скачать книгу бесплатно
Русско-турецкая война: русский и болгарский взгляд. 1877-1878. Сборник воспоминаний
Коллектив авторов
В апреле 1876 года в Болгарии вспыхнуло восстание, в ходе подавления которого турецкие войска совершили массовые убийства мирного населения, погибли свыше 30 тысяч человек. Кровавая расправа всколыхнула всю Европу. В поддержку болгар высказались Чарльз Дарвин, Оскар Уайльд, Виктор Гюго и Джузеппе Гарибальди. 24 (12) апреля 1877 года, «исчерпав до конца миролюбие», Россия объявила войну Турции. В сборник воспоминаний, подготовленный к 140-летию со дня начала Русской-турецкой «Освободительной» войны 1877–1878 гг., вошли мемуары ее участников – солдат, офицеров, генералов, сестер милосердия и др., показывающих разные стороны жизни армии и тыла. Впервые под одной обложкой помещены два взгляда на войну – русский и болгарский, – что позволит читателю лучше понять события одной из самых известных войн Российской империи.
Русско-турецкая война: русский и болгарский взгляд
Сборник воспоминаний
Серия «Военно-исторические книги издательства «Яуза»
Научные редакторы:
Р. Михнева, Р. Г. Гагкуев.
Составители:
Р. Михнева, П. Митев, В. Колев, К. А. Пахалюк, С. С. Юдин, О. В. Чистяков, Р. Г. Гагкуев, Н. С. Гусев.
Рецензенты:
доктор политических наук Е. Г. Пономарева (МГИМО (У) МИД России),
кандидат исторических наук М. М. Фролова (Институт славяноведения РАН).
© ООО «Яуза-пресс», 2017
* * *
Уважаемый читатель!
Книга, которую вы держите в руках, является итогом тесного сотрудничества российских и болгарских историков, инициированного и организованного Российским военно-историческим обществом.
Для нашей страны война с Турцией 1877–1878 гг. – одна из страниц героического прошлого, для Болгарии – неотделимая часть национального самосознания. Жестокое подавление болгарского восстания 1876 г. всколыхнуло общественность всей Европы, однако только русский солдат поднялся на защиту славянских братьев. Именно Россия помогла свершиться многовековым чаяниям болгар, получившим возможность обрести независимость. Страницы общей истории на протяжении вот уже 140 лет, невзирая на любые внешние обстоятельства, являются надежным залогом теплых и доверительных отношений между нашими народами.
Представленные в сборнике воспоминания (болгарские – впервые публикуются на русском языке) отражают «народный» взгляд на Освободительную войну. Перед нами живые, подчас откровенные свидетельства о той героической и славной эпохе. Собранные воедино, они служат не только сохранению памяти, но и укреплению отношений между русскими и болгарами.
Министр культуры Российской Федерации В. Р. Мединский
Уважаемый читатель!
В последние годы в средствах массовой информации и в политологических трудах отмечается широкое хождение понятия «послеправда» (Post-truth). «Послеправду» в 2016 году эксперты британского издательства «Oxford Dictionairies» даже признали особенно знаковым и наиболее отражающим дух прошедшего года. Печальная констатация! Данный термин отразил то, что современное общественное мнение уже не очень озабочено точностью фактов, в своих эмоциональных пристрастиях оно может опираться на фейки, разного рода информационные провокации. Вопрос о способности обычного человека противостоять манипулированию его сознанием в XXI веке – это вопрос о будущем демократии, о будущем пространства свободы в международных отношениях.
Взаимный интерес и дружеские чувства россиян и болгар основываются на эмоциональной памяти о совместной борьбе. И очень важно, чтобы эта память не подвергалась эрозии.
Сборник, который вы держите в руках, является результатом работы коллектива российских и болгарских историков, направленной на сохранение общей памяти о войне с Османской империей 1877–1878 гг. за освобождение болгарского народа. Впервые за 140 лет голоса как российских, так и болгарских участников собраны вместе, дабы свидетельствовать о тех героических событиях. Понять историческое событие – это не только научно изучить, но и посмотреть на него глазами участников с разных сторон. Несмотря на субъективность мемуаров как исторического источника, главное, что содержится в них, – это дух эпохи, надежды и чувства, которые владели людьми и благодаря которым вершится большая история.
Будем надеяться, что этот сборник станет заметным событием в интеллектуальной жизни России и Болгарии.
Доктор исторических наук, проректор МГИМО (у) МИД России Е. М. Кожокин
Время – друг «истории» и враг «памяти». Каждое поколение заново открывает для себя прошлое. Однако этот процесс не прямолинеен. Он зависит от общественной среды и политических условий, и зачастую их жертвой становится историческая память. Долг историка – найти подход к общественному сознанию и помогать прошлому, хоть и заново осмысленному, не превратиться в политическое оружие. Эти слова звучат с особенной силой, когда речь идет о событиях – вехах в развитии одной нации, одного народа. Таким событием является Освободительная русско-турецкая война. Именно значимость этой войны в исторической судьбе Балкан зачастую превращают не только в научную проблему, но и в сюжет для политических страстей. Этот сборник – плод сотрудничества между русскими и болгарскими историками. Он важен не только потому, что публикуется в канун высадки русских солдат в июне 1877 г. на болгарский берег Дуная, но еще и потому, что дает сегодняшнему поколению русских представление о том, какими людьми были болгары в XIX в. и какой была их вера в силу «Деда Ивана». Перед глазами русского и болгарского читателя пронесутся бурные месяцы весны, лета и зимы 1877–1878 гг., наполненные незначительными на первый взгляд человеческими историями, деталями жизни отдельного человека – болгарского крестьянина, торговца, церковного деятеля или русского полководца, казака или военного врача. Каждый найдет в этой книге ответ на вечный вопрос о смысле жизни, о силе духа и готовности жертвовать собой за справедливое и благородное дело во имя Свободы.
Академик, профессор Константин Косев, Институт исторических исследований Болгарской академии наук
Лет двадцать назад в Болгарии признаком современного мышления стало отрицание значения русско-турецкой войны 1877–1878 гг. По мнению одних, она была лишь проявлением агрессивной российской внешней политики. Другие снисходительно рассуждали, дескать, освобождение Болгарии произошло слишком рано, болгарам требовалось еще несколько десятилетий развития в рамках Османской империи, а после бы они встали из нее сразу же в полный рост подобно Афине, вышедшей из головы Зевса. Для третьих освобождение стало удобным пугалом, которым можно пользоваться в современных политических спорах. Так и пришли к такому парадоксу, что при праздновании освобождения Болгарии вклад русских воинов в нее не вспоминается.
Предлагаемый сборник, дело совместных усилий русских и болгарских специалистов, – лишь одно из многочисленных свидетельств того, как современники относились к войне и последовавшему освобождению Болгарии. Авторов воспоминаний трудно обвинить в излишней пристрастности, и потому благородная цель составителей заключалась в том, чтобы источники говорили сами за себя. Это издание – своевременное дополнение к мероприятиям, которыми болгарская и российская общественность будет отмечать 140-ю годовщину освобождения Болгарии. И в завершение лишь приведу следующее. В 1878 г. два торговца из района Казанлыка сделали почти идентичные записи в своих торговых книгах. Один занес в графу доходов: «В этот год я получил лишь освобождение от турецкой тирании». А другой: «Благодарю Бога, что мы освободились от турецкого ига».
Бедные заблуждающиеся современники!
Член-корреспондент БАН, профессор Иван Илчев, бывший ректор Софийского университета им. св. Климента Охридского, директор университетского комплекса по гуманитарным исследованиям «Альма-матер»
Предисловие
Идея данного сборника родилась в Российском военно-историческом обществе (РВИО), когда летом 2016 г. коллеги из Софийского университета им. Св. Климента Охридского выступили с инициативой организовать совместные мероприятия к 140-летию со дня начала Русской-турецкой войны 1877–1878 гг., которая в Болгарии носит название «Освободительной», а в дореволюционной России обычно обозначалась как война «за освобождение болгарского народа». Была организована российско-болгарская исследовательская группа, состоящая из представителей Софийского университета им. св. Климента Охридского, Института славяноведения РАН, Московского государственного института международных отношений (университета) МИД России, Национального движения «Болгарское наследие», а также ряда военных историков. Для болгарской стороны данный сборник стал одним из итогов проекта «Будущее для прошлого – инструменты мягкой силы: культурная и научная дипломатия», реализуемого Университетским комплексом гуманитаристики (УКГ) «Альма-матер» при Софийском университете (программа VI «Академические инновации»). Он объединяет историков, филологов, политологов, журналистов, юристов, социологов и архитекторов – представителей болгарских университетов и исследователей из институтов Болгарской академии наук. Участники проекта осознают силу истории и свою ответственность за сохранность исторической памяти о взаимоотношениях двух народов, которую политическая конъюнктура все чаще ставит под нажим.
Основная цель заключалась в том, чтобы представить голоса участников той войны, русских, и прежде всего болгар (ведь их воспоминания впервые публикуются на русском языке. Мы хотим представить взгляд на те события не столько из высоких штабов, сколько «снизу», донести ту «правду», которая позднее будет названа «окопной», показать, чем являлась та война для русских и болгарских участников и населения Болгарии. В определенной степени речь идет о взгляде по обе стороны «фронта», правда, не врагов, а тех, для кого противостояние османам стало общим делом. Впрочем, общность целей вовсе не определяет единство позиций: для России это была прежде всего очередная героическая война, для болгар – кульминационный момент национального Возрождения. Некоторые моменты в воспоминаниях могут показаться неожиданными. Болгары действительно ждали русских как освободителей от многовекового османского ига, однако процесс национального освобождения и формирования национальной элиты начался задолго до 1877 г., а потому русская армия пришла вовсе не на пустое место. Равным образом как отношение к ней находилось под влиянием опасений, что, как и в 1828–1829 гг., она опять уйдет, оставив болгарский народ «один на один» со своими угнетателями. Именно для прояснения исторического контекста событий, который слабо известен широкому читателю, была написана подробная вводная статья.
Воспоминания публикуются двумя блоками: болгарским и российским. Названия даны составителями. Каждая публикация предваряется краткой биографической справкой об авторе. Русские воспоминания приведены к правилам современной орфографии и пунктуации. Комментарии сквозные для всех публикуемых воспоминаний.
Составители сборника выражают признательность за помощь в его подготовке всем коллегам и друзьям из России и Болгарии. Отдельная благодарность за поддержку научному директору РВИО М. Ю. Мягкову, начальнику Научного отдела РВИО Ю. А. Никифорову, члену-корреспонденту БАН, профессору И. Илчеву (руководителю Университетского комплекса гуманитаристики «Альма-матер»), профессору К. Грозеву (директору по науке УКГ «Альма-матер»), профессору К. В. Никифорову (директору Института славяноведения РАН), профессору Е. С. Узеневой (заместителю директора Института славяноведения РАН), члену-корреспонденту, профессору Л. П. Репиной (Институт всеобщей истории РАН), профессору З. А. Чеканцевой (Институт всеобщей истории РАН), профессору С. И. Муртузалиеву (Институт всеобщей истории РАН), доценту О. В. Воробьевой (Институт всеобщей истории РАН), профессору И. К. Лапшиной (Владимирский государственный университет им. А. Г. и Н. Г. Столетовых), профессору А. Б. Юнусовой из Уфимского научного центра РАН, К. Б. Календаревой, О. Чикановой, а также коллегам из Москвы, Екатеринбурга, Йошкар-Олы, Нижнего Новгорода, Омска, Самары, Ставрополя и Челябинска, с которыми мы работаем вместе и будем и дальше искать общие дороги через Время.
Наши предки писали коротко: «Ибо не знают, не разумеют те, кто ходят во тьме»[1 - Цитата из «Повести временных лет».], а нужно «Сие да се знае»[2 - Чтобы об этом знали (формула болг. приписки).].
К. А. Пахалюк, Р. Михнева, Р. Г. Гагкуев
Москва – София, апрель 2017 г.
Болгарское возрождение, русско-турецкая война 1877–1878 гг. и освобождение болгарского народа
Год 1453-й, когда Константинополь пал перед войском османских турок, стал переломным для всего Балканского полуострова[3 - Runciman, St. The Fall of Constantinople: 1453. Cambridge, 1990.]. Болгары к этому времени пережили последний Крестовый поход (1443–1444) и испытывали уже тяготы османского ига[4 - Тырновское царство пало 17 июля 1393 г. Когда турки овладели столицей Велико-Тырново, последний болгарский царь Иван Шишман находился вне города и умер двумя годами позднее.Здесь и далее даты даются по новому стилю. При описании событий Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. даются оба стиля.]. До окончательной ликвидации остатков славянских государственных объединений в западной части полуострова и независимых владений в Пелопоннесе и Мореи оставались недолгие годы. К северу от Дуная[5 - Дунай – одна из самых крупных европейских рек. Отделяла Румынию от турецких владений в Болгарии.] Трансильвания, Валахия и Молдова вступили на трудный путь вассалитета, охраняя своей покорностью северные границы Османской империи. К этому времени территориальное расширение османских турок как на суше, так и на море еще не закончилось. Предстояли новые османские походы и окончательное подчинение Крымского ханства; новые битвы с рыцарством Европы за остров Родос (1480, 1522), первая осада Вены (1529), битва у Лепанто (1571), длительная осада Кандии (ныне Ираклион) на острове Крит (1648–1669); соперничество с Дубровником[6 - Дубровницкая республика (сербскохорв. – Dubrovnik; лат. Ragusa – Рагуза) – город-государство на побережье Адриатического моря; существовал с XIV в. до 1808 г.] и Венецией за Адриатику. Взятие Царьграда на Босфоре, града императора Константина Великого, столицы Восточной Римской империи, однако, считается не случайно днем «Х». Этот день – начало новой эпохи в истории не только Балкан и Причерноморья, но всего Восточного Средиземноморья и Европы[7 - См. подробнее: Матанов Хр., Михнева Р. От Галиполи до Лепанто. Балканите, Европа и османское нашествие (1354–1571). София, 1988.]. Султану Мехмеду II дали прозвище «Фатих» – Завоеватель. Крест над куполами символа православия кафедрального собора Св. Софии отступил перед полумесяцем.
Османское нашествие на Запад в сторону столицы австрийских Габсбургов – Вены и в Средиземное море, продолжавшееся до середины XVII в., совпало по времени с периодом государственного укрепления Московии, как называли возрождающуюся вокруг Москвы Русь в Европе. Весь XVII в. московиты и османы то конфликтовали на просторах «Дикого поля», то праведно сохраняли мир. В конце XVII в. создание Каменецкого эялета[8 - Каменецкий (Подольский) эялет – османская провинция с 1672 по 1699 г., занимавшая территорию юго-запада Украины и северо-востока Молдавии.] стало последней, но безрезультатной попыткой Османской империи сохранить свои позиции в Причерноморье. Салют, данный под окнами султанского дворца на Босфоре с корабля «Крепость», привезшего для переговоров с Высокой Портой думного дьяка Емельяна Украинцева, ознаменовал новое соотношение сил на Черном море. С начала XVIII в. западные дипломаты в Константинополе были вынуждены делить интриги, информацию и влияние с русскими дипломатическими представителями – Алексеем Дашковым, Иваном Неплюевым, Алексеем Вешняковым, Адрианом Неплюевым[9 - Михнева Р. «Земята извън времето» (Русия и Османската империя – антропология на промяната. Кр. 16 – нач. на 18 век). Варна, 2003.].
Весь XVIII – первая половина XIX в. стали временем укрепления русского дипломатического присутствия в Константинополе, а также участившихся побед русских воинов над турками. Один за другим падали оплоты османского господства и влияния в регионе – от Каспия и Кавказа до Бахчисарая и дунайских османских крепостей. Эгейское и Мраморное моря перестали быть турецкими озерами. Чесменский бой летом 1770 г. изменил баланс сил в регионе. Открытие Босфора и Дарданелл для свободного мореплавания и обоснование права России на вмешательства в пользу местных православных оставались вопросом нескольких дипломатических документов, которые вскоре появились, – Кучюк-Кайнарджийский[10 - Полное собрание законов Российской империи. Собрание Первое. Т. XXI. 1781–1783.] и Ясский мирные договоры[11 - Стоилова Т. Третият Рим. Мирните решения на руската имперска политика в Югоизточна Европа през XVIII век. С., 2003; Мейер М. С. Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса. М., 1991.]. Началась история «Восточного вопроса», неотъемлемой частью которого был вопрос независимости балканских славян, включая болгарский народ[12 - Дойнов Ст. Българите и руско-турските войни 1774–1856. С., 1987.].
Девятнадцатое столетие стало временем расцвета балканских национально-освободительных движений и активного русского присутствия в регионе. В 1804 г. вспыхнуло Первое сербское восстание, жестоко подавленное турками. На защиту родственного народа выступила Россия, в 1806 г. объявив войну Турции. Боевые действия шли ни шатко ни валко, пока командование Дунайской армии не было поручено М. И. Кутузову. Он разгромил турок и за месяц до вторжения Наполеона в Россию заключил мир, по которому Сербия делала первый шаг к независимости – получила внутреннее самоуправление. Через полтора десятилетия подняли восстание греки. «Филики Этерия» – организация-ядро освободительного движения греков была основана в Одессе в 1814 г. Их движение привлекло большое внимание – в рядах повстанцев сражались добровольцы со всей Европы, в том числе и знаменитый лорд Дж. Байрон, а одним из лидеров был русский генерал греческого происхождения А. Ипсиланти. На их стороне сражались и болгары, набиравшие опыт[13 - Тодоров Н. Фелики етерия и българите. С., 1965.]. На этот раз за восставших вступилась, правда ограниченно, и Европа. Совместный русско-англо-французский флот разгромил турок в Наваринской бухте, затем началась очередная Русско-турецкая война 1828–1829 гг., окончившаяся Адрианопольским мирным договором, за которым последовал Лондонский протокол 1830 г., признавший независимость Королевства Греции.
Надо признать, что помимо благородного желания защиты угнетенных в регион Россию привлекала и необходимость решения проблемы проливов, блокирующих вход и выход из Черного моря и хозяйственное развитие юга империи. В 1833 г. Петербург достиг максимального успеха в вопросе режима Босфора и Дарданелл, откатившись назад в 1840 г. под давлением европейских держав. Османская империя трещала по швам, ее называли «больным человеком Европы», чем решил воспользоваться император Николай I, в 1853 г. развязав войну. Без нужной серьезной дипломатической подготовки война оказалась обреченной на неудачу. Император просчитался. За турок вступились Великобритания, Франция[14 - Подробнее о роли Франции в период после Крымской войны см.: Косев Д. Русия, Франция и българското освободително движение 1860–1869. С., 1978.], Сардинское королевство. Из легкого раздела наследства «больного человека» Крымская война превратилась в катастрофу для России и сильно пошатнула ее будущее продвижение на Балканы и к проливам. По ее итогам Россия фактически ушла из Балканского региона[15 - Reid J. J. Crisis of the Ottoman Empire: Prelude to Collapse, 1839–1878. Stuttgart, 2002.]. Но если в военном плане Россия потеряла достигнутое влияние, то, наоборот, росла динамика развития взаимосвязей с местными православными и славянскими народами.
В XVIII в. в России имели довольно смутное представление о Балканах. Так, например, первое упоминание этнонима «болгары» в дипломатической переписке посольства в Стамбуле датируется 40-ми гг. XVIII в.[16 - Михнева Р. Българските преселници на служба в Русия през 30-те и 40-те години на XVIII век. // Векове. 1979. № 6. С. 74–75.]. Весь XIX в. русский человек познавал полуостров. Не только сапог солдата ступил на полуостров, сюда пришли и ученые. Они активно собирали рукописи, изучали быт и нравы народов. Так, Болгарию для русского общества фактически открыл Ю. И. Венелин[17 - Ю. И. Венелин в Болгарском возрождении / Отв. ред. Г. К. Венедиктов. М., 1998.]. Уже во второй половине XIX в. оно неплохо представляло южных славян, правда, весьма романтично. Активнее стала работать среди болгар и русская военная разведка[18 - Горанов П., Спасов Л. Участие болгарских патриотов в русской разведке в период освободительной войны // Незабываемый подвиг. Некоторые аспекты Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. и освобождения Болгарии от османского ига. Львов, 1980. С. 41–55; Коев Г. Руското военно разузнаване в Старозагорско // Освободительная война 1877–1878 гг. и роль болгарского ополчения. Самара, 1992. С. 29–32; Тодоров Г. Д. Ролята на българите в руското разузнаване през освободителната руско-турска война (1877–1878) // Известия на института за история БАН. 1960. Т. 9; Гоков О. А. Роль офицеров Генерального штаба в осуществлении внешней политики Российской империи на мусульманском Востоке во второй половине ХIХ в.: Дис. канд. ист. наук. Харьков, 2004. С. 45–79.].
В то же время в России получало образование множество славян, на юге России жили переселенцы из Болгарии. В общем, к концу столетия русские и болгары были знакомы. И даже появился первый литературный герой-болгарин – Инсаров. Центральный персонаж вышедшего в 1860 г. романа И. С. Тургенева «Накануне», героическая натура, лишенная эгоизма, он всю свою жизнь подчиняет благу своей родины, стремится к борьбе с турками. В этом образе отразился происходивший в это время в Болгарии процесс национального возрождения.
* * *
Понятием «Болгарское возрождение» в болгарской историографии называют последние два столетия пятивекового османского владычества в болгарских землях[19 - Краткая история Болгарии. С древнейших времен до наших дней. М., 1987; История на България. Т. 6 Българско възраждане 1856–1878 г. / Отг. ред. Кр. Шарова. С., 1988; История на българите. Т. II. Късно средновековие и Възраждане. С., 2003. История на България. Т. 5 Българско възраждане XVIII – средата на XIX в. Отг. ред. Н. Тодоров. С., 1985.]. Именно тогда начались и стали набирать скорость перемены во всех областях хозяйственного, социального, культурного и политического развития подвластного Порте христианского населения болгарских земель[20 - Понятие «болгарские земли» традиционно относится к считающимся заселенными болгарами территориям. Это современные Болгария, Республика Македония, районы Пирота и Ниша (Сербия), Эдирне (Турция), Эгейское побережье (Греция). Добруджа, чья северная часть ныне входит в состав Румынии, где болгары до 1940 г. и подписания между Румынией и Болгарией так называемого Крайовского соглашения об обмене населением, тоже доминировали: Тодорова М. Балканското семейство. Историческа демография на българското общество през османския период. С., 2002.]. Начало эпохи возрождения связано с влиянием как минимум трех групп факторов: общего состояния османского общества в конце XVII – начале XVIII в.[21 - Първева Ст. Земята и хората през през XVII – първите десетилетия на XVIII век. Овладяване и организация на аграрното и социалното пространство в Централните и Южните Балкани под османска власт. С., 2011.], усиливающегося влияния больших европейских государств на Балканах, процессов внутреннего болгарского развития.
Продолжительный военно-политический и финансовый кризис, в который вошла Османская империя в XVIII в., привел к постепенному распаду аграрных отношений, господствовавших на болгарских землях, подчиненных Великой Порте: тимарская система владения землей за службу султану отмирала, расширялась практика откупов, увеличивалось количество частновладельческих хозяйств – чифтликов. Эти новые тенденции дали толчок к установлению рыночных отношений в болгарских землях. Развивалась торговля с Францией, Австрией, Россией, итальянскими городами, Голландией, Англией. В ремесленном производстве и предпринимательстве (особенно при выполнении значительных по объему государственных заказов на различные виды сельскохозяйственной продукции) отмечается видимое процветание. Усиленный же поиск сырья для текстильного производства создал предпосылки для развития мануфактурного, а в 30-е гг. XIX в. – и фабричного производства.
Во второй и третьей четвертях столетия, когда турецкое правительство предприняло последовательные реформаторские усилия (так называемые реформы Танзимата[22 - Танзимат (от тур. «реорганизация») – понятие, связанное с периодом реформ в Османской империи в XIX в. Предыстория процесса состоит в акциях султана Махмуда II и ликвидации янычарского корпуса. В 1839 г. группа реформаторов во главе с Мустафой Решид-пашой подготовила план, озвученный при вступлении на престол султана Абдул-Меджида (1839–1861) в так называемом Гюльханейском хатт-и-шерифе – первом законодательном акте танзиматских реформ. Процесс де-юре завершился в 1876 г. принятием османской конституции. Движение за реформы оставалось элитарным и в очень небольшой степени отражало интересы рядовых подданных султана, включая и болгар. См. подробнее: Димитров Стр. Султан Махмуд II и краят на еничарите. С., 2015 (II изд.); Тодорова М. Англия, Россия и танзимат (вторая четверть XIX века). М. 1983.]), хозяйственный подъем стал еще более осязаем. Было положено начало банковскому делу и акционерным обществам, модернизировалась система дорог (первые железные дороги, современные шоссе, телеграфное сообщение, морское и речное судоходство), изменился социальный облик болгарского общества. Представители возрожденческой буржуазии на практике заняли ключевые позиции в имперской экономике не только в болгарских провинциях. Болгарские торговые конторы можно было встретить в больших городах и даже в арабских провинциях империи, например в Египте.
Усиленная хозяйственная активность и увеличившиеся материальные возможности подвластного христианского населения оказались важной предпосылкой духовного пробуждения болгар эпохи возрождения[23 - Гаврилова Р. Колелото на живота. Всекидневието на българския възрожденски град. С., 1999; Гандев Хр. Проблеми на българското Възраждане. С., 1976; Христов Хр. Аграрният въпрос в Българската национална революция. С., 1976; Он же. Българските общини през Възраждането. С., 1973.]. В условиях чужого ига и отсутствия любых институтов этноконфессионального представительства и государственности православие и Церковь играли ключевую роль в процессе становления болгарской нации. Первые проявления этого продолжительного процесса связаны с именами Паисия Хилендарского (1722–1773)[24 - Паисий Хилендарский (1722–1773) – автор «Истории славяно-болгарской, (1762), пользовался материалами афонских книгохранилищ (сочинения средневековых болгарских писателей, «Книга историография» Мавро Орбини и «Деяния церковные и гражданские» Цезаря Барония и др.). Воспринимая историю как нравоучительную дисциплину, предпослал своей книге вступление «О пользе истории». Текст носит ярко патриотическую окраску – в разделе «Собрание историческое о болгарском народе» рассматривался период с древнейших времен до утраты Болгарией независимости в конце XIV в. Автор включил сведения о нападениях славян на Балканский полуостров и о заселении ими византийских владений. В других частях работы Паисия есть сведения о Болгарии периода османского господства. Все сочинение Паисий подчинил цели показать величие болгарского народа в прошлом и пробудить национальную гордость. Он высоко оценил значение миссии Кирилла и Мефодия для развития средневековой болгарской культуры. В его работе содержатся сведения о других видных культурных деятелях средневековой Болгарии – Клименте Охридском, Евфимии Тырновском и др.] и Софрония Врачанского (1739–1813) – болгарских священнослужителей, осознававших пользу от знакомства с родной историей, сохранения и развития старых литературных традиций. Большая заслуга отца Паисия состоит в том, что спустя годы исследовательской работы он смог составить в 1762 г. одну небольшую книгу – «Историю славяно-болгарскую», чем положил начало болгарской национальной идеологии. Ее переписывали, распространяли и изучали. Это активизировало не только процесс осмысления роли «истории», но и стало серьезным вызовом, подтолкнув болгар активно развивать сеть школ[25 - Димитров А. Училището, прогресът и националната революция. Българското училище през Възраждането. С., 1987.].
Еще в XVIII – начале XIX в. среди болгар под влиянием идей европейского Просвещения и по примеру соседних балканских народов усилился интерес к светскому образованию. Желание получить более качественные знания привело к реформированию существующих школ при монастырях и к восприятию самых современных методик преподавания. В 30–40-е гг. XIX в. были созданы так называемые Белл-Ланкастерские школы взаимного обучения, а после них появились общие и женские школы. После Крымской войны возникли и первые гимназии, и специализированные школы. Движение за новоболгарское просвещение, бывшее делом самих болгарских общин, охватило все болгарские земли, включая и многочисленных болгар Валахии и Молдовы, Украины и юга России[26 - Дойнов Ст. Българите в Украйна и Молдова през Възраждането (1751–1878). С., 2005.]. Через образование болгары хотели отстоять свою этническую идентичность, противопоставляя ее греческой пропаганде, особенно после создания Греческого государства.
Одно из самых массовых общеболгарских движений в эпоху национального возрождения было связано с так называемым болгаро-греческим церковным спором. В первые столетия османского владычества серьезного напряжения между болгарами и Вселенской патриархией в Константинополе не существовало. Как известно, независимая Болгарская патриархия была уничтожена после взятия Тырново[27 - Тырново – ныне город Велико-Тырново в Болгарии. Столица Второго Болгарского царства (XII–XIV вв.). В 1877 г. был занят русскими войсками и служил их главной базой и складом в Средней Болгарии.] (1393 г.), и вопреки тому, что архиереями в болгарские земли назначались преимущественно греки, православная церковь играла важную роль в сохранении болгарского национального самосознания. В XVIII в., однако, представители так называемого фанариотского сословия[28 - Фанариоты (от района Константинополя «Фенер») – представители богатых и влиятельных греческих родов, претендовавших на статус наследников византийской аристократии.] постепенно заняли ключевые позиции в Константинопольской патриархии. В своем желании добиться личного благополучия и усилить свое общественное влияние фанариоты создали порочную практику покупки церковных постов и званий. Увеличились церковные сборы и налоги. В 1766–1767 гг. были последовательно уничтожены независимая Сербская (Печская) патриархия и Охридская архиепископия. Греческий язык стал обязательным в церковной службе, а греческие просвещение и книжность расширили свое влияние на молодых и образованных болгар. В первые десятилетия XIX в. была выработана и пресловутая «Мегали идея» – греческая националистическая доктрина восстановления прежней Византийской империи за счет южных славян и негреческих православных общностей Балкан. Начиная с середины второй половины XVIII в. потенциальную угрозу консолидации греков и активизирующуюся эллинизацию болгар заметили Паисий Хилендарский[29 - Сб. Паисий Хилендарски и неговата епоха. 1762–1962: сборник от изследования по случай 200-годишната от история славянобългарска / Под редакцията на Д. Косев. С., 1962.] и Софроний Врачанский[30 - Сб. Софроний Врачански. Под редакцията на Д. Караджова, Ст. Таринска. С., 2004; Софроний Врачански книжовник и политик от новото време. Сб. изследвания от международна конференция / Състав. Пл. Митев, В. Рачева. С., 2013.], призывавшие своих соплеменников приложить усилия к сохранению болгарского языка и литературы[31 - Подробнее см.: Генчев Н. Българо-руски културни общувания през Възраждането. С., 2002; Он же. Българска възрожденска интелигенция. С., 1991; Смоховска-Петрова В. Национално своеобразие на литературата на Българското възраждане. С., 2003.]. Первые открытые столкновения не заставили себя ждать. Они начались в 20-е и 30-е гг. XIX в., когда в отдельных регионах Османской империи, населенных преимущественно болгарами (Врачанском, Скопском, Самоковском, Новозагорском и др.), болгарское население поднялось против злоупотреблений греческих архиереев и стало настаивать на замене их болгарскими священнослужителями. Начало организованного церковного движения связано также с «Тырновскими событиями» 1838–1839 гг., во время которых Высокой Порте и Константинопольской патриархии были отправлены прошения о замене митрополита города Велико-Тырново греческого происхождения, Панарета, болгарином Неофитом Бозвели.
Болгаро-греческий церковный спор прошел через два основных этапа[32 - Маркова З. Българското църковно-национално движение до Кримската война. Сер. Изследвания по българска история 1. С., 1976; Бонева В. Българското църковнонационално движение 1856–1870. (Б.м.), 2010.] и завершился 27 февраля 1870 г. с выходом султанского фермана (указа), разрешающего создание Болгарской экзархии[33 - Маркова З. Българската екзархия 1870–1879. С., 1989.]. В 1871 г. в Константинополе был созван церковно-народный собор, выработавший устав Экзархии. Достигнутая победа в церковном вопросе привела не только к признанию болгар отдельной этно-конфессиональной общностью в Османской империи, но и к определению исторически сложившихся этнических границ возрождающейся нации. Во второй половине XIX в. они включали Добруджу, Мизию, Фракию и Македонию. Эти территории от Дуная до Эгейского моря и от Черного моря до Охридского озера почти полностью вошли в текст договора, составленного графом Н. П. Игнатьевым[34 - Игнатьев Николай Павлович (1832–1908) – дипломат, русский посол в Константинополе. Сторонник активной политики России на Балканах. В 1877 г. состоял в свите Александра II. Один из авторов Сан-Стефанского мирного договора. После войны министр внутренних дел (1881–1882). О нем см. подробнее: Хевролина В. М. Николай Павлович Игнатьев. Российский дипломат. М., 2009; Канева К. Рыцарь Балкан граф Н. П. Игнатьев. М., 2006.] (так называемый Сан-Стефанский предварительный мирный договор от 3 марта (нового стиля) 1878 г.).
В XVII и начале XIX в. сопротивление болгар иноземному владычеству нашло выражение в разрастании гайдуцкого[35 - Гайдуки – добровольцы, ведшие борьбу с османскими властями, устраивая диверсии, нападения на должностных лиц и проч.] движения и в участии добровольцев в русско-турецких и австро-турецких войнах. Болгары участвовали в восстаниях соседних балканских народов – сербов и греков[36 - Тодорова М. България, Балканите, светът: идеи, процеси, събития. Поред. Култури. С., 2010.]. Первые самостоятельные попытки восстановления независимого болгарского государства были предприняты в 30–40-е гг. XIX в.: Велчова завера 1833–1835 гг.[37 - Велчова завера была задумана группой болгарских патриотов во главе с Велчо Атанасовым, Димитром Софиянлией, капитаном Георгием Мамарчевым, отцом Сергием. Подготовка к восстанию охватывала районы Тырново, Габрово, Елены. Предполагалось, что восстание будет объявлено в старопрестольном городе и оттуда распространится по всем болгарским землям. В случае неудачи надежды возлагались на вероятную русскую помощь. Более того, в Силистренской крепости содержался русский гарнизон. Предательство позволило властям арестовать и казнить лидеров заговора.] и так называемые Браильские бунты 1841–1843 гг.[38 - Во второй четверти XIX в. в Браиле существовала многочисленная болгарская община. Воспользовавшись очередным политическим кризисом Османской империи, болгарские эмигранты достигли соглашения о совместных действиях с сербами и греками и трижды (в 1841, 1842 и 1843 гг.) формировали отряды добровольцев, которые хотели перебросить в Добруджу, чтобы поднять там восстание. И все три попытки потерпели крах, поскольку власти Валахии сумели предотвратить попытки вооруженных групп перейти через Дунай.]. Массовые восстания были организованы и в северо-западных землях (вблизи Видина, Лома, Беркова, Пирота, Ниша). Также важную роль в популяризации болгарского политического вопроса сыграли Нишское (1841 г.) и Видинское (1850 г.) восстания, привлекшие внимание европейской дипломатии к судьбе зависимого болгарского населения.
Крымская война дала толчок к борьбе болгарского народа за освобождение[39 - Косик В. И. Балканы: «Порвалась цепь великая…» (середина XIX – начало XXI в.). М., 2014.]. В годы войны были созданы первые эмигрантские политические организации – Бухарестская эпитропия, переименованная в 1862 г. в Добродетельную дружину, и Одесское болгарское настоятельство, учрежденное 2 февраля 1854 г.[40 - Жечев Н. Букурещ – културно средище на българите през Възраждането. С., 1991; «Млади» и «стари» в Българското възраждане. Научен форум «Пловдивски приноси – 2006». Годишник на Регионален исторически музей – Пловдив. Кн. IV. Пловдив, 2006.]. Обе организации[41 - Учредители и сочувствующие Добродетельной дружине и Одесскому настоятельству являлись состоятельными и влиятельными представителями болгарской крупной, русофильски настроенной буржуазии.] поддержали создание добровольческих отрядов, а после поражения России сосредоточили свои усилия на благотворительной деятельности. Позднее, следуя за изменениями во внешней политике князя А. М. Горчакова[42 - Виноградов В. Н. Балканская эпопея князя А. М. Горчакова. М., 2005.], деятели Добродетельной дружины и Одесского настоятельства несколько раз предлагали различные проекты разрешения болгарского вопроса. В их числе высказанная весной 1867 г. идея о создании Югославянского царства, в котором болгары получили бы автономный статус; создание Второй болгарской легии[43 - Вторая болгарская легия была задумана как военная школа, в которой будет готовиться командный состав будущего болгарского восстания. Легия открылась осенью 1867 г. с согласия сербского правительства. Весной 1868 г., когда сербо-турецкие отношения нормализовались, легия была распущена.] в Белграде осенью 1867 г.; проект дуалистической болгаро-турецкой монархии в январе 1869 г. и проч.
В 50–60-е гг. XIX в. все более важную роль в политической борьбе болгар стали играть революционные идеи. Первым идеологом и руководителем болгарского национального движения стал Георги Раковский[44 - Раковский Георгий (1821–1867) – идеолог и руководитель болгарского национально-освободительного движения, талантливый автор и журналист. Родился в Котеле, получил хорошее образование. Активно включился в борьбу за освобождение в 1841 г. Во время Крымской войны (1853–1856) эмигрировал и последовательно жил в Австрии, России, Сербии и Румынии. Автор трех планов освобождения Болгарии, в которых отстаивал идею всеобщего восстания, руководимого из единого центра. В первых двух своих планах (Одесском 1858 г. и Белградском 1861 г.) опирался на координацию с соседними балканскими народами и поддержку со стороны России или Франции. В третьем своем плане (от 1 января 1867 г.) принял четническую тактику и самостоятельные действия. Умер от туберкулеза в 1867 г.], подготовивший три плана освобождения своей родины. Первоначально Раковский отстаивал идею всеобщего народного восстания, руководимого из единого центра, в координации с действиями некоторых Балканских стран и при поддержке России или Франции. Весной 1862 г. в Белграде он составил и Первую болгарскую легию[45 - Легия – (от лат. Legion) вооруженный отряд.], но постепенно переориентировался на самостоятельные действия и четническую тактику[46 - Четники – собирательное наименование членов военизированных отрядов (чет) на Балканах, в XV – нач. XX в. добровольцы-славяне, ведшие борьбу против турецких властей (они же – комиты, гайдуки); движение имело национально-освободительный окрас, пользовалось партизанскими методами борьбы.].
Параллельно с Георгием Раковским активную политическую деятельность в 60-е гг. XIX в. развил и Тайный центральный болгарский комитет (ТЦБК, созданный весной 1866 г. в Бухаресте[47 - Бухарест – столица Румынии с 1861 г.] и самораспустившийся в начале 1868 г.), и Болгарский революционный центральный комитет (БРЦК, созданный также в Бухаресте осенью 1869 г. и действовавший до лета 1875 г.). Оба комитета выработали собственные уставы и программы, издавали газеты («Народность», «Свобода», «Независимость»), выстроили сеть местных комитетов, осуществляли последовательную пропаганду болгарского вопроса. В деле подготовки национальной революции особенная заслуга принадлежит Любену Каравелову (1834–1879)[48 - Подробнее см.: Шарова Кр. Любен Каравелов и българското освободително движение. 1860–1867. С., 1970.] и Василу Левскому (1837–1873)[49 - Генчев Н. Левски, революцията и бъдещия свят. С., 1983; Страшимиров Д. Васил Левски. Живот, дела, извори. С., 1929.], после смерти Раковского ставшими наиболее авторитетными лидерами дела освобождения, а также способствовавшими его переходу на более высокий идейный уровень. Благодаря Левскому внутри страны была создана Внутренняя революционная организация, привлекшая множество сторонников. В конце 1872 г., однако, власти провели массовые аресты, поймали и Левского, которого осудили на смерть. Этот тяжелый удар неблагоприятно сказался на БРЦК[50 - Митев Пл. Българският революционен комитет 1875. С., 1998.], и в 1873–1874 гг. комитетская организация переживала серьезный кризис.
Тем временем на западе Балканского полуострова, в Герцеговине, 23 июня (5 июля) 1875 г. поднялось восстание, в начале осени перебросившееся и на Боснию. К Черногории, уже оказывавшей помощь восставшим, присоединилась Сербия, в сентябре начавшая военные приготовления. В рядах повстанцев сражался будущий король Петр Карагеоргиевич. Наибольшее внимание эти события привлекли в Вене и Петербурге. Обе стороны были недовольны происходящим, но в силу разных причин: министр иностранных дел Австро-Венгрии Д. Андраши выступал против создания сильного славянского государства на Балканах. А. М. Горчаков[51 - Горчаков Александр Михайлович (1798–1883) – светлейший князь, государственный деятель, министр иностранных дел (1856–1882). Учился в Царскосельском лицее вместе с Пушкиным. Перед Русско-турецкой войной 1877–1878 гг. настаивал на воздержании от военных действий против Турции.] опасался новой войны, но ратовал за предоставление определенной автономии «на манер Румынии». Чем больший размах приобретало восстание, тем глубже становились противоречия между Россией и Австро-Венгрией. Но глава российской дипломатии не хотел и не видел иного способа решения вопроса, как совместные действия с Веной. Важную роль в этом играли и уже выработанный стереотип решения внешнеполитических балканских проблем совместно с Австро-Венгрией и Германией, и обоснованное опасение, что изолированные действия российской дипломатии чреваты серьезными последствиями. А союзников найти было сложно.
Германская дипломатия в ходе Восточного кризиса 1875–1878 гг. вела свою игру: подталкивала Россию к вооруженному выступлению против Турции, настраивала Англию против России, одновременно поощряя ее к захвату Египта, чем надеялась надолго рассорить Лондон и Париж. О. фон Бисмарку требовались развязанные руки в отношении Франции, дабы завершить ее разгром, начатый в 1870 г., и низвести ее до уровня второстепенной державы[52 - Косев К. Бисмарк, Източният въпрос и българското Освобождение. С., 1978.].
Традиционная британская политика сохранения статус-кво в отношении Османской империи трещала по швам – британская пресса стала публиковать свидетельства отчаянного положения подданных султана. Тогда был сделан акцент на значении Турции как стража британских морских коммуникаций и владений. Это приобрело особое значение в связи с продвижением России в Средней Азии, а соответственно – и к Индии. В итоге все возможные инициативы Петербурга, пройдя «обработку» в Вене, окончательно выхолащивались в Лондоне. Там были откровенно недовольны повстанцами, премьер-министр Б. Дизраэли поделился мыслями с приятельницей леди Честерфилд: «Это ужасное герцеговинское дело можно было бы уладить в неделю… обладай турки должной энергией»[53 - Международные отношения на Балканах. 1856–1878 гг. / Отв. ред. В. Н. Виноградов. М., 1986. С. 263.]. В итоге между столицами великих держав шел активный обмен документами, предпринимались изначально мертворожденные попытки выработки консенсуса.
Но тут в тонкую и сложную дипломатическую игру европейских столиц вмешался новый фактор – в Болгарии вспыхнули два востания – Старозагорское в сентябре 1875 г. и Апрельское весной 1876 г.[54 - Страшимиров Д. История на Априлското въстание. 2-ро фототипно издание. С., 1996; Улунян А. А. Апрельское восстание 1876 года в Болгарии и Россия (очерки). М., 1978.]. Их инициаторами стали Христо Ботев[55 - Христо Ботев (1848–1876) – болгарский поэт, публицист, революционер. Член БРЦК с лета 1874 г. и редактор самых радикальных эмигрантских газет – «Слово болгарских эмигрантов» (1871 г.) и «Знамя» (1874–1875 гг.).], Стефан Стамболов[56 - Стамболов Стефан (1854–1895) – болгарский революционер, поэт, государственный деятель. Учился в Одесской семинарии, откуда был исключен за революционную деятельность. Активно включился в дело комитетов с лета 1874 г. После Освобождения принял участие в строительстве нового болгарского государства, стал премьер-министром (1887–1894).] и Иван Драсов[57 - Драсов Иван (1848–1901) – деятель возрождения, активный участник революционного движения.]. Еще 12 августа 1875 г. они организовали «внеочередное» собрание в Бухаресте, на котором был сформирован новый комитет – Болгарский революционный комитет (БРК). Под председательством Панайота Хитова участники выработали план «всенародного восстания в болгарских землях». В исполнение принятых решений в страну отправили апостолов[58 - Апостол – наименование руководителей революционных округов, структур национально-освободительной организации Болгарии.], должных заняться подготовкой предстоящего бунта. Была сформирована группа во главе со Стояном Заимовым[59 - Заимов Стоян (1853–1932) – возрожденческий учитель и комитетский деятель. Дважды оказывался в тюрьме за свою революционную деятельность. После Освобождения учился в Москве, принимал участие в общественной жизни Княжества Болгария.], которой следовало организовать покушение на султана Абдул-Азиса и устроить поджог османской столицы. Христо Ботев же отправился в Одессу, чтобы привлечь служащих в российской армии болгар в качестве добровольцев. Предусматривалось и создание чет на сербской и румынской территориях, в решающий момент включившихся бы в действия восставших. Месячный срок на подготовку, однако, оказался недостаточен. В назначенную дату, 16 сентября 1875 г., попытки восстания были предприняты лишь в Старой-Загоре, в округе Русе[60 - Русе (старое название – Рущук) – в 1877 г. административный центр Дунайского вилайета и самый крупный город (около 26 000 человек) в придунайской части турецкой Болгарии. Расположен на Дунае. Население практически поровну делилось на болгар и турок. Вместе с Варной, Шумлой и Силистрией (Силистрой) составлял так называемый «четырехугольник крепостей», в котором располагались основные силы турецкой армии.] и Шумена[61 - Шумла (Шумен) – город в восточной части турецкой Болгарии и мощная крепость, где большую часть кампании 1877 г. располагалась главная квартира турецких войск. Население в 1877 г. – около 20 000 жителей (75 % – турки, 20 % – болгары, остальные – евреи и армяне).]. Сотни болгар попали в руки властей, а семь наиболее видных участников восстания – жителей Старой-Загоры – были повешены.
Провал задуманной акции, вошедшей в историю под именем «Старозагорского восстания», отразился на судьбе БРК. 1 октября 1875 г. в Бухаресте было созвано общекомитетское собрание. Обсуждались причины неудачи, все присутствующие пришли к выводу, что политическая обстановка на полуострове оставалась благоприятной для вооруженных действий против Высокой Порты. Потому Стефан Стамболов и Филипп Тотю получили задание найти подходящих людей и заняться подготовкой нового восстания. Тем не менее сразу после собрания БРК окончательно самораспустился. В создавшейся ситуации радикально настроенные члены комитета решили собраться в Гюргево (ныне – Джурджу), где продолжить начатое дело.
Заседания начались 11–12 ноября 1875 г. под руководством Стефана Стамболова. Был выработан подробный план будущего восстания, определены пять революционных округов[62 - В ходе подготовки Апрельского восстания округов стало лишь четыре.] и назначены их руководители, обсуждена предварительная пропаганда и военно-техническая подготовка, выяснена тактика, уточнены обещания эмиграции. Предполагались диверсии на железной дороге, телеграфных линиях, стратегически важных мостах, что должно было создать властям трудности. Рассматривалась идея учреждения Временного гражданского правительства, которое бы взяло на себя управление отделившейся в ходе восстания зоной «свободных» болгарских земель. Гюргевские апостолы рассчитывали на поддержку России и пытались координировать свои действия с сербским правительством, в то самое время ведшим тайные переговоры с Черногорией о вероятной войне против Турции.
Заседания в Гюргево продолжались до 25 декабря 1875 г., после чего апостолы отправились в определенные им округа (руководитель каждого округа назывался «апостолом»). Усилия всех были сосредоточены на восстановлении комитетской сети, пропаганде идеи всеобщего восстания весной 1876 г. и обеспечении его участников необходимым вооружением. Наиболее успешно с этими задачами справились в Четвертом (Панагюрском) округе, где под руководством Панайота Волова[63 - Волов Панайот (1850–1876) – учитель и революционер. Учился в Бухаресте и Николаеве. Был председателем Шуменского революционного комитета, активно участвовал в подготовке Старозагорского восстания и в заседаниях гюргевских апостолов. Ему было вверено руководство Четвертым округом.] и Георгия Бенковского[64 - Бенковский Георгий (1843–1876) – болгарский революционер. Вместе с Панайотом Воловым отвечал за подготовку восстания в Четвертом округе. После объявления восстания сформировал пресловутую «Летучую чету», во главе которой ездил по селам округа и сражался с башибузуками и отрядами турецкой регулярной армии.] население массово и с энтузиазмом включилось в подготовку. 14 апреля 1876 г. в местечке Обориште, рядом с Панагюриште, было проведено собрание представителей всех комитетов Четвертого округа. Апостолы других трех округов (Тырновского, Сливенского и Врачанского) приложили усилия к исполнению принятых в Гюргево решений, но не везде сумели осуществить необходимую военно-техническую подготовку. Тем временем в результате предательства одного из заговорщиков власти получили информацию о готовящемся восстании. При попытке арестовать лидеров Панагюрского округа 20 апреля 1876 г. восстание было объявлено в Копривштице и Панагюриште. Всего за несколько дней бунт охватил весь район Средна-Горы и Родопских гор. Позднее новость о начале восстания достигла и других округов.
После первоначальной оторопи от массового характера и широкого охвата Апрельского восстания[65 - Подробнее см.: Косев К., Жечев Н., Дойнов Д. История на Априлското въстание 1876. 2-ро изд. С., 1986.] Высокая Порта мобилизовала все силы для подавления бунта в болгарских землях. Регулярная армия и башибузуки[66 - Башибузуки – солдаты иррегулярных частей османского войска, которых обычно вербовали из наиболее воинственных племен Османского государства, преимущественно в Албании и Малой Азии. Прославились отсутствием дисциплины, невообразимыми жестокостями и насилием по отношению к пленным и мирному населению.] утопили в крови восставшие города и села. С особой жестокостью бунт был подавлен в Клисуре и Стрельче, Панагюриште и Батаке[67 - Батак – село Пловдивского санджака, вилаета Едирне, один из центров Апрельского востания 1876 г. После пятидневных боев стало ареной «батакской резни», в которой погибло от 3000 до 5000 человек (включая женщин и детей); часть была сожжена башибузуками из соседних сел в церкви. Сам Батак был сожжен до основания. Информация о батакской резне быстро распространилась в мировых СМИ, и широкий общественный резонанс, наряду с другими событиями Апрельского восстания, создал предпосылки к Русско-турецкой войне. 20 января 1878 г. выжившие жители Батака приветствовали вошедшую в Болгарию русскую армию.], Брацигове и Перуштице, в районах Сливена, Габрово[68 - Габрово – город в Болгарии, во время обороны Шипкинского перевала передовая база русских войск. Население на 1877 г. – около 7000 человек. Город был одним из центров восстания 1876 г. В 1877 г. здесь располагался лазарет Шипкинского отряда, в котором работала Е. В. Духонина, один из авторов воспоминаний, публикуемых в данной книге.], Трявна, Севлиево[69 - Сельви (Севлиево) – город на полпути из Тырнова в Ловчу.]. Чета попа Харитона девять дней героически оборонялась в Дряновском монастыре против десятитысячного отряда регулярной армии. Подобная судьба ждала и четы Цанко Дюстабанова, Йонко Карагёзова, Стоила-воеводы, Христо Ботева, Таню Стоянова.
Драматичные события в Болгарии апреля – мая 1876 г. придали Восточному кризису новый вид. Жертвенность населения восставших районов и последовавшая вспышка насилия в стране, чинимого турецкими властями, вызвали волну возмущения во всех европейских странах. Особенное впечатление на демократическую общественность произвел подвиг Ботева и его четы, 17 апреля переправившейся из Валахии на болгарский берег Дуная на захваченном австрийском пароходе «Радецкий» и после тяжелых боев достигшей Врачанских отрогов Балканского хребта, где ее окончательно разбили. Летом 1876 г. в Бухаресте было создано Болгарское центральное благотворительное общество, занявшееся помощью пострадавшим в восстании и популяризацией болгарского вопроса в мире. Организовалась группа болгар, посетившая столицы великих держав и просившая их вмешательства в разрешение болгарского вопроса…
Несколько позднее в «Политическом обзоре за 1855–1879 гг.» канцлер А. М. Горчаков писал об Апрельском восстании: «Невмешательство в эти осложнения может оказаться удобным для западных держав. Их мало касалось то обстоятельство, что христиане Турции будут раздавлены, особенно если это славяне, о которых шла речь. Но Россия не могла остаться равнодушной. Помимо своих чувств и традиции, которые не позволили ей присутствовать при истреблении своих собратьев по вере на Востоке, тут были непосредственно затронуты ее политические интересы»[70 - Цит. по: Международные отношения на Балканах… С. 267–268.]. Петербург выступил с более решительными предупреждениями Порте. Молодой российский дипломат А. Н. Церетелев был включен в Международную комиссию по расследованию событий в Болгарии. Его сопровождали представители дипломатического корпуса и публичной печати западных стран – американцы Юджин Скайлер и Макгахан, немец Шнайдер. Церетелев тщательно собрал списки уничтоженных сел и жертв подавления восстания. Они были опубликованы в «Правительственном вестнике» в августе 1876 г. Российский посол в Константинополе Н. П. Игнатьев с супругой оказывали помощь болгарским детям-сиротам, некоторым болгарам способствовали в отправке в Россию.
Иначе себя вел британский дипломатический представитель. Он отправлял депеши, в которых передавал ложные сообщения о зверствах повстанцев, а материалы о расправах турок над мирным населением называл «чудовищно преувеличенными». Но британская общественность занимала иную позицию. В начале июня в стране стали собираться первые митинги. Английский исследователь Р. Т. Шенон насчитал не менее 500 собраний, заседаний, митингов, посвященных балканским проблемам того времени. Сочувствие выразили Ч. Дарвин, Г. Спенсер, У. Моррис, Р. Браунинг. Премьер-министр Дизраэли сначала пытался говорить о «неизбежности насилия на Балканах по причине отсталости населения», но в конце июля признал в парламенте факт жестоких расправ со стороны турок[71 - Международные отношения на Балканах… С. 271.]. Известный британский политик и публицист У. Гладстон в этот момент сочинил свой памфлет «Ужасы в Болгарии и Восточный вопрос»[72 - Gladstone W. E. Bulgarian horrors and the question of the Еast. London, 1876.], разошедшийся в огромном количестве. Гладстон не только турок обвинял в сложившейся ситуации, но и Великобританию, своим попустительством ставшей «морально ответственной за самые низкие и черные преступления, совершенные в этом столетии». Активную позицию заняли британские парламентарии, писавшие запросы в правительство и требовавшие от Форин оффис[73 - Неофициальное название британского Министерства иностранных дел и по делам Содружества.] отказаться даже от моральной поддержки османских властей. Дипломаты были вынуждены сообщить Порте, что под влиянием общественности правительство Ее Величества вынуждено отказаться от вмешательства в защиту Османской империи в случае войны.
Апрельское восстание всколыхнуло Европу. Во французском парламенте В. Гюго обрушивал гнев на пассивность европейской дипломатии. Но наибольший масштаб реакция приняла в России. Горячо в защиту болгар выступил Ф. М. Достоевский, описывая происходящее: «Десятки, сотни тысяч христиан избиваются как вредная паршь, сводятся с лица земли с корнем, дотла. В глазах умирающих братьев бесчестятся их сестры, в глазах матерей бросают вверх их детей-младенцев и подхватывают на ружейный штык»[74 - Достоевский Ф. М. Собрание сочинений в 15 томах. Т. 13. СПб., 1994. С. 225.]. Руководимый схожими эмоциями И. С. Тургенев «ночью, во время бессонницы, сидя в вагоне Николаевской дороги – под влиянием вычитанных из газет болгарских ужасов»[75 - Кочуков С. А. «За братьев-славян»: Русско-турецкая война 1877–1878 гг. в восприятии общества, власти и армии Российской империи. Саратов, 2012. С. 237–238.] написал стихотворение-памфлет «Крокет в Виндзоре»:
Сидит королева в Виндзорском бору…
Придворные дамы играют
В вошедшую в моду недавно игру;
Ту крокет игру называют…
Ей чудится: вместо точеных шаров,
Гонимых лопаткой проворной,
Катаются целые сотни голов,
Обрызганных кровию черной…
То головы женщин, девиц и детей…
На лицах – следы истязаний,
И зверских обид, и звериных когтей —
Весь ужас предсмертных страданий…
Вернулась домой – и в раздумье стоит…
Склонились тяжелые вежды…
О ужас! кровавой струею залит
Весь край королевской одежды!
«Велю это смыть! Я хочу позабыть!
На помощь, британские реки!»
«Нет, ваше величество! Вам уж не смыть
Той крови невинной вовеки!»
Впервые это стихотворение было опубликовано в болгарской газете «Стара планина», в России пресса опасалась это издавать. Однако путевку в массы произведению предоставил наследник престола цесаревич Александр Александрович, процитировав на одном из литературных вечеров. После этого стихотворение перевели на множество языков, но в Великобритании, по понятным причинам, его так и не опубликовали.
Выступили в поддержку болгар И. Е. Репин, В. С. Поленов, Д. И. Менделеев, В. М. Гаршин, художник К. Е. Маковский выставил свою картину «Болгарские мученицы», с трагизмом рисовавшую расправу башибузуков. Московский славянский комитет активизировал свою деятельность, а его председатель И. С. Аксаков обратился к заместителю главы МИДа, указывая, что русское общество ждет от правительства изъявления его мыслей и намерений.
И на этом фоне Восточный кризис вышел на свой новый виток – Сербия объявила войну Турции. Изначально великие державы предупреждали, что в случае прямого участия страны в кризисе она будет лишена защиты. Король Милан и Скупщина (парламент) учитывали это в своей политике. Хотя при этом способствовали восставшим – за оружием в Белград приезжали и болгарин П. Хитов, и босниец В. Пелагич. Общественное мнение же выступало за войну. Апрельское восстание произвело громадное впечатление. Несмотря на поражение, оно в Сербии было воспринято как признак кризиса Османской империи. В мае – июне спешно завершались военные приготовления: размещались займы, реорганизовывалась армия, привлекались добровольцы. 30 (18) июня 1876 г. были объявлены война и объединение Сербии и Боснии.
В России эти события вызвали отклик в самых широких массах: собирались пожертвования, отправлялись военные госпитали, возникло массовое добровольческое движение. «Кто из нас не помнит этого замечательного времени. Нет деревушки, которая не слышала бы о «добровольцах»; нет города, в котором толпы народа не провожали бы их с благословениями и пожеланиями. Помещик, мужик от сохи, отставной солдат, офицер – все потянулись на войну, где рядом с кровью братьев-сербов лилась уже русская кровь», – вспоминал современник[76 - Цит. по: Кочуков С. А. Русский солдат в балканском кризисе середины 70-х годов XIX века // Известия Саратовского университета. 2011. Т. 11. Сер. История. Международные отношения. Вып. 2. Ч. 1. С. 76.]. Во главе сербской армии встал генерал-майор в отставке, «лев Ташкента» М. Г. Черняев. Всего порядка пяти тысячи русских добровольцев сражались против турок. Среди них присутствовали и офицеры, которым сохранялись чины и очередность продвижения по службе. Они укрепили милиционную армию Сербии, но этого было недостаточно. Войска султана одерживали победы, и лишь угроза Петербурга вмешаться в войну предотвратила разгром королевства.
* * *
Параллельно дипломаты искали пути выхода из кризиса. Канцлер Горчаков стремился к договоренности с Австро-Венгрией и считал, что личная встреча императоров сможет тому поспособствовать. Августейшие особы увиделись 8 июля (26 июня) в замке Рейхштадт. Переговоры не завершились подписанием соглашения, на нем была достигнута устная договоренность, и позднее каждая сторона зафиксировала собственный вариант результатов встречи и настаивала на нем. Но дальнейшие маневры как Петербурга, так и Вены и остальных столиц великих держав на дипломатическом поприще не давали результатов. В российских правящих кругах набирала все большую силу «партия действия». Осенью 1876 г. войскам трех военных округов было предписано готовиться к мобилизации.
В ноябре – декабре 1876 г. мелькнул последний луч надежды на благополучный исход затянувшейся переговорной одиссеи. Собравшиеся в Константинополе представители держав под председательством Н. П. Игнатьева договорились (без турецкого участия) о программе реформ, являвшихся, по мнению Горчакова, приемлемым минимумом, – предусматривалось объединение Боснии и Герцеговины, разделение Болгарии на Восточную и Западную со столицами в Тырново и Софии. Им гарантировалась местная администрация, свобода вероисповедания, равенство прав христиан и мусульман.
3 января 1877 г. (23 декабря 1876 г.), едва конференция официально открылась, прозвучал пушечный салют, и представитель султана радостно возвестил, что его величество даровал верноподданным конституцию, в которой предоставил им всем, независимо от религии, широкие права, и, стало быть, ни в каком особом попечении болгары, боснийцы и герцеговинцы не нуждаются[77 - Цит. по: Виноградов В. Н. Балканская эпопея князя А. М. Горчакова. М., 2005. С. 214.]. Нигде эти обещания не были приняты всерьез, но они лишали дипломатическое вмешательство формального обоснования.
В России общественное мнение оказывало сильнейшее давление на царя и его окружение. Газеты пестрели призывами к войне, поддался общему порыву Ф. М. Достоевский: «На войну! Мы всех сильнее!» Да и бесконечно содержать ударную армию, сосредоточенную в Бессарабии еще в ноябре 1876 г. и приготовленную для броска на Балканы, Россия не могла. 24 (12) апреля 1877 г. Александр II[78 - Александр II (1818–1881) – император Всероссийский. Во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. находился в действующей армии на Европейском театре военных действий.] подписал в Кишиневе[79 - Кишинев – административный центр Бессарабской губернии, в котором находилась главная квартира действующей армии до выступления в поход.] манифест о войне. По своим побудительным мотивам это была, как писал Достоевский, народная война, итог давления общественности на власть[80 - Виноградов В. Н. Балканская эпопея князя А. М. Горчакова. С. 209.]. В официальных документах Генерального штаба ее цели формулировались так: «Вырвать из власти турок ту страну, Болгарию, в которой они совершили столько злодейств».
* * *
Военная кампания 1877–1878 гг. План военной кампании против Турции разрабатывался генерал-лейтенантом Н. Н. Обручевым[81 - Обручев Николай Николаевич (1830–1904) – русский военный деятель, один из ключевых сподвижников Д. А. Милютина во время проведения военных реформ 1860–1870 гг. Перед русско-турецкой войной 1877–1878 гг. считался одним из главных специалистов в русской армии по Балканскому театру военных действий.], который к середине 1870-х гг. постепенно становится правой рукой военного министра Д. А. Милютина[82 - Милютин Дмитрий Алексеевич (1816–1912) – русский военный деятель, военный министр (1861–1881), основной разработчик военных реформ 1860–1870-х гг. Перед русско-турецкой войной 1877–1878 гг. выступал за активные действия против Турции. Во время войны находился при Александре II.]. Обручев делал ставку на решительность и хотел, чтобы русская армия избежала затяжной позиционной войны. «Мы должны перейти Дунай, так сказать, мгновенно, – говорилось в плане, – затем разом очутиться за Балканами, а из укрепленных пунктов брать только то, что безусловно необходимо для ограждения нашего тыла»[83 - Газенкампф М. А. Мой дневник. 1877–1878. СПб., 1908. Приложение 1. С. 2.]. Затем, «решаясь занимать часть Болгарии с долиной Марицы и Адрианополем[84 - Адрианополь – ныне Эдирне, город в Турции.] включительно, надо быть готовым (выделено в оригинале. – Прим. ред.) и к следующей, еще более энергичной мере побуждения турок, т. е. к удару на самый Константинополь»[85 - Газенкампф М. А. Приложение 1. С. 1.]. Кавказскому театру отводилась вспомогательная роль.
Впрочем, план Обручева не являлся обязательным к выполнению и подвергся существенной корректировке. Если изначально планировалось привлечь к действиям за Дунаем шесть корпусов (около 300 тысяч человек), то в действительности в начале войны в распоряжении главнокомандующего великого князя Николая Николаевича Старшего[86 - Великий князь Николай Николаевич Старший (1831–1891) – сын императора Николая I, брат Александра II, русский военный деятель. С 1864 г. командовал войсками Петербургского военного округа. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. – генерал-фельдмаршал, главнокомандующий действующей армией на Европейском театре военных действий.] оказалось лишь четыре корпуса (около 200 тысяч человек). Этих сил было недостаточно для решения поставленной задачи[87 - Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877–1878 гг. на Балканском полуострове. Вып. 10а. СПб., 1898. С. 30–31; Айрапетов О. Р. Забытая карьера «русского Мольтке»: Николай Николаевич Обручев (1830–1904). СПб., 1998. С. 146–149.].
Выбор Николая Николаевича в качестве главнокомандующего в начале войны вызвал полное одобрение в военной среде, однако в ходе боевых действий сказалась его недостаточная опытность в самостоятельном командовании, а штаб великого князя, возглавляемый генералом от инфантерии А. А. Непокойчицким[88 - Непокойчицкий Артур Адамович (1813–1881) – русский военный деятель, генерал от инфантерии, участник Кавказской войны, Венгерской кампании 1849 г., Крымской войны 1853–1856 гг., русско-турецкой войны 1877–1878 гг. В 1860-е гг. – председатель военно-кодификационной комиссии, член Военного совета; начальник штаба главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. По многочисленным свидетельствам, проявил себя как малоэнергичный руководитель штаба.] и его помощником полковником К. В. Левицким[89 - Левицкий Казимир Васильевич (1835–1890) – русский военный деятель. До русско-турецкой войны 1877–1878 гг. преподавал в Николаевской академии Генерального штаба; во время войны генерал-майор, помощник начальника полевого штаба действующей армии на Европейском театре военных действий. Впоследствии генерал-лейтенант.], заслужил массу нареканий из-за плохой организации штабной работы и ошибок в планировании операций[90 - Вълков Г. Българското опълчение. С., 1983; Гурко И. В. Записки о кампании 1877–1878 гг. // Русский орел на Балканах: Русско-турецкая война 1877–1878 гг. глазами современников. Записки и воспоминания. М., 2001. С. 198; Газенкампф М. А. Мой дневник… С. 43–44, 91; Нагловский Д. С. Кишеневское сиденье (Из дневника) // Русская старина. 1902. № 11. С. 245–246; Боткин С. П. Письма С. П. Боткина из Болгарии 1877 г. СПб., 1893. С. 122.].
Таким образом, еще до начала кампании были приняты решения, ставившие русскую армию в непростые условия: ни количество сил, ни Верховное командование не соответствовали поставленным задачам.
24 (12) апреля 1877 г. Османской империи была объявлена война, и русские войска, по соглашению с румынским правительством, вошли на территорию Румынии. Вместе с русскими на войну отправлялись и болгарские добровольцы, из которых было сформировано шесть дружин[91 - О болгарском обществе см.: подробнее, Дойнов Ст. Българската общественост и Руско-турската освободителна война (1877–1878). С., 1978; Генов Ц. Освободителната война 1877–1878. С., 1978.]. Командование над Болгарским ополчением[92 - Болгарское ополчение – часть русской армии, сформированная в 1877 г. из болгарских добровольцев под командованием русских офицеров (в том числе и болгарского происхождения). Состояла из шести дружин пятиротного состава.] было доверено русскому генералу Н. Г. Столетову[93 - Столетов Николай Григорьевич (1831–1912) – русский военачальник, участник Крымской войны 1853–1856 гг., туркестанских походов и русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Помимо военной занимался дипломатической и научной деятельностью. В октябре 1876 г., перед началом войны, в чине генерала-майора Николай Григорьевич назначен начальником Болгарского ополчения, которое и сформировал численностью в 5000 человек. Со своим отрядом принимал участие в обороне Шипки, командовал авангардом генерала М. Д. Скобелева при Шейново. Впоследствии генерал от инфантерии.]. Делегация города Самары вручило болгарам знамя – красно-бело-синее полотнище с крестом. Сейчас Самарское знамя почитается в Болгарии как национальная святыня.
В мае 1877 г. действующая армия заняла территорию Румынии, и началась подготовка к переправе через Дунай. Моряки провели минирование русла Дуная, в ходе которого отличились лейтенанты А. П. Шестаков[94 - Шестаков Александр Павлович (1848–1903) – герой русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Вместе с Ф. В. Дубасовым стал первым кавалером ордена Св. Георгия в ходе войны; дослужился до звания контр-адмирала.] и Ф. В. Дубасов[95 - Дубасов Федор Васильевич (1845–1912) – герой русско-турецкой войны 1877–1878 гг., военно-морской теоретик. В 1897–1899 гг. командовал Тихоокеанской эскадрой. Руководил подавлением Декабрьского вооруженного восстания в Москве в 1905 г.; в 1906 г. ранен при покушении.] со своими подчиненными, потопившие турецкий монитор. Трофеем русских моряков стало турецкое знамя, а их подвиг, первый в этой войне, стал широко известен в России и за рубежом.
Традиционно боевые действия Русско-турецких войн в конце XVIII – начале XIX в. развивались главным образом в нижнем течении Дуная. Простота морского снабжения армии сравнительно с сухопутным заставляла русскую армию тяготеть к побережью Черного моря. Однако из-за того, что после Крымской войны 1853–1856 гг. Россия не успела восстановить Черноморский флот, вариант снабжения войск по морю отпадал. С другой стороны, переправа в среднем течении Дуная сулила определенные выгоды. Русская армия с запада обходила мощный четырехугольник турецких крепостей Рущук (Русе)[96 - Здесь и далее в скобках даны современные названия населенных пунктов и других топонимов.] – Шумла (Шумен) – Силистрия (Силистра) – Варна[97 - Варна – город в турецкой Болгарии, важный черноморский порт. Население в 1877 г. – около 24 000 человек.], в котором располагалась бо?льшая часть турецких войск, и избегала операций в малонаселенном районе Добруджи, где было проблематично снабжать армию водой и продовольствием. Стратегические и политические мотивы требовали переправы через Дунай в промежутке между Видином и Силистрией. Все это было учтено в плане Обручева.
Местом переправы был избран участок Зимница (Зимнича)[98 - Зимнича (Зимница) – ныне город Зимнича, Румыния – населенный пункт на реке Дунай, рядом с которым в июне 1877 г. русская армия форсировала реку. Напротив него находится город Свиштов (Систово). Население города в 1877 г. составляло около 3000–4000 человек.] – Систово (Свиштов)[99 - Систово – ныне город Свиштов в Болгарии. В районе Систово в 1877 г. русские войска высадились на болгарском берегу при форсировании Дуная.], где лежит самая южная точка течения Дуная. Отсюда было ближе всего до Шипкинского (Шипченского) перевала через Балканский хребет[100 - Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 2344. Оп. 2. Д. 251. Л. 70; Сборник материалов по Русско-турецкой войне… Вып. 23. С. 41–44, 60.]. Этот перевал изначально намечался в качестве ворот, через которые русская армия должна пройти к Константинополю.
В ночь на 27 (15) июня 1877 г. 14-я пехотная дивизия генерал-майора М. И. Драгомирова[101 - Драгомиров Михаил Иванович (1830–1905) – русский военный деятель, генерал-адъютант, генерал от инфантерии. Родился в Конотопе в семье офицера польского происхождения. Закончил Киевское военное училище и Николаевскую военную академию. Еще до 1877 г. был известен как яркий военный теоретик. Выполнял миссии за границей. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. генерал-майор, командующий 14-й пехотной дивизией; командовал русскими войсками при переправе через Дунай в июне 1877 г., тяжело ранен при обороне Шипкинского перевала 12 (24) августа 1877 г. В 1878–1889 гг. возглавлял Николаевскую академию Генерального штаба, превратив ее в передовое образовательное учреждение, центр военной теоретической мысли России. В 1889–1903 гг. был командующим Киевским военным округом. После ухода на пенсию стал членом Государственного совета. Художник И. Е. Репин рисовал его как персонажа известной картины «Запорожские казаки пишут письмо турецкому султану» (1891 г.).] при поддержке других частей с боем переправилась через Дунай в районе болгарского города Систово. Первое крупное столкновение русских и турецких войск на Балканском театре окончилось блестящим успехом русского оружия. Переправа прошла с умеренными потерями, и саперы принялись наводить мосты для основных сил действующей армии. Довольно быстро на другом берегу было сосредоточено до 120 тысяч человек[102 - Остапов А. 14-я пехотная дивизия в войну 1877–1878 гг. (Из записок участника) // Военный сборник. 1881. № 12. С. 362–418; Цуриков С. А. Воспоминания о войне 1877–1878 годов // Исторический вестник. 1901. Т. 83. Январь. С. 118–140; Февраль. С. 536–558; Т. 84. Апрель. С. 429–431; Соболев С. Русско-турецкая война в Болгарии 1877–1878 // Русская старина. 1887. Т. 54. Июнь. С.761–784; Т. 55. Июль. С. 183–200; Август. С. 339–376; Моторный [И. Г.] Переправа через Дунай 15-го июня 1877 г. 2-й стрелковой роты Минского полка // Военный сборник. 1883. № 6. С. 171–216.].
