скачать книгу бесплатно
жену же – вдовой одинокой.
А главное вот что: добудем ли мы
в далеком походе победу?
Скажи все как есть, если знаешь, старик,
и я с легким сердцем уеду».
«Поход твой победу тебе принесет,
об этом сказали мне боги,
однако совсем не для этого, князь,
я встретил тебя на дороге.
Под стать тебе конь, что сейчас под тобой, —
промолвил старик через силу, —
но только я чувствую, хоть ты убей,
что вгонит тебя он в могилу».
«Да ну, ты чего, – удивился Олег, —
не ждал поворота такого,
чудные дела, предсказаньем своим
меня удивил, право слово.
Ну что же, заменим коня, если так,
не зря же сказали нам боги».
Коня заменили, и войско вперед
отправилось в путь по дороге.
Хазарам в тот раз вещий князь наложил
по полной программе, как надо,
но путь его славный лежал далеко,
к высоким стенам Цареграда.
А слава о нем прогремела в веках,
до самых окраин далеких,
неслась впереди, обгоняя его
на русских просторах широких.
И вот воротился обратно домой
Олег из походов военных
и вспомнил однажды тот случай с конем
в одной из бесед откровенных.
«А где он сейчас, тот мой конь, что тогда
остался стоять у дороги?
Должна была с ним приключиться беда,
и смертью грозили мне боги».
«Давно уже умер, – сказали ему, —
тот конь, ну а кости истлели
в земле, в общем, ловко с тобою в тот раз
судьбу обмануть мы сумели».
«Взглянуть бы хоть раз, где сейчас он лежит,
тот конь, что назначен судьбою
вогнать меня в гроб, ну а я все живой,
а конь тот в земле подо мною».
Отправился князь на могилу коня,
что некогда был предназначен
для дальних походов, сражений и битв,
чей жребий был так неудачен.
На холмик могильный ногой наступив,
сказал он: «Не ждал, право слово,
когда уходил в тот далекий поход
я, братцы, финала такого.
Прощай, не свершил ты в тот раз приговор,
что был мне назначен судьбою.
Да будет земля тебе пухом, мой друг,
не властна судьба надо мною».
И надо же – выползла в этот момент
из темной норы на дорогу
гадюка, что ядом смертельным полна,
и цапнула князя за ногу.
«Коварна судьба, – кто-то скажет, – и ты
так просто ее не обманешь,
ведь разных в запасе не счесть у нее
уловок, и если ты станешь
Играть в кошки-мышки с судьбой, то она
с тобой злую шутку сыграет
и, словно слепого котенка, тебя
тотчас в свои сети поймает».
«Поменьше бы слушал он, – скажет другой, —
что разные типы болтают.
Ну, кто вам сказал, не могу я понять,
что будто бы все они знают?
Что будет, и с кем, и когда, наперед
узнать поскорее хотели,
да только с размаху на полном ходу
в большую галошу вы сели!»
И этот вот, как его, вещий Олег —
ну ехал себе по дороге,
не слушал бы он, что ему тот старик,
что лошади прямо под ноги
откуда-то вылез, наплел он ему
с три короба бреда такого,
а ехал бы дальше в свой этот поход —
и жил бы тогда, право слово,
до старости он до глубокой, но вот
зачем-то он уши развесил
и сам себе смертный тогда приговор
как камень на шею повесил.
Когда из истории нашей мораль
извлечь случай нам выпадает,
ломаем мы перья, чернила мы льем,
но, как это часто бывает,
и рифма нам катит, и дело идет,
но только вот черт его знает:
прочтешь это все – что-то вроде не так,
чего-то нам здесь не хватает.
Чего же нам здесь не хватает, друзья?
Порой Божья искра сверкает
и перлы рождает один за другим,
увы, это редко бывает.
И все же мы слово сказали свое,
негромкое пусть и простое,
но, может, потомки запомнят его?
А в общем, и то и другое.
На этом я с вами прощаюсь, друзья,
до встречи, когда выпадает
мне случай заветный взять в руки перо.
Надолго ли? Кто его знает…
«Звучит под струн веселый звон…»
Звучит под струн веселый звон
лихая песня плясовая,
а дева, дочь кавказских гор
танцует в такт, не уставая.
И руки словно два крыла
раскинув в позе безмятежной,
идет под музыку она
походкой плавной и небрежной.
Отравой сладкою полна,
она сама о том не знает
на шумном празднике своем
и ловко сети расставляет.
Немудрено, если она
кому-то сердце растревожит:
кто попадется в сети к ней,
тот долго выбраться не сможет.
А я в том танце вновь и вновь
свое черпаю вдохновенье
и, глядя, думаю: продлись,
продлись, прекрасное мгновенье!
Простой естественный мотив,
но как в душе он отдается!
И ноги сами в пляс идут,
и с новой силой сердце бьется.
Но, как ни весел праздник наш,
увы, закончится он скоро,
умолкла музыка – и вот
уже расходятся танцоры.
Я в наступившей тишине
ловлю последний жест прощальный.
Не пой, красавица, при мне
ты песен Грузии печальной…
«Я не верю, что жизнь оборвется…»
Я не верю, что жизнь оборвется
за незримой чертой роковой,
что отмерила век наш короткий
что отпущен судьбой нам с тобой.
Жизнь имеет свое продолженье
и однажды начнется опять,
а иначе не стоило вовсе
этот странный спектакль затевать.
Жизнь – театр, а люди актеры,
как заметил однажды Шекспир,
как огромная общая сцена,
год за годом все вертится мир
в этом странном спектакле, где каждый
выбрал сам себе роль и где им
можно, если не справишься с ролью,
поменяться ролями с другим.
Кто сыграл свою роль тот уходит,
пропуская соседей вперед,
ну а там режиссер, что затеял
свой спектакль, давно уже ждет.
Он артистов своих, словно кукол,
сложит в ящик до лучших времен,
второпях не считая при этом
ни наград, ни чинов, ни имен.
А на смену им снова и снова
все приходят другие, и вот
продолжается действо на сцене
и по-прежнему ждет кукловод.
Ждет, когда же закончится смена,
что выходит на сцену, когда
те, чье время прошло безвозвратно,
покидают ее навсегда.
Вот тогда он достанет обратно
из старинных своих сундуков
тех, кто все эти долгие годы
крепко спали, не ведая снов.
И устроит большую премьеру,
чтобы разом на все времена
все, что прежде здесь было когда-то,
своим блеском затмила она.
«Укрыто истины зерно…»
Укрыто истины зерно
Загадок пеленой.
Извлечь его на свет дано
Науке лишь одной,
Что открывает нам порой
Неведомую суть
И помогает раз иной
Нам смело заглянуть
В глубины недр, что до сих пор
Так бережно хранят
