька, вернувшись в комнату. – Какая глупая и непослушная собака! А ну, ко мне! Ко мне, Тобка!
Тобик под диваном глубоко и тяжко вздохнул.
– Да ты что, Тобик, всерьёз обиделся, что ли? – заволновался вдруг Санька. – Ну скажи, скажи! Да из-за всякой ерунды обижаться!..
Санька опустился на корточки и заглянул под диван. Тобик смотрел куда-то мимо Саньки, и глаза у него теперь были совсем потухшие.
– Тобик, Тобочка, милый! – взмолился Санька, чувствуя, что сейчас может разреветься. – Тобочка, ну укуси и ты меня! Если хочешь! Укуси меня, дурака!
Санька сунул руку под самый нос Тобику:
– Кусай, Тобик, ну кусай же! Я не закричу!
Но Тобик вдруг лизнул Санькину руку тёплым, шершавым, мокрым языком. И, шумно завозившись, выбрался из-под дивана.
– Тобка, миленький, родной! – зашептал Санька, прижимая к себе пса. – Я никогда-никогда не стану тебя больше кусать! Ты слышишь?
Воробей Пять
Санька выучился считать. До десяти. Вот так вот:
– Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять и десять!
Отправились Санька с дедушкой на прогулку и всё подряд считают:
– Один дом… Два… Три… Четыре! Четыре дома!
– Один старичок… Два… Два старичка!
– Одно дерево… Два… Три…
На ветках третьего дерева сидели воробьи. Санька быстренько и их сосчитал:
– Один… Два… Три… Четыре… Пять… И шесть!
– Правильно! – похвалил Саньку дедушка.
– А вот и неправильно, – удивлённо захлопал вдруг глазёнками Санька. – Совсем даже и не так!
Он вновь начал считать воробьёв, но совсем по-другому:
– Четыре… Один… Шесть… Два… Три… Пять!
– Санька, ты что это, считать разучился? – встревожился дедушка. – Кто же это так считает?!
– Да, так тоже неправильно, – согласился Санька. И опять за своё: – Шесть… Два… Пять… Три…
– Один! Два! Три! Четыре! – едва не закричал дедушка. – Вот как надо!
– Да нет же, дедушка… – вздохнул Санька. – Они уже опять все местами перепутались! Особенно вон тот, воробей Пять, такой непоседа!
Гостья
Тренькнул звонок, бабушка пошла открывать дверь. Это Санька вернулся с прогулки.
– Принимай гостей, бабушка, – как-то невесело сказал Санька, едва переступив порог.
– Разве ты не один? – удивилась бабушка и на всякий случай даже выглянула на лестничную площадку.
– Да понимаешь, бабушка, – вздохнул Санька, – сначала мы с ней так хорошо играли, а когда я уже домой собрался, она тоже за мной увязалась…
– Кто – она? – ничего не поняла бабушка. – И где? Я никого и ничего не вижу!
– Да лужа, – развёл руками Санька. – Здесь она, в сапогах…
Марина Дружинина
Песенка обо всём
Мама убиралась на кухне и напевала свою любимую песенку:
Одна снежинка – ещё не снег, ещё не снег,
Одна дождинка – ещё не дождь…
Вовка слушал-слушал, а потом подхватил:
Одна чаинка – ещё не чай, ещё не чай,
Одна конфетка – ещё не пир…
Мама засмеялась, а Вовка разошёлся не на шутку:
Одна певица – ещё не хор, ещё не хор,
Одна морковка – не огород;
Одна берёзка – ещё не лес, ещё не лес,
Один волосик – не борода…
И так далее. Мама давно уже закончила уборку, а Вовка всё не унимался:
Одна соринка – ещё не сор, ещё не сор,
Одна граждано-о-очка – не толпа…
– Ты забыл, что у тебя завтра четвертная контрольная?! – рассердилась в конце концов мама. – Готовиться надо! Вам же кучу примеров задали!
– Одна пятёрка – всё равно ещё не отли-и-ич-ник! – с чувством пропел в ответ Вовка.
– Зато одна двойка в четверти – и ты уже двоечник! – подал голос папа. – И на теплоходе мы никуда не поплывём!
Вовку из кухни как ветром сдуло. Он мигом очутился у письменного стола и открыл тетрадку.
Дальше петь почему-то расхотелось.
Гороскоп
До чего же я люблю, когда Добро побеждает Зло! Особенно если это происходит с шумом, треском и вообще со всякими спецэффектами, как в супертриллере «Колдуну показали, где раки зимуют»! Ну прямо глаз не оторвать от экрана! Я даже в ладоши бил и подпрыгивал с визгом при каждом удачном манёвре Сил Добра.
– Сколько можно смотреть телевизор! – Мамин голос явно не разделял моих восторгов. – Ты почему ещё не сел за уроки?!
– Да я всё сделаю! В рекламных паузах! Нам совсем немножко задали.
– Что-то не верится! Но я надеюсь на твою сознательность! – веско сказала мама и ушла на кухню.
Честно говоря, уроков у меня было предостаточно. Рекламными паузами только одного триллера не обойтись. Тут потребуется, пожалуй, не меньше десятка боевиков да ещё столько же концертов рок-поп-звёзд в придачу. Но зато на мою сознательность вполне можно было положиться. Потому что не садился я за уроки совершенно сознательно. Зачем их делать? Ведь пообещал же на завтра астролог Заливаев в газете «Большой привет» всем Стрельцам, а стало быть и мне, невероятного везения, безудержного веселья и стремительного взлёта по служебной лестнице. Взлёт по служебной лестнице меня особо не взволновал: в школе гораздо интересней мчаться по перилам вниз. Хотя, конечно – р-раз! и вверх! – тоже наверняка здорово. А все остальные предсказания меня очень даже порадовали: к доске уж точно не вызовут! Уроки можно не готовить!
Почему, собственно, не доверять гороскопу? Ведь сбылось же на прошлой неделе предсказание Заливаева Тельцам, а конкретно маме, что грядёт отдых у воды! И точно! Папа привёз новую стиральную машину и объявил маме: «Это чудо техники всё сделает само! А ты отдыхай себе и любуйся волнами в окошечке!» И включил машину. Как она забурлила! Загудела! Папа сел на корточки и зачарованно уставился на бултыхающееся в пене бельё, приговаривая: «Ух, здорово! Лучше, чем телевизор! И звук приятный! И нервы успокаивает!» Мама рядышком пристроилась, папу обняла, заулыбалась… В общем, настоящий семейный отдых у воды! Звёзды всё знают! А Заливаев тем более.
Поэтому в школу на следующий день я отправился в прекрасном настроении, предвкушая безудержное веселье.
В школе ждала приятная новость: будет только один урок – природоведение. Остальные занятия отменили из-за какой-то конференции.
«Везение началось!» – сразу понял я.
– Ребята! Сегодня наш урок посвящён птицам, – сказала учительница Мария Николаевна. – Но прежде давайте вспомним отрывок из оды Михаила Васильевича Ломоносова, напечатанный на обложке ваших тетрадей. Вы же будущие учёные, исследователи природы! Так что это воззвание имеет к вам самое непосредственное отношение. Пусть оно будет вступлением к нашему уроку!
И Мария Николаевна с чувством прочитала:
Дерзайте ныне ободрённы
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать!
Петя Редькин, повтори, пожалуйста, эти прекрасные строки! Ты, надеюсь, выучил их, как я просила?
Редькин кивнул, вышел к доске и выкрикнул:
– Дерзайте! – Потом ещё громче: – Дерзайте! Дерзайте! – И замолчал.
– «…Ныне ободрённы!» – зашептали мы.
– Дерзайте, ныне ободраны! – взбодрился Петька.
– Не «ободраны», а «ободрённы»! – нахмурилась учительница.
А мы хихикнули и снова зашептали:
– «…Раченьем вашим показать…»
Петька опять не расслышал и выпалил:
– Рычаньем страшным доказать!
Тут мы захохотали в полный голос.
– Довольно! – воскликнула Мария Николаевна. – Пожалуй, это стихотворение не для тебя!
– Нет, для меня! – заупрямился Петька. – Я помню, там дальше сказано, что у нас полно собственных плутов – их в старину называли Плутонами – и этих, быстрых, шустрых. Они ещё петь любят, но у них всё не в тон получается! За это их Невтонами прозвали…
– О боже! – простонала учительница.
А мы просто зарыдали от хохота. Вот оно, безудержное веселье! Ай да Заливаев! Всё точно предсказал!
– Петя, неужели ты никогда не слышал про великого учёного Ньютона и про великого мыслителя Платона?! – сокрушалась Мария Николаевна. – Хоть поинтересовался бы, что за люди упоминаются в стихотворении, напечатанном на твоей тетрадке! Стыдно! Садись!
Петька насупился и пошёл к своей парте, сердито проворчав:
– Нормально надо подсказывать!
– Хотелось бы, конечно, услышать от вас достойное прочтение произведения Михаила Васильевича, но пора переходить к птицам. – Учительница вздохнула и раскрыла журнал. – Ну что ж, «дерзайте ныне ободрённы»! А точнее, Ручкин! Перечисли, пожалуйста, птиц, которые живут на опушках леса, на открытых местах.
Вот так номер! Этого я никак не ожидал! Почему я? Меня сегодня не должны вызывать! Заливаев обещал! Может, передумает училка? Но Мария Николаевна выжидающе смотрела именно на меня. Пришлось встать. Только вот что говорить – я понятия не имел.
– Овсянка! – зашептал мне в спину Редькин.
– Овсянка! – машинально повторил я, не слишком доверяя Петьке.
– Правильно! – обрадовалась учительница. – Есть такая птичка! Давай дальше!
«Молодец Редькин! Правильно подсказал! Всё-таки везучий у меня сегодня день! Заливаев не подвёл!» – радостно пронеслось у меня в голове, и я уже без всяких сомнений на одном дыхании выпалил вслед за спасительным Петькиным шёпотом:
– Пшёнка! Манка! Гречка! Перловка!
